Федеральный Закон «О полиции» от 07. 02. 2011 № 3-фз// собрание законодательства РФ. - 14. 02. 2011. - № 7, ст. 900.

Федеральный закон «О безопасности дорожного движения» от 10.12.1995 № 196-ФЗ// Собрание законодательства РФ. - 11.12.1995, № 50, ст. 4873.

Указ Президента РФ от 15.06.1998 № 711 (ред. от 02.03.2018) «О дополнительных мерах по обеспечению безопасности дорожного движения» (вместе с Положением о «Государственной инспекции безопасности дорожного движения Министерства внутренних дел Российской Федерации»// Собрание законодательства РФ. - № 25, ст. 2897.

Постановление Правительства РФ от 03.10.2013 № 864 «О Федеральной Целевой программе «Повышение безопасности дорожного движения в 2013 - 2020 годах»//Собрание законодательства РФ. -13.10.2013, № 9, ст. 1020.

Ефимова Ю.С. Защита прав граждан на безопасность дорожного движения // Законность. 2012 № 4 С. 39 – 40.

Кузнецов А.С. Особенности деятельности дорожно-патрульной службы ГИБДД МВД РФ // Административное право и процесс. 2011 № 12 С. 35 – 36.

УДК 342.98

ББК 67.3

Организационные и правовые основы деятельности

Российской общей полиции в 1880 – 1905 гг.

Мозер Н.И.,

Магистрант факультета подготовки руководителей

(начальников) территориальных органов МВД России

Академии управления МВД России

Аннотация. В статье с историко-правовых позиций рассматриваются организация и деятельность общей полиции Российской Империи в 1880-1905 годах. С учетом нормативных актов изучаемого периода и впервые вводимых в научный оборот архивных материалов, автор анализирует правовое регулирование и практику центральных и региональных органов общей полиции.

Ключевые слова: Министр внутренних дел, Департамент полиции, уезд, губерния, полицейское управление, общая полиция.

The organizational and legal framework for the activities of the Russian total police in 1880-1905 years.

Moser N.I.

Abstract: in this article with historical and legal positions are considered the Organization and operation of General Police of the Russian Empire in 1880-1905. Taking into account the regulations target period and for the first time entered into scientific circulation of archival materials, the author analyses the legal regulation and practice of Central and regional bodies of the total police force.

Keywords: Minister of the Interior, Police Department, County, province, Police Office, shared with the police.

 

В результате полицейской реформы 1880 г. и последовавшей за ней централизацией полицейского аппарата, управление общей полицией Российской Империи было сосредоточено в Министерстве внутренних дел. Направлял и координировал ее работу Департамент полиции МВД. Органами МВД на местах являлись отвечавшие за благочиние и спокойствие на вверенной территории губернаторы, которые руководили общей полицией в пределах соответствующего региона.

К руководящему составу общей полиции изучаемого периода относились полицмейстеры, исправники, приставы различных наименований, помощники названных должностных лиц. Нижними чинами общей полиции являлись помогавшие становым приставам урядники; полицейские служители городских полицейских команд; ведавшие определенной частью стана сотские; подчинявшиеся им десятские в селениях, а также рассыльные. Кроме того, исполнение обязанностей общей полиции допускалось в предусмотренных законом случаях чинами Отдельного корпуса жандармов [17, с. 2].

В «зависимости» от уездного полицейского управления находилось волостное правление, а также сельское «начальство». В силу этого его представители были обязаны принимать к исполнению все распоряжения полицейского управления, уездного исправника, а также становых приставов. Волостные старшины и сельские старосты также могли исполнять полицейские функции.

Организационные и правовые основы деятельности общей полиции изучаемого периода сложились на предшествующем этапе, в ходе полицейской реформы 1862 г. Коренному переустройству при этом подверглась прежде всего уездная полиция. «Временными правилами об устройстве полиции в городе и уездах губерний» от 25 декабря 1862 г. уездная и городская полиции были объединены в одно целое, - уездные полицейские управления во главе с уездными полицейскими исправниками [14]. Последние назначались царским правительством и находились под началом соответствующих губернаторов. В губернских городах по вопросам, относящимся к компетенции уездных исправников на регулярной основе созывались их съезды. Так, в 1888 г. аналогичный съезд под председательством губернатора собрался в Саратове [1, с. 20].

Уездное полицейское управление ведало всем уездом с располагавшимися на его территории уездными и «безуездными» городами, посадами, местечками и селениями. Вместе со всеми вверенными ему полицейскими чинами оно также подчинялось губернатору и губернскому правлению. Управление слагалось из уездного исправника (начальник всей уездной полиции), его помощника, общего присутствия, а также временных отделений. Общее присутствие включало исправника (председатель), его помощника и заседателей от сословий. Кроме того, при каждом уездном полицейском управлении состояли канцелярия во главе с секретарем и рассыльные.

В некоторых губерниях (Пермской и Казанской в частности) уездные полицейские управления располагали еще и стражей (конной и пешей), сформированной из вольнонаемных лиц 5 мая 1903 г. Главное руководство ею осуществляли соответствующие губернаторы, к компетенции которых относились распределение и движение стражников по уездам. Количество личного состава уездной полицейской стражи в губернии, равно как и объем отпускаемых на ее содержание средств, определялись Министерством внутренних дел.

Своим назначением уездная полицейская стража имела охрану порядка и безопасности на вверенной территории и обязана была оказывать содействие волостным старшинам и сельским старостам при исполнении ими полицейских функций.

На нее возлагалось своевременное сосредоточение в нужном месте необходимого количества дисциплинированных вооруженных сил. Судя по отчетности, которая поступила о ее деятельности в Министерство внутренних дел, организация стражи со всей очевидностью весьма благоприятно отразилась на поддержании в названных регионах спокойствия и порядка, Однако, необходимым условием для этого явилось «нормальное течение общественной жизни». Назревающая революционная ситуация пока еще не внесла своих корректив в ее организацию и деятельность. В изучаемый период силы стражи оказались распылены по значительной территории, ее вооружение, как и военная подготовка оставляли желать лучшего. Не способствовали эффективному исполнению возложенных на уездную полицейскую стражу служебных обязанностей отсутствие в ее составе конных частей в большинстве регионов. Перечисленные обстоятельства в случаях массовых беспорядков неизменно вызывали необходимость прибегать для их подавления к участию регулярных войск [4, л. 27].

Исполнительными полицейскими чиновниками в уездах являлись становые приставы и полицейские надзиратели. По ходатайству общественных организаций, частных обществ и лиц, МВД в ряде случаев учреждало должности исполнительных полицейских чиновников вне городских поселений, при условии, что названные заинтересованные структуры примут на себя расходы на их содержание.

В городах, посадах и местечках, расположенных на территории уезда, под руководством уездного полицейского управления действовали городские приставы, их помощники и полицейские надзиратели. В некоторых городах империи учреждались должности участковых приставов и околоточных надзирателей.

В полицейском отношении каждый уезд делился на станы, количество и величина которых определялись площадью его территории, количеством населения, уровнем преступности и иными местными условиями.

Малочисленность являлась одной из наиболее характерных черт российской общей полиции изучаемого периода, которая неизбежно сковывала ее деятельность. Так, в 1890 г. на 333382 жителя Камышинского уезда Саратовской губернии штат уездной полиции включал всего 7 человек и 31 сотрудника полицейской команды, частично располагавшихся в пригородных населенных пунктах (хуторах). Названное уездное полицейское управление составляли уездный исправник, помощник исправника, городской пристав, 3 становых пристава и надзиратель [1, с. 22 - 23].

Исключение из рассмотренных преобразований составили губернские и наиболее крупные уездные города, а также столицы, где в неприкосновенности была сохранена городская полиция, независимая от уездной. Например, в крупном промышленном и железнодорожном узле Царицыне, являвшемся уездным городом Саратовской губернии, в изучаемый период как самостоятельные органы, в разное время действовали объединенное уездное, уездное и городское полицейские управления. Городскую полицию возглавлял назначаемый губернатором полицмейстер. Названные города делились на части во главе с частными приставами. Им подчинялись помощники приставов и полицейские надзиратели. Части в свою очередь делились на участки и околотки, во главе с участковыми и околоточными надзирателями. На территории Царицына, например, было 2 полицейские части, а в пределах его уезда – 2 полицейских стана.

Как и прежде, несмотря на ее освобождение от некоторых хозяйственных функций, общая полиция была обременена чрезмерными, в значительной степени несвойственными ей функциями. Формально обязанности уездного полицейского управления, как и всей уездной полиции подразделялись на 2 основные части. Исполнительная включала как само исполнение, так и наблюдение за точным исполнением законов, постановлений и особых повелений правительства. К судебно-полицейской относилось принятие мер по прекращению возникающих беспорядков и предупреждение их возникновения впредь.

В рамках поддержания общественного прядка, важнейшей обязанностью уездной полиции была борьба с пьянством. Так, в изучаемый период Камышинская земская управа и Попечение о народной нравственности требовали от местной полиции неослабного наблюдения за тем, чтобы посещающие питейные дома лица, не засиживались в них продолжительное время [1, с. 18].

Серьезной проблемой, существенно осложнявшей призыв в армию молодого пополнения, традиционно также являлось злоупотребление спиртными напитками, разгул и бесчинства являвшихся в нетрезвом виде в воинские присутствия призывников и их родственников. Тем самым не только осложнялись определение годности призывников к воинской службе, затруднялась работа воинских присутствий, но и провоцировались столкновения с окрестным населением в местах призыва. Для наведения порядка, «общественного спокойствия и тишины» в местах воинского призыва потребовалось значительное усиление нарядов уездной полиции. Учитывая изложенное, 28 июля 1903 г. МВД губернаторам было предоставлено право в период заседаний воинских присутствий по приему новобранцев, закрывать в пунктах призыва казенные винные лавки и частные питейные заведения [6, с. 131].

В рамках своих полномочий уездная полиция была призвана всячески препятствовать возникновению и развитию на вверенной территории любых противозаконных сообществ. При появлении таковых, становые приставы обязаны были незамедлительно информировать об этом уездное полицейское управление, а то, в свою очередь, губернатора. При наличии в названных деяниях признаков государственных преступлений, уездная полиция информировала о них губернское жандармское управление, минуя даже лиц прокурорского надзора. В случаях не терпящих отлагательства, при отсутствии жандармских чинов, ее сотрудники были вправе открывать по таким делам дознание, с осуществлением первоначальных следственных действий.

Важная роль уездной полиции отводилась при противодействии уголовной преступности. При этом всем ее чинам и служителям вменялось в обязанность «тайно разведывать» деяния воров и разбойников, «примечать» подозрительных лиц, а также брать под стражу тех, у кого будет изъято похищенное. В случаях неочевидных преступлений полиция была обязана повсеместно извещать об их совершении на предмет выявления похищенного, вещественных доказательств и подозреваемых.

В силу своих полномочий чины и служители уездной полиции оказывали «всем и каждому» покровительство и защиту от личных обид и насилий всякого рода. При наличии достаточных оснований уездное полицейское управление было вправе начать производство по таким делам и при отсутствии формальной жалобы потерпевшего.

«Особенное попечение» чины уездной полиции осуществляли о сохранении «народного здравия». Например, на основании циркуляра Саратовского губернского правления от 11 сентября 1889 г., приставом 2-го стана Царицынского уезда была составлена ведомость о ходе эпизоотии ящура и оспы на домашних животных на вверенной территории с 15 по 22 января 1890 г. [9, с. 77 - 78] Информация о признаках и проявлениях эпизоотий поступала приставам от сельских старост. В 1902 г. Камышинской уездной управой местным полицейским властям был поручен надзор за обеспечением окрестного населения поголовными бесплатными прививками от сибирской язвы, устройством скотомогильников и т.п. [1, с. 26]

Согласно установленному порядку, волостные власти незамедлительно сообщали местным чинам полиции о всех проявлениях опасных заболеваний людей и животных. Так, Песковатский волостной старшина Царицынского уезда 13 июля 1892 г. своим отношением донес приставу 2 стана названного уезда о смерти с признаками холеры одной из крестьянок, а также заболевании ее сына с аналогичными симптомами [9, с. 15].

Непосредственное участие чины и служители уездной полиции принимали в противопожарных мероприятиях; устранении последствий природных катаклизмов; поддержании в исправном состоянии путей сообщения.

Противодействие нарушению правил торговли являлось еще одной важной функцией уездной полиции. Особое внимание при этом уделялось преследованию торговцев контрабандным товаром, безакцизными и несертифицированными напитками и табаком, испорченными продуктами питания, ядовитыми и сильнодействующими веществами, порнографией и запрещенными цензурой изданиями, приобретенным заведомо преступным путем имуществом, а также спекулянтов хлебом и иными съестными припасами во время неурожая. Чины и служители уездной полиции, сотские в частности, бдительно следили за состоянием мер и весов. При нарушении таковых становые приставы запрещали их использование, а виновных привлекали к установленной ответственности.

В рамках своих полномочий по сбору казенных (государственных) и земских (местных) налогов и сборов, чины уездной полиции всех уровней неустанно заботились о пополнении государственной казны. Так, полицмейстеры и уездные исправники на местах, согласно губернаторским предписаниям от 7 января 1902 г., были вправе обращаться к ним за разрешением об открытии буфетов с крепкими спиртными напитками в случае устройства благотворительных вечеров, лишь после оплаты их устроителями причитающегося гербового сбора [7, с. 13].

Необходимо отметить, что с принятием Устава уголовного судопроизводства 1864 г., согласно его ст. 254, из ведения общей полиции были изъяты судебные и следственные полномочия. Согласно названному уставу, общая полиция обязана была обнаруживать преступления и проступки, а также оказывать судебным следователям содействие в их предварительном расследовании. Основной ее задачей при этом было установление характера и обстоятельств совершения преступления, а также выявление его виновников. Кроме того, полицейские были обязаны принять все необходимые меры к тому, чтобы воспрепятствовать подозреваемому скрыться, а также сохранить следы преступления. Сбор необходимых в этой связи сведений, а также принятие надлежащих к этому мер определялось МВД как дознание или розыски. Общей целью таковых являлся сбор и предоставление в распоряжение судебных властей материалов, необходимых для предварительного расследования и рассмотрения в суде уголовных дел.

Как показало время, рассмотренные выше пожелания МВД относительно участия полиции в разбирательстве по уголовным делам во многом оказались утопичными и трудноосуществимыми, в связи с чем искомого эффекта они не принесли. Даже в столице ее обер-полицмейстер Ф.Ф.Трепов вынужден был признать, что перегруженные тяготами службы чины наружной полиции оказались не в силах исполнять обязанности по раскрытию, предупреждению и пресечению преступлений [3, с. 286].

После издания в 1881 г. «Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» значительно усилилась деятельность общей полиции по надзору. 12 марта 1883 г. Министерством внутренних дел было издано «Положение о полицейском надзоре». Гласный полицейский надзор, осуществление которого возлагалось на общую полицию, устанавливался в административном порядке как в местах «водворения» (административной ссылки) лиц, так и по месту их постоянного жительства.

Чины общей полиции имели право входить в квартиры поднадзорных в любое время, производить у них обыски, просматривать корреспонденцию, давать разрешение на отлучку с места жительства. Гласный надзор полиции выступал таким образом и как дополнение к административной ссылке, и как самостоятельное административное наказание.

Чины общей полиции выполняли розыскные поручения Департамента полиции как по общеуголовным, так и политическим делам. Например, 20 октября 1899 г. губернаторы, градоначальники и обер-полицмейстеры на местах приняли к исполнению его поручение о розыске, обыске и аресте на случай обнаружения, подлежащего привлечению к расследованию в порядке Положения от 14 августа 1881 г., проходящего по делу Гомельского комитета РСДРП М.А.Цетлина, скрывшегося с места службы рядового 158 пехотного полка [6, л. 409].

На общую полицию возлагалось приведение в исполнение административной высылки, а также арестов. Например, в январе 1903 г. царицынский уездный исправник принял к исполнению предписание саратовского губернатора о месячном аресте при полиции с последующим установлением гласного надзора по месту жительства на 1 год, а также высылке на 3 года в Архангельскую губернию под гласный надзор полиции «подвергнутых взысканию» за хранение и распространение «преступных сочинений» нескольких крестьян. По заведенному порядку, административная высылка осуществлялась этапным порядком чинами общей полиции в распоряжение губернаторов мест назначения, при особых открытых листах установленной формы [8, л. 21].

9 июня 1878 г. императором было утверждено Временное положение «О полицейских урядниках в 46 губерниях по общему учреждению управляемых» [11, с. 9]. Урядники учреждались в штатах уездных полицейских управлений с целью усиления уездной полиции низшими исполнительными чинами, постоянно действующими на местах, находящихся в ближайшем соприкосновении с населением, но от него независимых. По своему статусу урядники являлись исполнительными помощниками становых приставов. Наряду с исполнением полицейской службы на них возлагались руководство деятельностью сотских и десятских, а также надзор за ними.

Личный состав урядников достигал 5 тыс. человек и в основном был конным, причем лошади ими приобретались за собственный счет. Вместе с тем, по усмотрению МВД корпус урядников мог комплектоваться и пешими чинами. На каждый уезд в среднем приходилось 11 урядников. Между губерниями урядники распределялись Министром внутренних дел, между уездами – губернатором, по станам – уездными исправниками. В обязанность последних входило назначение урядников на должность и их предварительное испытание на пригодность к ней.

Необходимо уточнить, что каких либо принципиальных различий в плане осуществляемых полномочий в изучаемый период между общей и политической полицией проведено не было. К компетенции общей полиции также относилась борьба с проявлениями недовольства существующим государственным и общественным строем, содействие жандармерии в розыске и наблюдении за политически неблагонадежными лицами.

Чины общей полиции наравне с жандармами имели право арестовывать подозреваемых в совершении государственных преступлений лиц в местностях, объявленных на положении усиленной или чрезвычайной охраны согласно «Положению о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» от 14 августа 1881 г. [15]

Нижними чинами общей полиции изучаемого периода являлись упоминавшиеся выше избранные от крестьян сотские и подчинявшиеся им десятские. В свою очередь они находились в ведении уездного полицейского управления и лично станового пристава. На вверенной территории они наблюдали за сохранением благочиния, общественного спокойствия, безопасности и порядка [16].

В столичных городах – Санкт-Петербурге и Москве организация общей полиции отличалась существенными особенностями, вызванными их значением и состоянием преступности в них. Так, Санкт-Петербургскую полицию возглавлял обер-полицмейстер, которому подчинялись 3 выполнявших инспекторские функции полицмейстера, а также 2 чиновника для особых поручений. Основным звеном органов полиции здесь были участки во главе с приставами. В подчинении пристава находились 2 помощника, прикомандированный офицер и письмоводитель. Составными частями участков были околотки во главе с околоточными надзирателями. Им подчинялись городовые постовой службы и дворники. Городовые несли постовую службу на улицах и занимались непосредственной охраной общественного порядка. Посты могли быть постоянными, подвижными, суточными, ночными и дневными. Так, в 1883 г. в Санкт-Петербурге действовали 559 постов, 504 из них были постоянными [12, с. 62]. Подготовку городовых и помощь в несении постовой службы осуществлял основанный в 1867 г. полицейский резерв. Охраной содержавшихся при полиции арестантов занималась особая служительская команда. Околоточные следили за общественным порядком, уличным освещением, ведением домовых книг, паспортной пропиской, функционированием торговых заведений и пр. На территории каждого участка проживали как правило 3 - 4 тыс. населения.

В изучаемый период действовали и получили дальнейшее развитие подразделения сыскной полиции, первое из которых было образовано еще в 1866 г. в Санкт-Петербурге. Как известно, на них возлагалось производство розысков и дознаний по уголовным делам, а также предупреждение и пресечение преступлений [13, с. 143]. Понадобились десятилетия для того, чтобы российская сыскная полиция в лице небольшого штата сотрудников перешла от канцелярской работы по учету и регистрации находившихся в розыске лиц и имущества в пределах столицы, к собственно оперативно-розыскной деятельности. Однако в рассматриваемый период названные преобразования сыскной полиции все еще находились в промежуточной стадии и еще не получили своего завершения в виде общегосударственной системы уголовного розыска.

В 1881 г. сыскные части были дополнительно образованы при Московском полицейском управлении, а затем в Варшаве, Киеве, Риге, Одессе, Баку, Ростове-на-Дону, Тифлисе, Севастополе и Лодзи. С течением времени существенно возросли штаты и финансирование сыскной полиции, что позволило повысить ее эффективность, а также усовершенствовать формы и методы работы. В 1890 г. при санкт-петербургской сыскной полиции были созданы антропометрическое бюро и фотолаборатория. Были налажены сбор и систематизация криминалистических учетных данных на преступников, в частности картотечная система информационного обеспечения. Со временем сотрудники сыскной полиции были закреплены за полицейскими отделениями и участками, что позволило обеспечить более тесное взаимодействие с наружной полицией. Число регистрационных подразделений сыскной полиции, которые именовались столами, постоянно возрастало. Первоначально криминалистический учет преступников и подозреваемых осуществлял стол приводов. Затем был образован стол находок, ведавший регистрацией и розыском утраченных вещей, денег и документов. Кроме того, был образован особый информационный массив в отношении лиц, у которых имелось холодное оружие. В 1902 г. создается стол учета общественных помощников полиции, швейцаров и дворников, в частности. Им накапливалась компрометирующая информация на лиц данной категории, а также служащих питейных заведений и извозчиков. Благотворно сказывалось на результатах борьбы с наиболее опасной, особенно рецидивной, преступностью, развитие взаимодействия между подразделениями сыскной полиции разных городов.

Оценить эффективность российской общей полиции в изучаемый период довольно сложно, учитывая отсутствие обобщающих систематизированных сведений. Вместе с тем следует признать, что имевшиеся недостатки, а также состояние преступности и общественного порядка в стране вызывали ее острую критику как в обществе, так и со стороны компетентных государственных органов. С тем, чтобы разобраться в реальной ситуации по этому поводу, в научный оборот нами была введена посвященная общей полиции отчетность полиции политической, адресованная для принятия мер вышестоящему Департаменту. В качестве примера использована вполне репрезентативная практика Царицынского уездного полицейского управления, обслуживавшего один из крупнейших и развитых в промышленном, транспортном и сельскохозяйственном отношении уездов, по числу своих предприятий практически сравнявшегося с губернским Саратовом.

Так, в политических обзорах конца 19 в., составленных помощником начальника саратовского губернского жандармского управления в Царицынском и Камышинском уездах, систематически отмечалась бездеятельность как Царицынского полицмейстера лично, так и подчиненной ему полиции в целом. Царицынская полиция поражала современников своей несостоятельностью и вызывала массу нареканий со стороны общества. Полицейские не только не выполняли своих служебных обязанностей, но и не соблюдали даже правил ношения форменного обмундирования. Причем приставы не только вели праздную жизнь, но и вели расходы, значительно превышавшие отпускаемое им содержание, что наводило на мысль об их очевидном мздоимстве [5, с. 12, 22]. Как отмечалось в жандармских отчетах, царицынский полицмейстер был настолько не компетентен, что даже не знал форм и методов полицейского надзора. По данным жандармерии, в полицейской службе полицмейстер не понимал ничего, был недалек, мало развит и ограничивался только внешним лоском. В основном его служебная деятельность сводилась к смотрам извозчиков и пожарных команд. Вместе с тем, полицмейстер был «мастер покутить», чему и уделял основную часть своего времени [5, л. 34].

Его подчиненные также не утруждали себя исполнением своих служебных обязанностей, розыском лиц, состоящих под негласным надзором полиции, в частности. Несмотря на то, что разыскиваемые зачастую не скрываясь проживали в центре города, на запросы жандармов царицынские чины общей полиции предпочитали отделываться стандартными отписками о том, что таковые не обнаружены. Дело доходило до того, что в условиях волокиты и бездеятельности, царивших в царицынском полицейском управлении, жандармы и полицейские соседних регионов вынуждены были самостоятельно прибывать в Царицын для задержания лиц, в отношении которых при названных обстоятельствах они получали бумаги о «нерозыске» [5, л. 34].

Между тем, порядка в стремительно развивающемся городе было настолько мало, что в нем существовали целые районы (т.наз. «Вор-Гора», «Кавказ», «Сибирь», «Балканы»), в отношении которых полиция ничего не знала о количестве и составе проживающих там лиц, не имела никаких сведений даже о расположении улиц и домов.

Печальной особенностью Царицына, по словам названного жандармского чина, в изучаемый период стала поножовщина. Начиная с 12-ти летнего возраста практически все царицынские мещане имели при себе ножи, которые пускали в ход при всяком удобном случае. Демонстрируя свою удаль и «зверское геройство» царицынские «баши-бузуки» всаживали их в бока и животы и правым, и виноватым. Порой лишь казачьи нагайки оказывались в состоянии привести в чувство открыто смеявшихся над тюремным заключением и считавших арестантские роты пустяком указанных лиц, водворить в городе мир, тишину и спокойствие такими действенными, хотя и негуманными средствами. По весьма приблизительным данным царицынских жандармов, только за 1900 г. в результате поножовщины были убиты 25 жителей Царицына, 65 – тяжело ранены. Пользуясь попустительством и бездеятельностью полиции, Царицын наводнили воры и грабители, совершавшие преступления практически ежедневно. Грабежи стали настолько заурядным явлением, что злоумышленники стали вламываться в дома граждан даже днем и в центральной части города. Оказавшись практически беззащитными, обыватели вынуждены были приобретать огнестрельное оружие и обороняясь, пускать его в ход [5, л. 34].

Анализ материалов, касающихся общественно-политической обстановки в стране накануне революции 1905 г. показывает, что царицынская полиция не была исключением в плане ненадлежащего исполнения своих служебных обязанностей и неспособности эффективно противостоять разгулу преступности, массовым нарушениям общественного порядка и активизирующимся революционным проявлениям. Между тем, в канун революции, признаки которой с началом 20 в. стали проявляться все отчетливей, основной задачей общей полиции являлась борьба с проявлениями недовольства существующим государственным и общественным строем, содействие жандармерии в розыске и наблюдении за политически неблагонадежными лицами [2, с. 210]. Отличительной чертой эпохи революций и коренных государственных преобразований, в которую вступала Россия, по наблюдениям Департамента полиции являлось отсутствие в обществе сознания необходимости «должного проводиться со строжайшей последовательностью» по всей стране порядка, что в свою очередь служило «наиболее ощутительным недостатком в укладе жизни отечества» [6, л. 206 - 207]. От органов власти и ее представителей в лице полиции в этих условиях требовалось оставаться твердыми и беспристрастными в смысле сохранения установленного законом порядка. Неуклонное исполнение администрацией и полицейскими органами своих обязанностей по мысли Департамента полиции было призвано внушить участникам беспорядков осознание того, что их дерзкие выходки не будут встречены властью с опущенными руками и их противоправные действия бесперспективны.

Между тем, сведения, которыми располагало Министерство внутренних дел, свидетельствовали о том, что в большинстве случаев имевших место массовых беспорядков и бесчинств, местные власти реагировали на них не адекватно. Вооруженные силы для их подавления доставлялись не к месту и не вовремя, руководство ими осуществлялось нерешительно, собрания разрешались без должной осмотрительности, зачинщики и главари беспорядков задерживались с опозданием. Перечисленные обстоятельства создавали благоприятные условия для «врагов порядка» и со всей очевидностью свидетельствовали о слабости полиции и местных властей, а зачастую и об их полной профессиональной непригодности. Почти всегда оказывалось, что местные полицейские органы и администрация настолько растеряны и слабы, что приходилось констатировать практически полное их бездействие. Именно такие результаты дали, к примеру, расследования по делам демонстраций и волнений учащейся молодежи в Томске, еврейского погрома в Кишиневе, одесской забастовки рабочих и ремесленников, произошедших в 1903 г. Требуя чрезвычайных прав и полномочий для восстановления общественного порядка на вверенной территории, местные чины полиции, между тем, по заключению Департамента полиции совершенно не использовали возможности, предоставленные им в этом отношении общими законоположениями.

 

Библиографический список:

1. 100 лет на страже закона и порядка. Волгоград, 2018. С. 18.

2. Борисов А.В. Министры внутренних дел России. 1802 - октябрь 1917 г. СПб, 2002. С. 210.

3. Высотский И.П. Санкт-Петербургская столичная полиция и градоначальство. Краткий исторический очерк. СПб, 1903. С. 286.

4. ГАВО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 98. Л. 27.

5. ГАВО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 23. Л. 12, 20.

6. ГАВО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 43. Л. 131.

7. ГАВО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 59. Л. 13.

8. ГАВО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 88. Л. 21.

9. ГАВО. Ф.21. Оп. 1. Д. 13. Л. 15.

10. Епифанов А.Е. Организационные и правовые основы информационной службы полиции дореволюционного Царицына. Вестник Волгоградского государственного университета. 2016. № 1 (30). Серия 5. Юриспруденция.

11. История полиции дореволюционной России. М., 1981. С. 9.

12. Обозрение настоящего состояния и деятельности С.-Петербургской полиции. СПб, 1883. С. 62.

13. Органы внутренних дел Российской Империи. Т. 1. М., 2002. С. 143.

14. ПСЗ. Собр. 2. Т. 37. № 39087.

15. ПСЗ. Собр. 3. Т. 1. № 350.

16. ПСЗ. Собр. 2. Т. 1. № 1470.

17. Справочная книжка для полицейских урядников. Составлена по распоряжению Министра внутренних дел. СПб, 1879. С. 2.

УДК 340.111.57

ББК 67.00