Августа / 6 сентября 1895. Пятница

Бедную Марию Моцидзуки, в Сакасита, муж Фома и отец его, языч­ник, до того били и мучили, что она ушла из дома, и ныне — бесприют­ная, так как родители ее давно померли. Отдала она пять ен на хранение катихизатору Петру Моцидзуки, а этот передал, при ней же, Николаю Како, когда он был там в начале года по поводу гонения на христиан. Ныне она спрашивает деньги с Петра Моцидзуки, а он пишет сюда взыскать их с Како; Како же и след простыл, где искать его — неизвест­но. Написал я о. Матфею побывать в Сакасита и постараться примирить Марию с Фомою; на всякий случай и пять ен приложил для помощи Марии.

Семь-восемь лет тому назад был катихизатор Яков Томинага, из Каго­сима; изленился, изгордился, оставил службу. Ныне просится в Катихи- заторскую школу, чтобы опять сделаться катихизатором; запрошено у о. Якова Такая о нем; пишет: слонялся по распутиям, служил протестан­там, был даже в протестантской школе в Нагасаки — не долго, выгнан или вышел — неизвестно; за все же время ни разу не был в православной Церкви, среди православных братий; в последнее время портняжил у брата — портного, но работа надоела, перестал; и вот просится на хлеба Миссии,— Написано, что в школу не принимается.

О. Роман Циба сказал, что жена о. Павла Сато — Прасковья, совсем при смерти. Пошел посетить. Слез достойное зрелище! Вокруг нее усердствующие христианки и заплаканные дети; о. Павел совсем осунув­шийся и внезапно очень постаревший. Тень улыбки мелькнула в ответ на мое приветствие на лице ее, всю жизнь веселом и смеявшемся. «Узна­ла»,—обрадовались окружающие. Прощаясь, я уже не видел улыбки, опять забылась. Да разрешит ее Господь скорее! Верю я, что примет Господь эту чистую и светлую душу в Свои обители небесные; страдания же ее ныне, вероятно,— откуп за немногие ее грехи, чтобы там уж было одно воздаяние.

Катихизатор из Тоциги Павел Судзуки приходил со своей женой и прелестным трехлетним сыном Игнатием; жена — Марфа, урожденка деревни Уено, около Сано, была некогда в здешней Женской школе. Ныне страдает нарывами на шее, и сегодня ей в университетском госпи­тале разрезали нарывы. Жаль тоже очень, страдалицы! И как бедны наши катихизаторы! Дал ей несколько (четыре ены) на лечение: запла­кала от благодарности.

26 августа / 7 сентября 1895. Суббота

В десятом часу утра сегодня успокоилась раба Божия Параскева, же­на о. Павла Сато. Пошел выразить соболезнование ему и дал на расходы по погребению десять ен; он попросил еще тридцать с тем, чтобы еже­месячно уплачивать вычетами из жалованья по четыре ены. Дал.

Илья Яманоуци с острова Хацидзёосима пишет, что вот два месяца живет там без успеха для проповеди. Время там самое рабочее; все заня­ты своими полевыми работами; разводится преимущественно карто­фель. Из него гонят водку, которая там очень дешева, поэтому много на острове пьянства, а с ним и блуда. Хочет Илья начать с обыкновенной первоначальной школы; с преподаванием же грамотности учить и вере; ибо образование там в очень плохом состоянии; много безграмотной молодежи. Словом,— ловкий Окуяма приобрел в нашем катихизаторе дарового школьного учителя. Впрочем, лишь бы Яманоуци выдержал, сожалеть не придется. Но долго ли продлится его нынешнее возвышен­ное настроение? Японцы так непостоянны! Пишет еще, что страдает ныне от укушения какого-то ядовитого насекомого. Окуяма картофеля в подарок прислал, но оный еще с парохода не получен.

Всенощную пели два больших хора, из которых левый порядочно разнил.

До сих пор служили в Посольстве только литургию. Отныне о. Сергий хочет ввести там и всенощную. Дело хорошее. Но Дмитрий Константи­нович Львовский, псаломщик Посольства, приходил просить меня, чтобы не делали сего — неудобно-де ему, человеку семейному, отлучаться в По­сольство по вечерам, особенно ныне, когда жена беременна. Отказался исполнить просьбу. Впрочем, посоветовал обратиться с нею, коли хочет, прямо к Посланнику. Собственно, и вперед о. Сергий мог бы на всенощ­ной молиться здесь; там же у него едва ли кто будет в Церкви, разве вновь приезжий молодой человек, который может тоже помолиться здесь, как и делал то. Уж коли литургию приходится служить в пустой Церкви — кольми паче то будет со всенощной! Такова наша дип­ломатия!