Formation of aggressive motives and ideas 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Formation of aggressive motives and ideas



 IN THE CONTEXT OF HIGH-INTENSITY STRESSES

 

Annotation. The paper presents the results of an empirical study of individual aspects of the formation of aggressive motives and ideas of revenge in people who have experienced traumatic stress in the past. In an experimental study, 100 people were examined - residents of the Chechen Republic, most of whom are either direct or indirect victims of traumatic events of military etiology. By statistical analysis of empirical research data, it was found that the formation of aggressive reactions and ideas of revenge is due to the severity of intense stressful experiences, manifested in the form of signs of post-traumatic stress.

Keywords: intense stress, traumatic stress, traumatic event, aggression, the idea of revenge.

 

Как известно, в современную эпоху человек постоянно подвергается различным травматическим воздействиям. Высокая частота и интенсивность этих событий на прямую влияет как на жизнь, так и на психическое здоровье человека [1; 2; 3]. Согласно многочисленным исследованиям, проведенным за последние 20 лет в нашей стране и за рубежом, наиболее патогенными для человеческой психики являются стрессовые переживания, вызванные психотравмирующими событиями, которые способны вызвать психические нарушения практически у любого человека [4; 5; 6 7; 89].  

Результатом переживания человеком экстремального и травматического события становится прежде всего развитие интенсивных стрессовых переживаний, на фоне которых могут отмечаться различные трансформации и акцентуации черт личности, нарушения в эмоциональной и когнитивной сферах и многое другое. В этой связи агрессивные побуждения являются естественными эмоционально-личностными проявлениями человека, переживающего интенсивный стресс. Можно даже сказать, что агрессивные побуждения в процессе личностных изменений, происходящих под воздействием интенсивного стресса, формируются как устойчивые индивидуально-характерологические образования с фиксацией на травматических образах насилия [4;3; 5; 6; 7; 8; 10; 11; 12; 13; 14; 15; 16; 17; 18].

Исходя из всего вышесказанного, нами и было проведено исследование специфики формирования агрессивных побуждений и идеи в контексте стрессов высокой интенсивности на примере прямых и косвенных жертв психотравмирующих событий военной этиологии. Само исследование проводилось в Чеченской Республике. В исследовании приняли участие 100 человек в возрасте от 25 до 55 лет.

В качестве диагностических методик были использованы:

1. Шкала оценки влияния травматического события (адаптация Н.В. Тарабриной, 2001);

2. Опросник состояния, характеристики и ориентации гнева Ч.Д. Спилбергера (STAXI);

3. Опросник личностной агрессивности П.А. Ковалева.

В начале, для достижения поставленной цели исследования были проанализированы путем корреляционного анализа показатели сопряженности интенсивных стрессовых переживаний (проявляющиеся, прежде всего в виде посттравматического стресса) и различных агрессивных побуждений. Статистический анализ проводился при помощи критерия r-Спирмена.

Так, в результате анализа данных исследования респондентов, полученных при помощи методики STAXI Ч.Д. Спилбергера и Шкалы оценки влияния травматического события были выявлены достоверные взаимосвязи положительной направленности между состоянием сиюминутного гнева (R=0,344; P=0,000), склонностью к гневу и раздражительности (R=0,254; P=0,011), а также направленностью гнева внутрь (R=0,268; P=0,007) с признаками посттравматического стресса (ПТС). При этом с общим индексом ПТС положительно ассоциируется также и переменная гнев-темперамент (R=0,217; P=0,030) и переменная гнев-реакция (R=0,200; P=0,046).

Вместе с тем, в рамках проведенного анализа также были выявлены корреляционные связи между интенсивными стрессовыми переживаниями, проявляющиеся в виде посттравматического стресса и индивидуальными агрессивными наклонностями (по методике опросник личностной агрессивности П.А. Ковалева). Так, было установлено, что рост показателей уровня посттравматического стресса (диагностированного при помощи методики Шкала оценки влияния травматического события) может сопровождаться повышением склонностей индивида к обидчивости (R=0,448; Р=0,000) и подозрительности (R=0,225; Р=0,024), на фоне снижения склонности к компромиссу (R=-0,190; Р=0,059).

Кроме того, в рамках проведенного анализа данных эмпирического исследования нами также были исследованы параметры агрессивных побуждений респонденты в зависимости от уровня выраженности общего индекса ПТС (см. диаграмму 1). 

Примечание: * Опросник состояния, характеристики и ориентации гнева (STAXI) Ч.Д. Спилбергера; **Опросник личностной агрессивности П.А. Ковалева. Статистическая значимость различий на уровне р≤0,05

Диаграмма 1.

Выраженность агрессивных побуждений в зависимости от уровней выраженности посттравматического стресса

 

Как видно из результатов рангового анализа, формы проявления агрессивных реакций по типу сиюминутного состояния гнева, экспрессии гнева внутрь и обидчивости наиболее выражены у респондентов имеющих высокий уровень посттравматического стресса. При этом склонность к раздражительности и гневу более характерны респондентам, характеризующимся средним уровнем выраженности ПТС, тогда как склонность к компромиссу более характерна респондентам с низким уровнем ПТС.

Таким образом, установлено, что переживание интенсивного стресса, проявляющееся, прежде всего в виде посттравматического стресса может сопровождаться развитием определенных агрессивных реакций и побуждений, которые могут иметь как личностный, так и реактивный характер.

Вместе с тем важным элементом при проявлении агрессивных побуждений может стать выраженная субъективная идея мести индивида, которая может выступить в роли своеобразного ориентира при реализации агрессивных замыслов у травмированной личности. В контексте переживания интенсивных стрессовых состояний как показывает клиническая практика, объектами насилия и агрессии со стороны лиц, переживших психотравмирующие ситуации, очень часто становятся близкие или случайные люди, которые не имеют никакого отношения к травматическому опыту субъекта насилия.

В рамках настоящего исследования нами были изучены личностные особенности агрессивных проявлений (при помощи Опросника личностной агрессивности П.А. Ковалева) в зависимости от субъективной выраженности у респондентов идеи мести. Так, в результате проведенного анализа (при помощи критерия Кракела-Уоллиса) были выявлены статистически значимые различия в выраженности двух форм агрессивного поведения личности с учетом наличия или отсутствия идеи мести (в том числе и ее субъективной выраженности) - это подозрительность и склонность атакующему стилю поведения и общения. Было достоверно установлено, что респонденты с сильно выраженной идеей мести характеризуются с клонностью атакующему стилю поведения и общения, а также подозрительностью. Данные формы агрессивного поведения имеют тенденцию роста в зависимости от субъективного уровня выраженности идеи мести.

Выводы исследования:

Результаты эмпирического исследования, позволяют утверждать, что лица, пережившие травматический стресс в прошлом характеризуются развитием интенсивных стрессовых реакций, проявляющихся в виде признаков посттравматического стресса.

Развитие посттравматических реакций обуславливает выраженность агрессивных побуждений, которые могут быть реализованы по типу проявления сиюминутных реакций гнева, направленности гнева вовнутрь, раздражительности, обидчивости и подозрительности. При этом отмечается тенденция снижения способности личности к компромиссу на фоне формирования определенных идей мести.

Список литературы

1. Быховец Ю.В., Тарабрина Н.В. Психологическая оценка переживания террористической угрозы: Руководство. – ИП РАН. – 2010.

2. Дымова Е.Н., Тарабрина Н.В., Харламенкова Н.Е. Параметры психологического благополучия/неблагополучия при разном уровне психической травматизации. – ВМУ. – 2. – 2015. – С. 37–50.

3. Идрисов К.А. ПТСР в условиях длительной чрезвычайной ситуации: клинико-эпидемиологические и динамические аспекты // ВППЧ. – 7. – 2011. – С. 21-34.

4. Караяни А.Г., Караяни Ю.М., Зинченко Ю.П. Американская военная психология как область специальной практики // НПЖ, 1(13). – 2014. – С.65–73.

5. Лазебная Е.О. Психологические детерминанты личностной безопасности субъектов опасных видов профессиональной деятельности. – ИП РАН. – 2012.

6. Падун М.А., Котельникова А.В., Психическая травма и картина мира: Теория, эмпирия, практика. – Когито-Центр. – 2012.

7. Журавлева А.Л., Сергиенко Е.А. Стресс, выгорание, совладание в современном контексте. ИП РАН (2011).

8. Тарабрина Н.В. Психология посттравматического стресса. – ИП РАН. – 2009.

9. Тарабрина Н.В., Практическое руководство по психологии посттравматического стресса. В 2Ч. Ч.2. Бланки методик. – Когито-Центр. – 2007. 

10. Тарабрина Н.В., Хажуев И.С. Психология повседневного и травматического стресса: угрозы, последствия и совладание. ИП РАН. –2017. – С.179-192.

11. Тарабрина Н.В., Хажуев И.С. Посттравматический стресс и защитно-совладающее поведение у населения, проживающего в условиях длительной чрезвычайной ситуации // ЭП. – 3. –2015. – С. 215-226.

12. Тарабрина Н.В., Харламенкова Н.Е., Падун М.А., Хажуев И.С., Казымова Н.Н., Быховец Ю.В., Дан М.В. Интенсивный стресс в контексте психологической безопасности. – ИП РАН. – 2017.

13. Хажуев И.С., Тарабрина Н.В. Психология повседневного и травматического стресса: угрозы, последствия и совладание. – ИП РАН. – 2017. – С. 456-469.

14. Харламенкова Н.Е. Половые и гендерные различия в представлениях о психологической безопасности // СПО. – 2. – 2015. – С.51–60.

15. Hamama-Raz Y., Solomon Z., Cohen A., Laufer A. PTSD symptoms, forgiveness, and revenge among Israeli Palestinian and Jewish adolescents // JTS. – 21(6). – 2008. – Р.521–529.

16. Jakupcak M., Conybeare D., Phelps L., Hunt S., Holmes H.A., Felker B., Klevens M., McFall M.E. Anger, Hostility, and Aggression Among Iraq and Afghanistan War Veterans Reporting PTSD and Subthreshold PTSD // JTS. – 6. – 2007. – Р. 945–954.

17. Kunst M.J.J. PTSD symptom clusters, feelings of revenge, and perceptions of perpetrator punishment severity in victims of interpersonal violence. // IJ LP. – 34(1). – 2011. – Р.362–367. 

18. Lancaster S., Melka S., Rodriguez B. Emotional predictors of PTSD symptoms // Psychological Trauma: Theory, Research, and Policy. – 3(4). – 2011. – Р.313–317.

19. McHugh T., Forbes D., Bates G., Hopwood M., Creamer M. Anger in PTSD: Is there a need for a concept of PTSD-related posttraumatic anger?// CPR. – 32(1). – 2012. – Р.93–104. 

20. Stevens G., Taylor M., Barr M., Jorm L., Giffin M., Ferguson R., Agho K., Raphael B. Public perceptions of the threat of terrorist attack in Australia and anticipated compliance behaviors // Australian and New Zealand Journal of Public Health. – 33(4). – 2009. – Р.339–346.

Работа выполнена при финансовой поддержке Совета по грантам Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых - кандидатов наук (МК-2469.2018.6 «Способы реализации агрессивных побуждений и идеи мести в контексте переживания стрессов высокой интенсивности»).

УДК 376.42



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2019-12-25; просмотров: 141; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.232.188.122 (0.021 с.)