По встрече нового года. Хакодате 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

По встрече нового года. Хакодате



Tempora mutantur*.

Давно уже нет тех мук, о которых говорилось выше. В конце июня отправил я обоих — о. Григория и Михайлу. Прошлый Новый год встречал я в Иерусалиме у о. Антонина. На что было лучше предзнаменований? Святейшее место. Толпою рвущиеся в душу святые мысли, впечатления, воспоминания, картины, неизъяснимо сладкие чувства,— радушие пре­красного кружка русских: последний привет удалявшейся из глаз милой родины. И увы! В каком году я был более несчастлив, чем в минувшем. Неприятное — скучно-однообразное путешествие, с горькими мыслями по поводу неудачного выбора миссионера, отравлявшего мне и послед­ние радости тягостного пути. Неприятности от Михайлы, этого,— по правде сказать, мерзейшего из людей, каких только случалось встречать и каким одарил меня — увы — святой же град Иерусалим (не он, конеч­но. виноват: а виновата моя экзальтация, поспешность и неопытность. хотя на последнее качество в 35 лет стыдно сваливать,— горбатого могила исправит, знать!) Но что Михайла! Мешает и не служит, как взялся — вот, и делу конец! 200 долларов из кармана за урок, не брать вперед пройдоху — по дороге, несколько неприятных выговоров, порча

Времена меняются (лат.) - примеч. гост. Указателей. нескольких капель крови — и только. Не то с о. Григорием. Боже, как мучил меня этот человек. Пришлось же ведь нарваться! К делу — ни ма­лейшей способности и охоты. Хоть бы на каплю заинтересовался, хоть бы на волос стал заниматься! Да кроме того — точно помешался на том, что я хочу держать себя его начальником, хоть я был буквально его слугой,— чуть не на побегушках у него. И какая раздражительность — чисто болезненная. Из трех месяцев, которые мы прожили здесь вмес­те, три раза мы не говорили с ним — без того, чтобы он не пустился бранить меня,— по поводу чего почти все время пришлось молчать с ним: что за жизнь, что за мука! По неделям ежедневно встречаться несколько раз с человеком, завтракать и обедать вместе, жить комната с комнатой и — ни слова! Между тем это был помощник, товарищ святого дела распространения религии любви и мира! Предрешал я дорогой, что будь он хоть самый дурной миссионер, но три года — пока вся мис­сия будет налицо — ему должно прожить здесь,— но невтерпеж было — прожить в таком аду и трех месяцев, и я, при всех мучительных мыслях касательно будущей судьбы Миссии, при таких решительных шагах, счастлив был несказанно тем, что нашел благоприятный случай отпра­вить его в Россию, снабдив средствами на проезд до Петербурга. Пусть ищет счастия в России, и да простит ему Бог за вред, быть может, невольно причиненный Миссии! И аминь! Баста с ним! Да не всходит он мне никогда на ум! Думать только об нем уже составляет муку! Точно кошмар мне — этот о. Григорий. А там — беспрерывные труды по ис­правлению Церкви, по работам с лексиконом, литографией, учениками русск. [русского] языка и катихизуемыми! Немалая отрада иногда ду­мать — труды-де не бесплодны; но горем убивает следующая за тем мысль: какие труды! Так ли нужно действовать настоящему миссионеру! Тут просто от обстоятельств Японии зависящий прилив людей, желаю­щих лучшего, чем у них свое! И удовлетворяются ли их желания? Ни­чуть! Как манны небесной ждут от меня уроков христианских, а я вожусь с Церковью, с лексиконом. Но как бросить и это? Просто — сплетение мучащих обстоятельств, и нет счастия, нет покоя — ни душевного, ни телесного! Да куда тут счастие! Провались оно совсем. Вались, как пень через колоду моя судьба! Разбейся пустой сосуд моей горькой жизни, и — чем скорее, тем лучше! Вечно один с своими мыслями, своими неудовле­творяемыми стремлениями, желаниями, начинаниями, мечтами. И все — точно — пузыри с горохом: звонки и пусты. И не тешат, а гремят и терзают слух и сердце! Для чего ты породила меня на свет, моя мать! Для чего ты не приняла меня до сих пор, мать сыра земля? Успокоиться бы, уснуть хоть раз без забот! И если милостив Господь, то ужели он пошлет меня навеки в ад? Хоть бесплодны мои глупые тревоги, но не злонаме­ренны они, окромя моих разных человечьих грехов! Грехи — грехами, но не ими и не для них я жил, а была у меня идея жизни — служение Вере и Господу, и если бесплодна она была, то моя ль вина, что не было у меня ни сил, ни счастья? Сотвори, Господи, суд и прю*! И вот жду, жду я себе другого товарища. Не ждет с таким нетерпением влюбленный жених свидания с невестой, как я жду его! Но мне ли, горемыке, счастье скорого свидания! Исполнится вся мера всех возможных и невозможных пре­пятствий, замедлений, отсрочек, просрочек, и уж когда самая злая и хитрая судьба не найдет больше никаких мер, прибудет он. Но каков будет? Больно уж проучил меня один, чтобы лелеять сладкие мечты насчет другого. Успокойся, моя злая судьбина!

Не жду я себе счастия. Рано покинула меня одного на свет родимая матушка! Не привык я, чтобы чья-то ласковая рука гладила мою русую голову. И не дам ее ласке! Жду всех бед и несчастий! И идите все — все вы, адские чудовища, идите, терзайте: поборемся! Сломите ль? Прокля­тие, сто раз проклятие тебе, ад! Выходи на борьбу! Готов и в этот год, как в прошлый!

1876 г.

Декабря 1876 /1 генваря 1877

Больно уж хитро закончено начало 1872 года. Эк ведь экзальтация! Она и в гроб со мной пойдет. Чувствую, что и перед самим собой выра­жаюсь дико, пиша дневник, а как избежишь фразы, привитой с детства, вроде оспы? Именно — фраза — мучение — и все, от чего будто бы волос должен поседеть, что — выше. Слава Богу, волос не сед. Значит, природа здравее, чем воспитание. И иди-ка воспитание в направлении природы, из нас выйдут богатыри взамен мелких теперешних людишек, что пред глазами,— не исключая и себя самого. Да-с, природа родит,— то Божье дело; воспитание или недостаток воспитания — портит, то — несчастие наше. Ну-с, что же природа тебе дала и что воспитание испортило? А природа дала мне — прямой здравый смысл, не совсем дурную нату­ру,— воспитание же из здравого смысла сделало парадоксальную мечта­тельность. из доброй натуры — тревожную, подозрительную, стеклян­но-хрупкую душу.

Здесь в значении: одоление, победа (др. русск.) - примеч. сост. Указателей.


Дневники в С.-Петербурге и Москве

1879 г.

С.-Петербург

Сентября 1879. Среда

В 6 часов вечера прибыл в Петербург и в 7 !/2 часов остановился в Знаменской гостинице. Переодевшись, тотчас отправился к сотруднику Миссии, о. Феодору Николаевичу Быстрову, спросить, не послана ли денежная помощь Миссии в то время, когда я был в дороге, а также в каком часу лучше всего явиться к Высокопреосв-му [Высокопреосвящен­ному] Исидору.— Что за радость свидания с товарищем и другом после девятилетней жизни в чужой стране! — Оказалось, что помощь послана двукратно: 1. Из Синода 5 тысяч руб., должно быть, построечные, и от Высокопр. [Высокопреосвященного] Исидора 2 тысячи руб., всего 7 тысяч посланы в конце июля по почте. 2,5 тысячи руб. от Миссионер­ского общества и 1 тысяча от Московской кафедры, всего 6 тысяч руб. посланы телеграммой 14 августа ст. ст. [старого стиля]. Значит, теле­граммы мои к Митрополитам С.-Петербургскому и Московскому, вопреки нашим мнениям в Японии, не были тщетны, и о. Анатолий на некоторое время обеспечен.

Сентября 1879. Четверг

К Высокопр. [Высокопреосвященному] Исидору лучше всего являть­ся в половине 9-го утра; но я с дороги проспал и явился в 9; застал у него


уже ректора Академии, после которого был принят. Говорил Владыка[*] так, что совершенно неоткуда добыть денег на Миссию; но общее впе­чатление было таково, что я еще более укрепился в надежде, что деньги будут. Вообще, принял очень ласково. Явился потом к Лаврским влас­тям: наместнику, казначею, благочинному и ризничему, и, наконец, к брату о. Александру, к которому пришел, отыскивая меня, о. Моисей, очень любезный и радушно помогающий. Так каку Владыки и наместни­ка испросил позволения поселиться в Лавре, то после обеда, вместе с Сергеем — племянником — отправившись в гостиницу, отдал ему чемо­даны для отвоза в Лавру, а сам отправился опять к о. Феодору Быстрову и от него на Вас. ост. [Васильевский остров] к о. Ивану Ивановичу Демкину, сотруднику Миссии. Также радостно было и с ним увидеться. Хотел было тотчас же отправиться в Москву, чтобы спросить у Высо- копр. Макария и Мис. [Миссионерского] общества, сколько они дадут определенного ежегодного содержания на Миссию, но Ив. Ив. [Иван Иванович] отговорил, резонно представив, что Петербургские благоде­тели оскорбятся, узнав, что был в Петербурге и не явился к ним. Ко всенощной в Лавру немного запоздал; как же чудно пели, особенно при воздвижении Креста Преосвященным Варлаамом —- викарием!

Забыл прибавить: вчера о. Федор сообщил еще, что 1 тыс. руб. [тыся­ча рублей] получена для Миссии от г-жи Гранье из Ростова-на-Дону, и 1 тысячу пожертвовал В. И. Сушкин, брат Афонского о. Макария; эти деньги сам г. Сушкин скоро и пошлет, если не послал уже. Слышал еще Ф. Никол. [Федор Николаевич], что 1 тысяча пожертвована Киевским Митрополитом и 1 тысяча — Троицко-Сергиевской Лаврой, но где эти деньги, не знает.

Сентября 1879. Пятница.

Воздвижение

Утром зашел познакомиться Афонский иеромонах, о. Арсений. Что за добрый и благожелательный человек! Был на поздней обедне в Соборе; певчие пели превосходно. Выходя из Собора, случайно познакомился с Иваном Петров. [Петровичем] Корниловым, Почетным Опекуном, членом Совета Министерства народного просвещения, который очень за­интересовался Миссией и тут же пригласил к себе на обед в 5 час., сказав, что у него будет брат, член Государст. Совета.

После обеда заехал к о. Феодору, чтобы взять экземпляры рапорта, один из которых обещался доставить Корнилову; от него был у графа Путятина, которого со всем семейством не оказалось в Петербурге,— у графини М. Вл. Орловой-Давыдовой, которой тоже не оказалось в Пе­тербурге, наконец, у Ламберт — графини Елис. Егоров. [Елисаветы Егоровны]. Безукоризненно добрая женщина! Как я был неправ пред о. Владимиром, не доверяя его рассказам о добрых людях Петербурга. Заржавели мои убеждения о людях! Нужно будет покаяться пред о. Вла­димиром, который своею молодою душою принимал впечатления так, как они есть,— в добре прямо видел добро, без всяких экивоков и вычу- ров, которые мы, люди пожилые, любим величать опытностью, состоя­щею иной раз ни более ни менее, как в грязных, запылившихся очках.

Графиня Ламберт, еще не выходя ко мне, уже припрятала в кармане 500 руб., которые в течение разговора и передала — на книги для Мис­сии, упомянув, что на храм 1000 руб. она отвезла Высокопр. Исидору, прося его заняться дальнейшим сбором, а еще 500 руб. пожертвует на женское училище. Видел и мужа ее, больного генерала. В 7-м часу при­был к Корнилову, намеренно опоздав к обеду, так как голова болела, и я же не обещался безусловно прибыть к обеду. Весьма любезно приняли и с глубоким интересом слушали о Миссии. Брат, Феодор Петрович Кор­нилов, дал адрес и просил быть у него также. Здесь же был Петр Андре­евич Гильтебрандт, редактор «Древней и Новой России», обещал помочь статьею и заказал написать о политической важности Миссии в Японии — для ноябрьской книжки. Встретился еще здесь с моряком Скворцовым, бывшим флагофицером адмирала Штакельберга. Все сочувственно от­носятся и все молвят истинно теплое слово в пользу Миссии.

Сентября 1879. Суббота

Утром был у Преосвященных Викариев Варлаама и Гермогена; пер­вый очень расположен к Миссии; обещался и еще пожертвовать икон. Познакомился с цензорами-архимандритами: Сергием — очень добрым человеком, Арсением — довольно сердитым, и был у Геласия — моего старого знакомого, все еще живущего цензором.

Возвратясь в комнату, застал у себя сестру М. Ал. Черкасовой, ту, что за новгородским помещиком; успокоил ее касательно Марьи Алек, и просил успокоить другую сестру, что за доктором.

В 11 часов был на Акафисте в Крестовой. Чудно пели! В Церкви столкнулся с Архим. [Архимандритом] Мемноном, очередным,— быв­шим наставником в Смол. [Смоленской] Семинарии.

После обеда поехал в Новодевичий монастырь; по дороге туда заехал кЯк.Апол. [Якову Аполлоновичу] Гильтебрандту; семейство его,— мать, сестра и брат — студент медицины, приняли как родного; хотели даже отложить положенное завтра отправление в Крым. Не застав Якова Апол., обещался приехать еще после всенощной.

В Новодевичьем монастыре приняли совершенно по-родственному. Когда я стал рассказывать об о. Владимире, матушка Евстолия позвала Аполлонию, Агнию и Феофанию, и все слушали с материнскими улыбка­ми о подвигах в Японии их любимца. Матушка Агния тут же сказала, что они уже заказали 10 холстов для икон в храм, предпринимаемый к по­стройке о. Владимиром; «только подивились мы дешевизне материалов в Японии: будет храм такой же, как наш Собор, а стоить будет всего 60 тысяч; а наш Собор стоит 350 тысяч; но мы холсты заказали такой же величины, как у нас иконы в нижнем-ярусе». Я сказал, что храм за 60 тысяч едва ли можно построить такой, как Собор, что материалы и в Японии не очень дешевы; но что иконы пусть они пишут, согласно уже принятому решению и просьбе о. Владимира, что если эти иконы не будут по размерам годны для предпринимаемого храма, то они будут 12-ю запрестольным» иконами для 12-ти других храмов. Но матушки ответили, что им хотелось бы, чтобы их иконы были именно в этом храме, и пот'ому две иконы, холсты для которых завтра принесут, они напишут, заготовление же других холстов остановят до времени, когда определены будут размеры храма. Кстати, во время разговора пришел их архитектор Александр Ив. [Иванович] Поликарпов, с которым они и познакомили меня. Он обещался поговорить со мною о храме и дать много других храмовых планов или указать место, где добыть их. Матуш­ки направили меня также к благотворителю Григ. Мих. [Григорию Ми­хайловичу] Петрову, у которого и нужно побыть во вторник к 8-ми ч. утра.

Заехал к о. Феодору за экземп. рапорта еще, потому что, действитель­но, как говорил о. Владимир, об Японской Миссии нигде и никто ничего не знают, и нужно всем подробно рассказывать; я вернулся к себе и застал здесь человека от графини Ламберт с письмом, в котором выра­жается вся ее удивительнейшая доброта: во-первых, она принимает все меры, чтобы дать мне доступ к Императрице, которой, к несчастью, нет в Петербурге теперь; во-вторых, прислала еще 500 руб. на женское училище. Что за люди есть! Как освежается душа таким теплым участием других к любимому делу! И как хорошо, что я приехал сюда! Заржавел бы и закостенел бы в недоверчивости к людям и подозрительности! Здесь стряхнется это пыльное бремя, воскреснет юношеская вера в людей, и с удвоенными силами хорошо будет вновь приняться за дело. Чувствую, что я приеду в Японию другим человеком, не тем — кисло-жес­токим, каким выехал.

Мария Александровна (см. Именной указателъ).

В 9-м часу, устроив с помощью о. Моисея, чтобы ворота в Лавру не были затворены после 10-ти часов, я отправился к Гильтебрандту и в дружеском семействе хорошо провел вечер. Лег спать около 2-х часов.

Сентября 1879. Воскресенье

Чтобы написать статью, положил вставать, как и в Японии, в 3 часа: Андрей и разбудил; но такое полусонное состояние было, что спустя час опять лег. Побыл за ранней обедней в Крестовой. Служил сам Владыка Исидор. Пели, конечно, превосходно. После обедни отправились с Афонским о. Арсением к В. И. Сушкину. Славный старец, и по лицу — точно праведник,— редко можно видеть такое светлое, тихое, доброе лицо. Пообедали. К сожалению, я скоро должен был уехать, так как хотелось побыть в Академии на магистерском диспуте М. Чельцова, на который еще вчера нашел приглашение на столе и который имел начаться в час. Вернувшись к себе на минуту, был задержан вошедшим Ив. П. [Ива­ном Петровичем] Корниловым, который привел с собою еще генерала (в звездах) Ив. Феод. [Ивана Феодоровича] Золотарева; они зашли от Митрополита. Золотарев — горячий старик; слушая о порядках Японии, вдруг схватил меня за руку и воскликнул: «Батюшка, нельзя ли оттуда прислать человека к нам — поучить нас!» Удивительное недовольство у всех текущим порядком вещей! Революция, или — важные государств. [государственные] перемены,— в воздухе. Золотарев звал также к себе.

На диспуте приятно было вновь увидеть старых учителей, актовую залу, послушать умную речь Кояловича, взглянуть на молодежь. Защи­щался магистрант очень плохо; впрочем, провозгласили магистром. Вы­ходя, у крыльца встретился с графом Путятиным. Встретился точно с отцом родным. Граф зашел ко мне, обещал все содействие; но у него на руках теперь еще дело об Иерусалимской Миссии. Что за возмутитель­ное! Хотят закрыть духовную Миссию,— чем в корень было бы подреза­но все православие в Палестине. Авось, граф отстоит ее. Звал к себе в Гатчину; обещался приехать в четверг.

Еще когда граф сидел у меня, пришел барон Ф. Р. Остен-Сакен; тоже принимает горячее участие в Миссии, выражается, что это дело миро­вое. Дал мне благую мысль прямо обратиться к Министру Финансов Грейгу; кажется, так и сделаю, приготовив записку. Зашел к эконому Лавры, который очень любезно обещал, когда я буду опаздывать из города, свободный пропуск в ворота Лавры,— а также предложил поль­зоваться монастырской лошадью и экипажем для выезда в город, что будет значительным пожертвованием для Миссии, так как расход на извозчиков огромный. Гулял в Митрополичьем саду, о чем мечтал еще в Японии, так как не знаю более поэтического места для прогулок.

Сентября 1879. Понедельник

Утром, в лаврской пролетке, отправился на Васил. [Васильевский] остров, к М. Ф. Цивилькову; чрезвычайно приятно было увидеться с старыми Хакодатскими друзьями. Взяв от него сведения, когда и с кем увидеться в Министерстве ин. [иностранных] дел, заехал к Ив. Ив. Дем­кину и, не застав его дома, нашел записку с адресами; по указанию записки отправился к Ив. Ив. Суздальцеву. Что за милое семейство! Обласкали точно родного и оставили завтракать, после чего отправился на квартиру к Мих. Ник. [Михаилу Николаевичу] Никонову поблагодарить его за выдачу мне курьерских из Японии,— болен он; я оставил карточку. Отсюда заехал в Азиатский департамент и явился Вице-директору Мель­никову, он представлен Управляющим за министра Жомини; отсюда поднялся в Департамент личного состава и увидался с Алферьевым, который доложил обо мне Гамбургеру и ввел к нему; повидался с Кру- шевским; сделал визит барону Остен-Сакену, директору Депар. [Депар­тамента] внутренних сношений. Все принимают дело Миссии очень сочувственно, особенно Мельников и барон О. Сакен; только все гово­рят, что деньгами Министерство помочь не может, а нужно просить из Государств, казначейства, причем барон Сакен выражается, что «деньги должны найтись — миллионы тратятся на пустое, а на это дело „миро­вое" (какой выражается), какие найтись!» Гамбургер настаивал, «чтобы рельефно представлена была польза от связи с Японией; тогда Госу- дарст. Совет не постоит».

Виделся еще в Азиат, депар. [Азиатском департаменте] сгенер. [гене­ралом] Воеводским; как же он постарел! Совершенный кощей! А в Департ. личного состава со священником Образцовым из Стокгольма, женатым на дочери бывшего кафедр, [кафедрального] протоиерея Смол. [Смольного] Жданова. Из Министерства заехал к графине Лам­берт поблагодарить за пожертвование; застал у нее жену Товарища Ми­нистра Внутр. Дел Мартынова, с которой графиня и познакомила меня; обе с интересом слушали об Японии. Графиня сказала, чтобы я, в видах пользы для дела, побыл у Мартынова, и указала время — утром. Говорила еще, что получила письмо от Черкасовой, в котором ни слова обо мне, из чего графиня заключила, что она не спокойна и имеет нечто против меня (хотя графиня, выражаясь весьма мягко, не сказала именно так).

Вернувшись в Лавру, познакомился с соседом, Архиманд. [Архиманд­ритом] Арсением, настоятелем Новоезерского монастыря Новгород­ской губ. [губернии], живущим здесь по тяжебному делу,— так как от монас­тыря мошенническим образом отняты три озера. Рассказывал он много об упадке нравов нынешнего времени. В 8 часов отправился к товарищу по Академии, очередному архимандриту Анастасию. Запросто и весьма приятно провели вечер во взаимных рассказах. Из него вышел замеча­тельный проповедник, к сожалению, весьма мало пишущий. От него вызывали к цензору Иосифу, у которого сидел и хотел меня видеть Пермский протоиерей о. Евгений Попов, трудившийся тоже по миссио­нерству между местными язычниками; он писал раз ко мне в Японию; очень хочет иметь Японскую Библию для подарка кому-то. Я обещался прислать, когда будет ехать сюда о. Анатолий, наши переводные христи­анские книги.

Сентября 1879. Вторник

Утром пришел какой-то преуморительный и замечательный в своем роде субъект — Лазарев, предпринимающий устроение Лавры на Елеон­ской горе, будто бы с благословения Иерусалимского Патриарха Иеро- фея. Враль, каких я не видел доселе. Он и поэт — читал стихи свои, и музыкант «чудотворных» пьес, и издатель икон и картин, которые, однако, в Мюнхене, и друг Императоров; Наполеон III предлагал ему жениться на своей родственнице — Богарне, но он отказался. И при всем том, может быть и вредным человеком; об Антонине — почтеннейшем и добродетельнейшем, говорит мерзопакостно; о Митрополите выража­ется неучтиво; а невежество всему наглому готово верить; и верит,— недаром у Лазарева багровое лицо, пить на что-нибудь нужно же,— и все то кровь и пот русского невежественного народа. Прискорбно! Таких смердящих людей на каторгу бы или в сумасшедшие дома! А русский народ питает и поит водкой их до сизости. В 8 часов поехал к Григорию Никиф. [Никифоровичу] Петрову. Старец. Вот — Божий-то человек. Даст он на Миссию или не даст — праведна была его молодая жизнь, или порочна, но он — несомненно будущий житель рая. Застал Скорбящен- скую Божию Матерь в доме.

Молебен только что был кончен. Батюшка — Георгиевский, пожерт­вовавший снимки Богоматери для Миссии, сидел на диване и пил чай. Гр. Никиф. [Григорий Никифорович] тихо и скромно вышел и провел меня в гостиную, чтобы усадить за чай. Скоро стали отпускать икону. Видел весь процесс благочестия... Явился к Преосв. Палладию Рязанско­му. члену Синода. Совет — поскорее принимать Епископство, не споря много о деньгах для нужд Миссии!.. Л а и куда же вникать в дела Церкви, живя временно и имея обузу своих собственных епархиальных дел. Здесь же, у подъезда, я встретил мужичка-рязанца, пришедшего к Владыке; то дело, конечно, решит Владыка здраво. В доме Духовного Ведомства, на Литейной, явился: Н. И. Смирнову, причем смешно сконфузился ка­мердинер, сказавший сначала, что его нет дома,— К. А. Вощинину, неподражаемо любезному, хотя, по словам Ф. Никол. [Федора Николаеви­ча] — двоедушному, А. Гр. [Андрею Григорьевичу] Ильинскому, замеча­тельно умному человеку, Ил. Ал. [Иллариону Алексеевичу] Чистовичу, принявшему чрезвычайно любезно, и В. Егор. [Владимиру Егоровичу] Расторгуеву с супругой — очень милым и добрым людям, бывшими лю­безными еще в прошлый мой приезд в С-Пбург,— Все — за дело Миссии всей душой; но денег нет. И правда: Ильинский ясно и просто рассказал мне, что из Св. Синода последнее отдали на Миссию: дальнейшее зави­сит от Госуд. казначейства. Смирнов и Ильинский пожелали иметь к приезду Обер-прокурора [†] краткую записку — с цифрами — что и на что. Чистович сказал приятное слово, что Толстой — человек с принципами, хотя и ошибается, доверяясь людям, которые раз овладели им. Ив. Ал-чу [Ивану Александровичу] Ненарокомову, живущему в следующем доме, оставил карточку. После обеда был у генеральши Лукьянович. Она еще в имении и, вероятно, 6 недель не будет сюда, так как муж помер 14 сен­тября. Заехал к Ф. П. Корнилову — не застал дома. До 1 часу можно только застать его. Бажанова В. Б. [Василия Борисыча], члена Синода, тоже не застал дома — оставил карточку. Генерала Лошкарева застал за живописью; доктор и дочь были в мастерской; генерал болен. Что за оригинал! Прежде всего притащил Конфуция на китайском и стал читать из него. Потом разлился в любезных фразах, выразил готовность списать с меня портрет,— словом — умный человек, но артист,— живой и не совсем по­следовательный, хотя и старый. По пути к Ив. В. [Ивану Васильевичу] Рождественскому заехал к Ф. Н-чу [Федору Николаевичу], да и просидел у него часа три, после чего не оставалось ничего лучше сделать как вернуться домой. С Ф. Н-чем просто отдыхаешь и воскресаешь душой. И семейство у него такое милое!

Сентября 1879. Среда

Утром, при выезде в город, встретился у подъезда с Конст. Иларио- нович. [Константином Илларионовичем] Платоновым, который шел ко мне. Зашел, поговорили,— звал к себе, только просил наперед предупре­дить, чтобы он мог позвать еще знакомых,— послушать об Японии. Нужно будет еще сделать предварительный визит; и не знал того, что он живет в том же доме Духов. [Духовного] Ведомства на Литейной, где вчера был.— Был у Сивохина — не застал, оставил карточку. У Демиса в конторе на Садовой,— просил на обед к себе часов около пяти. У товарища министра Внутр. Дел Мартынова; принял весьма любезно; жена подвела троих дочерей под благословение и ушла с ними, оставив нас говорить о деле. Мартынов обещал ходатайствовать о Миссии у Обер-прокурора, а также в Государст. Совете, если нужно будет. Заехал к Вере Ив. [Ива­новне] Анненковой — не застал дома; можно застать утром часов до 11-ти. К Скорбященской Бож. [Божьей] Матери, чтобы сделать визит Н. Н. Де­лицину. Застал его служащим обедню; по окончании обедни и молебна пошли к нему, и просидел я у него до 4-х часов; получил от него тетрадь архитектурных чертежей церквей; не нужно ли еще Новых Заветов, спрашивал он, но — не нужно в Миссию,— много прежде присланных; а он может доставать от кого-то из Общества распространения Свящ. Писания.

Был у Ив. Вас. [Ивана Васильевича] Рождественского; принял любез­но; говорил, что постоянно хлопочет о Миссии и теперь рад помочь ей; но денег ни в Синоде, ни в Госуд. казначействе нет; запрещено даже из Госуд. казначейства просить на что-либо новое; но советовал хлопотать о помощи из Лавр и монастырей; напр. в Петерб. Лавре обратиться прежде всего к наместнику, попросить его — конечно, Лавра может в год тысячи две давать; если наместник согласится,— тогда обратиться к Митрополиту, пот. ч. [потому что] Митрополит не знает хорошо денеж­ного состояния Лавры; могут также помочь Троицко-Сергиева Лавра, Киевский[‡] [§] [**] Юрьев монастырь, где 2 J/2 миллиона капитала, Воронеж­ский Св. [Святого] Тихона монастырь,— Воронежский Епископ-де, буду­чи здесь, тратил 15 тысяч на одних певчих,— хотел удивить монастырь; на теперешнего министра Финансов — нельзя рассчитывать,— он не войдет в дело,—протестант,—хотя есть и протестанты, хлопочущие о Миссии, как К. Н. [Константин Николаевич] Посьет... Сделал визит Вы- сокопр. [Высокопреосвященному] Аполлосу Вятскому. Старец — о Мис­сии ничего не знает,— говорит — недавно и сам в Петербурге; обещался поддержать в Синоде, если нужно будет; заговорил о бедности архиере­ев, о малости жалованья (он получает всего 900 руб., а в Петербурге за карету только в год нужно платить 1300 руб.) и проч.; весьма благодуш­ный старец; долго бы слушал его тихую, кроткую речь, но нужно было спешить по предварительному обещанию к В. И. Сушкину, где уже за­стал о. наместника Лавры и о. Арсения Афонского. Вечер прошел в раз­говорах и угощении со стороны В. И. Был еще местный о. протоиерей.

Сентября 1879. Четверг

Согласно данному графу Е. В. [Евфимию Васильевичу] Путятину обещанию, утром отправился в Гатчину, но на утренний поезд запоздал; совершенно как с Чичиковым; «не запоздай»,—говорил я кучеру лаврскому; «не запоздаю, как можно»,— отвечал он и не тревожил свою жирную лошадь; приехали на Варшавскую, при нас машина свистнула; «вишь ты, запоздали»,— хладнокровно заметил Семен; приехали на Бал­тийскую,—«запоздали»,—протянул он опять,—и повернул назад. Воз­вратившись, встретил несчастную какую-то у дверей; Боже, что за бедность и голь на Руси! «Семь раз на день ломает»... В ожидании послеобеденного поезда пошел разменять 96 английских фунтов, бывших у меня из Япо­нии из курьерских. В одном месте давали 9 р. 20 к. за фунт, в другом 9 р. 35 к., в третьем 9 р., в четвертом, в банке, 9 р. 40 к. Здесь я и разменял. Заказал еще сто визитных карточек.

В час тридцать пополудни отправился в Гатчину. Граф и Ол. [Ольга] Евфимовна встретили на станции; остальное семейство на полдороге к дворцу, где живет граф. Что за милое семейство! Полтора дня прожил точно у родных. К несчастью, все время был болен простудою. Что за парк в Гатчине! Гуляли, но сыро и холодно было, и ломало меня так, что едва терпел.

Сентября 1879. Пятница

К 5-часовому поезду граф и Ольга Евф. [Евфимовна] опять до вокзала проводили меня. В Петербурге должен был зайти с железной дороги к

В. И. Бахштейну, случайно встреченному при отправлении в Гатчину, в качестве кассира 1-го класса на вокзале; но не мог — спешил домой, чтобы сходить в баню, напиться малины и лечь в постель.

Сентября 1879. Суббота

Баня и малина — чудесное лекарство. Проспал ночь без бреду и встал без головной боли. Только слабость. Написал письмо в Японию и приго­товил к отсылке деньги по адресам о. Владимира. Но, кажется, нужно будет просидеть дома целый день, чтобы завтра быть здоровым. Ребя­тишки пред окнами шумят и резвятся, что напоминает Миссию: только ребятишки больше белоголовые, и мелюзга же такая, что заметил неко­торых играющих еще в лошадок (час дня).

Всенощная, без звону, с Воздвиженья бывает в Духовской Церкви; отстоял там; митрополичьи певчие хуже, чем прежде были; басы довольно плохи; впрочем, когда весь хор поет, сильны. После всенощной позвал к себе о. Моисей слушать игру на фисгармонике и пение о. Вениамина, иеродиакона, регента хора монахов; артист; но Моисей мешал слушать болтовней.

Сентября 1879. Воскресенье

Утром, когда писал статью для «Др. и Нов. Рос.» [Древняя и Новая Россия], помешала Ставиская Ан. Алекс., пришедшая с поручением от мат. [матушки] Евстолии — звать в монастырь посоветоваться касатель­но икон. Ставиская звала и в свой институт — посмотреть; была вместе с племянницей Катей — воспитанницей института, рожденной на Амуре в Хабаровске. После поздней обедни в Соборе зашел ко мне гимназист Сергей Соколов, жертвователь. Пообедали вместе. Приходил о. Арсений Афонский — принес несколько адресов благотворителей и советовал ездить с книжкой и тотчас же просить пожертвований.

Отправился в Новодевичий монастырь в два часа и там провел все время до половины 8-го. Слушали о Миссии. Что за добрые матушки! Обещали написать иконостас и для училищной Церкви в Миссийском доме, лишь только испрошу на то благословение Владыки Исидора. Остальное время до 10-ти вечера провел у гр. Путятина, где сначала застал только Ольгу Евфимовну. Как она желает служить в Миссии и как полезна она была бы, если бы Господь исполнил ее желание; но больная она чахоткой; кашляет очень нехорошо; впрочем, теперь лучше ей.

Сентября 1879. Понедельник

Сдал письма на почту: денежные о. Владимира в Константиноград 75 р. и в Казань 100, и в Японию. В почтамте долго приходится ждать, пока дойдет очередь сдачи. А русский народ что за адресы пишет! И мне пришлось одному ярославцу переписать адрес, пот, [потому] что у него там ни слова нельзя было разобрать. Часов до 7-ми вечера потом провел время у Ив. Ив. [Ивана Ивановича] Демкина. Был с ним в Церкви на вечерни; понравились очень маленькие приделы — с одною дверью — северною в обоих. В Японии в маленьких Церквах нужно будет подра­жать; и иконостас занимает весьма мало места:

цар. вр. [царские врата]
дверь иконы

Показывал он потом свою богадельню: старушки и дети, бывшие бесприютными, живут совершенно счастливо; дети ходят в училище. На втором этаже дешевые квартиры: за 2 1/2 руб. в месяц две жилицы вместе имеют просторную теплую комнату. В кухни проведена вода. Со време­нем и 2-й этаж имеется в виду отдать бесплатно — бесприютным. Совер­шенно в духе первых времен христианства: церковь призирает своих вдов и сирот. В подражание Благовещенской богадельне теперь во всех петербургских Церквах заводят такие же. Замечателен великолепный образ святит, [святителя] Тихона в богадельне: когда Ив. Ив. Демкин был очень болен ревматизмом, один прихожанин дал обет построить этот образ и киот, если он выздоровеет. Вот так любят дети духовные своего пастыря и молятся о нем! Началась богадельня постройкой — почти без денег; главный возбудитель и осуществитель доброго приход­ского дела о. Иоанн Демкин, Образцовый пастырь он; вечно — по тре­бам и церковным делам: и всякого приходящего звать его на дело — встречает с такою любовью, каким бы делом ни занят был, или как бы ни был уставши в то время: «кого Бог дал там?» или: «а вот Господь и еше посылает дело», только и слышатся его слова. Побольше бы таких пас­тырей! Оттуда заехал к Ф. Н. [Федору Николаевичу] Быстрову; взял сборную книжку; испрошу благословение Владыки с нею ездить по гос­тям; или, быть может, он разрешит сделать другую маленькую книжку для сбора на храм и женское училище. Отдал ему пока на сохранение 925 р., что М. А. Черкасова привезла сборных в Японию и 1000 р., что от гр. Ламберт.— Опять очень возбудилась мысль — иметь иконы для нашей церкви в Миссийском доме — византийского стиля. Отыщу акаде­мика Солнцева и посоветуюсь с ним; если в Петербурге могут хорошо написать, непременно закажу, хоть бы и дорого взяли: в итальянском же — будут — в большом храме,— напишут в Новодевичей обители.

Сентября 1879. Вторник

Утром было скучно и грустно. Не мог писать статью. Тревожит все время мысль о сущности дела, о постоянной сумме на Миссию. Раздумав­шись, написал следующую схему для представления или показывания кому следует в виде memorandum’a.

Для Духовной Миссии в Японии необходимы:

Епископ

7 миссионеров

3 певчих и вместе учителей пения в Семинарии и катихиз. [катехиза­торское] училище и помощников преподавателя в Семинарии

Иконописец и вместе учитель иконописи и храмовой архитектор

2 диакониссы.

Имеются на лицо:

4 миссионера, с содержанием их

1 певчий и регент миссийского хора, без содержания

1 диаконисса, без содержания.

См. стр. 35 книги

Нужны вновь: Рубли серебряною монетою

Епископ, с содержанием каждому.......................................................... 3695

3 миссионера, с содержанием каждому

2000 руб., всем 6000

Содержание нынешнему регенту хора.................................................. 1500

2 певчих, с содержанием каждому

1200 руб., обоим..........................................................................................  2400

Содержание для нынешней диакониссы

1200, и другая диаконисса, с тем же

содержанием, обеим.................................................................................... 2400

Иконописец, с содержанием....................................................................  2500

Итого........................................................................................................... 18 495

На нужды Миссии и Церкви, как

изъяснено в моем рапорте Св. Синоду

от 18-го текущего генваря...................................................................... 46 000

Всего...............................................................................................  64 496 [sic]

Эту сумму предполагается добыть из следующих источников:

От Рижского викариатства.......................................................................  3695

Обещано

от Св. Синода, из капитульных................................................................ 3000

от Миссионерского общества........................................................... 23 800

из Государственного казначейства................................................. 26 000

от Александро-Невской Лавры................................................................ 2000

от Троице-Сергиевой Лавры..................................................................... 2000

от Юрьевского Монастыря....................................................................... 2000

от Киево-Печерской Лавры....................................................................... 2000

Всего........................................................................................................  64 495

Примеч. Больше сей суммы Миссия никогда не попросит никакой помощи ни от какого учреждения. Нужду в построении миссийского храма и женского училища рассчитывается удовлетворить доброволь­ными пожертвованиями.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2020-03-02; просмотров: 125; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.195.47.227 (0.112 с.)