Праздник Сошествия Святого Духа

До Литургии было крещено несколько младенцев.

За Литургией много молящихся. После нее обычная вечерня с молит­вами, которые я читал.

После богослужения, как обычно, гости, на этот раз несколько в тягость — слишком много говорили, особенно полька, почему-то то и дело целовавшая у меня руку; до двух часов продержали меня в гостиной, полубольного и очень уставшего.

Июня 1908. Понедельник.

Праздник Святой Троицы

Литургия с 8 часов, отслуженная соборне четырьмя иереями. Пред самым концом я ушел из Церкви, чтобы поехать в Йокохаму заказать ковер для Церкви в Мацуяма, согласно воле К. Ф. Колесниковой, при­славшей деньги для того. Заказано 212 ярдов по 4 ены 50 сен за ярд, всего на 954 ены,— ковер лучшего качества. Так как такого количества не нашлось в магазине, «Dane and Crawford»,— чрез который я до сих пор выписывал ковры для собора и для Церкви в Кёото, то будет выпи­сан из Англии и придет к концу августа.

Июня 1908. Вторник

В школах уроки прекращены, и дано время на приготовление к экза­менам, которые скоро должны начаться.

П июня 1908. Среда

В 8 часов утра соборне отпета раба Божия Екатерина, 82-хлетняя бабка редактора и писателя нашего Петра Исикава.

Вчера написал к Пимену Усуи, сыну о. Василия Усуи, чтобы прибыл по церковному делу. Сегодня прибыл, и я сказал ему это дело: «пусть передаст о. Василию, чтобы написал и прислал мне прошение перевес­ти его из нынешней его Церкви в другую — „не могу-де служить здесь по болезни", да пусть напишет решительно, чтоб ни для кого не оставалось сомнения, что о. Василий сам желает перемещения и просит о нем; иначе между христианами произойдут нелады, потому что и в Одавара, конечно, тем более в других местах, найдутся сторонники о. Василия, которые не пожелают расстаться с ним, несмотря на то, что он с боль­шинством христиан разладил». Пимен сказал, что такое прошение у его отца уже заготовлено, и он немедленно и с радостию пришлет его. Полу­чивши это прошение, я напишу в Одавара и другие Церкви его ведения, чтоб христиане сделали собрание и избрали себе нового священника; если же не могут, чтоб предоставили Собору сделать это.

Июня 1908. Четверг

Письма к княжне Александре Николаевне Голицыной и ее пятилетнему сыну Николаю, которого крестным отцом она меня сделала, в Новгород; к подполковнику Веснику в Иркутск, его ех-невесте Miss Parmelee в Ма- цуяма, и прочим.

Июня 1908. Пятница

В Семинарии начались экзамены.

О. Василий Усуи прислал прошение, но неудачное: отказывается только от Церкви в Одавара, а нужно, чтобы ясно обозначено было, что просит уволить его от всего его прихода, иначе такие, как старик Мои­сей в Эма, поднимут сумятицу в разных местах, как это было при перево­де из этого прихода о. Петра Кано. Потому прошение возвращено, с прописанием, чтоб написал более обстоятельно, так как я третьего дня объяснял его сыну Пимену.

7 / 20 июня 1908. Суббота

О. Петр Булгаков прислал мне телеграмму газеты «Дальний Восток», в которой описывается убийство в Тифлисе злодеями Высокопреосвя­щенного Экзарха Грузии, Архиепископа Никона. Божие проклятие тя­готеет над несчастной Россией за беззакония ее, за то, что воспитала в себе легионы вот таких злодеев, покрывающих теперь лицо ее стыдом и кровью. Тифлис же, особенно теперь, точно отверстие ада, чрез которо­го прорывается на землю адский дым.

Июня 1908. Воскресенье

О. Василий Усуи прислал ответ на мое письмо ему, посланное третье­го дня: не только не соглашается просить об увольнении его от всего его прихода, но назад берет и прежнее желание и прошение быть уволен­ным от служения в Церкви Одавара. Что за причина? Он объясняет ее: христиане Ооисо поручили ему тогда на хранение церковные деньги, 500 ен, и теперь спрашивают у него: что с этими деньгами? Но не прямо от себя спрашивают, а чрез посредство отцов Петра Кано и Романа Циба; так он рассердился на это — интригуютде против него сии отцы — хотят выжить его из его нынешнего прихода; назло им он и решил остаться на месте, несмотря на все свое прежнее желание удалиться из него. Изволь иметь дело с такими иереями! Написал ему тотчас же, чтобы он немедленно прибыл в Токио по церковному делу — надо будет урезонить его, иначе вся Церковь, которая теперь под ним, придет в крайнее расстройство.

Прибыл о. Симеон Мии, сделавший благочинническое путешествие из Кёото до Токио. Но путешествует он больше для собственного развлечения и здоровья, и потому о посещенных Церквах нет никаких сведений от него, или один пессимизм.

— Есть ли слушатели вероучения в Тоёхаси? — спрашиваю.

— Не знаю; кажется, немного есть.

— Трудятся ли катихизаторы?

— Катихизаторы в смущении.

— Что за причина?

— Не уверены, что не будут уволены от службы.

Три раза повторил это в течение разговора.

— Так ведь ваше дело ободрять их и вразумлять. Отчего же вы им не внушаете, что усердно служащий катихизатор никогда не будет уволен? Если Русская Церковь перестанет содержать его, то христиане, у кото­рых он служит, непременно будут содержать. Ведь в том все дело, чтобы служащие Церкви усердно и с пользою для Церкви служили — для таких у Церкви всегда найдется средства содержания. Слово Господа не мимо идет...

Но подобные внушения всегда мимо ушей о. Симеона идут.

Июня 1908. Понедельник

Явился о. Василий Усуи, и в новом, неожиданном виде: тихий и скромный, с готовым прошением, написанным дома, о переводе в дру­гой приход, совершенно таким, какое я советовал. Из разговора с ним видно, что у него нервы далеко не в порядке; говорит, что не может прочитать двух страниц без того, чтоб голова не заболела, а от головы боль переходит в плечо, в спину, в ноги; оттого — крайне раздражителен и прочее. Но по виду здоров — значит, болезнь еще не зашла слишком далеко. Дал ему немного денег на лучшую диету и отпустил домой, с наказом лечь в постель и быть как можно более покойным; он и сам говорит, что это для него именно желательно и полезно.

Июня 1908. Вторник

Был на экзамене в Семинарии и Катихизаторском училище. Экзаме­новались вместе по Догматике и отвечали, по обычаю, хорошо. Только жаль, что учеников стало уж очень мало: в Семинарии, в 6 классе, только 10; еще один недавно ушел домой на смотр, и, вероятно, будет взять в военную; в Катехизаторской школе только четыре, но зато очень хоро­шие; если бы всегда таких присылали для Катихизаторской школы, то, думаю, она продолжала бы еще долго существовать; а то пошлют боль­шею частию никуда негодных — ну и не жаль было в прошлом году объ­явить, что Катихизаторская школа с будущего года закрывается.

Экзаменовались еще по Катихизису русские 13 учеников; отвечали по-русски; по-японски еще совсем плохо говорят, хотя пора бы говорить хорошо. К сожалению, плохие ученики насланы — малоспособные и не­развитые почти все; иным и по-русски трудно говорить связно — до того неразвиты.

Июня 1908. Среда

Утром пришел учитель Семинарии Петр Уцияма, женатый на дочери бывшего посольского переводчика Маленды, Екатерине Александров­не, сказать, что дочь их — младенец Александра — померла. Заберегли и занянчили, как это всего чаще случается с первенцами, а ребенок был, видимо, крепкий и обещавший долгую жизнь.

О. Симеон Мии отправился продолжать свое благочинническое пу­тешествие, снабженный порядочными дорожными деньгами и сердеч­ными наставлениями; но первое — пустая трата, второе — ртуть, прохо­дящая сквозь цилиндрическую трубочку, не касаясь ее стенок. Одна польза: о. Симеон чрез эти путешествия здоров, никогда с ним не бывает припадков падучей; а сидя дома он подвергается этим припадкам. Спаси­бо и за это!

Июня 1908. Четверг

На экзамене в Семинарии и Катихизаторском училище по Нравст­венному Богословию. Отвечали хорошо. Экзаменовался 6-й курс.

Июня 1908. Пятница

На экзамене 3-го курса Семинарии по Введению в Священное Писа­ние. Здесь еще 27 учеников в списке, но из них 5 или больные, или ушли на смотр, годны ли в военную службу. Учебник русский; отвечали по- японски, и очень плохих ответов не было.

В 3 часа получил телеграмму из Цуруга от назначенного сюда в зва­нии Епископа Кёотского, Преосвященного Сергия; извещает, что «завт­ра утром прибудет в Токио и просит молитв и братской любви». Это первое от него слово; до сих пор не было от него ни письма, ни какого прямого сообщения. Только о нем были письма, и почти все не в его пользу. Нерадостно у меня на душе; не знаю, к добру или к худу это. Как бы был счастлив, если бы хоть малая уверенность, что приехал наконец настоящий миссионер! Но столько раз приходилось обманываться! А тут еще репутация за человеком непорядочная — от долгов бежит и прочее. Конечно, ничего этого я не скажу ни ему, ни кому другому. Приму любезно и ласково, как будто и взаправду помощника, но в душе будет стоять вопрос: надолго ли? Скоро ли почувствует себя больным или найдет другой предлог к отъезду? А трата какая на человека! Из Синода указом предписали «выдавать ему 3000 рублей жалованья в год и начать выдачу с 21 марта; указано, что назначенное в прошлом году в пособие от Святейшего Синода 3000 рублей должны идти на это жа­лованье». Конечно, будет исполнено.

Июня 1908 г. Суббота

В 9 часов утра прибыл в Миссию Преосвященный Сергий, Епископ Кёотский, встреченный на вокзале оо. Феодором Мидзуно и Романом Циба, ректором Семинарии И. А. Сенума, редактором П. М. Кенкава и слугою Иваном, чтобы получить и привезти его багаж. По виду мягкий и милый. В 11 часу я выдал ему жалованье его: за ^/з марта 83 рубля 34 копейки и за апрель и май по 250 рублей, всего 583 рубля 34 копейки. С видимым удовольствием получил. В 12-м часу был в Соборе благодар­ственный молебен по случаю его приезда. Завтракали вдвоем, причем он оказался очень разговорчивым. Потом он отдыхал; а я получил письмо из Петербурга, в котором новая черта, неудобная в нем, открывается — «крайне ненадежный в своем слове и не исполняет данных обещаний». Много ему надо бороться с собой, чтобы исправить себя и приноровить к служению в Миссии. Что ж, быть может, он сознает это и призовет благодать Божию на помощь, а Бог поможет, и сделается он миссионе­ром, надежным в денежных делах и уважающим свое слово и обещание. Дай-то Бог!

Июня 1908. Воскресенье

До Литургии зашел в комнату Преосвященного Сергия, уже убран­ную им привезенными с собой вещами: божница сияет прекрасными образами, столы альбомами, адресами и разными другими подношения­ми ему; образа тоже почти все — подношения ему от разных мест и лиц, где или с которыми он служил. Я изумлен был памятниками любви, оказанной ему так ясно и так многими. Вероятно, для привлечения сей любви немало послужили и растраченные им суммы Санкт-Петербург­ской Семинарии и Академии; но не все же это; несомненно, больше того послужили к приобретению любви прекрасные качества его души; и я значительно изменил о нем мнение, навеянное письмами о нем из Рос­сии. Кстати, он, рассказывая о разных интригах против него и против Митрополита Антония, который очень покровительствовал ему, про­слезился.

После Литургии, с 12 часов, был обед у меня, сделанный священно- церковнослужителям, чтобы познакомить Преосвященного Сергия с ними; обедали 14 человек с ним и со мною в том числе: священники, диаконы, иподиаконы, секретарь Миссии, о. Булгаков, Д. К. Львовский и Димитрий Матвеевич Позднеев, случившийся сегодня здесь, Я сказал речь, что «начало Церкви в Японии положено, а развить, возрастить, с Божиею помощию,— вот приехал молодой Епископ, полный сил и люб­ви» — и рассказал, сколько памятников любви к нему нашел ныне у него, что служит прекрасным показателем, что и у него сердце, изливающее любовь, и так далее. Он отвечал прекрасною речью. Словом, все хорошо — все были в удовольствии. Но, конечно, я буду настороже и не буду очень доверяться ни письмам из России, ни всему, что вижу и слышу от него. Долго-долго надо будет наблюдать и с осторожностию руководить. Быть может, Господь и назначил его на служение здесь.

Июня 1908. Понедельник

Утром, вставши в 3 часа, написал, между прочим, уведомления в Свя­тейший Синод и в Совет Миссионерского Общества о том, что Преосвя­щенный Сергий прибыл в Токио. Поблагодарил Святейший Синод за назначение. Упомянул, что «жалованье ему выдано с 21 марта по 31-е мая, согласно указу Святейшего Синода, по расчету 3000 рублей в год, что и впредь будет исполняемо».

В 8 часов мы с Преосвященным Сергием пошли в Семинарию на экзамен. Семинаристы 6 класса и ученики Катихизаторской школы от­вечали по Сравнительному Богословию порядочно. Потом экзаменова­лись 13 учеников русских по японскому языку, причем был Дмитрий Матвеевич Позднеев и о. Петр Булгаков; первый интересовался успеха­ми их по поводу готовимой им брошюры о необходимости знакомства с японским языком для русских; успехи оказались плохими — подбор уче­ников совсем плохой. Военное начальство в Харбине и Хабаровске хо­чет приобрести переводчиков, даже и тратится на это, а чтобы прислать способных учеников — не подумало об этом.

В 12 часов за обед сели у меня 7 учителей Семинарии, чтобы познако­миться с Преосвященным Сергием; обедали также Позднеев и о. Булга­ков. Были речи — моя об Епископе — полном свежих сил и очень уче­ном, его ответная о готовности до конца жизни служить здесь. Так же, как и вчера, все шло прекрасно; обед был рыбный, обильный; без вин, с лимонадом.

В половине 4-го часа, несмотря на беспрерывный дождь, мы с Пре­освященным Сергием отправились к посланнику (так я обещал вчера Юрию Петровичу, приезжавшему ко мне, чтобы передать присланный чрез Посольство рескрипт Государя ко мне и бриллиантовые знаки ордена Святого Александра Невского). Представил я Преосвященного Сергия посланнику и его жене; потом познакомил со всеми членами Посольства; заезжали затем и к о. Петру Булгакову. Вернувшись домой, я имел неприятность найти на своем столе письмо из Петербурга, от рыбного торговца Николая Ивановича Верещагина с жалобой, что «Преосвященный Сергий уехал, не заплатив ему долг 200 рублей, с объ­яснением, что он, несмотря на жалобы Митрополиту, не платил ему, и с просьбою удержать у него, Преосвященного Сергия, из жалованья эту сумму и выслать Верещагину».

Я показал письмо Преосвященному Сергию, который, не замявшись, отвечал:

— Не 200 рублей, а 180; и я оставил эти деньги для уплаты Верещагину у секретаря Академии, А. П. Высокопетровского.

— Вы напишите это на письме его.

Он так сделал, и я отослал письмо с надписью, у кого получить долг, к Верещагину.

Но едва ли правду сказал молодой Владыка, боюсь, чтобы и еще не было писем из Петербурга в таком же роде. Тревожно это очень.

Вечером мы с Накаем перевели адреса к о. Ф. Быстрову и к о. И. Демки­ну, который должен быть послан при крестах, приготовленных для под­несения им за труды и заботы для Японской Церкви.

Июня 1908. Вторник

Сегодня в 12 часов собрались для обеда с Преосвященным Сергием у меня члены Айайся — переводчики религиозных книг и авторы религи­озных книг и брошюр. Тоже приветственные речи — моя, Акилы Кадзи- ма — на русском, ответная — Преосвященного Сергия. После обеда был из Коодзимаци старик Павел Савабе; в восторге от Преосвященного Сергия. Говорит:

— Я не пошел на званый обед в воскресенье; думал, что тоже, что прежде: приехал и тотчас опять уедет, но приехавшего теперь все хвалят. Сын, вернувшись с обеда, говорит: «Этот не уедет; ступай посмотри — очень симпатичный, всем чрезвычайно нравится». И правда — вижу, что хорош. Так полюбите же Японию и долго служите Церкви здесь. А вы (обращаясь к бывшим у меня Сенума и прочим) старайтесь, чтоб он полюбил службу здесь; не будьте виновны в холодности, которая оттал­кивает, и прочее.— Старик, со всею откровенностью наговорив настав­лений в ту и другую сторону, побрел домой.

Преосвященный Сергий с горячностью принимается за японский язык. Сегодня уже был класс у него с учителем Яковом Судзуки. Еще будут классы английского языка, который взялся преподавать ему Rev. Jefferys, американский миссионер.

Июня /1 июля 1908. Среда

Рано утром явились ко мне из Хакодате о. Андрей Метоки и один из церковных старост Яков Удзие. Зачем? Дело сложное. Раньше этого, без моего участия и ведома, Ив. Ак. Сенума, переводчик Исаак Кимура хако­датский христианин Симода составили проект: добыть денег для по­стройки Церкви в Хакодате — единовременно и для содержания Семина­рии постоянно рыбными ловлями в русских водах; и отчасти устройством благотворительного базара во Владивостоке. Для этого Сенума добыл от нашего посланника здесь два рекомендательных письма к прибрежному начальству в наших владениях, от которого зависят рыбные ловли. Когда мне потом сказали об этом Сенума и Кимура, желая и от меня заручиться рекомендациями, я ответил, что от рыбной ловли совершенно устра­няю себя, не надеясь, чтобы из их затеи вышло что-нибудь дельное. Позволить ловить рыбу могут; но где взять денег и людей, чтобы обору­довать предприятие? А деньги нужны немалые и люди благонадежные, иначе нашими руками жар загребут другие. Что до благотворительного базара, то, если разумно устроить его во Владивостоке, для постройки Церкви в Хакодате, вероятно, сотни две-три ен добыть можно; и я обе­щал им написать письмо к Архиепископу Евсевию во Владивосток, по­просить разрешения его устроить базар. Но при этом дал наставленье, как устраиваются дела церковные: непременно с ведома и благословле­ния Епископа и нераздельно со священником. У них сношения только с христианином Симода в Хакодате, а от тамошнего священника нет ни­чего; при этом я не могу дать рекомендацию к Высокопреосвященному Евсевию во Владивосток; пусть хакодатский священник устроит совет с христианами и пусть от лица всей Хакодатской Церкви, священника и христиан, написано будет ко мне, что просят помочь им собрать во Владивостоке, посредством благотворительного базара, пожертвования на построение Церкви в Хакодате; тогда я доложу их просьбу Влади­востокскому Архиепископу и попрошу у него разрешение на это дело. Исаак Кимура изложил сказанное мною о. Андрею Метоки в Хакодате. Там устроили собрание христиан, и увы! Оказалось, что Симода затевал своекорыстно, под предлогом церковной нужды, добыть для себя рыб­ные ловли; поэтому общим решением христиан его совсем устранили от предприятия, которое, однако, христиане хотят вести. И вот внезапно о. Метоки и Удзие прибыли, чтобы советоваться со мной и добыть мое содействие. Я сказал то же, что и прежде: от рыбного дела устраняюсь, а об устройстве благотворительного базара во Владивостоке похлопочу, если от Хакодатской Церкви совокупно будет мне написано сем.

Был на экзамене Катихизаторской школы по Толкованию Апостольских Посланий и русских учеников по Японской Географии; для последнего приезжал из Йокохамы Дмитрий Матвеевич Позднеев, интересуясь, насколько русские ученики способны усвоить японскую географию на японском языке; оказалось, что очень способны; удивили своими пре­восходными ответами; изучали географию и отвечали только старшие из них, прибывшие в Семинарию в ноябре 1906 года.

В 12-м часу мы с Преосвященным Сергием поехали на завтрак к посланнику, по его приглашению. Совсем он на отъезде; на днях будет аукцион имущества, между которым пойдет в продажу 3810 бутылок вин и ликеров; конечно, все высокого сорта; только богачи могут иметь такой запас.

Июня / 2 июля 1908. Четверг

На экзамене в 6 классе Семинарии по толкованию Евангелия.

В 12 часов обед с катихизаторами в Токио, которых сидело за столом 12 человек, чтоб познакомить с ними Преосвященного Сергия. Много речей, в которых, по обычаю, много оптимизма.

В Россию, в Харбин, отправлен один из русских учеников, Владимир Зембатов, родом кавказец, лет 20 детина, исключенный из Семинарии за то, что не подчиняется дисциплине ее.

Был русский путешественник Ник. Ник. Колобашкин, член-сотруд­ник общества Востоковедения и прочее — все его карточки исписаны; снимал фотографию с Собора, с меня, и прочее.

Июня / 3 июля 1908. Пятница

На экзамене по Закону Божию в Женской школе, где ныне 79 учениц вместе с Преосвященным Сергием, которому потом показал все учили­ще. Потом мы обедали с ним; стол состоял из блюд только растительной пищи, которую он очень любит и предпочитает всякой другой, по его словам.

Приходили о. Андрей Метоки и Яков Удзие, в сопровождении И. А. Се- нума и Исаака Кимура, с совершенно измененным мнением о хакодат­ском Игнатии Симода — «он-де честный и ревнующий о Церкви, вышло в Хакодате на церковном собрании недоразумение; сам он не пришел на собрание, а сын Зосима объявился за него» и прочее. И составили они вчетвером приговор: по проекту Симода ехать во Владивосток и прочие места и добиваться рыбных ловель. Меня просили на этом письменно изложенном приговоре только подписать, что я читал его. Я подписал: «Читал и желаю полного успеха. Архиепископ Николай». И они ушли, довольные этим.

Июня / 4 июля 1908. Суббота

На экзамене по Закону Божию в Женской школе.

Во время экзамена подали карточку «Барона Гото. President de la Societe des chemins de fer sud-mandchous» и другую, Mr. Tatsui, чиновника его ведения. Сей последний от имени барона пришел о чем-то поговорить со мною. Я сказал, что теперь не время, я занят. После экзамена, однако, я нашел Тацуи дожидавшимся меня, и он изложил дело. Барон Гото только что вернулся из поездки в Россию. Думает он, что женщины способнее мужчин к живописи и музыке, и хотелось бы ему несколько девиц в Россию для изучения и пересадки в Японию музыки и живописи; так не знаю ли я способных к тому?

Я ответил, что не знаю, что барон имеет более возможности отыс­кать даровитых; и если и станет посылать, то я могу, например, попро­сить поместить их в Петербурге в Новодевичьем монастыре или под его охраной, как была там помещена наша иконописица Ирина Ямасита; только посылаемые девицы должны быть для этого, конечно, христиан­ками.

В 12 часов собрались на обеде у меня, для знакомства с Преосвящен­ным Сергием, регенты наших хоров и учителя пения с Д. К. Львовским во главе; всего обедало 12 человек. Этим закончились мои старания познакомить Преосвященного Сергия со здешними служащими Церкви и их с ним. Всем он очень понравился. Дай Бог, чтоб это было прочно.