Октября / 4 ноября 1897. Четверг

Из Иннай Илья Накагава извещает следующее: пришел он там к Ку- рита, состоятельному землсделу, пошел потом к Мисима, бродячему человеку, и узнал, что звали они проповедника — не в видах учиться христианской вере, а в видах открыть прилив денег в свою местность для разных благотворительных целей, ибо слышали они, что как только кто заявит желание слушать христианство, так тотчас дают много денег; думали они, по крайней мере, десять тысяч ен получить тотчас же. Думает Илья, что это инициатива бедняка Мисима, а не Курита. Когда он разубедил их в их чаянии и предложил слушать вероучение, то послу­шали и сие, но, видимо, не к утешению Ильи, ибо он пишет, что возвра­щается восвояси.

Говорил секретарь Нумабе, когда читал просьбу о катихизаторе из Иннай: «Ох —что-то похоже на Цицибу!» Так и вышло, хотя я чаял лучшего. Впрочем, и в Цицибу же остался след призыва нас туда,— отче­го тому не повториться теперь? Напишем к Курита, чтобы коли истинно пожелает слушать Христово учение, известил,— будет послан катихиза- тор.

Иван Акимович Сенума приходил сказать, что присланы двое учеников в Семинарию из Оота, в Мито,— один из коих своекоштным,— «имеет- де, по окончании курса, вернуться домой». Но куда же теперь! Опоздали. Пусть явятся для приема, коли хотят к первому сентября будущего года. Сенума говорит, что все учителя того же мнения.

Жаловался еще Сенума, что у него сапоги украли из ящика у входа. Вероятно, вор пробрался под предлогом осведомиться о школьных пра­вилах. Сказал я, чтобы дворник строже смотрел за входной калиткой, и чтобы он давал экземпляры школьных правил спрашивающим оные, которые в таком случае не будут иметь предлога идти далее во двор.

Октября / 5 ноября 1897. Пятница

Утром отправился катихизатор Петр Ока, ученик старшего курса Катихизаторской школы в Ханамаки и Сима на проповедь, вместе с Моисеем Ицикава. Скажет Ока катихизации, от начала до конца, по Осиено кагами тем, которые, по словам Моисея, просят учения (двена­дцать человек в Ханамаки, три дома в Сима); прибудет потом о. Борис Ямамура преподать крещение тем, кои пожелают, и, по испытании, окажутся достойными сего; за сим Петр Ока вернется в школу оканчгь вать свой курс. Так положено; а Бог даст, увидим потом.

Авраам Ионеяма из Хиросима пишет, что есть желающие слушать учение, и он будет учить их; но что Лука Кадзима окончательно парали­тик: не может ни говорить, ни владеть кистию; не владеет почти совсем ни руками, ни ногами.

Какая жалость! Трое детей дома — мал мала меньше, и двое здесь в школах. Жаль и семью, жаль и Миссию!

Октября / 6 ноября 1897. Суббота.

Токио

О. Павел Савабе из Хакодате пишет, что минувшего первого числа устроил общее собрание христиан, согласно моему письму. Собрались в три часа в Церковь. Он сотворил молитву с коленопреклонением и призыванием благодати Святого Духа на рассуждения; потом прочитал мое письмо к христианам, чтобы приняли по-прежнему своего священ­ника, о. Петра Ямагаки; сказал затем речь, в коей старался оправдать недостатки о. Петра, что он, мол, по природе несообщителен, так что и священники Хоккайдо, проезжая к своим местам чрез Хакодате, оста­навливаются не у него, по его нелюдимости, и прочее. Затем, не давая рассуждать, предложил свое решение проблемы, как устроить расстро­ившуюся Хакодатскую Церковь, которой он, кстати сказать, наговорил в своей речи кучу комплиментов, что она-де — мать японских Церквей, образец их и подобное. Решение это состояло в следующих пунктах:

1. Поселить здесь едущего в Японию архимандрита, а он будет сно­ситься с Сахалином, ввиду добытия денег оттуда чрез рыбные ловли.

2. Основать в Хакодате Катихизаторскую школу, ибо из других мест в катихизаторы на Хоккайдо неохотно идут,— нужно, стало быть, мест­ных воспитывать.

3. Благочинный (он сам, значит, о. Павел) раз в год будет посещать Хакодате.

4. Женскую школу и школу шитья завести при Церкви.

5. Пред Тоокейским Собором ежегодно все катихизаторы и священ­ники Хоккайдо должны собираться в Хакодате и держать здесь свой частный Собор.

6. Если архимандрит не поселится в Хакодате, то поселить здесь едущего с ним другого миссионера.

Когда предложены и разъяснены были о. Павлом сии пункты и сказа­но, что для рассуждения принимаются они, или нет, дается время до пяти часов, ибо все тут заявили, что согласны вполне; а вооружившиеся для прений против о. Петра, предполагавшихся в собрании, разными документами, откровенно заявили, что о. Павел обезоружил их,— скло­няют они перед ним голову и покоряются.

И был, должно полагать, о. Павел на седьмом небе от своей мудрости и находчивости. И вот такой фейерверкер здесь — первый священник и единственный благочинный! Ну можно ли заточить в Хакодате едущих сюда архимандрита и миссионера, когда они нужны для всей Японской Церкви? Откуда возьмутся ученики для катихизаторской школы в Хако­дате, когда мы никакими мерами не можем добывать их и для здешней школы? Не торчит ли у него там пред носом школа шитья?.. Итак, плаванье по воздуху!..

Единственный плод его поездки туда это — что посредством всего говоренья возбужденные его прибытием и словоизлиянием страсти не­сколько ослаблены и утишены, и о. Петр поэтому, быть может, дотянет там до Собора.

Жалуясь на свое утомление делами, о. Павел просит вызвать его за­втра телеграммой оттуда, иначе-де христиане Хакодате не отпустят его. Это сделаем.

Ученицу Лукию Кагета вылечили в университетской больнице от ее странной болезни,— вернулась совсем здоровою. Слава Богу!

26 октября / 7 ноября 1897. Воскресенье

После Обедни Марк Сайкайси ввел одного кончившего курс в уни­верситете, ныне учителя в Учительской семинарии, что по ту сторону канала от Миссии. Верует в Бога, и Бога личного, и смутно чувствует движение души к Богу; слушал в университете и лекции по философии господина Кёбера, очень чтит греческую философию Платона, изучает греческий язык; словом, живой человек; дай Бог ему обрести Христа! После беглого разговора (отвлекаемый и другими гостями) подарил ему Апологетику Рождественского на японском, плохо переведенную, к не­счастию. Сайкайси обещался помочь ему в уразумении оной.

Оосакские гости, тесть Василия Таде и его приятель, привели после Обедни некоего Фому, старика, несколько лет не бывшего в Церкви; родом из Нара, в Оосака сделался христианином, но переселился в Токио с семьей, тоже крещеной, исключая пять лет назад родившегося здесь ребенка; не имея ни одного знакомого христианина в Токио, он так и оставался не введенным в общество христиан. Ныне совершенно случайно встретились с ним оосакские христиане; узнали друг друга, и Фома весьма обрадовался, зазвав их к себе, и проговорили они целые сутки, причем усердный христианин — тесть Василия Таде — возбудил в нем дремлющее христианское чувство, вследствие чего все они и при­шли в Церковь ныне и ко мне. Истинно благодать Божия печется о чадах Божиих! Фома этот, по всему видно, не переставал быть любящим Бога, хотя, по-видимому, и удален был от Него. Дай, Господи, ему — и для себя, и для семейств своих — не потерять вновь нити, связующие его с Церковью и Богом! Снабдил я его иконою Спасителя и христианскими книгами. Он просил крещения для своего младенца, которое о. Фаддей, в приходе которого оказывается живущим Фома, преподаст. Говорит Фома, что здесь есть еще некто Фудзии — плотник из Нара, тоже христианин, но чуждый Церкви. Постараемся найти и его, если Бог поможет.

В два и три часа были свадьбы, из коих одна — Павла Оонума, учителя церковного пения, с Лукиной Хираи, кончившей курс в нашей Женской школе. Исполнилась на них пословица: «Суженого конем не объедешь». Она просватана была за другого, он сговорен с другой. Обстоятельства, совершенно не от них зависевшие, помешали бракам. И ныне совершен­но неожиданно — по доброму участию — оказавшегося сватом профессора Андрея Минамото — Павел женился на Лукине; пара недурная; он ленив, она бойкая,— оба умны. Авось окажутся полезными Церкви.