Зачем вообще нам надо понимать Гитлера.

 

Я бы не поверил, что Гитлер умер, даже если бы услышал это от него самого.

Ялмар Шахт

 

Я не думаю, что здесь мне стоит вдаваться в разъяснения того, чем интересна и чем ценна история, исторические знания. Можно лишь сказать, что если современные адекватные люди так определенно утверждают, что ни за что на свете не хотели бы повторения того, что случилось во время Второй мировой войны, то они также должны понимать важность детального понимания причин ее возникновения, и в том числе должны быть честно и недвусмысленно освещены личности людей, причастных к ее возникновению. Сейчас человечество находится в состоянии полной слепоты относительно всего этого. Мифы, заменившие нам знания, могут льстить нашим патриотическим чувствам, они могут быть тем или иным образом положены в основание современных политических игр как внутри страны, так и в международных вопросах, но эти мифы не заменят нам знаний.

Может быть, правда о Гитлере, о нацизме настолько опасна, что ее целесообразно скрыть? Но давайте оглянемся. Разве неонацизма не существует? Разве наши мифы помогли нам справиться с ним? Ничего подобного. Под разными обличьями и в разных странах неонацизм вполне комфортно существует.

Если мы взглянем, для примера, на Россию, то разве здесь к нынешнему моменту (2015 год) не созрели все условия для массового возрождения неонацизма? Несмотря на внешнюю покорность властям, несмотря на, казалось бы, единодушие в агрессивном противостоянии цивилизованному миру, Люди не смогут, не захотят слишком долгое время находиться в состоянии опущенности и нищеты, которое они невольно сопоставляют с гораздо более благополучными временами. Когда появился Навальный, то, как мне кажется, в глубинных слоях якобы аполитичных масс возникло очень характерное брожение умов. Судя по тем некоторым паническим и, казалось бы, неадекватно агрессивным действиям, которые предприняла власть, можно предположить, что и они заметили это брожение и сочли его крайне опасным на фоне недавно завершившихся цветных, а также вполне себе «черно-белых» революций. Я не знаю, что сейчас думает Джин Шарп - основатель теории ненасильственного свержения власти (т.е. «цветных революций») – о ситуации в России, но лично мне кажется, что ситуация вполне может свернуть в ту сторону, как только и если в России появится лидер. Навальный, не будучи ни ярким оратором, ни ярким мыслителем, не обладая личной харизмой, и не имея, вследствие этого, никакой серьезной финансовой, юридической и прочей поддержки, не мог всерьез претендовать на роль лидера, который смог бы возглавить и направить опасные для власти процессы. Но если все же такой лидер появится, и если он будет обладать необходимыми качествами и возможностями, то кто знает – какими рамками он сам себя ограничит? Не приведет ли это к появлению нового фюрера? Этот вопрос тем более приобретает остроту, что мы знаем, насколько глубока и широка в российском народе, особенно среди людей старшего поколения, потребность в возвращении сталинского режима, олицетворяющего для них стабильность, порядок, самоуважение и бурное развитие. В силу каких причин существующая власть столь настойчиво охраняет неприкосновенность Сталина от честного исторического исследования? Не для того ли, чтобы не подрывать веру народа в сильную и жестокую руку правителя, с которым себя ассоциирует Путин? Но на мой взгляд, позиции Путина сильны ровно до того момента, пока против него не восстанут олигархи, что вполне может случиться в любой момент, учитывая, что взаимные санкции уже привели к почти катастрофическим процессам в экономике изолированной от мира России, и ситуация только ухудшается, входя в более и более глубокий штопор.

Возможно, финансовая и политическая элита не видит для себя особой проблемы в смещении Путина, как только им станет ясно, что их собственное стремительное обнищание остановить никаким образом невозможно никакими иными мерами, кроме как заменой фигуры лидера, и поэтому они совсем не против того, что в народе сохраняется вера в то, что только тирания может принести благосостояние и стабильность. Но тут есть две проблемы: пока что не видно возможного преемника, поскольку Путин довольно последовательно расчищал, расчищает и будет расчищать вокруг себя пространство, а в этих условиях вакуума, в условиях, когда нет такого подходящего лица, на которого по указке сверху падет вера россиян, вполне могут случиться весьма неожиданные вещи – из недр народа может вдруг вырваться человек, обладающий способностями, которые позволят ему стать тираном, и в таком случае не только сами россияне, но и окружающий мир будет совершенно беспомощным, поскольку предыдущую такую историю они из страха или по другим причинам отказались изучать, предпочитая зарыть голову в песок.

Как минимум по этой причине очень важно именно понять Гитлера. Понять, что за человеком он был, как проходила его личная эволюция, как и почему вокруг него образовалась такая мощная поддержка. Если мы лишь тупо следуем бесконечно неумным мифам о придурковатом, бесноватом ефрейторе, то мы остаемся совершенно слепыми и беззащитными в том случае, если аналогичная угроза вдруг возникнет снова.

Ожидать нового фюрера можно не только в России. Разве греческая почва не подходит для него? Греки по какой-то странной причине решили, что им дозволено поколение за поколением жить за счет соседей. Набрав фантастический объем кредитов и уже не будучи способными даже платить проценты по ним, они категорически отказываются даже обсуждать вопросы экономии. Они хотят жить так же, как живут немцы или англичане или французы. Почему они должны жить хуже? Мысль о том, что хороший уровень жизни надо заработать, в их головы или не приходит или старательно оттуда выветривается. Греки напоминают некоего необразованного и ленивого мужика, который, пользуясь возможностью, набрал в банках кредитов выше крыши, купил себе в кредит все что можно, после чего встает в позу и сообщает, что возвращать деньги он не может, но и уровень своей жизни снижать не собирается.

Конечно, Греция слишком мелкая страна, чтобы даже под руководством какого-нибудь фюрера создать серьезные неприятности, но ведь и Австрия, из которой вышел Гитлер, была совсем некрупной страной. Кто знает, какие силы вовлекутся в этот вихрь, ведь в Европе хватает стран, в которых зреет серьезное недовольство своим отставанием от лидеров на фоне нахального нежелания затягивать пояса и учиться лучше работать. Например Португалия и Испания разве не могут увидеть для себя шанс в присоединении к сильному лидеру, объединившему своей волей пусть и некрупный народ?

А разве ИГИЛ не внушает никому опасений? Пропаганда изо всех сил пытается представить нам ИГИЛ как некий тупой сброд, как некую неорганизованную толпу оборванцев. Но несложно увидеть, что это далеко не так, и что кроме толп вооруженных оборванцев ряды ИГИЛ по каким-то причинам пополняются тысячами вполне образованных людей из той же Европы. И где гарантия, что во главе ИГИЛа вдруг не встанет в самом деле яркая, неординарная, талантливая личность?

Гитлера нужно понять. Нужно понять его и как политика, и как военного стратега, но главное – как человека, потому что именно это является главным, вокруг чего строится все остальное. Понять – это не значит простить, не значит поддержать или одобрять и т.д. Понять – это именно понять, то есть увидеть – что и как он переживал, о чем на самом деле думал, что на самом деле делал, чего хотел, о чем мечтал и что ненавидел, почему для реализации своих целей он выбрал именно такие, а не иные методы. Это и есть – понимание, и именно его у нас пока что нет.

 

 

Был ли Гитлер расистом?

 

Я очень близко и хорошо знаком с герром Гитлером. Это — необычайно благородный человек, исполненный бесконечной доброты, религиозных чувств, хороший католик.

Рудольф Гесс

 

Был ли Гитлер расистом? Короткий ответ на этот вопрос дать легко – конечно был. Но достаточно ли этого ответа? Конечно нет.

Для начала нужно ясно понимать, что не существует, не может существовать никакого исторического знания, если мы не сопоставляем факты с историческим контекстом. Есть такая научная дисциплина – герменевтика. Это наука о смысле фактов.

Я приведу пример, который пояснит мою мысль.

Гитлер в своих речах часто напирал на простую мысль, заключающуюся в том, что всем надо идти и работать, работать и еще раз работать. Вкалывать, трудиться в поте лица, восстанавливать Германию, разрушенную Мировой войной, добитую Версальским договором.

Если мы просто фиксируем этот факт, то это не история еще, а хронология: тогда-то было сказано тем-то то-то. Но чтобы это стало историей, мы должны понять – какое впечатление такие призывы к работе оказывали на немцев. Было это эффективным шагом Гитлера или ошибочным? Как немцы тех лет могли отнестись к призывам вкалывать? Если мы это поймем, тогда у нас начнет появляться история. А чтобы это понять, нам и нужно чисто герменевтическое исследование этого вопроса – исследование того, какой смысл (!) несет в себе для немцев тех лет слово «работа», как в них отзывался призыв активно вкалывать. Означало ли это «нам предлагают горбатиться ради того, чтобы элита в шелках ходила», или «нам предлагают тратить свою жизнь ради непонятных политических интересов», или «нам предлагают делать нашу собственную жизнь лучше» и т.д.

Каждое значимое слово, каждая значимая мысль должна быть переведена на универсальный язык восприятий, которые возникают у людей. Ответив на вопрос «что испытывал», мы и ответим на вопрос «что это значило». Таким образом, не только психология, но и герменевтика как наука, и история как наука, могут быть построены исключительно на все той же пресловутой «Селекции восприятий». Это касается вообще любых гуманитарных наук, включая социологию, политологию и т.д. Язык восприятий в социальных науках играет ту же фундаментальную роль, что и язык математики в точных науках.

Более того. Для того, чтобы дать должную оценку какой-то личности, мы не можем рассматривать ее, как сферического коня в безвременном вакууме. Мы должны рассматривать ее на фоне тех людей, идей, событий, которые ее окружали. Возьмем, к примеру, приключенческие книги Майн Рида. Его герои путешествуют по диким просторам Австралии и Южной Америки, попутно занимаясь наблюдением и исследованием живой природы. Свои наблюдения они производят, в том числе, довольно странным для нашего времени образом – они пристреливают какое-то животное, называя его «дичью», после чего рассматривают и обмениваются мнениями и познаниями. Для героев романов Майн Рида пристрелить слона или носорога или антилопу – действие, которое не требует ни малейших раздумий. Увидел необычное животное – поднял винтовку, пристрелил, похвалился перед друзьями, пошел дальше. Убив слона, они отрезают кончик его хобота и запекают в золе – деликатес. И теперь мы могли бы сказать, что Майн Рид был жестоким убийцей животных. При желании мы могли бы раздуть этот образ хладнокровного убийцы, причем – что очень важно – ни на шаг не отходя от фактов. Но разве это приведет нас к понимаю? Разве это не создаст совершенно ложный образ личности Майн Рида, который будет диаметрально противоположен тому мнению, которое сложилось бы у нас о нем, появись он сейчас тут рядом с нами?

Когда я, будучи маленьким ребенком, читал его книги, я испытывал восторг, предвкушение, азарт охоты и радость, что удалось подстрелить такое удивительное животное и рассмотреть его. Я радовался, представляя каким вкусным был шашлык из кончика хобота слона. У меня в те годы еще попросту не было сформированного отношения к такому убийству животных. Не было его и у людей, живших в те годы, и такое поведение не свидетельствовало о жестокости или бесчувственности.

Возможно, лет через двести будет общепризнанным, что содержать собак в условиях тесной квартиры, где они не могут носиться, играть, жить жизнью животного, является недопустимым. И когда люди будущего прочтут о том, что в наше время собака могла лишь медленно пройти несколько метров по коридору туда-сюда, и этим по сути ограничивались ее возможности, что ее выгуливали два-три раза в день по тротуару на поводке, а то лишали и этой возможности, предоставляя ей ящик для туалета, у них тоже могло бы возникнуть возмущение. Они тоже могли бы доброго, испытывающего симпатию к животным человека принять за бесчувственное бревно.

Возвращаясь к Гитлеру, мы можем повторить, что без сомнения он был расистом. Но мы должны задать себе другой вопрос – а каков был мир в то время? Были ли вообще в те годы люди, которые не были бы расистами? И на этот вопрос мы должны дать отрицательный ответ.

В то время расизм был естественным, необходимым элементом сознания любого цивилизованного человека. Не-расистов попросту не было. Не было ни в Европе, ни в США, ни где либо еще такого общества, в котором не было бы расизма.

Мы можем указать на уникальный анти-расистский эксперимент, который проводился в СССР. В рамках в целом людоедского тиранического общества насаждалась идеология братства и равенства людей независимо от их национальности. Тиранической советской власти, миллионами перемалывавшей людей в своей мясорубке, было крайне выгодно, чтобы все многонациональное население страны жило в состоянии мира, а значит и покорности. Подпитывать какие-то национальные оттенки самосознания было крайне опасно, поэтому национальное самосознание направлялось в четко обрисованные рамки, и за их пределы не выпускалось ни на шаг. Ты мог пойти в кружок национального белорусского танца, скажем, но упаси тебя бог вслух высказаться о том, что могло бы быть интерпретировано как намек на сепаратизм. Так что в СССР была идеология расового равенства, и, как и любая другая идеология, она отчасти получила свое распространение, в некоторой степени закрепилась в массовом сознании людей, но это не значит, что советское общество не было расистским – очень даже было, хотя расизм этот носил довольно мягкий, можно даже сказать добродушный характер, особенно учитывая наличие механизмов, крайне затрудняющее активное перемешивание разных народов – свобода перемещения у советских людей даже в поздний, брежневский период, была довольно ограничена, не говоря уже о более ранних периодах.

Возьмем для примера такую весьма развитую страну тех времен, как Великобританию. Во время англо-бурской войны (1899-1902), когда англичане окончательно решили, что земля на юге Африки должна принадлежать им (вместе с богатейшими залежами золота и алмазов, конечно), их отношение к бурам было настолько расистским, насколько это возможно. И это их отношение полностью разделялось другими цивилизованными народами. Марк Твен писал: «Буры очень набожны, глубоко невежественны, тупы, упрямы, нетерпимы, нечистоплотны, гостеприимны, честны во взаимоотношениях с белыми, жестоки по отношению к своим чёрным слугам… им совершенно всё равно, что творится в мире». Отношение к бурам во всем цивилизованном мире было как к людям второго сорта, и когда англичане во второй раз в мировой истории стали создавать там концентрационные лагеря - да-да, те самые концентрационные лагеря, которые у нас так прочно ассоциируются с немцами. Согласно подсчетам, в тех концентрационных лагерях погибло более четырех тысяч женщин (!) и более двадцати двух тысяч детей (!!!). И может быть, кого-то из англичан это волновало? Может быть это волновало общественность в США? В Германии? В Испании? Господи, да конечно же нет, и уж во всяком случае никак не в Испании, ведь именно испанцы первыми придумали и воплотили в жизнь концепцию концентрационных лагерей, успешно применяя ее на Кубе, во время подавления восстания в 1896 году.

Это казалось таким естественным – ну да, буры какие-то, второсортные люди, пусть посидят в клетках, успокоятся, пусть сдохнут десятки тысяч их детей, а то еще кормить их, и кто еще из них вырастет… А между тем кто они такие были, буры? Дикое африканское племя, где голые обезьянки бьют в тамтамы и трясут копьями? Нет. Это, как ни удивительно, были те же самые европейцы, которые просто переселились в Южную Африку. В основном и прежде всего это были переселенцы из Нидерландов. В XVII веке они заняли территорию на юге современной ЮАР, при этом, разумеется, превратив местное население в своих рабов, ведь они такие неполноценные, второй сорт. Вслед за голландцами туда же последовали жители Дании, Франции, Германии. А само слово «boer» на голландском означало просто «крестьянин», и бубнами и плясками у костра там и не пахло. Получается, что те же самые европейцы стали людьми второго сорта лишь потому, что они отделились от Европы и стали жить в Африке.

И нет ничего странного, что буры, в свою очередь, как к людям второго сорта относились к местным негритянским племенам, которых они частично уничтожили, частично вытеснили, а частично обратили в рабство.

Любопытно то, что в англо-бурской войне принимал участие и никто иной, как сам Уинстон Черчилль! Вот уж поистине гримасы истории. И ведь нельзя сказать, что был он подневольным пехотинцем, пешкой, которая не видела ничего дальше своего окопа. Был он там в качестве корреспондента английской газеты. По итогам войны написал большую, подробную книгу об этой войне, и конечно же, он был великолепно осведомлен о концентрационных лагерях, о жизни в них. Точнее – о смерти в них от голода десятков тысяч женщин и детей. Смерть от голода! Десятки тысяч детей! Много ли это тогда значило для Черчилля, который в будущем с такой яростью ополчился на Гитлера, который заявлял, что готов хоть со Сталиным, хоть с дьяволом заключить союз, если это будет союз против Гитлера. Вспоминал ли Черчилль, упоминал ли он публично о собственном участии в пытке голодом, в убийстве с помощью голода десятков тысяч детей (!!) буров, когда проклинал зверства Гитлера и выставлял его кровавым чудовищем? Ну разумеется нет. Ведь то были буры – второй сорт.

Но говорит ли все это о Черчилле, как о плохом человеке? А это смотря как говорить. При желании, мы могли бы выставить его в очень неприглядном свете. Мало кого, знаете ли, украсит история о том, как человек сначала принимал участие, пусть и пассивное, в уничтожении десятков тысяч детей в концлагерях, а потом еще и написал об этой войне книгу, где ни словом не упрекнул в этом геноциде самого себя и англичан в целом, где в целом показал англичан как вполне нормальных людей, преследующих вполне гуманные цели, в то время как цели были самые что ни на есть гнусные (с нашей современной точки зрения). А насчет пассивности участия Черчилля в этих чудовищных убийствах, то надо отметить, что Гитлер сам, своими руками, тоже никого не убивал. Но он отдавал приказы, скажут некоторые. Отдавал, да. Потому что власть имел и ответственность. А какие приказы отдал бы Черчилль, если бы у него тогда была власть? Извиниться перед бурами, закрыть концлагеря и выплатить компенсации семьям погибших? Читая его книгу, понимаешь – нет, совсем не собирался Черчилль так сделать. Он отдавал бы в точности те же самые команды, руководствуясь теми же соображениями военной эффективности и тем же сознанием третьесортности буров.

Любите ли вы Шерлока Холмса так, как люблю его я, хочется спросить в этом месте? Думаю, да, любите. И простоватый Ватсон несомненно заслуживает наших симпатий. Книги Артура Конан-Дойля несомненно можно причислить к числу «добрых» книг. Добрый, мудрый, человечный Холмс и не менее добрый, совестливый, щедрый, готовый всегда прийти на помощь людям Ватсон. Становятся ли добрее, человечней люди, читая книги Конан-Дойля? Несомненно. Был ли Конан-Дойль расистом, который был не менее других англичан воодушевлен идеей покорения буров, а в случае необходимости и уничтожения их? Представь себе – да. Взирал ли он с полным безразличием на жуткую голодную смерть десятков тысяч детей и женщин в концлагерях? Да. Писал ли он книги, прославляющие подвиги англичан в англо-бурской войне? Конечно. И если книгу Черчилля можно вполне считать исторически честным (в меру возможного для расиста) трудом, то книга Конан-Дойля была весьма пропагандистской и воинственной. Больше трупов, больше жестокости, больше концлагерей – все во имя победы английского оружия, все во имя золота и алмазов в земле, на которой имели глупость жить эти второсортные недочеловеки.

Конан-Дойль ездил по стране и читал лекции, в которых красной нитью проходила идея о том, что негров неплохо бы придержать в узде путем насильственной стерилизации и т.д. Может быть, чувствительная к насилию английская нация возмущалась этим? Может быть в других странах Европы, в США его заклеймили расистом?

Конечно же нет. В те годы заклеймить человека расистом было попросту технически невозможно! Это все равно, что заклеймить сейчас кого-то «мясоедом». Есть, конечно, какие-то вегетарианцы, но если ты «заклеймишь» кого-то мясоедом, то тебя просто поднимут на смех.

И кстати, если у тебя возник образ несчастных добродушных африканских негров, которые стали жертвами двойного расизма – сначала со стороны буров, а затем со стороны англичан, то возможно ты испытаешь радость и воодушевление, если я напомню тебе, что эти угнетенные сыны Африки, несущие свое бремя вплоть до времен отмены апартеида, наконец обрели все гражданские права и свободы. Апартеид отменен, ура! Теперь-то, наконец, негры могут влиться в свободный мир, и, взявшись за руки с представителями развитых культур, вместе с ними идти к светлому будущему, учиться у них всему.

Они и пошли к светлому будущему. В их понимании, разумеется. В 1995-2010 годах в ЮАР были убиты освобожденными неграми более пятидесяти тысяч белых людей. Около двухсот тысяч белых женщин было изнасиловано неграми (учти, что всё белое население ЮАР составляло тогда всего 4 миллиона человек). Крупнейший город страны Йоханнесбург захвачен неграми, белые оттуда изгнаны и не дай тебе бог сунуться туда по глупости. Там живут свободные негры. Они заселили небоскребы, превратив лифтовые шахты в гигантские общественные унитазы. Девяносто процентов (!!) жителей этого города – безработные. Если хочешь посмотреть – что такое ад, езжай и посмотри. И после того, как ты поживешь в Йоханнесбурге, после того, как тебя ограбят, изнасилуют и чуть не убьют, я посмотрю, с какими эмоциями ты воспримешь информацию о том, что эпидемия СПИДа косит черных сынов африканского континента с такой скоростью, что даже безумные темпы, с которым они воспроизводятся, не могут угнаться за темпами смертности. Негры получили свободу, но как они ею воспользовались? Раньше у них были хозяевами белые, а теперь их хозяин – СПИД, безработица, разруха, заполненные говном лифтовые шахты и прочие прелести.

Я упомянул историю с апартеидом для того, чтобы мы поняли еще одну важную вещь, которую попросту нельзя не рассматривать. Расизм не всегда основан исключительно на расовой ненависти. Расизм может быть основан на достаточно трезвом анализе национальных особенностей. В современном мире всякое обсуждение национальных особенностей превратилось в прогулку по минному полю. Шаг влево-вправо, одно неосторожное слово, и ты политический труп, отщепенец. В итоге люди вообще запрещают себе не только говорить, но и думать на эти темы – на всякий случай, ведь если ты думаешь об этом, то не дай бог как-нибудь и проговоришься, и тогда все – вся твоя жизнь будет сломлена, тебя выкинут с работы, уничтожат твою карьеру, от тебя отвернутся знакомые, как от зачумленного. Таких примеров мы знаем немало.

Но разные нации, тем не менее, имеют свои национальные особенности. Исследование этих особенностей имеет все сложности, присущие социальным наукам, и здесь легко впасть в профанацию, выдавая частное за общее. Но на то она и есть социология, антропология, этнография и т.п., чтобы постепенно разбираться во всем этом. Однако, политики, преследуя свои конъюнктурные цели, добились того, что тема стала предельно табуизирована. Если табуизировать обсуждение опасности сования рук в розетки, то что будет? Известно что. Именно это сейчас мы и имеем. Но возвращаясь к теме Гитлера надо отметить, что его расизм был построен на довольно разнообразном фундаменте, включающим и личный опыт, и живущие в людях вокруг него убеждения, которые он невольно впитал, а также результаты его собственных воззрений на национальную тему, которые он, вопреки распространенному мифу, не перенимал из желтой прессы, а формировал самостоятельно в процессе чтения обширнейшей литературы по истории, философии, политике. Гитлер был чрезвычайно начитанным и образованным человеком, чрезвычайно! Об этом я еще напишу в одном из последующих параграфов. Поэтому не надо представлять его себе эдаким узколобым фанатиком, который где-то услышал расистские высказывания, уложил их в единственной извилине своего мозга и понесся уничтожать евреев и славян.

В то время не быть расистом было не-воз-мож-но! И даже те отдельные прогрессивные личности, которые выступали против расизма, все равно были расистами.

Теперь зададимся другим вопросом. А есть ли сейчас люди, не являющиеся расистами? Может быть тебе это покажется странным, но ответ на этот вопрос отрицательный. Таких людей нет, ну или их считанные единицы.

Вот спроси себя – что тебе известно про геноцид в Руанде? Там погиб миллион человек. Миллион!! Это что, мало? Несколько миллионов беженцев, смертность среди которых тоже невероятно велика. Ты хотя бы знаешь, как называется народность, подвергшаяся такому геноциду? В то время, как гибель десятка европейцев создает шум на весь мир, гибель миллионов африканцев прошла для тебя незамеченной. Ну потому что это какие-то негры.

А что тебе известно о геноциде в Камбодже? Оценки говорят о двух или четырех миллионах планомерно уничтоженных людей. Знаешь ли ты хотя бы имя человека, ответственного за все это? Пролил ли ты хоть одну слезу по невинно убитым? Сказал за свою жизнь хоть слово осуждения в адрес Пол Пота и его приспешников? А зачем? Это же какие-то камбоджийцы.

Я сейчас не говорю о том – хорошо это или плохо. Я не говорю – обоснован твой расизм хоть чем-то или нет. Я говорю о том, что ты – расист. Любой человек расист, хотя это всячески вытесняется. Зато когда речь заходит о Гитлере, только ленивый не сплюнет презрительно – «расист», «нацист». «От мясоеда слышу» - хочется сказать в ответ:) Но не скажу, так как я сам с удовольствием жру мясо.

Значит ли всё вышесказанное, что сам по себе факт расизма ничего нам не говорит о человеке? Просто как голый утвердительный ответ «да, он расист» - ничего не говорит, но можно ведь задать уточняющие вопросы, и главный из них – является ли человек садистом? Получает ли он удовлетворение от того, что какие-то другие люди или животные страдают? Когда герой Майн Рида пристреливает слона, испытывает ли он удовлетворение от того, что слон долго и мучительно агонизирует, или наоборот, старается выбрать такое место для выстрела, чтобы животное умерло быстро и по-возможности безболезненно? Когда Черчилль отдает себе отчет в том, что в концлагере умирают люди, потирает ли он руки, злорадно щурясь, или инстинктивно, не осознавая этого, вытесняет все негативное, что связано с этим фактом? Хочет ли он, чтобы дети умирали от голода, или рассматривает концлагерь как необходимую для победы вещь в справедливой, по его мнению, войне? Тут можно задать разные вопросы, и ответы на них уже дадут нам некоторую важную информацию, на основании которой мы сможем уже построить достаточно обоснованное представление о человеке. Поэтому из этого параграфа естественным образом вытекает вопрос для следующего: был ли Гитлер садистом?

 

 

Был ли Гитлер садистом?

Объяснение фашизма заключается не в Версальском договоре и не в слабости Веймарской республики, а в безмерной гордыне, в наслаждении жестокостью и в невротическом распаде.

Мамфорд

 

Даже Гитлер, в своей основе, особенно в молодости, скорее всего был нормальным человеческим существом, более сострадательным.

Далай-Лама XIV

 

В предыдущей главе я попытался объяснить четыре простые вещи:

1. Расизм присущ всем людям во все времена, даже в наше время.

2. Для оценки личности человека необходимо посмотреть – какими восприятиями и проявлениями сопровождались его расистские убеждения – был ли там садизм, например, свойственно ли было ему проявлять жестокость в личном общении с людьми и т.д.

3. Два человека, которые совершили одно и то же действие, но в разные времена, обладают разными восприятиями, и их личность необходимо оценивать по-разному. Например, в настоящее время требуется существенно больше злобы, жестокости, ненависти, чтобы, например, толкнуть какого-то человека в грязь только за то, что у него не та национальность – просто потому, что требуется больше злобы и жестокости, чтобы преодолеть в целом гораздо более человеколюбивые принципы современного мира.

4. В основании расизма может лежать не только догматичность и агрессия, но и вполне разумные причины, поскольку каждой нации присущи те или иные определенные свойства в той или иной степени. Вспомни пример того, чем занялись негры в ЮАР – несомненно, для расистской точки зрения в их отношении есть все основания.

 

Относительно пункта 4: известно, что у Гитлера был большой зуб на евреев. Были ли на то объективные основания, связанные с качествами, присущими евреям? Это мы рассмотрим в другой главе, а пока займемся другим. Посмотрим – был ли Гитлер жестоким человеком. Табличка садиста и людоеда накрепко привинчена, приварена к Гитлеру. Но давайте посмотрим – на то ли место ее прикрутили?

Что обычно имеют в виду люди, обвиняющие Гитлера в садизме? Прежде всего – миллионы, десятки миллионов жертв Второй мировой войны. Вот с этого и начнем.

Важным является вопрос о том, кто же все-таки начал эту войну. А существует ли вообще ответ на подобный вопрос? Каждый раз, когда мы пытаемся задать себе этот вопрос, когда пытаемся найти причины, мы вынужденно сталкиваемся с дурной бесконечностью. У каждого действия есть причина, у которого есть своя причина, у которой есть своя причина, у которой своя… Вся известная нам история человечества – это прежде всего история войн. Бывали, конечно, в Европе, затишья, но лишь как удивительное и редкое исключение. Воевали все и всегда, в Европе и в Азии, в Африке и Америках. Война красной (в обоих смыслах) нитью проходит через всю историю человечества. Так можно ли вообще говорить о том, что какой-то правитель некой страны несет особую ответственность за то, что начал войну в те эпохи? Это, мне кажется, невозможным. Что же касается Гитлера, то надо заметить, что свои планы на воссоединение немецкой нации он не скрывал от народа, а наоборот – именно под знаменем этих планов он и пришел к власти. Законным, надо заметить, путем. Среди разных измышлений есть и то, которое настаивает на якобы незаконном характере получения Гитлером власти в Германии. Говорят о «захвате» власти. Это не имеет ни малейшего отношения к действительности. В биографии Гитлера в самом деле был момент, когда он пытался захватить власть путем вооруженного путча. Было это в Мюнхене, в 1923 году, и кончилось все это запрещением партии НСДАП, закрытием их газеты, тяжелейшим личным кризисом для Гитлера и тюрьмой.

Мог ли Гитлер, партия которого победила на выборах, который был законно назначен канцлером, который, таким образом, законно получил власть из рук народа и президента – мог ли он, призывавший все это время к восстановлению исторической справедливости (как он ее понимал), к восстановлению сильной Германии, вдруг сообщить, что он стал пацифистом и совсем не возражает, чтобы и дальше соседние страны откусывали себе куски немецкой земли? Это просто вопрос, на него сейчас не обязательно давать ответ.

Сам этот мюнхенский (или «пивной») путч возник не на пустом месте, а как результат того, что французы оккупировали Рурскую область. Если очень, очень кратко и грубо описать ситуацию, сложившуюся после окончания Первой мировой войны, то ни для кого в то время не было секретом, что условия Версальского договора являются невыносимыми для немцев, что немцы никогда не смогут смириться с тем, что их страну расчленили. Это был грабительский, унизительный и исключительно жестокий «договор».

Об этом прямо и громко говорили очень многие. Фердинанд Фош, маршал Франции, заявил: «Это не мир, это перемирие лет на двадцать», и оказался прав с точностью до двух месяцев! А вот мнение Ленина – исключительно умного человека вне зависимости от его моральных качеств: «Это неслыханный, грабительский мир, который десятки миллионов людей, и в том числе самых цивилизованных, ставит в положение рабов. Это не мир, а условия, продиктованные разбойниками с ножом в руках беззащитной жертве». А вот мнение Сталина, которого можно обвинить в чем угодно, только не в политической наивности: «Рано или поздно германский народ должен был освободиться от Версальских цепей… Повторяю, такой великий народ, как германцы, должен был вырваться из цепей Версаля.»

А что по этому вопросу думал человек, который был ближе всех вышеперечисленных людей к этим политическим процессам тех лет?

В марте 1919 года Ллойд Джордж (премьер-министр Англии с 1916 года, участвовавший в подписании Версальского договора) написал меморандум под названием «Некоторые соображения для сведения участников конференции перед тем, как будут выработаны окончательные условия». В этом тексте говорилось:

«Вы можете лишить Германию ее колоний, превратить ее вооруженные силы в простую полицию, низвести ее военно-морской флот на уровень флота пятистепенной державы, однако, если в конце концов Германия почувствует, что с ней несправедливо обошлись при заключении мирного договора 1919 г., она найдет средства, чтобы добиться у своих победителей возмещения... Поддержание мира будет... зависеть от устранения всех причин для раздражения, которое постоянно поднимает дух патриотизма; оно будет зависеть от справедливости, от сознания того, что люди действуют честно в своем стремлении компенсировать потери... Несправедливость и высокомерие, проявленные в час триумфа, никогда не будут забыты или прощены.

По этим соображениям я решительно выступаю против передачи большого количества немцев из Германии под власть других государств, и нужно воспрепятствовать этому, насколько это практически возможно. Я не могу не усмотреть главную причину будущей войны в том, что германский народ, который достаточно проявил себя как одна из самых энергичных и сильных наций мира, будет окружен рядом небольших государств. Народы многих из них никогда раньше не могли создать стабильных правительств для самих себя, а теперь в каждое из этих государств попадет масса немцев, требующих воссоединения со своей родиной. Предложение комиссии по польским делам о передаче двух миллионов немцев под власть народа иной религии, народа, который на протяжении всей своей истории не смог доказать, что он способен к стабильному самоуправлению, на мой взгляд должно рано или поздно привести к новой войне на Востоке Европы».

Его не услышали. Не захотели услышать. Германию объявили единственным виновником войны, заставив платить за всё.

Может быть такие оценки Версальского договора тебе кажутся чрезмерно эмоциональными? Давай посмотрим.

Экономика Германии была уничтожена, армия – уничтожена, территория разорвана, в частности значительная часть Восточной Пруссии была передана Польше, а также часть Померании и Позен (Познань). Франция оторвала Эльзас-Лотарингию. Округ Эльпен-Мальмеди захвачен Бельгией. Клайпедская область (Мемельланд) оторвана и затем передана Литве. Часть Шлезвига ушла к Дании, Верхняя Силезия отошла той же Польше. Еще часть Силезии отцапала себе Чехия.

А ведь на всех этих территориях жили немцы! Которые теперь стали национальным меньшинством, причем не просто меньшинством, а меньшинством, чьи гражданские права очень серьезно ущемлялись, особенно в Польше.