Ноября /11 декабря 1898. Воскресенье

За Литургией было несколько офицеров и матросов с «России». Когда я кончал давать крест после службы, один боцман подошел и подал коробку с словами: «Просят принять лепту с „России"»; оказалась великолепная, широкая, голубого цвета лента с оттиском парохода «Рос­сии» на обоих концах,— для закладки в Евангелие. Это вследствие моих слов в кают-компании, когда на днях был на «России» и когда офицеры предложили ленту к букетику цветов, составленному для меня посланни­цей, что «такая лента годилась бы на закладку в Евангелие»; тогда офи­церы дали две ленты для сего, узкие; ныне прислали даже уж слишком широкую. Вложена будет в готовимое ныне напрестольное японское Евангелие.

После Обедни был один гвардеец, родом из Сакуяма; всего десять дней, как принят на службу и спешит в Церковь: значительная разница с тем, что был третьего дня,— пять лет на службе и ни разу в Церкви! От домашнего воспитания, вероятно.

В четвертом часу был капитан «России», земляк Александр Михайло­вич Доможиров, проститься: послезавтра уходит в Нагасаки и оттуда в Порт-Артур. Человек — достойный уважения, не своекорыстный, а ду­мающий о пользе другим от своей службы, желающий сделаться дирек­тором Морского корпуса, чтобы потрудиться над добрым направлением четырехсот юношей. Дай Бог ему, и дай Бог побольше таких!

Ноября /12 декабря 1898. Понедельник

После полдня была христианка из Мито, Елена, жена богатого тор­говца каменным углем, родом из Токио, Какегарачёо; пришла к отцу, семидесяти одного года, опасно больному. Она с мужем христиане; отец

и мать ее язычники, и первый — заклятый буддист. Убеждал ее не дать умереть отцу в душевной слепоте и уйти в вечный мрак; дал христиан­ских книг.

[Пропуск в оригинале]

Декабря 1898. Воскресенье

До Литургии было крещение нескольких. За Литургией приобщено человек восемьдесят, с детьми. После службы мы с архимандритом Сер­гием отправились в Посольство, где служили молебен по случаю тезои­менитства нашего Государя и потом завтракали. Вернувшись, я побыл в три часа у больного старшины Церкви Канда Иоанна Айзава, человека достойного по своей религиозности. Потом о. Феодор Мидзуно, возвра­тившийся с посещения Церквей в Симооса, рассказал о состоянии Церк­вей: в местах, где нет катихизаторов, совсем плохо, как в Омигава, Чёоси: где живут катихизаторы идет дело порядочно, как в Котода, Оота, особенно в Суга; человек пятнадцать нашел приготовленных к крещению и крестил. Филипп Узава, имея до ста домов христиан в своей и соседних деревнях и школу с шестьюдесятью учениками, не может один управиться со всем. Просил Сократа Хираяма, у которого теперь совсем нет дела, помогать ему по школе; но Сократ, должно быть, пото­му что старше по летам и ученее по-китайски Филиппа, отказывается, а сам, получая семь ен от Миссии, не имеет в настоящее время ни одного слушателя (да и не может быть самостоятельным проповедником, как не кончивший курса в Катихизаторском училище).

После рассказа о. Феодора сейчас же я продиктовал письмо к Сокра­ту, чтобы перешел из своей деревни в Суга, к Филиппу Узава и помогал ему по школе и проповеди,— Посетил о. Феодор и Павла Ниицума (быв­шего иеромонаха) в Нанае; детей у него с Марьей уже трое; оба испове­дались и приобщились: являют усердие, хотя пока на словах, о просве­щении своих соседей христианством.

7 / 19 декабря 1898. Понедельник

С восьми часов утра на экзамене в Катихизаторской школе и Семина­рии. В первой экзаменовались по Догматике: ныне в старшем курсе всего два человека, в младшем семь: первые отвечали хорошо, и ученики довольно благонадежные, вторые — наполовину хороши, остальные со­всем плохи. Из Семинарии экзаменовался второй класс, в котором всего уже шестнадцать человек: отвечали по Священной истории Нового За­вета довольно хорошо, но особенно способных и острых нет.

О. Иоанн Катакура попросил назначить Симона Тоокайрин’а в Яма­да «денкёо-ходзё» и дать ему четыре ены в месяц. Сделано: деньги посла­ны на двенадцатый и первый месяцы о. Катакура, так как открыто от меня Симон не может быть назначен на церковную службу по причине своего проступка.

Декабря 1898. Вторник

Был на экзамене в самом младшем классе Семинарии: восемнадцать учеников, все почти одинаковых лет — четырнадцать — шестнадцать: отвечали по Священной истории Ветхого Завета хорошо, некоторые отлично; глупых и ленивых не видно: подбор класса довольно хороший. Есть один язычник: Андо: отец, богатый человек, отдал его сюда, как шалуна, для хорошего направления и платит за его содержание; но маль­чик оказывается отличным учеником: не шалит больше других, прилеж­но учится и уже просит крещения: «товарищи неблагоприятно относят­ся к его язычеству»,—говорит. Не то что Фукуба, внук придворного поэта; тот ленился, не хотел ходить в Церковь; никакими убеждениями невозможно было сделать его прилежным, так что учителя отказались и спрашивать его; наконец проворовался — почему и отослан домой.

О. Симеон пишет, что в Кёото слушателей вероучения семь человек, в Оцу пять. Пишет еще: «Недавно поселился в Кёото Окамото Риуноске, бывший полковником (видавшийся здесь, в Токио, со мной). Он полу­чил от Правительства особенное поручение — исследовать вероучения, церковные организации и законы главнейших религий на свете, и в особенности отношения их к государству. Он, в сопровождении двух помощников, поедет за границу в конце следующего месяца: в Китай, Германию, Италию и Англию. Но прежде чем приступить к исследова­нию заграничных религий, он старается ознакомиться с религиями буд­дизма и синтуизма в Отечестве, для чего живет в Кёото», и так далее. О. Семен имел с ним несколько свиданий, объяснял православие, дал книги, которые тот с интересом читает. Просит о. Симеон снабдить его на дорогу нашими христианскими книгами: Догматическим Богослови­ем, Сравнительным, Каноникой и прочими. Конечно, пошлем все, что нужно и можем.

О. Николай Сакураи прислал огромную тетрадь: описание путешест­вия по Церквам его прихода о. архимандрита Сергия вместе с ним; я прочитал пять листов (мельчайшего письма) с начала и столько же в конце: ничего нового после своевременных извещений самого о. Сергия. Отдал для напечатания в «Сейкёо-Симпо», куда и предназначал о. Саку­раи, но где также в полном составе едва ли появится: больно уж скучно читать беспрестанные повторения одинаковых процессов: в каком часу выехали, когда, в каком именно часу и сколько минут приехали, когда ели, и даже иногда, что ели, и подобное.

Декабря 1898. Среда

Утром поехал в Йокохаму, чтобы взять вексель для отсылки о. Феодо­ру Быстрову семьсот рублей на гробные покровы, облачения и прочее для Миссии. В первый раз пришлось быть в Русско-китайском банке; за семьсот рублей взяли по нынешнему курсу 726 ен 25 сен. Но как-то странно ошиблись в счете на десять ен, потом сами замяли,— «мол, старые кинсацу, прилипают» (должно быть, китаец, считавший после меня и чиновника, хотел стянуть десять ен, или что-то в этом роде: вообще, предупреждение — не переходить сюда из Hong Kong and Shanchai Bank, где в счете никогда не ошибались).

Николай Абе из Яманаси хвалится успехом там (в Коофу); в феврале попросит священника туда крестить (хорош успех, когда там с августа!). Просит принять одну девочку в школу. Это ладно; когда ребенок в школе, сердца родителей тут же, близ храма и престола Божия.

Двое язычников: из Мёохоодзимура, близ Касивазаки, и из Сендая, пишут, просятся сюда в школу. Написано о них Илье Танака в Касиваза­ки и о. Петру Сасагава в Сендай: научить вере и приготовить к поступле­нию — одного в Катихизаторскую школу, другого в Семинарию, если окажутся годными.

Декабря 1898. Четверг

Утром был на экзамене в женской школе; маленькие отвечали по Закону Божию, как всегда, превосходно. Всех учениц восемьдесят одна.

О. архимандрит Сергий принес для прочтения письмо епископа Ан­тония (Храповицкого), ректора Казанской духовной Академии, в котором изложено завещание недавно умершего епископа Михаила (Грибанов- ского). Главная мысль завещания: «установить Церковь на канониче­ских началах».— Но теперь Церковь разве сдвинута с оных? Если да, то как остается православною? Нет, твердо стоит она, непоколебимая да­же для «адских врат».— Разумеют они, молодые мечтатели-пессимисты, вероятно, возвращение к патриаршеству. Но это невозможно и не нуж­но. Будто патриаршество — канонизм? Но его не было при Апостолах и в первые три века. Явилось оно как необходимое, но не как непрелож­ное — иначе не позволили ли бы Восточные Патриархи учреждение у нас Святейшего Синода. И Синод был, действительно, своевременно учрежден. Одного лица было недостаточно для управления всею Церковью. Не сошлются ли на Папу? Но там не Папа управляет, а целая система; и попробовал бы Папа не подчиниться этой системе, его бы тотчас в папах не оказалось. У нас при царе Алексее и Никоне разве система была? И Никон разве хорош был? В отношении к царю он, положим, и может быть оправдан, хотя с натяжками, в отношении же к Церкви никак. И разве желательно повторение подобного самодурства, соеди­ненного с расстройством Церкви? Потому Петр был мудр, позаботив­шись об уничтожении единоличности в общем управлении всей Цер­кви.— Но ныне пришло время продолжить преобразование в церковном управлении, нисколько не нарушая канонов. Как? Господь знает, как! Но нынешнего Синода недостаточно для доброго управления Церкви,— это очевидно.

Истинная Христова Церковь должна радеть о просвещении язычни­ков христианством; но кто же в Синоде озабочен этим? Никто; а идет это дело плохо. Православная Церковь должна простереть руку тянущимся к ней старокатоликам и лучшей части протестантов,— но кто же болеет этим? Один генерал Киреев. Церковь должна усилить учительство в виду удушающего невежества и суеверия народа, но Духовного учебного комитета разве достаточно для этого? — Итак, что же делать? По-моему, созвать Собор всех православных российских епископов и определить на нем;

1. Синод сделать состоящим не из переменных епископов, а из посто­янных членов. Куда епископам епархий заседать в Синоде, когда у них полон воз собственных дел?.. Оттого и епархии терпят от недосмотра, и вся Церковь от недогляда. Не смущаться тем, что епископы — члены Синода — не будут именоваться по епархиям, которых у них не будет. Вот этот-то лже-канон можно и побоку.

2. Епископы — члены Синода — должны быть избраны всею Церко­вью и должны быть для сего мудрейшие между ними, замеченные, как мудрые администраторы. Цвет ума, силы, деятельности должны встать во главе Церкви. Царь, разумеется, с радостью все это позволит,— нуж­но только разумно представить ему это. Какой же у нас царь был против Церкви или не позволял что доброе в Церкви?

3. Прилично быть столичному митрополиту председателем Синода; но тогда у него должно быть три викария для ведения епархиальных дел, чтобы от занятия его синодальными делами не было ущерба его епар­хии.

4. Общее заседание всех членов Синода для вершения особенно важ­ных дел должно быть в определенные дни. Но —

5. Двенадцать членов Синода должны быть разделены, по крайней мере, на четыре части: 1. три члена для ведения текущих дел Русской Церкви, 2. три — для ведения миссионерства внутреннего — среди рас­кольников, инославных и буддистов, и магометан в пределах России, 3. три — для управления миссионерством заграничным — среди католи­ков, старо-католиков и протестантов в Европе и Америке, и язычников в Азии и прочих, 4. три — для ведения просветительной части среди православных (того, чем теперь заведует духовное учебное управле­ние).— Должны быть четыре присутственных места и канцелярии с нуж­ным только числом чиновников. Члены Синода должны почасту отлу­чаться осматривать на месте свои части.

Хоть бы в этом роде. Против канонов — ничего, а улучшение было бы значительное.

Декабря 1898. Пятница

На целый вечер расстроил разговор, во время прогулки в шестом часу, с этим хихикачем, о. архимандритом Сергием. Рабский поклонник своего учителя епископа Антония Храповицкого; так же, как сей, хихи­кает над всем церковным управлением и хает его, понося всех нынеш­них высших русских иерархов.

Утром был на экзамене в Семинарии. Третий класс, восемнадцать учеников, отвечал по Гражданской истории плохо; учитель Андрей Ми- намото — кандидат Петербургской Академии — знает историю не лучше учеников. Сделал ему выговор при всех за плохое преподавание. Седь­мой класс, десять учеников, по Канонике, у Марка Сайкайси, отвечал удовлетворительно.

Филипп Узава, чрез о. Феодора Мидзуно, отлучавшегося в Кабусато на погребение умершего христианина, просит отменить сделанное на днях распоряжение, чтобы Сократ Хираяма перешел к нему, в Кабусато, помогать по школе: он, Узава, уже пригласил для сего односельца Игна­тия Ито и совершенно доволен им как способным преподавателем и единомысленным с ним по делам Церкви, чего он не надеется от Хирая­ма. О. Мидзуно говорит, что таково мнение и желание соседних катихи- заторов Хонда и Канасунги, бывших на погребении. Сам о. Мидзуно тоже ходатайствует о сем. Потому написано к Хираяма, чтобы он оста­вался в Савара и заботился о привитии там христианства и к Узава, что Игнатий Ито утверждается помощником ему и дается ему от Миссии четыре ены в месяц. Кстати, и Хираяма уже успел написать о. Феодору в ответ на недавнее распоряжение, что он надеется иметь успех по пропо­веди в Савара,— к Узава же не желает.

Декабря 1898. Суббота

Утром на экзамене в Женской школе. По Закону Божию старшие отлично толковали Евангелие от Матфея; следующие за ними бойко отвечали по Церковной истории. Вообще, девочки преприлежно учат­ся; тринадцати-четырнадцатилетние сегодня по географии на память нарисовали Аравию и Азиатскую Турцию с частию сопредельных стран так верно и подробно,— даже раскрасили,— что я удивился.

— Вероятно, наперед было сказано им, что заставят нарисовать это, и они дома приготовились? — спрашивал Надежду Такахаси, учительницу.

— Что Вы! Нет! — удивилась она вопросу.

— Так ужели они все, что прошли, могут так же удачно начертить?

— Без всякого сомнения.

Закончилось экзаменом по гимнастике; и здесь тоже все до единой преотчетливо делали все, что преподано было им.

Вернувшись домой в половине первого часа и пообедавши, принялся с Давидом за чтение писем: тут мало утешительного. Отовсюду, что слушателей учения почти нет, или совсем нет.

О. Роман Циба, вернувшись из Симооса, рассказал: исповедников было весьма мало; крещений ни одного; у Антония Обата еще есть не­сколько слушателей, у Тихона Сугияма — ни одного, и вообще сей по­следний ровно ничего не делает, кроме того, что живет и воспитывает детей на миссийское содержание. Беда с такими бессовестными! Много лет состоит на службе Церкви и уже чрез это сделался несколько почтен­ным. Но почти всегда ничего не делал, а в конце и совсем ничего. Выгнать же со службы — все равно, что послать на улицу просить милос­тыню, или обречь на голодную смерть, а у него куча детей! Вот и муча­ешься: жаль церковных денег, но жаль и людей, и не знаешь, что делать. Пошлю выговор и угрозу, да ведь не впервой,— с гуся вода! Придется перевести куда-нибудь, где больше христиан, пусть хоть хранит их: а в Кицуока, где он ныне, всего один дом, да старый, который без него стоял и без него будет стоять.

Декабря 1898. Воскресенье

Светлый и холодный зимний день. Причастников за Литургией было больших человек тридцать. После Литургии о. Павел Савабе пришел взять антиминс, чтобы отправиться на праздники в Сиракава; сосуды там есть. Взял также на дорогу и на нужды шесть ен.

Так как занятия переводом мы с Накаем до после праздников прекра­тили (закончили переводом канонов Святому Апостолу Петру и Павлу), то вечером я переводил расписки к Отчету.

Декабря 1898. Понедельник

Утром на экзамене в Семинарии: в шестом классе восемь учеников толковали Библии первую книгу, у учителя Минамото, плоховато: уче­ники Катихизаторской школы по Основному Богословию отвечали еще хуже: а ученики третьего класса Семинарии, у Пантелеймона Сато, под предлогом, что учат по-русски, прошли Церковной истории всего лис­тиков тридцать, но отвечали все, за исключением первого ученика, по-японски. Сказал я Сато, чтобы вперед спрашивал у них ответы по- японски и вместе с этим задавал уроки настоящих размеров.

После полдня — с часу — экзамен по гимнастике в Семинарии; пер­вый разряд, человек двенадцать, удивили своим искусством: горизон­тально лежать на воздухе, держась лишь руками за железную палку, перекувыркиваются на воздухе, колесом вертятся на железной палке и подобное. Все ученики аплодировали их штукам. Но есть и совсем не занимающиеся гимнастикой, под предлогом слабости, в сущности по лености, что жаль.

С двух часов — чтение списков в Женской школе.

С шести просмотр списков Семинарии и Катихизаторской школы, составленных сегодня преподавателями. Иоанн Сенума, коочёо Семи­нарии, и о. Феодор Мидзуно, коочёо Катихизаторской школы и Певче­ской, принесли списки. Рассуждали до половины восьмого, разделили на разряды. В Семинарии ныне всего семьдесят учеников во всех клас­сах, и из тех человек пять больны,— вероятно, скоро выбудут. Таких, что следовало бы исключить по лености, или по дурному поведению, нет. В Катихизаторской школе девять учеников; из них четыре почти ни к чему не годны, по слабости способностей и старости. Но потерпим и сих: авось, из них выйдут проповедники хоть для деревень: поведения все хорошего. Но Причетническая, или Певческая, школа ныне совсем в отсутствии: два ученика есть, но всегда больны, так что совет учителей решил отослать их домой безвозвратно. В Церкви пономарскую долж­ность пусть отселе исполняют семинаристы, начиная с седьмого класса.

Декабря 1898. Вторник

В девять утра было чтение списков в Семинарии и Катихизаторской школе.

Целый день — перевод расписок и чтение церковных писем. Из На- кацу Матфей Юкава пишет, что в пяти ри от Накацу открывается очень хорошее место для проповеди: его пригласили, слушали с усердием, просят опять, и даже снабжают дорожными деньгами. Он обещал. Напи­сал я ему тотчас же, чтобы в точности исполнил свое обещание, не упускал слушателей по нерадению. Послал христианских брошюр для раздачи новым слушателям.

Из Асикага и Микурия Яков Мацудаира пишет, между прочим, что убедил десять домов в Микурия посадить по два отводка дерева «кири» в пользу Церкви.— Скоро Церковь дождется дохода, и много его будет!

Из Мориока Фома Михора пишет, что Церковь оживляется: восста­новлены женские религиозные собрания, есть новые слушатели. Конеч­но, если он будет здоров и не ослабеет духом, Церковь будет оживлена; прежний же катихизатор там и нынешний его сотрудник — Петр Така­хаси — мертвец духом.

Декабря 1898. Среда

Перевод и приведение в порядок расписок к отчетам.

Катихизатор Исайя Мидзусима еще брошюру, уже четвертую, своего сочинения принес — «Гиваку-но бенкай». Просил он молитвенник на русском: такого не оказалось, а дал напечатанный гражданским шриф­том; просил еще «Осиено кагами» на русском, то есть «Зеркало Право­славного Исповедания» Святого Димитрия Ростовского; дал из Основной библиотеки. Подарил ему из Запасной библиотеки Псалтирь Святого Ефрема Сирина: просил он еще какую-нибудь религиозную книгу на французском: на это я посоветовал ему «за двумя зайцами не гнаться вдруг». Пусть сначала хорошенько овладеет русским языком, чтобы пользоваться Святыми Отцами и прочим на русском для материала своих сочинений. Потом может один за другим основательно изучить и другие языки, которых он начал изучать уже много, даже еврейский. Он обещал последовать сему совету. Дал ему десять ен от себя, как награду, за труды по сочинению религиозных брошюр.

В Семинарию языческий мальчик, Андо, пятнадцати лет, богатых родителей, определен был с именем шалуна. Оказывается очень скром­ным и добрым мальчиком; ведет себя совсем как христианин и просит крещения, говоря, что родители позволяют ему это. Завтра отправляет­ся домой, в Кадзуса, на праздники, и три раза сегодня приходил то прощаться, то религиозных книг просить, то крестика на шею, кото­рый, наконец, и выпросил. Крещение же обещано ему перед Пасхой.

П / 29 декабря 1898. Четверг

Расчетный день за месяц,— раньше обыкновенного, пред Новым годом.

Учащиеся исповедывались: мужские школы и у отцов Романа Циба, и Феодора Мидзуно, женская у о. Павла Сато.

О. Алексей Савабе был; жалуется, что Иоцуя в упадке — самая лучшая часть прихода его. Еще бы! После его пристрастных поступков с катихи­заторами и отнятия их у христиан без всякой причины, кроме той, что они ему не нравятся! — Говорит, что отец его, о. Павел, в Сиракава еще не уехал, а пребывает в Коодзимаци, тогда как хотел до праздников совершить требы у христиан. Так всегда у людей, подчиняющихся не резону, а своему минутному «хочу» и «не хочу».

Внушал Павлу Ямада, молодому писателю в наши журналы, собрать православных учеников гимназий, университета и других заведений, чтобы по воскресеньям давать им религиозное научение. Я сам буду преподавать им на первый раз Догматику и Священную историю. Вто­рой раз уже побуждаю его принять на себя это дело. Больше решительно некому предложить это столь нужное дело. Обещал он собрать сведе­ния, сколько наберется таких учеников в Токио, потом с каждым из них поговорить, убедить ходить на уроки, присматривать затем, чтобы они действительно ходили. Дай Бог устроиться сему делу!

Декабря 1898. Пятница

Иностранцам нравится наше церковное пение и вообще богослуже­ние, и они часто посещают наш храм; иногда спрашивают наперед, когда у нас богослужение, на что им и отвечается. Но вчера я поставлен был в затруднение сделать сие последнее: получил записку из «Imperial Hotel» от персоны, ни имени, ни фамилии которой не было прочесть никакой возможности, даже не мог я догадаться, lady или gentleman, спрашивая о времени наших праздничных Рождественских богослуже­ний. Послано спросить у посланницы, не может ли она дешифрировать подпись; к счастью, могла,— дала имя одной американской Miss, кото­рой и отвечено.

Вечером была всенощная, за которой были все учащиеся, готовящиеся завтра приобщиться Святых Тайн. Пели ученицы, стоя на клиросе, так как их очередь.

Вчера и сегодня поставлены у всех наших ворот «кадо-мацу». Пред главными миссийскими воротами ныне в первый раз,— доселе строи­лась зеленая арка пред крыльцом главного дома, которая ныне отменена.

Декабря 1898. Суббота

В семь часов утра позвонили к Обедне; когда собрались все учащиеся, прочтены были о. Романом Циба утренняя молитва и Правило ко При­чащению, вслед за чем начались Часы. Подходили к Святой Чаше в полном порядке сначала певчие, потом остальные: было и несколько причастников из города. Литургию совершали три священника: о. Павел Сато, о. Роман Циба и о. Феодор Мидзуно; пели оба хора.

День окончательных расчетов, уборки и приготовления к празднику.

Вечером обычная предвоскресная всенощная. Так как в Причетни­ческой школе ныне учеников нет, то пономарить в Церкви стали семи­наристы. Да и нужно им знать порядок сей службы. Семинарист Павел Ёсида, прежде бывший в Причетнической школе, ныне отлично слу­жит. Теперь явился в алтарь Никон Мацуда, первый ученик седьмого курса, чтобы перенять от него дело; понявши в три-четыре богослуже­ния, он передаст следующему и так далее, так что вся семинария будет участвовать в сем служении. С нового года начать это сказано было им, и начинают.