Иностранных дел Великобритании Э. Бевиным

19 декабря 1945 года

 

10 часов вечера

 

Г-н Бевин сказал, что важно было бы выяснить те опасения, которые, возможно, имеются у каждой из сторон. Он, со своей стороны, вполне готов довести до сведения генералиссимуса то, чего опасаются в Англии. Там думают, что Советское правительство преследует политику по присоединению Азербайджана, или превращения его в страну-сателлита. Он не говорит того, что правительство принимает эту точку зрения, но его придерживаются в палате общин и вообще в стране. Генералиссимус Сталин должен осознать, насколько чувствительным пунктом для обоих правительств является Иран. Он уже донёс до сведения г-на Молотова накануне, что если имеются какие-то трения между нашими правительствами, то важно было бы сразу же избавиться от них на раннем этапе. У правительства его величества имеются интересы в Ираке, в Мосуле и в нефти, которая находится в этих регионах. Если бы только правительство его величества имело возможность знать, чего точно хочет Советское правительство, то появилась бы возможность сотрудничать.

Генералиссимус Сталин сказал, что, честно и откровенно, у него нет претензий к Ирану, то есть у него нет ни малейшего намерения включать какую-либо часть Ирана в состав Советского Союза, как нет и намерений вредить суверенитету Ирана. Но он хотел бы защитить бакинскую нефть от диверсионной деятельности. В Иранском правительстве полно крайних националистов, желающих вреда бакинской нефтяной промышленности и имеющих далеко идущие планы по включению Баку в состав Ирана. На этот счет у него мало опасений, однако есть реальная опасность диверсионной деятельности. У него нет никаких территориальных претензий к Ирану или каких-либо намерений нарушать иранский суверенитет.

Г-н Бевин сказал, что он может предположить, что Азербайджан останется в составе Ирана, на что генералиссимус Сталин ответил, что Азербайджан на самом деле состоит из двух частей, только одна из которых является исконно иранской.

Г-н Бевин сказал, что, в любом случае, иранская часть остаётся в Иране, и генералиссимус Сталин дал понять, что согласен.

Г-н Бевин сказал, что у него вызвало интерес предложение основать провинциальные советы по всей территории Ирана. Правительство его величества сделало предложение Иранскому правительству, что это должно быть сделано. Не могли бы мы создать трёхстороннюю комиссию, чтобы посоветовать и помочь им в этом. Кажется, иранцы не в состоянии проводить реформы самостоятельно. Эта реформа кажется необходимой и может повлечь за собой укрепление Ирана. Если это предложение импонирует генералиссимусу, то он лично считает, что если генералиссимус не возражает, то он (г-н Бевин) мог бы согласовать это с правительством Соединённых Штатов.

Генералиссимус Сталин сказал, что может поддержать идею, но он должен знать, что именно намереваются сделать.

Г-н Бевин объяснил, что намеревались принять меры по поводу иранской конституции, но это никогда не было реализовано. Он думает, что существенным является реализовать это, но опасается, что Иранское правительство не сможет сделать этого без помощи извне.

Генералиссимус Сталин сказал, что считает это возможным, и сказал, что он изучит вопрос и потом продолжит его обсуждение. Он считает возможным достижение согласия по этому вопросу.

Г-н Бевин сказал, что желает поднять ещё один вопрос. В чём заключается трудность по отношению к Турции? Он не хочет, чтобы его неверно поняли, но, кажется, ведётся война нервов. У него создалось впечатление, что имеются трудности насчёт советско-турецкой границы, и, поскольку правительство его величества находится с Турцией в союзнических отношениях, он с нетерпением ждёт того, чтобы разобраться в этой проблеме.

Генералиссимус Сталин сказал, что имеются две проблемы.

Во-первых, Проливы. Согласно конвенции Монтре, за Турцией оставляется право решать, находится ли она под угрозой войны, чтобы перекрыть Проливы и контролировать их. Это – трудная ситуация для России, потому что Турция, таким образом, имеет возможность её изолировать, и Советское правительство желало бы защитить свою свободу.

Во-вторых, определённые провинции в Турции – заселённые грузинами и армянами территории – захвачены Турцией и, таким образом, необходимо восстановить хотя бы в некоторой степени старую границу, которая существовала в царское время, потому что грузины и армяне предъявляют претензии турецкому правительству. Все разговоры о войне с Турцией – ерунда.

В ответ на вопрос г-на Бевина о том, как вопрос должен быть разрешён, генералиссимус Сталин сказал, что он должен быть разрешён посредством переговоров либо с Турцией, либо с союзниками.

В ответ на вопрос г-на Бевина о том, чего же в точности хочет Советское правительство, генералиссимус Сталин сказал, что оно хочет вернуть грузинскую и армянскую часть соответствующих провинций: они предъявляют претензии, по сути, на старую границу, существовавшую до договора 1921 года.

Г-н Бевин сказал, что, насколько он понимает, Россия не слишком долго владела этими провинциями.

Генералиссимус Сталин ответил, что это – правда и что эта позиция датируется 1870-м годом, однако население там грузинское и армянское и всегда было таковым.

Г-н Бевин тогда спросил генералиссимуса, чего точно они хотят относительно Проливов. Первоначально шли разговоры о советской базе.

Генералиссимус Сталин сказал, что это требование до сих пор в силе.

Г-н Бевин спросил, не поставит ли это Турцию в трудное положение, поскольку Советское правительство будет способно перекрывать Проливы.

Генералиссимус Сталин сказал, что у Советского правительства не будет такого права. Турция не способна защищать себя самостоятельно и показала это во время войны, когда она боялась всех подряд.

Г-н Бевин спросил, каковы намерения Советов? Чтобы все корабли могли проходить через Проливы как в мирное, так и в военное время?

Генералиссимус Сталин ответил, что это так в отношении коммерческих судов. Сейчас важно ограничить право Турции перекрывать Проливы по своему усмотрению.

Г-н Бевин спросил, что будет в ситуации, если Турция окажется в состоянии войны, на что генералиссимус Сталин ответил, что интересы Турции должны быть поставлены на первое место.

Г-н Бевин спросил, может ли она перекрыть Проливы, и генералиссимус Сталин ответил, что да, может, и что все заинтересованные в защите Проливов должны прийти к ней на помощь.

Г-н Бевин сказал, что был бы очень заинтересован увидеть точно сформулированные предложения Советского правительства, так что он мог бы рассмотреть вопрос о том, будет ли полезным созвать конференцию. Он очень не хотел бы разрушить свободную и независимую позицию Турции.

Г-н Молотов поставил вопрос о том, может ли вопрос быть разрешён на текущей конференции, и после некоторой дискуссии сошлись на том, что это вряд ли возможно, но г-н Бевин выразил надежду, что Советское правительство не вызовет необходимости продолжения турецкой мобилизации.

Генералиссимус Сталин сказал, что эта мобилизация была предпринята Турцией не по её собственной инициативе, и когда г-н Бевин сказал, что это – потому, что Турция напугана Советским Союзом, генералиссимус Сталин сказал, что ей не следует пугаться.

Г-н Бевин тогда сказал, что хотел бы поднять тему Додеканеза. У Советского правительства нет там интересов, и правительство его величества хотело бы передать администрацию Греции и вывести британские войска. Правительство его величества не рассчитывает ни на какие из Додеканезских островов.

Генералиссимус Сталин сказал, что хотел бы обдумать этот вопрос.

 

The Foreign Office and the Kremlin. British Documents on Anglo-Soviet Relations 1941-45. Canbridge university press. 198 4. P. 274-276. Перевод с английского.

ПОСЛАНИЕ Г. ТРУМЭНУ

23 декабря 1945 года

 

Совершенно секретно

 

Уважаемый г-н Президент,

Я рад был получить Ваше послание, переданное мне г-ном Бирнсом, в котором Вы пишете о наиболее важных вопросах, обсуждающихся сейчас нами. Согласен с Вами, что народы Советского Союза и Соединенных Штатов должны стремиться работать вместе в деле восстановления и поддержания мира и что следует исходить из того, что общие интересы наших обеих стран выше отдельных расхождений между нами.

Происходящее в Москве совещание трех министров дало уже свои положительные результаты. Предпринятые Вами и г-ном Бирнсом шаги как по вопросу о Японии, так и по вопросу о мирных договорах во многом облегчили дело. Можно считать, что соглашение по этим важным вопросам достигнуто и на совещании выполнена работа, которая будет иметь большое значение для установления должного взаимопонимания между нашими странами в этот переходный период от войны к миру.

Вопрос об атомной энергии находится еще в процессе обсуждения. Надеюсь, что и по этому вопросу у нас установится общность взглядов и что совместными усилиями будет выработано решение, которое удовлетворит как обе наши страны, так и другие народы.

Вы, конечно, информированы о моей первой беседе с г-ном Бирнсом. Мы встретимся с ним и для других бесед. Но уже теперь я считаю возможным сказать, что смотрю в общем оптимистически на результаты происходящего сейчас между нами обмена мнениями по актуальным международным проблемам и надеюсь, что это откроет дальнейшие возможности в деле согласования политики наших стран по другим вопросам.

Пользуюсь случаем, чтобы ответить Вам на письмо, которое я недавно получил от Вас по поводу приезда художника Шандора в Москву. Я долго отсутствовал в Москве, и в ближайшее время, к сожалению, мне было бы затруднительно ввиду многих обязанностей выделить время для г-на Шандора. Разумеется, я готов послать ему свой портрет, если Вы найдете это подходящим для данного случая.

 

И. СТАЛИН

 

23 декабря 1945 года.

 

Переписка председателя Совета

Министров СССР… С. 629.

 

Примечание. Шандор (Чендор) Д. (1897 – 1953) – американский художник-портретист.

Состоявшееся в Москве с 16 по 26 декабря 1945 года совещание министров иностранных дел СССР, США и Англии приняло решения об учреждении Дальневосточной комиссии, о создании Союзного совета для Японии и о подготовке мирных договоров с Италией, Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией (см.: Там же. С. 646).

Кроме того, было принято решение внести на рассмотрение Генеральной Ассамблеи Объединенных Наций рекомендации по вопросу об учреждении Организацией Объединенных Наций Комиссии для рассмотрения проблем, возникших в связи с открытием атомной энергии, и других связанных с этим вопросов (см.: Там же. С. 646).

В послании 11 октября Трумэн писал, что одним из заветных желаний Рузвельта было иметь в Вашингтоне, в Капитолии, картину с изображением Сталина, Черчилля и его самого как свидетельство исторической важности встреч в Тегеране и Ялте. Рузвельт обсуждал данный проект с художником Дугласом Шандором. Трумэн просил Сталина позволить прибыть Шандору в Москву и уделить ему время для написания этой картины, символизирующей единство трех наций (см.: Там же. С. 622–623).