Законность в уголовном судопроизводстве

Принцип законности — общеправовое начало, которое требует неукоснительного исполнения законов всеми органами государства, должностными лицами и гражданами. Это положение означает, во-первых, общеобязательность, а во-вторых, верховенство закона.

Принцип законности при производстве по уголовному делу в самом общем виде выражается в требовании неуклонного и точного следования закону в деятельности органов предварительного расследования, прокуратуры и суда. Он проистекает из общей обязанности всех и каждого соблюдать Конституцию и законы РФ (ст. 15 Конституции РФ) и означает признание необходимости подчинения уголовно-процессуальной деятельности закону правовой ценностью.

Согласно уголовно-процессуальному законодательству России верховенство закона в уголовном судопроизводстве состоит в следующем:

1) единственными законами, которые могут быть источником уголовно-процессуального права, являются Уголовно-процессуальный кодекс и Конституция РФ, на которой этот Кодекс основан;

2) суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять ФЗ, противоречащий УПК. Установив в ходе производства по уголовному делу несоответствие федерального закона или иного нормативного правового акта настоящему Кодексу, суд принимает решение в соответствии с Кодексом (ч. 1, 2 ст. 7 УПК). Однако помимо общеправового значения данного принципа он обладает в уголовном судопроизводстве также специфическим процессуальным содержанием. Его роль существенно различается в зависимо­сти от того типа, к которому принадлежит процесс. В розыскном судопроизводстве законность как требование неуклонного исполнения нормативных предписаний законодателя была единственной движущей силой процесса. Напротив, состязательное судопроизводство движется вперед не безличной волей закона, а усилиями, спором сторон. Цель неуклонного соблюдения предписаний закона здесь иная, чем в розыскном производстве — это не движение процесса, а создание условий для справедливого состязания сторон. Поэтому, на наш взгляд, принцип законности в состязательном судопроизводстве равнозначен понятию справедливой судебной процедуры. Справедливость состязательного процесса определяется в первую очередь соблюдением принципов-мáаксим — равенства сторон и независимости суда.

Равенство сторон и независимость суда в совокупности есть «несущая конструкция» состязательного процесса, ядро его принципа законности. Отступления от этих начал способны серьезно пошатнуть все здание правосудия и должны квалифицироваться как существенные процессуальные нарушения режима законности. Их нарушение делает состязание несправедливым, а потому незаконным. Полученные при этом доказательства должны быть признаны юридически ничтожными, процессуальные решения подлежат отмене, а результаты процессуальных действий — аннулированию. Это, конечно, не означает, что нарушения других принципов состязательного процесса — публичности, истины, непосредственности оценки доказательств, гласности и других — всегда несущественны, а потому на них можно не обращать внимания. Институционные принципы логически выводятся из принципов-максим, являются их условиями или следствиями. Поэтому их нарушения каждый раз также ставят под сомнение законность процесса. Однако, как мы уже говорили ранее, эти принципы не универсальны, поэтому реальное их значение (а соответственно и «цена ошибки») определяются в зависимости от той роли, которую они выполняют по отношению к ведущим типологическим принципам состязательного процесса, насколько они в той или иной ситуации обеспечивают равенство сторон и независимость суда. В большинстве случаев нарушения требований институционных принципов существенны для процесса, однако иногда отрицательное значение этого менее велико; тогда нарушение можно не считать существенным для результатов производства по делу. Так, ч. 1 ст. 233 УПК предусматривает, что рассмотрение уголовного дела в судебном заседании должно быть начато не позднее 14 суток со дня вынесения судьей постановления о назначении судебного заседания, а по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, — не позднее 30 суток. Незначительное увеличение этого срока (на несколько дней) нарушает право подсудимого и потерпевшего на срочное судебное разбирательство, а следовательно — принцип публичности судопроизводства. Вытекает ли отсюда, что весь по­следующий судебный процесс незаконен? Думается, что такой вывод был бы неправильным. Незаконность бездействия суда здесь не означает еще нарушения режима законности по делу в целом. Санкцией за подобное нарушение в крайнем случае может быть обращение с жалобой в квалификационную коллегию судей.

Впрочем, не всегда даже существенные отступления от процессуальных норм должны влечь за собой безусловное аннулирование результатов соответствующих процессуальных действий или процесса в целом. Исключение составляют те из них, которые хотя и породили сомнение в целостности основополагающих принципов равенства сторон, независимости суда, но, как выяснилось, реально не причинили им существенного вреда. Если заинтересованная сторона сумеет доказать, что, несмотря на допущенные нарушения, реальных вредных последствий для равенства сторон, независимости суда не наступило, та или иная процедура в целом может быть признана законной. Например, непредупреждение обвиняемого или свидетеля о его праве не давать показания против себя и своих близких (п. 3 ч. 4 ст. 47, п. 1 ч. 4 ст. 56), несомненно, является весьма серьезным процессуальным нарушением. Однако, если будет доказано (в том числе и объяснениями самого обвиняемого или свидетеля), что это никак не повлияло на добровольность данных им показаний, а значит, и на сохранение равенства сторон, суд, как нам представляется, вправе признать полученные показания допустимыми. В конечном счете уже нельзя сказать, что такое доказательство использовано судом в нарушение закона, так как именно с помощью средств и способов, предусмотренных самим законом, «пятно» процессуального нарушения было как бы смыто, уничтожено. Нарушения, поддающиеся опровержению, следует, на наш взгляд, именовать устранимыми. Напротив, если установлено, что искажение процедуры привело к реальному ущербу для принципов-максим состязательного судопроизводства, этой процедуры результаты в любом случае должны считаться юридически ничтожными, а допущенные нарушения — неустранимыми. Нельзя устранить, например, такое нарушение, как получение от обвиняемого признательных показаний путем применения к нему пыток или жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения. В результате такого нарушения процесс перестал отвечать требованиям справедливой судебной процедуры, где стороны должны находиться в равном положении. Возместить правосудию столь жестокий урон невозможно.

 

Принцип законности при производстве по уголовному делу закреплен в ст. 7 УПК. Его специфически процессуальный характер заключается в следующем.

Во-первых, уголовно-процессуальные нормы действуют лишь в той мере, в какой они конституционно оправданны.

Во-вторых, УПК имеет приоритет перед другими нормативными правовыми актами. Поэтому, если какой-либо нормативный акт вступает в противоречие с УПК, то органы предварительного расследования, прокуратуры и суда не вправе его применять (ч. 1, 2 ст. 7 УПК).

В-третьих, нарушение норм уголовно-процессуального права органами предварительного расследования, прокуратуры и суда влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств. Эти доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения или быть использованы для доказывания обстоятельств уголовного дела (ч. 1 ст. 75 УПК). Суд, прокурор, следователь дознаватель должен признать их недопустимыми (ч. 2 ст. 88 УПК). При этом на практике данное императивное положение относят только к так называемым существенным нарушениям процессуального закона, однозначного понятия которых пока еще не сложилось.

В-четвертых, процессуальные решения должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

Законность означает принятие решений в результате всех нормативных предписаний и в строгом соответствии с ними. Обоснованность предполагает, что решения могут быть приняты лишь при наличии достаточных данных, обусловивших необходимость их вынесения. Мотивированность требует приведения определенных доводов, свидетельствующих о том, что соответствующее решение должно быть принято.

Незаконные решения подлежат отмене прокурором по собственной инициативе (п. 10 ч. 2 ст. 37 УПК) или по жалобе участников судопроизводства (ст. 124 УПК). Решения или действия (бездействия) органов уголовного преследования в случае, если они причинили или способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников судопроизводства, признаются судом (по жалобе заинтересованных лиц) незаконными или необоснованными и подлежат устранению указанными органами (ст. 125 УПК).