Евангелие от Марка, 15: 42 - 16: 20 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Евангелие от Марка, 15: 42 - 16: 20



15: 42 И как уже настал вечер, — потому что была пятница, то есть день перед субботою, — 43 пришел Иосиф из Аримафеи, знаменитый член со­вета, который и сам ожидал Царствия Божия, осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова. 44 Пилат удивился, что он уже умер, и, призвав сотника, спросил его, давно ли умер? 45 И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу. 46 Он, купив плащаницу и сняв его, обвил плащаницею, и поло­жил его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба.47Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где его полагали. [...]

16: [...] 9 Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов.10 Она пошла и возвес­тила бывшим с ним, плачущим и рыдающим; 11 но они, услышав, что он жив и она видела его, - не поверили. 12После сего явился в ином образе двум из них на дороге, когда они шли в селение. 13 И те, возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили. 14Наконец, явился самим один­надцати, возлежавшим на вечери, и упрекал их за неверие и жестокосер­дие, что видевшим его воскресшего не поверили. 15 И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. 16 Кто будет веро­вать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет. 17Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; 18 будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на боль­ных, и они будут здоровы. 19 И так Господь, после беседования с ними, вознесся на небо и воссел одесную Бога. 20А они пошли и проповедовали везде, при Господнем содействии и подкреплении слова последующими знамениями.

Евангелие от Луки, 24: 13-53

13В тот же день двое из них шли в селение, отстоящее стадий на шес­тьдесят от Иерусалима, называемое Эммаус; 14 и разговаривали между собою о всех сих событиях. 15 И когда они разговаривали и рассуждали между собою, и сам Иисус, приблизившись, пошел с ними. 16 Но глаза их были удержаны, так что они не узнали его. 17Он же сказал им: о чем это вы, идя, рассуждаете между собою и отчего вы печальны? 18 Один из них, именем Клеопа, сказал ему в ответ: неужели ты один из пришедших в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нем в эти дни? 19И сказал им: о чем? Они сказали ему: что было с Иисусом Назарянином, который был пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом; 20 как пре­дали его первосвященники и начальники наши для осуждения на смерть и распяли его. 21А мы надеялись было, что он есть тот, который должен избавить Израиля; но со всем тем, уже третий день ныне, как это про­изошло. 22Но и некоторые женщины из наших изумили нас: они были рано у гроба 23 и не нашли тела его и, придя, сказывали, что они видели и явление ангелов, которые говорят, что он жив. 24И пошли некоторые из наших ко гробу и нашли так, как и женщины говорили, но его не видели.25 Тогда онсказал им: о, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! 26 Не так ли надлежало пос­традать христу и войти в славу свою? 27И, начав от Моисея, из всех про­роков изъяснял им сказанное о нем во всем Писании. 28И приблизились они к тому селению, в которое шли; и он показывал им вид, что хочет идти далее. 29Но они удерживали его, говоря: останься с нами, потому что день уже склонился к вечеру. И он вошел и остался с ними. 30 И когда он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. 31 Тогда открылись у них глаза, и они узнали его. Но он стал невидим для них. 32 И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание? 33И, встав в тот же час, возвратились в Иерусалим и нашли вместе одиннадцать апостолов и бывших с ними, 34 которые говорили, что Господь истинно воскрес и явился Симону. 35И они рассказывали о происшедшем на пути, и как он был узнан ими в преломлении хлеба. 36 Когда они говорили о сем, сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам. 37 Они, смутившись и испу­гавшись, подумали, что видят духа. 38Но он сказал им: что смущаетесь и для чего такие мысли входят в сердца ваши? 39 Посмотрите на руки мои и на ноги мои; это я сам; осяжите меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у меня. 40И, сказав это, показал им руки и ноги. 41 Когда же они от радости еще не верили и дивились, он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища? 42Они подали ему часть печеной рыбы и сотового меда. 43И, взяв, ел пред ними. 44 И сказал им: вот то, о чем я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. 45 Тогда отверз им ум к уразумению Писаний.46 И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, 47и проповедану быть во имя его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. 48Вы же свидетели сему. 49 И я пошлю обетование Отца моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не об­лечетесь силою свыше. 50 И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки свои, благословил их. 51 И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо. 52 Они поклонились ему и возвратились в Ие­русалим с великою радостью. 53 И пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога.

Наши комментарии

Мф. 12: 38-40; 16: 1 -4. [аналогично: Лк. 11:29-32].

Это одно из самых ясных евангельских пророчеств Иисуса: единственным знамением о нем израильтянам станет знамение, т.е. аналогия с пророком Ионой, который был 3 дня и 3 ночи в чре­ве кита, но при этом чудесно остался жив. Как Иона, будучи три дня во чреве кита, три дня отсутствовал среди живущих, но остал­ся жив, когда все думали, что он умер, так и Иисус, когда почти все думали, что он умер, был жив.

Мф. 16: 21 - 26. Здесь уместно еще вспомнить слова Иисуса: «Пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые вос­кресают и нищие благовествуют; и блажен, кто не соблазнится о мне» (Мф. 11:4 — 6)1 (1 В главе «Предтечей какого пророка был Иоанн?» мы уже подробно рассмотрели этот вопрос в разрезе взаимоотношений Иисуса и Иоанна и их отношение к последнему Мессии.). Соблазн может быть двух видов: когда ошибочно предполагают о ком-то либо слишком высоко, либо слишком низ­ко. Важно рассмотреть слова Иисуса о единственном знамении о нем, слова о соблазне о нем и слова о его восстании от царства мертвых в едином контексте.

Словосочетание «восстать от мертвых», т.е. «воскреснуть», мо­жет по самой логике языка пониматься как буквально, так и пе­реносно. Человек, эмоционально рассуждающий о рискованной затее, говорит: «Если получится, я — царь и бог, а если — нет, мне конец!». Ясно, что слова употребляются в их переносном значе­нии, что ни царем, ни богом человек не станет, как и не умрет фи­зически от расстройства.

Любопытно, что в этой же главе от Матфея Иисус сам учит уче­ников пользоваться аллегориями: «Иисус сказал им: смотрите, береги­тесь закваски фарисейской и саддукейской. Они же помышляли в себе и говорили: это значит, что хлебов мы не взяли. Уразумев то, Иисус сказал им: что помышляете в себе, маловерные, что хлебов не взяли? [...] как не разумеете, что не о хлебе сказал я вам... Тогда они поняли, что он говорил им беречься не закваски хлебной, но учения фарисейского и саддукейского»(Мф. 16: 8-12).

Узнать, где используется буквальное значение, а где — аллего­рия, можно только из контекста, и мы его реконструируем.

Если толковать слова Иисуса: «быть убиту, и в третий день вос­креснуть» буквально, как в отношении Лазаря, который реально умер и стал разлагаться, тогда окажется ложным пророчество о знаке Ионы. Если же верно пророческое утверждение Иисуса об аналогии с Ионой (а это высказывание Иисуса приводится неод­нократно в разных Евангелиях), то его слова о смерти и о воскре­сении могут толковаться только в переносном смысле, т.е.: «и в третий день восстать, как Иона восстал из чрева кита».

Ведь Иисус никак не мог лгать и делать ложные предсказания - в этом мусульмане твердо убеждены. А значит, нужно постарать­ся найти в тексте ключ к устранению внешне возникшего противо­речия, если это возможно. В данном случае - возможно, и совсем нетрудно.

Первым компонентом этого контекста является очень ясное, сказанное с отсылкой к известному пророку, предсказание, осно­ванное на известной истории, т.е. аналогия вполне буквальна: «как Иона... так и Иисус». Второй компонент - утверждение Иисуса о смерти и о воскресении, которое само по себе не указывает на его буквальность либо аллегоричность. Однако в едином контексте с первым предсказанием мы получаем жесткую дилемму: либо Ии­сус - лжепророк, либо второе предсказание сделано в переносном значении слов, и тогда оно полностью соответствует первому по смыслу.

Смотрим контекст далее, а именно - как отреагировали на сло­ва Иисуса его ученики: «И, отозвав его, Петр начал прекословить ему: будь милостив к себе, господи! Да не будет этого с тобою!» Если бы Иисус говорил перед этим буквально и предсказал свое телесное воскресение из мертвых, то с чего бы Петру надо было прекосло­вить? Это было бы такое победоносное чудо, которое еще больше прославило бы его учителя и содействовало бы успеху его миссии. Если сегодня христиане по всему миру гак торжественно отмечают воскресение Христа, опираясь только на веру в пересказ четырьмя евангелистами устного предания и в мистические откровения Павла, то что было бы в I веке н. э., если бы Иисус явился всему об­ществу воскресшим в новой плоти, позволяющей проходить чрез затворенные двери! - Он не только в Израиле мог воцариться, но, пожалуй, и в Риме!

А как апостолы понимали миссию Иисуса, они сами открыли незнакомцу, явившемуся им на пути в Эммаус, согласно Луке: «А мы надеялись было, что он есть тот, который должен избавить Израиля» (Лк. 24: 21). - Об аллегорическом избавлении здесь говорить не приходится, если даже словосочетание «берегитесь закваски фа­рисейской» понималось апостолами как укор за отсутствие своего хлеба. Безусловно, речь шла об избавлении Израиля от господства римских язычников, продажных царей и членов синедриона с пос­ледующим занятием их мест, которые апостолы заранее делили.

Зачем же ученику препятствовать учителю в том, ради чего все они побросали семьи и пошли за странствующим проповедником, рискуя в любой момент быть побитыми камнями или посеченны­ми римскими мечами? - При буквальном понимании слов о чудес­ном воскресении учителя и начале его физического царствования нет никакого смысла в прекословии Петра! - Более того, он должен был обрадоваться, что наконец учитель перешел от слов к делу.

Зато смысл, и очень глубокий, в этих словах сразу же появля­ется, если понимать слова Иисуса о смерти и воскресении в пе­реносном значении - как в аллегории с закваской и хлебом. При этом понимании текста Иисус говорит о том, что его распнут, как последнего злодея, похоронят и все посчитают его покойником, но он через три дня вернется живым, подобно Ионе. Но именно по­добно скромному проповеднику Ионе, обличавшему Ниневию в пороках, а вовсе не подобно ожидаемому новому царю Давиду или новому Соломону, который избавит и возвеличит Израиль. Иисус полностью отрицает у себя функции того спасителя, помазанника, Машиаха, которого ждали все иудеи, в том числе и апостолы, ве­рившие в мессианство Иисуса. В этом-то и заключался «соблазн о нем», что его принимали за нового царя Давида или Соломона.

Поэтому Петр, помышлявший о высокой должности в царс­ком дворце, соблазнился и начал прекословить. Заметим, что даже после сурового обличения учителем он и другие ученики только и ждали момента, когда следует начать восстание с победоносным воцарением Иисуса в Иерусалиме и изгнанием римлян. Петр за­пасся мечом и даже пустил его в ход в отношении охранника Хра­ма. Собственно, Иуда, по версии Иоанна, Иисуса вообще не преда­вал - он только выполнил твердый приказ учителя доложить о его месте нахождения первосвященнику, полагая, очевидно, что это станет знаком начала восстания.

И вдруг в беседе, после обещания Петру ключей от «Царства Небесного», учитель сначала запрещает говорить, что он - пома­занник, а позже рисует мрачную перспективу своего публичного уничижения, которое приведет - и привело - к утрате веры народа в его мессианство. Вот Петр и возражает своему учителю:

«Будь милостив к себе, господи! Мы же верим в тебя как в Мес­сию, победителя синедриона и спасителя Израиля, поэтому не опускайся в землю в качестве последнего преступника на три дня, как Иона был в желудке кита, ибо, даже вернувшись живым, ты уже не восстановишь народную веру в твой мессианский статус, и нам не поверят, а то и поубивают!»

Увидев, что его ученики по-прежнему помышляют о земном царстве, строительство которого никогда и не входило в миссию Иисуса и было отнесено им к другому посланнику из другого на­рода, Иисус называет соблазнившегося земной славой Петра сата­ной, шайтаном. Он четко указывает вину Петра - тот думает не о воле Бога, повелевающего Своему посланнику с терпением снести позор от людей, чтобы быть затем чудесно спасенным от смерти и вознесенным во славе, а думает о перспективе в скором времени занять место Каиафы или первого министра. - Иначе говоря, Петра обуяла гордыня и тщеславие, подобно шайтану.

Более того, Иисус обобщает свое поучение апостолу до глубо­чайшего афоризма: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?». — В этом контексте смысл таков: Если нет воли Бога сейчас создавать Его Царство на земле, то попытка сделать это вопреки воле Бога смертельно повредит душе! И тогда «какой выкуп даст человек за душу свою» самодостаточному Творцу. Всемогущему и Всезнающему? «Царство мое не от мира сего». - сказал Иисус Пилату, а здесь он другими словами разъясняет то же самое Петру. Считать иное - значит «соблазниться о нем».

Таким образом, контекст 16-й главы Евангелия от Матфея, на­чинающейся с предсказания события по аналогии с Ионой и за­канчивающейся предсказанием того же события без аналогий, однозначно свидетельствует, что это предсказанное событие есть чудесное спасение Всемогущим Своего смиренного посланника от неизбежной, казалось бы, смерти.

Ин. 19: 38 -42. Не вполне понятно, почему евангелисты реши­ли, что тела покойников у евреев умащались мастями и благово­ниями? Ритуальное очищение покойника иудеи производят толь­ко водой. Очищение духовное тоже производится водой. Никакие притирания и благовония для этого не применяются. Непонятно в этой связи, зачем высокопоставленный чиновник (носивший гре­ческое имя Никодим, что невероятно) нес на себе в одиночку к мес­ту захоронения «состав из смирны и алоя, литр около ста»? Удивляют и последующие слова стиха 40: «Они взяли тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают иудеи» —такого «обыкновения» у иудеев нет. На этот счет могут быть две версии:

1) Возможно, авторы Евангелий, жившие в регионах с греческой или восточно-римской культурой, механически приложили к иудейской жизни местные ритуалы натирания покойников арома­тами или бальзамирования покойников.

Возможно, праведная Мариам, ее родственницы и Мария Магдалина ходили помазать бальзамами раненого Иисуса. Однако впоследствии, когда в среде христиан из язычников под влиянием Павла укрепилось убеждение, что Иисус телесно умер и воскрес, оставшиеся в рассказах очевидцев ссылки на лечебные бальзамы,
не нужные покойнику, «повисли в воздухе». Нужно было либо их вовсе удалить из текста, либо придать им какое-то иное значение. А поскольку в языческой среде хоронили с использованием благовоний и бальзамов, то конечные составители Евангелий, не знав­шие иудейских традиций, по-видимому, трансформировали лечебные мази в погребальные ароматы. После смерти очевидцев мнимого погребения Иисуса такая трансформация могла пройти для подавляющего большинства ве­рующих из числа бывших язычников совсем незамеченной, как и сегодня никто из миссионеров не задумывается, откуда в иудейс­ком «обыкновении» взялись погребальные ароматы?

Мк. 15: 42 - 47; 16: 1. В целом этот текст содержит важное сви­детельство, косвенно подтверждающее текст Евангелия от Иоанна, что Иисус был отдан для погребения, будучи живым. Пилат прика­зал казнить преступников, перебив им голени, но, согласно Марку, почему-то удивился вести о скорой кончине Иисуса. Почему?

Обращает на себя внимание факт, что тело Пилат разрешил отдать не родственникам, которые единственно могут иметь на него право, да и то в случае подкупа, ибо иначе тело казненного преступника может быть брошено зверям. При чем тут член сине­дриона («совета») Иосиф, внешне не имеющий к Иисусу никакого отношения?

Евангелие от Иоанна добавляет важный штрих к портрету этого человека: «Иосиф из Аримафеи — ученик Иисуса, но тайный из стра­ха от иудеев» (Ин. 19: 38). Чем не прекрасная находка для Пилата, чтобы осуществить свой замысел? - Член синедриона, имеющий авторитет у иудеев, как бы погребает как бы казненного, и тут уже Пилат действительно может умыть руки! Ведь когда Иисус объ­явится среди живых, можно будет на синедрион, членом которого был Иосиф, легко возложить ответственность за подкуп стражи и освобождение опасного преступника! И далее вступит в действие рассмотренный нами выше план коварного прокуратора по разгро­му Храма с целью покрытия своего святотатства.

При такой мотивации становятся объяснимыми и публичное попрание Торы синедрионом, и «легкомыслие» Пилата, и наруше­ние присяги римскими воинами, не выполнившими приказ и не казнившими преступника безо всяких последствий для себя, а по­том еще «проспавшими» факт исчезновения тела из гроба опять же без последствий! Такая преступная халатность и безнаказанность были бы совершенно невозможны для римских легионеров без обозначенной мотивации их командира.

По Матфею и Марку, было только 3 свидетеля положения в гроб Иисуса: член синедриона Иосиф, праведная Мариам, мать Иисуса, и Мария Иосиева. Лука называет Иосифа и женщин, число и имен которых не называет. Иоанн ничего не сообщает о женщинах, но уделяет значительное место Никодиму, сумевшему принести на себе около ста литров неких снадобий, которые для погребения по-иудейски совсем не нужны.

Таким образом, по совокупности было 4 свидетеля (плюс, возможно, еще женщины из ближайшего окружения Иисуса), из которых гарантированно только Иосиф и Никодим могли бы от­ветственно утверждать, был ли Иисус мертв или жив, было ли это настоящее погребение или только его имитация для обмана пер­восвященника с братиею. Ни один из евангелистов там не при­сутствовал, более того, никто из них даже не делает ссылок на тех, чьи свидетельства мог использовать в основе своего рассказа. А праведная Мариам, Иосиф, Никодим и другая Мария своих сви­детельств нигде не оставили, либо они не сохранились. Это очень важный момент при установлении истины, которая открывается лишь при рассмотрении ситуации в едином контексте.

В рассматриваемом фрагменте истории Иисуса мы находим столько противоречий в «свидетельских показаниях», что вряд ли какой-нибудь суд вообще принял бы их к рассмотрению в качест­ве свидетельств. Автор Евангелия от Иоанна пишет, что Иосиф с Никодимом совершили положенный погребальный обряд, как, по мнению евангелиста, «это принято у иудеев», т.е. использовали сто литров благовоний (чего иудаизм не требует) и обвили покойника приклеивающимися пеленами, так что тела уже не видно. После чего привалили камень, что равносильно засыпанию покойника землей, когда хоронят в могильной яме. То есть обряд похорон был полностью завершен. И ко гробу Мария пришла только из любви к покойному, как обычно посещают могилы дорогих людей.

В Евангелии от Матфея про благовония совсем ничего не гово­рится, но Иосиф (без Никодима) все-таки привалил камень, т.е. об­ряд как бызавершил. Однако до этого он обвил тело не пеленами, как положено при погребении, а всего лишь плащаницею, что может рассматриваться в контексте иудейской традиции как признак того, что Иисус не был мертв. Мария пришла утром ко гробу также из любви к покойному.

Но Евангелия от Марка и от Луки предлагают противоречащую версию: Иисуса положили в пещеру-гроб, завернув также не в пе­лены, а в плащаницу, и утром после субботы, вопреки Торе и на­родным традициям, решили произвести эксгумацию с непонятной целью — помазать разлагающееся тело ароматами. Таким образом, женщины шли ко гробу специально для употребления ароматов, без которых, по мнению евангелистов, ритуал погребения был как бы не завершен.

Если эксгумация была нужна только для употребления ароматов, то это выглядит, мягко говоря, непонятно. Кто станет тревожить своего похороненного родственника на третий день и выкапывать его из могилы только для того, чтобы окропить разлагающийся труп ароматами? Тревожить погребенного покойника недопусти­мо не только в иудейской традиции, но и у язычников - ведь весь смысл погребения заключается в окончательном прощании с те­лом умершего.

И, если все же были правы авторы Евангелий от Матфея, Марка и Луки, а автор Евангелия от Иоанна ошибся, т.е. Иисуса обвили не пеленами, как положено у иудеев, а просто плащаницей, то это служит дополнительным аргументом в пользу того, что в гробницу был положен на короткое время живой, но раненый, человек для имитации погребения с целью обмана врагов!

Таким образом, мы имеем следующую картину: если как-то попробовать свести воедино Матфея, Марка и Луку, то все равно даже их общая версия абсолютно непримирима с Иоанном. Прав­да, непримирима она только в том случае, если исходить из лич­ных выводов авторов конечных вариантов всех Евангелий о фи­зической смерти Иисуса и если рассматривать эти версии сами по себе, вне единого евангельского контекста.

Однако все эти противоречия снимаются, если рассматривать все версии под углом предсказания Иисуса об аналогии его ситу­ации с ситуацией пророка Ионы - если Иисус был во гробе Иосифа жив. Тогда понятно, что живого могли намеренно не обвивать пеленами, но могли укутать тяжело раненного в плащаницу - хотя для убедительной имитации похорон могли использовать и пеле­ны. Под благовониями же следует понимать лечебные мази и баль­замы, исцеляющие раны. Тогда становится понятным, ради чего трудился Никодим, принесший так много лекарственных снадобий для долгого лечения тяжело раненного учителя. И самое главное - понятен мотив, по которому женщины могли приходить к Иисусу с благовонными лечебными мазями: живому, но тяжело раненному они действительно были необходимы. Что не противоречит и же­ланию просто проведать тяжело раненного учителя.

Мф. 27: 62 - 66. Само по себе опасение, что апостолы распус­тят слухи о том, что Иисус воскрес после смерти, было вполне ре­альным и вполне отвечало обстановке того времени. Ведь после смерти Иоанна Предтечи ходили такого же рода слухи, что Иоанн воскрес в лице Иисуса Назорея, как это видно из самих Еванге­лий: «Говорили, что это Иоанн восстал из мертвых» (Лк. 9: 7). Поэтому в субботу члены синедриона пришли к Пилату, опасаясь, как бы Пилат, явно не желавший казнить Иисуса, не позволил ученикам выкрасть тело Иисуса из гроба, чтобы устроить на основе этого какую-нибудь новую провокацию.

Пилат предусмотрительно отказывается охранять гробницу своими силами, переводя стрелки на Храм - он позволяет исполь­зовать небольшой отряд легионеров, который выделялся перво­священнику во время празднования пасхи для охраны Храма, т.е. подчинялся на это время непосредственно первосвященнику. Это важная деталь, раскрывающая замысел прокуратора: вина за побег Иисуса должна быть именно на Храме!

Если поход лидеров синедриона к прокуратору в субботу еще можно как-то подвести под Тору, то вот идти в субботу на кладби­ще, да еще ставить печать, что считается работой, иудеи никак не могли, не нарушив закон Бога. Если бы речь шла о казни обычно­го, с точки зрения синедриона, еретика, то такое демонстративное нарушение Торы было бы невероятно уже потому, что было ничем объективно не мотивировано. Однако, если следовать версии об опережении духовенством Пилата в его коварном замысле, то все логично: собственная жизнь для духовенства была, по-видимому, важнее Торы.

Итак, единственный из евангелистов, автор Евангелия от Мат­фея свидетельствует, что с ведома прокуратора первосвященником была поставлена печать на гробницу и что к гробнице в субботу вечером была приставлена охрана из римских легионеров, подчи­нявшихся на время пасхи первосвященнику. Помогла ли эта охрана первосвященнику?

Мф. 28: 1-10.

Предоставим сначала слово Православной Толковой Библии:

«Как в настоящем стихе, так и во всех остальных, трудно объединить рассказ Матфея с рассказами других евангелистов и, таким образом, со­гласовать их. Вероятность... что евангелисты знакомы были с рассказами друг друга, становится в этом отделе их евангелий полной невозможнос­тью. Евангелисты говорят о разных явлениях Христа: очевидно изменяют порядок, в котором должны были следовать события в их исторической последовательности. [...]

Воины, сберегшие гроб... были первыми и ближайшими свидетелями воскресения и могли сообщить о нем после, так как трудно допустить, чтобы, подкупленные первосвященниками, никто из них не решился, хотя бы и чрез несколько времени, рассказать о таком чуде всей правды. Мож­но, однако, допустить, что стражи не видали самого воскресения Христа, но были свидетелями чудесных явлений сошествия ангела и отваления камня от гроба. Это все, что мы знаем о первоначальном событии. Оно собственно покрыто полной неизвестностью, и справедливо замечают, что евангелисты повествуют только о результатах воскресения, т.е. о пос­ледовавших затем событиях, а не о самом воскресении» 1(1 Т. 8, с 466-468).

Что ж, честное признание! Впрочем, версия о «результатах вос­кресения» ничем не отличается от версии о «результатах чудесно­го избавления от смерти», ибо свидетельства отсутствия Иисуса в пещере одинаково говорят и в пользу второй версии. А вот почему евангелисты ничего не повествуют о «самом воскресении», для нас очевидно: предмет такого повествования отсутствовал.

Итак, отмечается второе подряд «великое землетрясение», бо­лее никем кроме Матфея почему-то не замеченное. Однако камень от пещеры-гробницы, а точнее: от двери в пещеру, отвалил все же ангел, а не само по себе трясение земли.

Следует отметить здесь еще одно «чудо» - согласно Матфею, у гроба-пещеры в каменистой пустыне появилась дверь, так что камень не был заграждением входа в пещеру, а лишь приваливал дверь в гробницу. Непонятно, откуда появилась эта дверь в загроб­ный мир - вполне рукотворное изделие, кому и для какой цели она предназначалась? Ведь тревожить погребенного - большой грех! Не для воров же, в конце концов?!

Остается еще рассмотреть версию наличия двери для самих покойников. Автор этого Евангелия уже писал о множестве по­койников, воскресших в момент предполагаемой смерти Иисуса, но вышедших из гробов только после явления живого Иисуса, т.е. через два дня. По-видимому, у них были проблемы с выходом из пещер-гробниц. Неужели покойники в той местности так часто восставали от мертвых, что предусмотрительный Иосиф решил за­ранее приготовить для себя дверь, чтобы, умерев, при следующем землетрясении можно было сходить проведать родственников?

Оставим этот вопрос пока без ответа, хотя насчет двери у нас есть своя версия, и мы изложим ее ниже - эта дверь прекрасно вписалась бы в текст Евангелия от Иоанна.

Далее евангелист повествует об ангеле, сидящем на камне и благовествующем женщинам и римским легионерам о восстании Иисуса. Ангел предлагает им посмотреть место, где лежал Иисус и где его уже не было. Но это не является свидетельством воскресе­ния, а может означать результат любого другого варианта исчезно­вения: кражи тела, выноса учениками раненого, самостоятельного ухода после возвращения в сознание с помощью тех, кто его там прятал, и т.д. Ангел благовествует далее, что Иисус ожидает своих учеников в Галилее.

Однако далее начинают происходить странные вещи: благовестие ангела оказалось неточным - Иисус встретил женщин не в Галилее, а даже еще до того, как они дошли до других учеников Иисуса. Причем Иисус повторил им то же, что сказал ангел. Зачем нужен был ангел, становится непонятно, если женщины увидели и опознали самого Иисуса, и он сам сказал всё, что надо? Явление ангела было куда более странным, чем явление учителя, и могло быть воспринято совсем неоднозначно.

Может быть, это был не ангел, а, например, кто-то из легио­неров-стражников в блестящих доспехах, который в предрассвет­ных сумерках передал им весточку от учителя? Тем более, Мария ничего не знала о выставленной страже, и присутствие легионера само по себе должно было ее поразить. - Просто затем народная молва при многочисленных пересказах придала земному доброму вестнику имидж небесного вестника - ангела, ибо слово «ангелос» переводится с греческого просто как «вестник» 2 (2 Отсюда и «эвангелион», Евангелие, означает «добрую весть»), и потому чело­век, которого Мария по-арамейски назвала вестником, передав­шим добрую весть о спасении учителя, в грекоязычном пересказе был, естественно, назван «ангелом». И только впоследствии, в це­лях доказательства телесного воскресения Иисуса, земной вестник трансформировался в небесного.

Подчеркиваем, что сам по себе греческий текст Евангелий го­ворит только: «вестник», и ничего более, что не дает оснований считать вестника, общавшегося с Марией Магдалиной, именно не­бесным вестником - для этого нужны дополнительные эпитеты, и единственный указанный признак - блистающая одежда -явно не достаточен. Тем более, что в других Евангелиях говорится о неких мужах или о юноше в белой одежде.

Мф. 28: 11 - 15. Этот сюжет на первый взгляд кажется фан­тастическим: иудеи подкупили римских легионеров, специально поставленных охранять гробницу от учеников Иисуса, чтобы те сознались своему главнокомандующему, что позволили несколь­ким рыбакам с двумя мечами выкрасть тело казненного мятежни­ка против Рима, т.е. признались в полном неисполнении приказа по своей халатности: «когда мы спали»! — Хороши легионеры! А иудеи якобы сумеют «убедить» главного юдофоба - свирепого Пи­лата- «не заметить» злостное нарушение присяги и невыполнение приказа сонливыми легионерами — при том, что об этом знало мно­жество людей.

Если бы действительно всё происходило у гробницы так, как описано выше у Матфея, то для легионеров, не посвященных в планы Пилата, был единственный шанс оправдаться - сослаться на поражение в борьбе с ангелами или другими небожителями, ибо такое не могло быть поставлено в вину простым земным воякам. Зачем же солдатам нужен самооговор со смертельным для себя исходом? - Ведь при таком признании в обычной ситуации этих воинов ожидала бы смертная казнь или обращение в рабов, так что деньги от первосвященника им явно не понадобились бы.

Объяснение таким странным действиям можно найти только при установлении подлинных мотивов этих действий. Так что, если основываться на известном только Матфею факте постановки стражи у гробницы Иосифа, в которую был положен после снятия со столба Иисус, то наиболее вероятна следующая версия, объеди­няющая Евангелия от Матфея, Марка и Луки и устанавливающая реальные мотивы поступков:

Воины выполняли приказ первосвященника, в распоряжении которого временно находились, но ночью к ним пришел уважа­емый член синедриона Иосиф, о котором они не знали, что он - тайный ученик Иисуса, и который сказал, что хочет проверить наличие покойника на месте. Эта инспекция не вызвала подозре­ний у воинов, ибо её хотел провести член ближайшего окружения первосвященника.

Воины отвалили камень от пещеры, и Иосиф показал им живо­го Иисуса, сказав им, что Иисус воскрес, как воскресали в мифах многие римские боги. Помертвевших от мистического страха сол­дат он попросил сообщить женщинам, которые придут помазывать раненого учителя, что Иисус будет ожидать разбежавшихся от него учеников в Галилее. Затем он оставил воинов переживать религи­озное потрясение, а сам (возможно, с Никодимом - также иудей­ским начальником) перенес раненого Иисуса в другое место, где была упомянутая Матфеем дверь, т.е. в жилой дом.

Утром женщины увидели отваленный от пещеры камень и вес­тника, но вполне земного - кто-то из стражников в блистающей форме легионера сообщил им, что покойник, оказывается, стал живым и что ожидает своих апостолов в Галилее. Женщины побе­жали с удивительной новостью к апостолам, но те посчитали эту новость, полученную от стражников, пустой (Лк. 24: 11).

Воины же пошли и доложили об увиденном «воскресении по­койника» начальству. Первосвященник пришел в ужас, но не от воскресения, в которое, в отличие от римских солдат, вряд ли пове­рил, а от того, что Пилат его перехитрил, сохранив Иисусу жизнь. А теперь и тайные ученики Иисуса, благодаря простодушию рим­ских воинов, его еще раз обвели вокруг пальца. - Теперь вину за спасение Иисуса и продолжение им его мятежной деятельности против Рима Пилат мог опять успешно переложить на синедрион.

Тогда первосвященник обвинил воинов в нарушении приказа и предложил им жесткую дилемму: либо гарантированную казнь от свирепого Пилата, либо хороший гонорар в обмен на публич­ное переложение вины с члена синедриона Иосифа на самих себя с обещанием «убедить» Пилата их не наказывать. Этим первосвя­щенник переводил вину с синедриона вновь на сторону Пилата.

Спасти воинов от казни Пилата он пообещал по личным свя­зям - гарантии, конечно, никакой, но в первом случае просто каз­нят, а во втором - может быть, и сойдет с рук, да еще деньги останутся. Поэтому воины и выбрали второй вариант, объявив главными виновниками исчезновения тела Иисуса его учеников и свою сонливость.

Первосвященник был хитер и не обманывал солдат: если Пилат накажет их, то тем самым признает виновниками бегства мятеж­ника не служителей Храма, а своё разложившееся воинство и себя самого как командира, у которого солдаты спят на посту и позво­ляют разрушать империю! При том, что он и сам принародно и осуждать-то Иисуса не хотел!

Так первосвященник одержал победу в тактической борьбе с Пилатом. Теперь, даже если бы Иисус сорганизовал бы толпу лю­дей на восстание против Рима, вина лежала бы уже не на Храме, а на самом Пилате, и прокуратору пришлось бы ликвидировать мя­теж точечным ударом, спасая уже свою собственную шкуру.

Евангельская фраза: «И пронеслось слово сие между иудеями до сего дня», подчеркивает, что Евангелие писалось много позже опи­санного события.

Ин. 20: 1-18. Как и в Евангелии от Матфея, ко гробу пришла только Мария Магдалина и без намерения тревожить покойника, а тем более - эксгумировать труп. Но здесь камень был уже отвален без землетрясения и без ангела. По Марку и Луке, Мария пришла вместе с несколькими другими женщинами, и камень также был уже отвален от гроба, и о страже - ни слова.

Далее по Марку, они вошли в пещеру и уже внутри увидели сидящего юношу в белой одежде, который, как и у Матфея, сказал, что Иисуса ученики увидят только в Галилее. По Луке же, снаружи гроба перед ними предстали два мужа в блистающих одеждах, ко­торые сказали: «Вспомните, как он говорил вам, еще будучи в Галилее, сказывая, что сыну человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть. И вспомнили они слова его» (Лк. 24: 6 — 7).

Однако, далее Лука сообщает и вовсе поразительную вещь: ког­да, возвратившись, они «возвестили все это одиннадцати и всем про­чим показались им слова их пустыми, и не поверили им» (Лк. 24: 8 — 11)!! Значит, все ближайшие ученики Иисуса не могли вспомнить, чтобы Иисус им что-то о своем телесн



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2019-08-19; просмотров: 106; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.200.49.193 (0.064 с.)