Не скрыться от очарования его. Часть первая.

Голос Хуа Чэна звучал с откровенным презрением, без тени учтивости. Однако стоило ему заговорить, и мужчина готов был стерпеть все насмешки толпы, но не посмел бы перечить.

Служанка, что привела Се Ляня, произнесла:

— Молодой господин, сегодня удача поистине благоволит вам.

Се Лянь, не отрывая взгляда от полога, спросил:

— Что это значит?

Служанка ответила:

— Наш градоначальник крайне редко приходит сюда поиграть, но вот уже несколько дней подряд он посещает игорный дом, да ещё пребывает в прекрасном настроении. Это ли не большая удача?

Судя по тону, девушка относилась к этому самому «градоначальнику» с обожанием и даже благоговением, будто для неё возможность увидеть его — это уже великое счастье. Се Лянь не смог сдержать улыбки.

Материалом полога служила лёгкая газовая ткань, ниспадающая красной тенью, создавая ощущение тумана, колышущегося на ветру. Перед завесой стояли несколько очаровательных девушек, которые принимали ставки за игральным столом. Се Лянь вначале собирался лишь посмотреть на действо издалека, но, услышав голос Хуа Чэна, стал пробираться к столу поближе, при этом стараясь не привлекать внимание. Когда он наконец протиснулся к третьему ряду зевак, то смог разглядеть мужчину, который делал ставку.

То оказался живой человек. Се Ляня это, впрочем, не слишком удивило, ведь он был осведомлен, что в Призрачном городе встречались не только демоны. Немало заклинателей из мира людей также захаживали сюда, а иногда по ошибке забредали и простые смертные, находящиеся на краю жизни или же мучимые мыслями о смерти. Мужчина носил маску, через которую виднелись глаза, испещрённые красными прожилками настолько, что казалось, он вот-вот заплачет кровавыми слезами. Губы мужчины поражали белизной, будто он много дней не видел солнечного света. Это был человек, но сейчас он походил на демона больше, чем любой из присутствующих.

Обеими руками мужчина крепко прижимал к столу игральный стакан из чёрного дерева. Спустя мгновения, он не выдержал, будто решил пойти на риск, и произнёс:

— Но… почему тому человеку позволили поставить свои ноги?

Одна из девушек у красного полога рассмеялась:

— Тот человек — грабитель, достигший в своем мастерстве небывалых высот. Его ноги наделены даром лёгкой поступи, на них он обошёл целый свет, от них зависела вся его жизнь и ремесло. Поэтому его пара ног стоила того, чтобы поставить на кон. А ты — не ремесленник и не прославленный лекарь. Разве можно твою руку оценить так же высоко?

Мужчина крепче стиснул зубы и воскликнул:

— Тогда я… я поставлю… поставлю десять лет жизни своей дочери!

Услышав ставку, Се Лянь удивлённо замер и подумал: «Неужели под небом в самом деле найдётся отец, способный поставить на кон жизнь собственного ребёнка? Куда же это годится?

Из-за полога раздался короткий смех Хуа Чэна, затем ответ:

— Годится.

Возможно, то было лишь ложное ощущение, но в этом «годится» Се Лянь расслышал суровые нотки.

Он вновь подумал: «Сань Лан говорил, что ему всегда везёт. Даже из стаканчика для гаданий он выбросил самые счастливые палочки. Если он станет состязаться в удаче с этим человеком, непременно выиграет. Но тогда дочь проигравшего лишится десяти лет жизни!»

Стоило ему только подумать, как девушка у игрального стола сладко проворковала:

— Чёт — поражение, нечет — победа. Раскроешь кости, и пути назад не будет. Прошу!

Значит, Хуа Чэн вовсе не собирался выходить к столу играть. Тот мужчина, сотрясаясь всем телом, вцепился в игральный стакан и принялся с остервенением трясти. Голоса в главном зале немного притихли, так что стал отчётливее слышен стук игральных костей о стенки стакана. Мужчина долго тряс кости, затем внезапно застыл. В тот же миг в зале воцарилась мёртвая тишина.

Лишь спустя долгое время игрок медленно-медленно приподнял край игрального стакана и украдкой заглянул в образовавшуюся щель. Полные кровавых линий глаза вдруг округлились.

Он яростно поднял стакан и в безумной радости завопил:

— Нечет! Нечет! Нечет! Я выиграл! Я выиграл! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, победа моя!!! Я победил!!!

Люди и демоны, собравшиеся за столом, увидев вовсе не тот результат, который хотели, цокнули языком и ударили по столу руками, выражая недовольство. Девушка с улыбкой объявила:

— Поздравляю. Твоё дело вскоре пойдёт в гору.

Мужчина громко расхохотался, затем добавил:

— Постой! Я хочу сыграть снова.

Девушка:

— Милости прошу. Чего ты хочешь на этот раз?

Лицо мужчины сделалось озлобленным.

— Я хочу… я хочу, чтобы мои деловые конкуренты, все до одного, скоропостижно скончались!

После такого заявления по залу пробежали восторженные прищёлкивания языком. Девушка прыснула со смеху, прикрывая рот ладонью, и ответила:

— Осуществить это желание будет немного труднее, чем предыдущее. Может быть, попросишь что-то другое? К примеру, чтобы твоё дело поднялось ещё на ступень выше?

Мужчина с налитыми кровью глазами отрезал:

— Нет! Я хочу именно этого. Я хочу этого.

Девушка:

— Но тогда, если таково твоё требование, десяти лет жизни дочери в качестве ставки, возможно, будет недостаточно.

Мужчина выпалил:

— Не достаточно, так я добавлю. Ставлю двадцать лет жизни дочери, и ещё… ещё ставлю её брачные узы!

Толпа демонов заголосила, громко хохоча:

— Ну и папаша, совсем совесть потерял! Дочку родную продаёт!

— Лихо, лихо!

Девушка произнесла снова:

— Чёт — поражение, нечет — победа. Раскроешь кости, и пути назад не будет. Прошу!

Мужчина вновь принялся старательно сотрясать стакан. Если он проиграет, его дочь лишится двадцати лет жизни и удачного замужества, разумеется, итог неприятный; но что если он выиграет, неужели тогда все его конкуренты в самом деле скоропостижно скончаются? Се Ляню казалось, что Хуа Чэн скорее всего не позволит этому случиться. Но, будто сомневаясь, всё-таки сделал маленький шажок вперёд. Принц всё ещё размышлял, стоит ли ему вмешаться и пойти на какую-нибудь уловку, как вдруг кто-то схватил его за руку. Обернувшись, принц увидел Ши Цинсюаня.

Тот уже перевоплотился обратно в мужчину. Раздался его тихий голос:

— Не поступайте опрометчиво.

Се Лянь так же тихо спросил:

— Ваше Превосходительство, почему вы снова приняли первоначальный облик?

Ши Цинсюань ответил:

— Ох, в двух словах и не расскажешь. Эти девушки и дамочки утащили меня за собой, сказали, что хотят показать один замечательный салон. Я с огромным трудом вырвался от них. Боялся, что настигнут опять, и потому пока перевоплотился. Они привели меня в одно место и нанесли множество чего-то непонятного на кожу, то тянули, то щипали, то шлепали, то ударяли. Посмотрите на моё лицо, с ним всё в порядке? Никаких странных изменений?

Он наклонился поближе к Се Ляню. Тот пристально вгляделся и ответил совершенно искренне:

— Кажется, стало ещё более белым и блестящим.

Ши Цинсюань, услышав ответ, так и просиял.

— Правда? Что ж, хорошо, просто замечательно, ха-ха-ха-ха. Где-нибудь есть зеркало? Здесь есть зеркало? Я хочу взглянуть.

Се Лянь:

— Полюбуетесь на себя позже. В Призрачном городе не представляется возможным воспользоваться сетью духовного общения, нам ни в коем случае больше нельзя расходиться. Кстати, Ваше Превосходительство, как вы узнали, что я здесь?

Ши Цинсюань ответил:

— Я даже не подозревал об этом. Я пришёл сюда, потому что здесь договорился о встрече с Цяньцю. Мы с вами расстались, и я решил сначала прийти сюда. Откуда мне было знать, что, оказавшись внутри, я так удачно наткнусь на вас.

Се Лянь:

— Вы договорились с Цяньцю? Встретиться здесь?

Ши Цинсюань ответил:

— Ага, Цяньцю — это Лан Цяньцю, Его Высочество Тайхуа, его-то вы уж должны знать, так ведь? Он — Бог Войны, покровитель восточных земель. Раз уж мы оказались на востоке, всё же лучше согласовать наши действия с ним. Призрачный игорный дом — это самое оживлённое место в Призрачном городе, здесь кого только не встретишь. Здание приметное, люди и демоны ходят толпами, много и тех, и других, так что нелегко привлечь чьё-то внимание. Поэтому я договорился с ним заранее, что мы встретимся именно здесь.

Се Лянь кивнул, выражая понимание. Затем обернулся и увидел, что мужчина всё ещё не поднял стакан. Вместо этого закатил глаза и забормотал что-то несвязное, потому совершенно перестал отличаться от демонов, беснующихся вокруг в азарте игры. Принц вздохнул:

— Тот человек…

Ши Цинсюань, не переставая трогать своё лицо, перебил:

— Я знаю, что вы хотите сказать. И я с вами согласен. Но Призрачный город — владения Хуа Чэна. Правило Призрачного игорного дома — всё происходит по обоюдному согласию. Коли осмелился сделать ставку, не отступай перед игрой. Небесные чертоги не могут вмешаться. Прежде понаблюдаем за тем, как будут развиваться события. В случае действительно безвыходного положения, мы что-нибудь придумаем.

Се Лянь на пару мгновений задумался и решил, что Сань Лан, должно быть, не допустит ничего подобного, значит, занять наблюдательную позицию будет наилучшим решением. Поэтому принц больше не пошевелился. Игрок у стола, кажется, всё-таки преисполнился смелости и приоткрыл краешек стакана. Итог вот-вот станет известен. Кто же мог подумать, что именно в этот момент кто-то внезапно выбежит вперёд и ударит по игральному стакану с такой силой, что чёрное дерево разлетится в щепки!

От удара разбился не только стакан. Раздробились кости руки, которую игрок всё ещё держал на стакане, через весь игровой стол пролегла трещина.

Мужчина в маске, прижимая к себе пострадавшую руку, принялся с воплями кататься по полу. Демоны вокруг тоже заголосили, кто-то радостно, кто-то потрясённо. А тот, кто вмешался, громко заявил:

— Как можно быть столь жестокосердным! Стремиться к богатству и славе — не возбраняется, но пожелать смерти других людей?! Играешь — так играй на собственную жизнь, если кишка не тонка. Но ты решил поставить на кон жизнь и брачные узы собственной дочери? Ты не достоин быть мужчиной, не достоин быть отцом!

Говорил молодой мужчина с прямыми вразлёт бровями и яркими словно звезды глазами, преисполненный отваги. На нём были надеты всего лишь простые одеяния, без намёка на роскошь, и всё же они не могли скрыть его благородного происхождения. Кто же ещё это мог быть, кроме Лан Цяньцю, Его Высочества наследного принца государства Юнань?

Увидев его, Се Лянь и Ши Цинсюань в толпе демонов одновременно закрыли лицо руками.

Се Лянь простонал:

— …Ваше превосходительство, вы… не предупредили его… чтобы он вёл себя поосторожнее, когда придёт сюда, чтобы не привлекал к себе внимания?

Ши Цинсюань также простонал в ответ:

— …Я… говорил, но… такой уж он человек… ничего не поделаешь… если бы я раньше знал… то договорился бы встретиться ещё на Небесах, чтобы вместе спуститься сюда…

Се Лянь:

— Понимаю… понимаю…”

Неожиданно за пологом раздался лёгкий смешок Хуа Чэна.

Вместе с которым сердце Се Ляня тревожно подскочило.

Юноша часто смеялся, когда находился рядом с ним, и сейчас Се Лянь уже более-менее научился отличать, когда он действительно искренне радуется, когда лишь язвительно насмехается, а когда в его усмешке звучат угрожающие нотки, подписывающие собеседнику смертный приговор.

Однако далее Хуа Чэн спокойно произнёс:

— Пришёл в мои чертоги беспорядки учинять? А ты не робкого десятка, как я посмотрю.

Лан Цяньцю развернулся в сторону полога. Его глаза ярко сверкнули.

— Ты и есть хозяин этого заведения?

Демоны вокруг стали насмехаться:

— Эй ты, болван несведущий, хоть представляешь, с кем разговариваешь? Это наш градоначальник.

Кто-то с прохладной усмешкой добавил:

— Не только игорный дом, весь Призрачный город принадлежит ему!

Услышав эти возгласы, Лан Цяньцю нисколько не изменился в лице, а вот Ши Цинсюань едва не подпрыгнул от удивления.

— Мать честная, получается там, за пологом, скрывается тот самый?! Собиратель цветов под кровавым дождём???

Се Лянь:

— Да… это он.

Ши Цинсюань:

— Вы уверены?!

Се Лянь:

— Я уверен.

Ши Цинсюань:

— Конец. Нам конец. Как теперь спасти Цяньцю?!

Се Лянь:

— Надеюсь, что он не раскроет своей личности…

Лан Цяньцю тем временем огляделся вокруг, при этом разъяряясь всё сильнее.

— Всё в этом проклятом месте пропитано скверной, поистине раздолье нечистой силы. Что за твари собрались здесь и какими непотребствами занимаются? Того, кто открыл подобное место, невозможно назвать хоть немного человечным!

Демоны зашикали на него в ответ.

— Нас изначально людьми-то не назовёшь, зачем нам какая-то человечность? Нам такая ерунда без надобности. Кому нравится, пусть забирает себе!

— Ты что о себе возомнил? Прибежал сюда, чтобы указания раздавать?!

Хуа Чэн усмехнулся.

— Мои владения — и есть самый настоящий разгул нечисти. По открытой для всех тропе небесных чертогов ты ступать не хочешь, а в преисподнюю, куда хода нет, суёшься без приглашения. Что мы можем с этим поделать?

Стоило Се Ляню и Ши Цинсюаню услышать фразу «небесные чертоги», к ним моментально пришло понимание.

Значит, Хуа Чэн уже догадался, откуда прибыл Лан Цяньцю!

Впрочем, до последнего так и не дошёл смысл данного высказывания. Лан Цяньцю вновь ударил ладонью по столу. Он стоял у края, и на этот раз все люди и демоны, что окружали его, бросились в рассыпную — стол полетел прямо в сторону красной фигуры за пологом. Однако Хуа Чэн, даже не меняя положения в кресле, мягко махнул рукой, и длинный игровой стол сменил направление, полетев обратно к Лан Цяньцю.

Когда удар настиг смутьяна, он вначале выставил одну руку перед собой, однако после обнаружил, что одной руки здесь недостаточно, поэтому тут же приложил обе. Он всё упорствовал, да так, что на лбу постепенно проявились синеватые вены. В первоначально оживлённом зале посетители попрятались по углам, а то и вовсе бросились наутёк. Се Лянь и Ши Цинсюань никак не могли решить, стоит ли оказать помощь соратнику. Ведь они, можно считать, пока не разоблачены, а значит, могли бы незаметно помочь Лан Цяньцю. Но если они действительно выбегут на помощь, одним махом раскроют всех троих.

Лан Цяньцю издал натужный крик и наконец вновь оттолкнул от себя непомерно тяжёлый стол. Хуа Чэн за красной завесой, по-прежнему сидя в профиль к нему, плавно сжал пальцы, затем расслабил снова. В тот же миг стол разбился на бесчисленное множество мелких щепок, которые вновь атаковали Лан Цяньцю.

Щепки пролетели по воздуху со звуком, напоминающим свист лезвия, яростно и стремительно, страшнее любого скрытого оружия. Если Лан Цяньцю продолжит скрывать магические силы, сохраняя облик простого человека, ему не удастся укрыться от атаки, что бы они ни сделал. Поэтому, когда в следующий миг его тело окутало едва заметное духовное сияние, Се Лянь и Ши Цинсюань всё поняли и про себя воскликнули:

— Плохо дело, он собирается перейти в божественное воплощение!

Однако свечение это вскоре исчезло, возможно, Лан Цяньцю наконец вспомнил, что в этот раз нельзя раскрывать свою личность, и потому в последний момент быстро скрыл божественное сияние. И всё же, если Лан Цяньцю отступил, Хуа Чэн отступать не собирался. Красная фигура, скрытая пологом, изобразила иной жест — сложила пять пальцев в щепоть и легонько приподняла.

Одно движение пальцев — и Лан Цяньцю подбросило в воздух и подвесило распластанным на потолке главного зала игорного дома!

Попав в столь затруднительное положение, Лан Цяньцю, полностью обескураженный, попытался вырваться и, кажется, даже не понял, как вышло, что он столь внезапно воспарил в воздух. Се Лянь, будто страдая от головной боли, произнёс:

— Его магические силы запечатаны, теперь не выйдет даже проявить божественное воплощение.

Ши Цинсюань заметил:

— В Призрачном городе властвует Хуа Чэн. Стоит ему захотеть, он может запечатать чьи угодно силы.

И хотя в итоге Лан Цяньцю оказался жертвой в данной ситуации, всё же для них это имело некоторые преимущества. А именно — его настоящая личность будет скрыта, хоть и при помощи внешнего воздействия. В противном случае, если бы он сейчас в драке раскрыл божественное воплощение, все бы узнали, что Бог Войны Востока, Совершенный Владыка Тайхуа, ворвался в Призрачный город и устроил скандал. В таком случае конфликт не удалось бы уладить так просто. Всё-таки за многие годы, исключая какие-либо особые происшествия, отношения между небесными чертогами и миром Демонов напоминали колодезную воду и речную — никто не вмешивался в дела другого.

Когда непрошеный гость, устроивший переполох в игорном доме, оказался обезврежен, попрятавшиеся в разные стороны демоны вновь вылезли из укрытий, собрались в главном зале и принялись громко хохотать, показывая пальцем на Лан Цяньцю, подвешенного к потолку. Должно быть, сам Лан Цяньцю никогда раньше не попадал в подобные передряги. Лицо его раскраснелось, но ни звука не слетело с губ. Он пытался незаметно применить силу, чтобы вырваться из невидимых пут. Снизу то и дело подпрыгивали демоны, чтобы ударить его по голове, но, к счастью, Хуа Чэн подвесил пленника достаточно высоко, чтобы никто до него не достал, иначе позор достиг бы небывалых размеров. Хуа Чэн за красным пологом усмехнулся.

— Сегодня я поймал для вас игрушку, можете забавляться сколько хотите. Если кто из вас достаточно удачлив и способен предложить крупную ставку, сможет забрать его и сварить на обед.

После такого заявления главный зал наполнился непрерывными восклицаниями, демоны голосили без умолку:

— Сыграем на большее-меньшее! На большее-меньшее! Кто выбросит большее число, тот и забирает добычу на съедение!

— Ай-яй-яй, паренек выглядит весьма питательным, хи-хи-хи-хи…

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха, дурень! В следующий раз будешь смотреть, на чью территорию с кулаками суёшься!

Четверо верзил в масках притащили новый игральный стол. Никто даже не вспомнил о мужчине, который всё ещё катался по полу с причитаниями, прижимая к груди покалеченную руку. Люди и демоны вновь собрались вокруг стола и начали новую игру. Только на этот раз на кону оказался подвешенный к потолку Лан Цяньцю. Глядя на то, как яростно игроки предлагают ставки, Ши Цинсюань рядом с Се Лянем принялся ходить из стороны в сторону и нервно трясти руками.

— Как же быть? Попытаемся выиграть его обратно? Или сразу ввяжемся в драку?

Се Лянь:

— Ваше Превосходительство, везёт ли вам в азартных играх?

Ши Цинсюань:

— Когда как. Разумеется, бывает, что везет, но бывает, и не очень. Удача в игре — вещь непредсказуемая. Разве можно сказать наверняка — повезёт или нет?

Се Лянь:

— Можно. Взять, к примеру, меня. Мне никогда не везёт.

Ши Цинсюань:

— Настолько всё ужасно?

Се Лянь угрюмо кивнул.

— Если я брошу кости, выпадет, самое большее, два.

Ши Цинсюань нахмурился, но почти сразу что-то придумал, хлопнул по бёдрам и произнёс:

— Предлагаю сделать вот что. Раз уж вы можете выбросить самое большее — два, в таком случае, сыграйте с ними, но не на самое крупное число, а на самое малое. Наверняка никто не сможет выбросить результат меньше вашего.

Се Лянь, поразмыслив, ответил:

— В этом есть смысл. Я попробую.

Затем принц подошёл к столу и заявил:

— Нельзя ли изменить правила и сыграть на самое меньшее? Кто выбросит наименьшее число, тот побеждает, идёт?

За столом царила суматоха, кто-то отвечал согласием, кто-то отказом, и Се Лянь, решив воспользоваться моментом, схватил пару игральных костей и попробовал выбросить.

Про себя принц повторял: «Меньше, меньше, меньше». Однако, когда кости оказались на столе, двое подошли взглянуть и увидели… две шестёрки!

Се Лянь:

— …

Ши Цинсюань:

— …

Се Лянь, разминая лоб, произнёс:

— Видимо, невезение в игре не станет везением лишь от перемены правил.

Ши Цинсюань, повторяя жест принца, тоже потёр лоб и произнёс:

— Так может, нам всё-таки сразу начать биться?

В этот момент одна из девушек у стола приблизилась к красному пологу, слегка склонилась, будто слушая приказания человека, сидящего за занавесью, кивнула, вновь выпрямилась и громко объявила:

— Прошу минуту тишины, градоначальник говорит.

Стоило ей заявить, что градоначальник собирается что-то сказать, демоны тут же притихли, воцарилась звенящая тишина. Девушка произнесла:

— Градоначальник сказал, что желает изменить правила.

Демоны наперебой заговорили:

— Воля градоначальника — и есть главное правило!

— Как градоначальник велит, так и будет!

— Как желаете изменить правила?

Девушка произнесла:

— Градоначальник говорит, что сегодня у него прекрасное настроение, и он хочет сыграть с нами. Вы можете бросить ему вызов. Кто победит, тот забирает безделушку с потолка. Сварить его на пару, на воде, изжарить на сковороде или в масле, как лепёшку, или же вовсе замариновать — решать будет победитель.

Услышав об игре с самим градоначальником, демоны застыли в нерешительности. Видимо, Хуа Чэн действительно никогда не участвовал в игре лично. Кое-кто посмелее нетерпеливо потирал руки, однако пока не решался вызваться первым. Лан Цяньцю всё это время висел под потолком, пытаясь вырваться. Раздался его гневный выкрик:

— Что значит — безделушку? Я вам не вещь! Кто позволил ставить меня на кон?

Множество женщин-демонов, услышав его громкое возмущение «я вам не вещь», тайком захихикали, неприкрыто глазея на Лан Цяньцю, облизывая губы кончиком кроваво-красного языка, будто желая поскорее разорвать его на кусочки и съесть.

Се Лянь подумал: «Ох… несносное дитя. Лучше тебе поменьше открывать рот».

Беззвучно вздохнув, принц вышел вперёд и мягко произнёс:

— Если так, тогда… позвольте я попытаю счастья.

Услышав его слова, фигура за красным пологом на мгновение застыла, затем медленно поднялась.

Девушка у полога с улыбкой произнесла:

— Что ж, в таком случае прошу молодого господина выйти вперёд.

Люди и демоны в главном зале без приказаний освободили путь, позволяя храбрецу пройти сквозь толпу. Се Лянь направился к пологу. Девушка обеими руками протянула ему чёрный до блеска игральный стакан.

— Прошу, ваш ход.

Ко всем предыдущим игрокам она обращалась исключительно на «ты», при этом голос девушки звучал ровно, но без почтения. Теперь же она обратилась к принцу на «вы», и тон её сделался весьма учтивым. Се Лянь принял из рук девы игральный стакан из чёрного дерева, ответил «премного благодарен» и едва слышно кашлянул.

Он совершенно не умел обращаться с такими вещами, поэтому просто потряс стакан, делая вид, что сам — заядлый игрок. Потрясая стакан, принц поднял глаза и посмотрел на висящего под потолком Лан Цяньцю. Тот, увидев его, округлил глаза, преисполнился надежды на освобождение, однако, к счастью, не стал ничего выкрикивать. При взгляде на выражение его лица Се Ляню почему-то стало немного смешно, однако он сдержался от улыбки. Принц тряс кости довольно долго, зате наконец остановился.

Бесчисленные пары глаз неотрывно следили за стаканом в его руках. Се Ляню даже показалось, что этот маленький стаканчик сделался непомерно тяжёлым, и даже не знал, как именно его следует держать. Принц уже собирался узнать итог, когда девушка у игрального стола произнесла:

— Постойте.

Се Лянь:

— Что?

Девушка:

— Градоначальник говорит, вы неправильно трясёте кости, не то положение.

Се Лянь подумал: «Так значит, и впрямь существует верное положение? Возможно, раньше мне не везло потому, что я о нём не знал?»

Он робко спросил:

— В таком случае осмелюсь спросить, какое положение будет считаться верным?

Девушка:

— Градоначальник говорит, вы можете подойти. Он согласен вас научить.

После её слов толпа демонов в игорном доме издала шипение, будто задыхаясь от нехватки воздуха.

До Се Ляня донеслось бормотание:

— Градоначальник хочет обучить его? Неслыханное дело. Значит ли это, что бедняга распрощается с жизнью?

— Какой замысел преследует градоначальник??? Кто этот человек??? Почему его нужно обучать???

— Разве кости трясут как-то иначе? Что ещё за верное положение???

Се Лянь тоже задавался этим вопросом. Девушка тем временем указала жестом на красный полог и пригласила:

— Прошу.

Се Лянь, прижимая к груди игральный стакан из чёрного дерева, подошёл вплотную к красной завесе.

Газовая ткань едва заметно колыхалась, свободно ниспадая красной тенью. Фигура за пологом стояла прямо напротив принца, между ними осталось расстояние не больше половины вытянутой руки.

Спустя несколько мгновений из-за полога, сквозь множество слоев красной завесы, протянулась кисть руки. Которая коснулась ладони Се Ляня, поддерживающей игральный стакан снизу.

То была правая рука, изящная и бледная, с отчётливыми суставами. На среднем пальце повязана красная нить.

На фоне блестящего чёрного стакана белая кожа казалась ещё более бледной, а красный цвет нити — ещё более ярким и прекрасным. Неспешно Се Лянь поднял взгляд.

За пологом, походящим на красное облако, ни слова не говоря, стоял юноша восемнадцати-девятнадцати лет.

Сань Лан.

Всё тот же наряд краснее клёна и белая, словно снег, кожа. То же исключительно прекрасное лицо юноши, столь ослепительное, что невозможно долго смотреть в упор. Только черты лица стали более выразительными, ушла детская невинность, прибавилось спокойствия и серьёзности. Можно назвать его юношей, но также уместно назвать мужчиной.

Неудержимый нрав никуда не исчез, но обернулся своевольным высокомерием. Всё те же глаза, яркие, словно звезды, теперь внимательно смотрели на принца, не отводя взгляда.

Вернее сказать, яркий, словно звезда, но лишь один, левый глаз.

Правый глаз скрывала чёрная повязка.

 

ГЛАВА 37