Жизнь и подвиг воина Евгения Родионова

Из воспоминаний матери

 

Родился Женя 23 мая 1977 г. Рос обычным крепким и здоровым ребенком. В школе учился хорошо. Лет в одиннадцать или двенадцать он вернулся с летних каникул с крестиком на шее. Я удивилась, спросила: „Женя, что это?“ Он сказал: „Это крестик. Я ходил с бабушкой в церковь, причастился, исповедался, и это мне дали“. „Женя, сними ты это, над тобой будут смеяться“. Промолчал, ничего не сказал, но крестика не снял. Потом со временем увидела, что цепочку заменил на веревочку. Крестик никогда не снимал. На всех фотографиях среди огромных компаний разных людей – крестик на нем.

Когда закончил девятый класс, пошел работать на мебельную фабрику. Работа ему нравилась, да и заработок был приличным. Я на трех работах столько не получала. Жизнь стала налаживаться. В 1994 году мы переехали в двухкомнатную квартиру.

Жене исполнилось 18 лет, и его призвали в армию. Идти в армию ему не хотелось, но долг – это все. И он, и все его друзья как-то очень отчетливо понимали, что есть вещи, которые хочешь – не хочешь, а делать надо. Ни о каком увиливании от армии у них и разговоров не было. Не пытался схитрить Евгений и когда решался вопрос о его командировании в „горячую точку“.

– Ведь кто-то должен служить и там, – сказал он мне.

– Зато я вернусь на полгода раньше.

– Женя, там идет война, ты даже не знаешь, насколько это серьезно. Там уже есть пленные, есть погибшие, и если это случится, ты ведь знаешь, мне не пережить. Ты у меня один, – отговаривала я его.

– Мама, – ответил он мне, – от судьбы еще никто никогда не убегал. Я могу выйти на дорогу, и меня задавит машина. Тебе что, от этого будет легче? А плен... Плен – это уж как повезет.

Плен испокон веков считается самым страшным, что может случиться с человеком. Плен – это неволя, это издевательства. Жизнь показала, что чеченский плен – это самое страшное, самое бесчеловечное, изуверское, что вообще может быть на свете.

Простился со мной и уехал. Его командировали в воинскую часть погранотряда. Ровно месяц Евгений прослужил на заставе и попал в плен. Попал в плен не один, их было четверо: Александр Железнов, Андрей Трусов, Игорь Яковлев и Евгений.

Три с половиной месяца Евгений находился в плену. Три с половиной месяца унижений, издевательств, побоев, которые он мог прекратить в любой день. Каждый день ему говорили: „Ты можешь жить. Для этого тебе надо снять крестик, принять нашу веру, стать нашим братом, и все. И все эти кошмары сразу закончатся“. В неполные девятнадцать лет, рядом нет ни мамы, ни офицеров, ни наставников, и юноша делает выбор. Он прекрасно понимает, что значит стать „братом“ чеченского боевика. Это значит взять оружие в руки и воевать против своих, против своих друзей. Евгению хватило твердости сделать нравственный выбор. Его зверски убили.

Я искала своего сына и нашла только через десять месяцев с огромным трудом. Мне пришлось пройти все муки, все круги ада, какие только есть на земле, какие только мог придумать человек. Видно, Господь меня водил по тем дорогам, где мин было больше, чем камней, и я не подорвалась. Видно, Он защитил меня от бомбежек, не дал мне возможности погибнуть, посчитал, что мой долг, долг матери – найти сына, похоронить его в родной земле; похоронить так, как хоронили наши деды и прадеды, по христианскому обычаю, с отпеванием, с преданием земле.

Тело Евгения Родионова было привезено матерью на Родину в день памяти мучеников Мелитинских. Они были воинами-христианами римской армии, и за отказ отречься от Христа им отсекли головы. Один из этих тридцати трех воинов носил имя Евгений.

Мне отмщение, – говорит Господь. И, действительно, через некоторое время при налете на российскую погранзаставу был убит родной брат убийцы Евгения на том самом месте, где прежде были захвачены Евгений и трое других солдат. Спустя пару месяцев был убит и главарь банды мучителей военнопленных.