Января / 8 февраля 1896. Суббота

От о. Симеона Мии печальное письмо: в ответ на мое предложение ему собрать учеников для основания Катихизаторской школы в Кёото, пишет, что не идут теперь порядочные люди в наши школы (да и не в наши только, а во все христианские), хороший народ весь без остатка размещается по разным светским, утилитарным и научным заведениям; к нам идут разве оборыши, никуда не годные. Было время, что наши проповедники считались передовыми людьми, теперь они в числе са­мых отсталых (по способностям к научному образованию). Хотелось бы о. Семену основать там Семинарию, чтобы брать на воспитание мальчи­ков — с общеобразовательною программою и между прочим только — с религиозною. Цель — собрать лучший элемент; авось-либо из него-де выделится и добрая часть для религиозного служения. Но где же у нас люди и средства для такого предприятия, коли и здесь-то, в Токио, при всем желании, мы до сих пор не могли завести такого учреждения, между тем как здесь сосредоточены все силы Миссии, материальные и духовные? А в плохую школу не пойдут, или окажется в ней такая же дрянь, оборыши, как и ныне. Итак, желание о. Симеона неосуществимо и наводит только грусть.

Игнатий Мацумото, на возвратном пути от матери, рассказал, что Иоанн Катаока, катихизатор в Кисарадзу и Акимото, завел китайско­японскую школу для детей. Это, конечно, мешает проповеди, ибо прико­вывает к одному месту и отнимает время. Но у него семь человек семьи, а получает он от Миссии 12 ен и 2 ены на квартиру в месяц — как про­жить на это? Но отставить его от службы тоже не желательно, хоть маленькая польза для Церкви от него все же есть. Господь с ним!

Сегодня в Женскую школу пришла девочка, над которой когда-то совершилось чудо исцеления, Анна Мацунага из Яманака; теперь ей двенадцать лет; обрадовалась она очень, увидев меня, и я обрадовался ей; щебетала, как птичка. Я призвал Анну Кванно, начальницу школы, и сдал ей маленькую Анну. Доставил ее сюда брат ее Иоанн.

Января / 9 февраля 1896. Воскресенье.

Заговенье перед Масленицей

Целый день дождь, даже с громом. Впрочем, это не помешало обыч­ному числу христиан быть у обедни, а в три часа совершиться бракосо­четанию катихизатора Иоанна Фуруяма с Марией Исии. Совершал о. Семен Юкава; в первый раз сегодня слышал весь перевод сего Таинст­ва; перевод вполне понятный; молитвы ясны, торжественны, иногда трогательны; Апостольское же наставление просто целиком и неизменно должно запечатлеваться на душе венчающихся — так оно важно, величест­венно и вместе любезно, такую непреложную программу счастливой жизни указывает!

Во время совершения бракосочетания в Церкви был, между прочим, посланник наш — Михаил Александрович Хитрово, приехавший ко мне и не нашедший меня в комнате. Он приезжал попрощаться: чрез две недели едет в Россию. По секрету говорил, что вызывает для управления дипломатической миссией в его отсутствие из Кореи Шпейера.

Мне подумалось, что напрасно обижает своего секретаря Де Волла- на. Жаловался он также, что нынешние молодые люди в его посольстве (Козаков, Поляновский и прочие) очень плохи: совсем безучастны к делу; «Французский посланник,— говорил он,— приехал сюда гораздо позже, и между тем вокруг него множество друзей-японцев, завербован­ных его служащими в посольстве, которые дружатся, стараются войти в интимности с нужными людьми; у меня же совсем нет таких сослужив­цев».— «А Поляновский?» — попробовал я возразить, вспомнив, что Зи­новий Михайлович беспрестанно повторяет, что очень занят по По­сольству и что это его интересует очень.— «Да он какой-то слабенький умом»,— ответил Михаил Александрович. Поляновский между тем пишет умные статьи, им дорожит «Новое время»,— в чем же «слабость?» Уж не в том ли, что Поляновский хороший христианин?.. Собирается Михаил Александрович привезти с собою из России гораздо лучший штат служащих; дай Бог; только едва ли осуществится. Я тоже вот сколько лет жду из России хороших миссионеров, но их нет. Михаил Александ­рович мечтательней, то есть счастливее меня.