Иигава, в доме акилы кису и жены его марии

Утром, в шесть часов, выехал из Сендая — я и Иоанн Нономура, катихи- затор Фурукава и Иигава. По дороге видели следы недавнего опустоше­ния, произведенного наводнением: горные обвалы, вековые повален­ные сосны, распиленные на мелкие куски в тех местах, где преграждают дорогу, следы домов, разнесенных без остатка водой, подгнилой в неко­торых местах рис. Впрочем, рис почти везде остался цел, ибо вода стояла всего три-четыре дня. Только на месте увидевши все это, можно понять, почему японцы так много сетуют на наводнение, почему учени­ки запоздали в школу из-за него, почему рис поднялся в цене.

В один час прибыли в Фурукава. Христиане встретили за несколько верст; первыми были жандармский офицер Александр Кадо, Давид Кон- но и врач Петр Камей, потом жена Кадо и жена Ноя Иокояма, что теперь в Катихизаторской школе. До города собралась толпа человек в шестьдесят, ибо из Иигава пришли, даже больной Акила Кису пришел. В Фурукава молитвенный дом тот же, в котором я был восемь лет назад, но христиан больше: жаль, что молитвенный дом позади города, а вот дом Давида Конно хорошо бы под Церковь, ибо в центре гора, у Сай- бансё, и на большой улице,— Отслужили краткий молебен, проповедь об усердии служения Богу и о том, что все всеми своими благами могут и должны служить Богу. Испытал некоторых детей в знании молитв — «Отче наш» знают; велел Символ, Заповеди и еще главные молитвы выучить; катихизатор должен иметь одною из главных своих обязанно­стей — обучение детей Закону Божию, родители также должны забо­титься о сем: «Блюдите, не презрите единого от малых сйх»... Поют в один голос стройно, Конно обучал и Александр Кумагай, слепец, ныне живущий здесь, помогает. (Встретил также слепца — младшего брата о. Романа Циба, еще язычника). Испытанным детям раздал крестики, ибо все кресты свои порастеряли; хотел было дать образки, но попросили крестиков.— Обед, которым весьма мало воспользовался, ибо поел в Иосиока, при перемене ямщиков. Посетили потом двоих сицудзи — Исайю Нагасава и Иоанна Идзуми, самых главных радетелей о Церкви; первый довольно богатый человек. Но образ в доме маленький, без лампадки, и стоит над дверью в другую комнату; советовал в России заказать семей­ный. У Идзуми образок совсем крошечный. Вообще, еще не умеют обра­щаться с образами, а священник нисколько не заботится учить. Вот для этого, между прочим, нужен русский благочинный, он и заведет настоящие церковные порядки. Даже у Давида Конно образ не на месте держится и в плохой рамке.— При въезде в Фурукава зашли к живущим вместе на квартире женам Елисея Кадо и Ноя Иокояма; у обеих но ребенку. Даль­ше были у жандармского офицера Кадо и молодой жены Катерины, воспитанницы женской школы в Коодзимаци; в Церкви почему-то офи­цер не бывает, жена ходит.

В четыре часа отправились в Иигава; 1^/2 ри пролегает по велико­лепному, почти необозримому рисовому полю, ныне ждущего серпа жнецов. Засветло прибыли в Иигава; христиане тоже далеко встретили, особенно рада Мария Кису, у которой дочь Вера в школе в Миссии. По дороге к Церкви зашли к больному христианину Тимофею. Ждет, бед­ный, причастия, а священник и не думает быть здесь да, кажется, и не извещали его,— «скоро поедет по Церквам-де, тогда». Бедные, еще и не знают правила, что в серьезной болезни тотчас нужно посылать за свя­щенником. На обратном пути нужно будет сказать о. Сасагава, чтобы немедленно побыл и напутствовал, да чтобы и везде по Церквам толко­вал христианам, что при опасной болезни нужно звать священника.

В молитвенном доме отслужили вечерню. Пели ужасно — все в раз­ные голоса, в чем, по-видимому, и навострились немало, ибо пели бой­ко. После службы — проповедь о невидимом, которое важнее видимого. Зятем убеждал христиан сложиться и купить орган, чтобы в восемна­дцать ен (на начало сбора тут же и дал три ен), потом пригласить учителя пения месяца на три, тогда пение в Иигава и Фурукава будет стройное. Кажется, сделается. Испытывал детей в молитвах и раздал крестики и образки.

Пришли христиане и из Иосикиноме и Ниси [?], также довольно много из Наканиеда, за 1 ¹ /2 ри, (ведомства Саввы Ямазаки). Беседова­ли до восьми часов. На ночлег пришли к Акиле Кису; здесь тоже отслу­жили вечерню, и сказана проповедь о терпеливом перенесении скор­бей, ибо преимущественно обращался к бывшему, но такому усердному верующему, Акиле. Ужин, для приготовления которого нарочно из Та- касимидзу пригласили Матфея, бывшего некогда у меня слугой и пова­ром; ванна, великолепная постель — словом, усердие такое, что совест­но становится. Да воздаст им Бог!