Если логика жизни здоровой плоти случайно встречается с жесткой инженерной систематизацией, и эта конструкция освящается дыханием вечных богов, то союз этот разрушить не может никто.

Итак, мы вновь возвращаемся к началу нашего повествования – истории занесения христианства на Русь. Писать об этом представляется возможным только в манере детективного жанра, до такой степени концепция "богооткровенного акта" смешит. А чтобы перейти уже от чернового решения проблемы к ее окончательному варианту, который будет означать для нас ответ на поставленный выше вопрос, еще раз обозначим точку отсчета нашего исследования, ибо нет на свете ничего отвратительнее беспристрастных исторических обзоров, из который известный род продажных людей создал себе хлебное ремесло. Человеческая точка зрения не может быть абстрактной и проистекать из ниоткуда в никуда. И для того, чтобы еще раз сверить стрелки исторических часов и жестко привязаться к осям координат, попросим совета у выдающегося культуролога XX столетия Освальда Шпенглера. Вот что он нам скажет:

"Дать современному человек НОВЫЙ ВЗГЛЯД, из которого сама собою, с неизбежностью возникает новая картина, вот что важно. Жизнь не имеет "цели". Человечество не имеет "цели". Существование мира, в котором мы на нашей маленькой планете составляем небольшой эпизод, есть нечто слишком величественное, чтобы такие жалкие вещи, как "счастье наибольшего количества людей" могли быть целью. В бесцельности заключается величие драмы. Но наполнить эту жизнь, которая дарована нам, эту действительность вокруг нас, в которую мы поставлены судьбою, возможно большим содержанием, жить так, чтобы мы вправе были сами собою гордиться, действовать так, чтобы от нас осталось что-нибудь в этой завершающей себя действительности, – вот задача. Мы не "люди в себе". Это принадлежит прошедшей идеологии. Гражданство мира – это жалкая фраза. Мы люди определенного столетия, нации, круга, типа. Это необходимые условия, при которых мы можем придать смысл и глубину нашему существованию, можем быть деятелями, также посредством слова. Чем более мы заполняем эти данные границы, тем далее простирается наша действительность.

Фраза, что идея делает мировую историю, в том виде, в каком ее надлежит понимать, является заинтересованной болтовней литераторов. Идеи не выговариваются. Художник созерцает, мыслитель чувствует, государственный деятель и солдат осуществляют их. Идеи постигаются только кровью, инстинктом, а не абстрактным размышлением. Они свидетельствуют о своем существовании стилем народов, типом людей, символикой деяний и творений, и знают ли эти люди вообще о них, говорят ли они или пишут верно или неверно, это маловажно. Жизнь- это первое и последнее, и жизнь не имеет ни системы, ни программы, ни разума; она есть сама для себя и сама собою, и глубокий порядок, в котором она осуществляется, доступен только созерцанию и чувствованию, но не разложению на доброе и злое, верное и неверное, полезное и желательное".

Итак, как люди определенного столетия, нации, круга, типа, мы выразим свое отношение к привнесению христианства на Русь именно с позиций той религии, которую оно имело своей целью уничтожить. Это и есть единственный подлинно исторический подход – взирать на все глазами потерпевшей стороны. Христианство любит рассуждать об искупительной роли жертвы, ту же методологию применим и мы.

Об "эпохальном событии" написано уже очень много, и вряд ли есть необходимость повторять все, сказанное в исторической литературе на эту тему. Достаточно в море информации обнажить несколько ключевых фактов, чтобы структура идеологического заговора очертилась довольно ясно. Автор не имеет ни малейшего желания скатываться на "благодатную" почву пресловутого масонского заговора, ибо в этой истории принимала участие масса людей самых разных национальностей и устремлений. Власть не имеет ни пола, ни национальности, ни возраста, в этом и состоит весь ужас. Мы не будем лепить наши факты вдоль наезженных хорошо оплачиваемых теорий о неизбежности принятия Русью христианства из-за того якобы, что перед нею сразу возблистал свет мировой европейской культуры, улучшились торговые и политические контакты и она вошла на равных правах в семью цивилизованных народов. Не говоря уже о такой смехотворной гипотезе, что единая религия во главе с Единым Богом помогла централизовать государство, потому что это обыкновенная ложь. Пусть проторенным путем движется цех казенных историков, нельзя же лишать людей кормушки. Каждому свое. Во всей этой "богооткровенной" истории больше всего провинились византийская правящая верхушка и русская. Обе они стояли в оппозиции к русскому народу, лучшие духовные силы которого формировались кастой волхвов, что и была вскоре физически уничтожена. Нам не понять сквозь толщу веком атмосферы той эпохи, когда разносчики мировых религий увещевали государей и пророки ходили табунами, а природные религии, ввиду их явной деидеологизированности, были лишены иммунитета. Русь не представляла собой исключения, незадолго до этого крестили Болгарию с помощью войск византийского императора Михаила III.Демонстраторы преимуществ своих религий бегали от двора одного князя к другому, точно рекламные агенты ведущих фирм. Обратите внимание на явный "богооткровенный" колорит. К тому же императору Михаилу III хазары прислали своих послов со словами: "От начала знаем лишь единого Бога, который стоит над всеми, и ему кланяемся на восток, в остальном держась своих постыдных обычаев. Евреи побуждают нас принять их веру и обычаи, а с другой стороны сарацины, предлагая мир и дары многие, принуждают нас принять свою веру, говоря: "Наша вера – лучшая среди всех народов". Из-за этого посылаем к вам... Вашего совета спрашиваем и просим от вас мужа книжного. Если переспорит евреев и сарацин, то примем вашу веру".

Константин Философ в открытом интеллектуальном поединке в присутствии высочайшей публики эффектно переиграл соперников и диспут покидал с чувством грандиозной победы, несмотря на то, что хазары остались иудеями по вероисповеданию. Отличная иллюстрация к вопросу о роли личности в истории.

Византийский патриарх Фотий после очередного успешного массированного нападения русского флота на Константинополь в 860 году говорил так: "Народу возлюбленному и богоизбранному (теперь это уже были греки) не должно надеяться на крепость рук своих, величаться силою мышц своих, опираться на запасные оружия, а надобно овладеть... и господствовать над русскими с помощью всевышнего". Самым же убийственным является тот факт, что глава русской церкви по прямому указанию византийских религиозных комиссаров был назначен за 120 лет (!!!) до того, как по официальной версии на Россию "снизошла благодать" в 988 году. Хотя это дата официальной окончательной победы христианства, но крестить русских людей начали задолго до этого эпохального года. Изумительна символичность акта: первое массовое крещение было осуществлено над славянами-рабами, ибо по языческим представлениям невольники и на том свете оказываются невольниками, христианство же открывало перед ними радужные перспективы потустороннего мира.

Многочисленные школы филологического анализа в XX веке разносторонне освятили взаимосвязь языка и сферы идеологии. Слово обладает мистической силой воздействия на психику человека, особенно когда это слово искусственное, выращенное на искусственном языке. Социальный фантаст Джордж Оруэлл отлично обрисовал проблему в теории так называемых новоязов – новых языков. Но практика новоязов – это, оказывается, седая старина. Так, по свидетельству Константина Багрянородного, помимо 24 букв греческого алфавита, для русских изобрели еще 11 дополнительных букв, хотя язык был полноценен и на дохристианский русский язык были уже переведены все основные священные писания. "Основатели славянской письменности" Кирилл и Мефодий видели и читали эти книги. Но русский язык был до такой степени не подготовлен к внедрению в массовое сознание рабских иллюзорных категорий аскетизма, безволия, фатализма, непротивления, покаяния, что"основоположники" завозят 11 новых искусственных букв и монтируют новый язык, приспосабливая его к грядущему массовому подчинению народа новой привозной идеологии. Налицо другая аналогия: после 1917 года русский язык был вновь изуродован, на сей раз – коммунистами в сторону его неуклюжего огрубления. Но мы-то теперь знаем, что это зарождалось в одной мастерской, оттого всюду проступает один почерк. Нужно быть слепым, чтобы не видеть этих аналогий, мастеря прилизанные теории об "исторических" причинах крещения.

Константин Багрянородный свидетельствует: "И народ россов, воинственный и безбожный, посредством щедрых раздач золота, серебра и шелковых одежд Василий I Македонянин привлек к переговорам и, заключив с ними мирный договор, убедил их сделаться участниками спасительного крещения и расположил принять архиерея".

Засланному архиерею было предложено сотворить чудо, дабы "россы" уверовали в "истинную" религию. Архиерей, смиренно помолившись над Евангелием, бросил его в огонь, а затем по прошествии изрядного времени вынул уже из потухшей печи целым и невредимым. Увидев это, язычники в смятении принялись креститься. Отечественная историческая наука не в силах вразумительно ответить на вопрос о происхождении "чуда". Что ж, сделаем это мы. Приблизительно во второй половине VII века некто по имени Каллиник изобрел самовозгорающуюся смесь, известную в исторической литературе под названием "греческого огня". Но работа с зажигательными смесями, да еще на протяжении десятков, сотен лет, автоматически подразумевает и работу в противоположном направлении, то есть с огнеупорными материалами, в один из которых и было облачено то самое "чудесное" Евангелие. Прикладная наука не историческое богословие и не развивается как попало, а Божий промысел, оказывается, не брезгует и технократизированным обманом.

28

Полезен бывает и взгляд со стороны конкурирующей религии. Так, крупный мусульманский ученый XI - XII веков ал-Марвази говорил о "русах" как о воинственном, храбром, эмансипированном народе, для которого меч был основным источником существования. "И было их воспитание таким, пока они не приняли христианство в месяцах 912-913 годов. Когда они обратились в христианство, вера притупила их мечи, дверь добычи закрылась за ними, и они вернулись к нужде и бедности, сократились у них средства к существованию. Вот они и захотели сделаться мусульманами, чтобы были дозволены для них набег и священная война, возвратиться к тому, что было раньше".

Информация исчерпывающая и перечеркивающая все официальные запатентованные версии. К чести мусульманских источников нужно сообщить, чтоони много правдивее и откровеннее христианских. Приблизительно на том же акцентирует свое внимание персидский автор XIII века Мухаммед Ауфи и более поздний турецкий – Мухаммед Катиб. Двое последних, кстати, добавляют, что часть южных славян, приняв ислам, сразу начала господствовали на море.

Еще в начале X века, задолго до официального крещения Руси, христианство уже успело укрепиться в ней, и в Киеве были уже сотни христианских храмов, а сами новообращенные селились отдельно от "поганых", составляя целые кварталы. Однако скандинавские варяги во главе с Олегом очень быстро разобрались в чем дело и силой выбили христианство с Руси, на официальном государственном уровне восстановив весь религиозный культ, причем не свой, варяжский, во главе с Богом Тором, но именно славянский с Перуном. Вообще, для Киевской Руси того времени были характерны постоянные войны между Севером и Югом, которые заканчивались каждый раз воцарением нового князя – поборника язычества, силой выметавшего христианство. Уместна опять же аналогия с Римской империей, где, даже по замечанию наихристианнейшего писателя Эрнста Ренана, все разрушение нравов распространялось с Востока на Запад. Сделайте географическую поправку: опять все сходится. Плацдармом, с которого началось практическое распространение новой религии на русскую землю, был Херсон Таврический – к IX - X векам совершенно интернациональный вольный город. кроме того, если верить летописям, направление идеологического воздействия было задано еще апостолом Андреем.

Если же речь заходит о классической версии соревнования религий, когда за первенство боролись эмиссары православия, католицизма, иудаизма и ислама, налицо также сознательный историографический обман, ибо князь Владимир посылал в разные страны и земли гораздо большее количество экспедиций с целью изучения идеологических особенностей, чем те, о которых "принято"говорить. Так, по личному указанию Киевского владыки некий половчанин Иван Смирама был направлен в Палестину и Египет. Оттуда он писал князю, увещевая его против греков и римлян за их излишества в вере, хвалил коптическую ересь, содержащую обрезание. Ему, впрочем, отказали в услугах. Однако можете себе представить, каким пикантным мог быть результат, если бы сработала эта версия и народ-богоносец во всей тенденциозной литературе фигурировал бы как народ-ересеносец. В 987 году, также по личному указанию Владимира, некий монах Сергий был направлен в район преимущественного распространения индоарийских религий, и по некоторым данным добрался даже до Китая, но опоздал с ответом. Имея представление о широких культурно-экономических контактах молодого русского государства, и имея хотя бы некоторое представление о личности Великого князя, трудно предположить, чтобы его образовательный кругозор был ограничен четырьмя монотеистическими ортодоксиями. На базарных лотках Москвы сейчас могла бы лежать не Библия, а Авеста или Упанишады, могли бы расцвести ереси, например, арианство, богомильство, павликианство, весьма близкое по своему существу к язычеству, могло бы быть и еще что-то. А результат был бы приписан патриархальным нравам и обычаям русского народа, и опять все вышло бы научно и благопристойно.

Но вот Киевский владыка, поддавшись на уговоры через восемь лет после того, как он собственноручно укреплял язычество, сооружая Пантеон Богов, творит новый религиозный эксперимент над своим народом, загоняя его в воды Днепра, что и означало "нисхождение святого духа на русскую землю". Начинаются повсеместные карательные экспедиции с физическими расправами над язычниками, прежде всего с волхвами, непременным уничтожением их духовного наследия и разрушением святынь в самой варварской форме. Добрыня и Путята огнем и мечом насаждали "благую весть", что безоговорочно подтверждено современниками. В Новгороде в первую очередь крестили сельских жителей, застигнутых в торговый день на базаре, и они долго не могли понять, в чем же, собственно, дело. Спустя девять веков коммунистические облавы на рынках укрепили в русском человеке мистическую боязнь посещения мест со свободным обращением денег и товаров. В Ростовской земле некий монах Авраамий с помощью "Иоанна Богослова" уничтожил статую Бога Велеса своей тростью. Спасибо, что хоть признался, кто был инициатором вандализма. Дреговичская земля до сих пор хранит легенду о том, как каменные кресты приплыли по реке и вода Припяти окрасилась кровью. На территорию Белоруссии, помимо своих, привлекали и иностранных "специалистов". Так, поляки присылали своего епископа Колобжегского Рейнберна, который, разрушив святилище Богов, сжег их и сбросил в почитаемое море духов четыре камня, смазанных елеем, произведя таким образом "очищение святой водой". То же самое проделали с древними хорватами, жившими в Верхнем Поднестровье. В Ростовской земле попы плавали по озеру на плотах и во время крещения для быстроты целым группам людей давали одни и те же имена, из чего явствует, что была разработана целая система поточно-конвейерной христианизации.

Страна была превращена в настоящий полигон, ведь, принимая византийскую модель христианства, старое язычество разрешили добивать конкурирующим религиям: католицизму, исламу, иудаизму. Этот вопиющий отвратительный факт до сих пор совершенно не получил должного освещения в официальной исторической литературе, вместо этого Вам по старинке будут морочить голову Софией, богооткровенностью и тому подобными худоумными спекуляциями. Польского епископа затем заменяет сам святой Бонифаций, набивший руку на разрушении великой религиозной культуры древних германцев, которой восторгались целые поколения античных историков. Окончив магдебургский центр по подготовке католических кадров по уничтожению язычества и сменив мирское имя Бруно на Бонифация после пострижения в монахи, он повышает квалификацию в Риме под руководством самого папы Сильвестра II и получает из его рук сан архиепископа. Отличившись по основному профилю деятельности в Венгрии, с целью обмена опытом он выезжает на Русь. Обсудив общие проблемы с князем Владимиром, Бонифаций направляется обращать в католицизм язычников-печенегов, что ему и удается лишь частично. Не достигнув нужного эффекта на таком удалении от базы, он возвращается в Польшу для подготовки к новой миссии – в Пруссию. Поторговавшись с императором Оттоном III, он получает все права на эту землю. В мандате, выданном Бонифацию, было написано просто: "В самой Польше или в других завоеванных варварских странах, а также в тех, которые еще предстояло завоевать". Вновь ощущается привкус неразборчивого большевистского максимализма, когда Ленин выдавал подчиненным чистые листы бумаги с подписью, куда заносились фамилии людей, которых можно было расстреливать без суда и следствия. Если католический центр по подготовке разрушителей язычества находился в Магдебурге, то православный находился на Святой Горе – благословенном Афоне.

Едва Русь получила новый религиозный статус, как в Печерском монастыре в Киеве был основан соответствующий филиал, одним из первых идеологов которого был Симеон Новый Богослов. Поучения его разительно отличались от умонастроений русской языческой вольницы. Преподобный Симеон настойчиво призывал к смирению, отказу от поисков первенства в чем-либо, насаждая плач с молитвами, уединение, обуздание чрева. Взывал он к самоуничижению, совершенному отказу от собственной воли, не прекословить ни в чем духовному наставнику, "хотя и увидишь его творящим блуд или упивающимся и управляющим, по твоему мнению, худо делами обители. Хотя бы он тебя бил и бесчестил и причинял тебе много других скорбей, не сиди вместе с досаждающими ему и не иди к беседующим против него. Пребудь с ним до конца, нисколько не любопытствуя о его прегрешениях".

Создается впечатление, что мы только что прочли постановление закрытого партийного собрания коммунистов времен их расцвета. Вообще при изучении идеологии раннего христианства сразу бросается в глаза ее примитивное одностороннее выворачивание наизнанку естественного языческого мировоззрения. Посмотри, как делает язычник, и сделай наоборот – вот и все христианство на бытовом уровне. Воля – это "бесовское прельщение". Гордость – это "спесь, наипервейший грех". Сила телесная – "угождение бренному". Привязанность к своей земле и местным святыням – это "религиозный национализм". Здоровый интерес к противоположному полу – "блуд", гораздо "чище" христианские сексуальные аномалии. Покаянное юродство, так страстно культивируемое церковью,- это обыкновенный нравственный эксгибиционизм.

А теперь мы вплотную подступили к святая святых официальной историографии – насиженной уютной теории о централизации русских земель вокруг единой религии, ибо версия эта не выдерживает никакой критики. "носители смирения" из Печерского монастыря надоумили князя Владимира перед смертью поделить русскую землю на удельные владения и раздать ее сыновьям, каковых у владыки было множество: Святославу – Чернигов, Всеволоду – Переяславль, Игорю – Владимир, Вячеславу – Смоленск, Изяславу – Киев. Как это снова омерзительно похоже на наше разрушение единого государства под эгидой парада опереточных суверенитетов, с бездумным осквернением храмов разных народов, кровью, хаосом, нечестием, позором.

Выучите это черное имя наизусть: игумен Печерского монастыря Феодосий – главный идеолог раздробления Руси, выработавший важнейшие политические требования в линии церкви в период удельного княжения. Он же, естественно выработал и идеал христианского проповедника. Тип нынешнего мнимого демократа времен нового демонтажа единого государства, очевидно, аккуратно переписан с этого канона. Как все мерзко идентично, тонешь в аналогиях, всюду мелькают клейма одной мастерской по изготовлению исторических фактов. Видимо, скоро мы накрепко выучим и имя нового Феодосия.

Вдребезги рушится и следующая по старшинству теория – о культурном воссоединении с народами Европы. Тот же Феодосий изобрел и прообраз ныне печально известного "железного занавеса", ибо развернул целую кампанию против латинства. В многочисленных письмах Изяславу игумен призывал к полному обособлению Руси от Запада. Он писал, что не подобает хвалить чужой веры, так как тот, кто хвалит чужую, неминуемо хулит собственную. Кто же хвалит и свою, и чужую, впадает в двоеверие, ходит близ ереси. Латинство не от Бога, ибо Бог не двоеверен; он Един, едина Вера, едино Крещение. Истинная вера -только православие, сохраняемое восточным монашеством. Так начиналась эстафета "богоугодного властелина", процветающего у нас и поныне. Очевидно, если бы игумену пришлось жить в середине XX века, то он с удовольствием подписался бы под изумительным лозунгом: "Сегодня ты танцуешь джаз, а завтра родину продашь". Чуть позже он, впрочем, успешно стал бы советником по национальной политике близ очередного местечкового наполеончика. Идея Феодосия о "монастыризации" Руси затем нашла продолжение при большевизации. При Печерском монастыре, как водится, была организована агитационная служба, распространявшая жития святых, которые преследовали те же цели. Так, в "Житие Ирины" читаем ясно: "Всякий, кто чтит эллина, преступает закон". Под эллином нужно понимать жизнерадостное орфико-дионисийское учение древней Эллады, которое было сильно распространено на юге Руси, указания на его живучесть встречаются в "Стоглаве" вплоть до XVI века. Все как по нотам.

Хочется искренне поблагодарить за оставшиеся свидетельства вышеупомянутых мусульманских историков ал-Марвази, Мухаммеда Ауфи и Мухаммеда Катиба. С недоумением современников взирали они на весь этот акт самооскопления соседнего народа. Уж кто-кто, а они отлично знали, как развозилось по миру христианство.

Показателен и другой факт из истории восточной мудрости. Когда в XVI веке руки христиан дошли до Японии, а знаменитый иезуит Франциск Ксавье наконец осчастливил и страну восходящего солнца, то правитель сёгун Токугава Иэясу, полюбовавшись на все это, официально запретил христианство в 1614 году, оставив по себе словами историка память мудрого правителя, по-настоящему радевшего о благе своего народа: "Распространение христианства, на первый взгляд безобидное, влечет за собой эрозию религиозно-нравственных представлений синтоизма, конфуцианства и буддизма, на которых зиждилось социальное и духовное единство управляемого им народа".

"Один Бог – одно государство". Эта историческая формула не имеет под собой никаких логических оснований. Скорее можно говорить так: "Один Бог – один подкоп под государство". Вспомним здесь еще и египетского фараона Аменхотепа IV, который в XIV веке до нашей эры удумал создать на государственном уровне монотеизм, запретив все иные культы. Однако его последователям фараонам потребовалось много усилий, чтобы исправить идеологические перегибы. Древнему египтянину и позднесредневековому японцу хватило нескольких десятков лет, чтобы ясно узреть на государственном уровне разрушительное воздействие сей ядовитой морали, а современному славянофилу – "радетелю о царстве Христовом" – не хватает уже тысячи лет, чтобы понять это. Вот в чем кроется национальная трагедия, а вовсе не в лени и пьянстве, на которые так искусно отвлекается людская ненависть.

Попав на русскую землю, новая религия не торопилась внедрять в народное сознание весь свой идейный арсенал, справедливо опасаясь исправления занебесных фантазий сильным практическим славянским умом. Из истории распространения ересей мы легко узнаем, что русский человек всегда стремился узнать факты из новой религии, чего никак не хотели православные идеологи, ибо они точно знали, что от фактов она умрет. Священные писания в полном объеме начали распространять аж только в XV веке, когда народное сознание было уже достаточно догматически обезображено. Ибо, когда оно еще помнило естественную логику язычества, в огромном количестве появились писания, украсившие затем индексы "запрещенных книг", такие, как: "Повесть о древе крестном", "Как Христа в попы ставили", "Как Христос плугом орал", "Сказание о том, как Пров Христа другом назвал". Огромной популярностью пользовались, как мы уже знаем, все проясняющие апокрифы, особенно "Детство Христово", "Первоевангелие Иакова", а также "Логии" – компрометирующие Христа высказывания, собранные воедино и с глаз православных убранные. Стоит ли удивляться всему этому, ведь исторические аналогии невозможно опровергнуть никакой пильпулистской филиппикой, сколько бы ни платили историкам религии. В 325 г. н.э. христианство после многочисленных запретов становится официальной религией Рима, а уже в 380 оно запрещает все остальные формы религиозности, становясь единственной общеобязательной религией. В феврале 1917 года большевики выходят из подполья, становясь официальной политической силой, вместе со всеми раззадоривая массы требованием провести плебисцит – учредительное собрание. Но уже в октябре они совершают вооруженное восстание, становясь единственной политической силой. Добившись поначалу равенства со всеми, они уничтожают его при первой же возможности. Там, где одна истина, одна религия, всегда расцветает дилетантизм как следствие волюнтаризма, под покровом ханжеской нравственности вырастают чудовищные формы болезненного разврата. Император Юстиниан, будучи образцом строгого православного государя, женится на цирковой танцовщице, одновременно уничтожая все формы вольнодумства, запрещая даже математику как "языческое нечестие". Спустя многие века под ширмой лозунгов о нравственном человеке запрещают генетику и кибернетику, теперь уже – как буржуазное нечестие.

Всякая насильно удерживаемая единственность неминуемо ведет к уродству, независимо от того, идет ли речь о Едином Боге или Единой партии. Монополия помогает выжить лишь худшим, худшими она всегда и насаждалась.

Христианство разбудило в России не спящую красавицу, а гадкую юродивую. Теперь мы ясно видим, что в том было его предназначение. Рассуждения о том, что Россия – Третий Рим или Второй Израиль – юродство канонизированное. Народ-богоносец – это народ-попрошайка, ибо тот, кто считает себя особенно близким к Богу, не любит работать на земле. Всякие рассуждения о всеединстве, Софии, космизме на нищей земле – отвратительны и отдают патологией, а не мифологией. Не нужно разрушать храмы, сжигать библии, нужно всего лишь забыть о существовании Христа так же просто, как сделал это крепостной гений Федор Подшивалов: "Ведь тут кажется тягость не большая, сказать, что не верую больше Христу и его святым, и матерям Божиим, и исполнить, что сказал". Нужно забыть о Нем, как забывают постепенно о существовании реальных исторических лиц или литературных персонажей, если только школьные учебники и пресса перестают напоминать о них. Не трогайте Христа ни словом ни делом, и он исчезнет сам собою, оставив Вас в покое наконец.

Нужно понять раз и навсегда, что в этом грандиозном соревновании религиозных систем Россия если и занимает одно из центральных мест, то все же не исключительное. Соревнование это часто переходит в борьбу, особенно сейчас, когда силы, удерживавшие массовые монорелигии на плаву мировой истории, ясно выказывают все признаки отмирания. Космическая эра Рыб заканчивается, и те, кто питался ее животворными соками, бьются в агонии, предчувствуя конец.

Именно потому сейчас на одном из основных идеологических полигонов, который называется Россия, идет борьба без правил. И эта мысль также не является индивидуальным изобретением автора. Общеизвестно, что второе пришествие Христа и установление царства Божия на земле – чудо, которого ждут все. Но чудо это воспитано одной единственной доктриной, а существуют еще и другие. Нам пора знать о них, ведь и другой взгляд по справедливости имеет право на жизнь.

В буддийской литературе есть многочисленные сведения о мифической земле Шамбала - стране справедливости и благоденствия. Современные ученые по описаниям установили даже географическое местоположение этой страны с точностью до десятых долей градуса. Находится она не территории современной России. Сказание об этой стране носит эсхатологический характер и опирается на сочинения Трипитаки – буддийский канон. Сказание о мифической стране Шамбала и сочинения Трипитаки объединяются в общей тибето-буддийской идейной доктрине, которая называется системой Калачакры. Всего же в ней имеется порядка 60 основных сочинений в разделах "Тантра" и "Комментарий на Тантру". Одно из этих сочинений представляет собой запись беседы Шакьямуни с царем Шамбалы Сучандрой, от которого первый получает высшую мудрость.