Источник общественного согласия

 

Думаю, в наибольшей степени наши граждане могут освободиться от стремления бюрократии решать всё за них именно в сфере образования своих детей.
Да, в обществе существует некий ценностный провал. Ценности, которыми мы жили когда-то, какими бы они ни были, - новым поколением не принимаются. Так мы не первые и не последние! Но коль скоро дела обстоят так, то все, кто относит себя к интеллектуальной сфере, должны либо переосмысливать ценности, выдвигать иные, либо понимать новые, которые вырабатывают молодые.
Признания этого факта стало одним из главных импульсов к возникновению инновационных школ на рубеже девяностых годов. Такая школа рождалась от двух вещей. Во-первых, от нетривиальной авторской идеи, а во-вторых, от общения, в котором учителя могли сравнивать свою работу.
Но теперь образование надо перестраивать всем миром: дети, родители, учителя.

 

* * *

 

Может быть, самые большие беды, которые терпит наша страна, - от старого уклада жизни школы. Подчиняться, не высовываться, осваивать всё со всеми... Знакомо?
«Пусть управляют те, кто умеет, пусть управляют мной, как хотят, но за это дайте мне то, чего я хочу!» - именно такой негативный опыт получают люди в школе. В этом главная проблема нашего общества. Ему остро не хватает свободного, самодеятельного населения, той его «критической массы», которая могла бы жить и работать в условиях крайне динамичной жизни. По-видимому, наращивание подобной «критической массы» потребует значительного времени, даже при условии коренных изменений в школьной системе.
Помнится, на заре перестройки много говорили об общественно-государственном характере нашей системы образования, потом о государственно-общественном, теперь, кажется, и просто государственного не осталось (ему, государству, не до образования), и оно стало просто ведомственным. А кто спрашивает мнения родителей? - их теперь во многих московских школах ОМОН из-за боязни террористов и на порог не пускает.
Слова об общественности постоянно употребляются, но кажется, ни у кого, кто вершит сегодня судьбы учебных заведений, нет ни желания иметь с ней дело, ни понимания, а зачем, собственно?
Между тем бороться с чиновничьим засильем можно только так: развивая общественную линию, или, как называл её Ушинский, народную.
Родители, дети и учителя должны вместе обсуждать, какой стиль, образ жизни будет в их школе², насколько они будут соответствовать их потребностям, местным особенностям и возможностям.
Почему проблему школьных стандартов должны решать чиновники, почему это дело не может стать делом общественным? Почему педагоги не могут инициировать на местах создание общественных групп родителей, педагогов, самих детей, которые разработали и предложили бы для обсуждения некоторые нормы?
О чём может идти речь?
Например, о таких нормах деятельности каждого учителя в классе, которые обеспечивали бы ситуации успеха для каждого ученика, чувство защищённости и самоценности каждой личности.
О нормах, определяющих возможность и правила изменения в содержании образования, которые ориентировали бы его на личность ребёнка, на её адаптацию к социально-экономическим условиям и перспективам жизни в современной России и в конкретной местности.
О нормах взаимоотношений родителей и учителей, которые бы позволяли родителям влиять (хотя бы в определённых рамках) на ход образовательного процесса.
О минимально необходимых нормах материального оснащения учебного процесса, его финансирования с учётом региональных возможностей, условий и традиций.
О нормах взаимоотношений органов управления, педагогической и родительской общественности при принятии решений по различным аспектам реализации права детей на образование и профессиональных интересов педагогов.
О признании уклада жизни школы частью содержания образования и о нормах, которыми должны руководствоваться руководители школ по созданию гуманного, эмоционально-положительного климата в школах.
Само обсуждение подобных забот подняло бы в некоторой степени сознание граждан как хозяев своей судьбы, уменьшило бы опасность «бегства от свободы».
Общественная дискуссия об укладе жизни школы, её стиле и о том, чему мы хотим, чтобы учили наших детей, сможет стать понятной основой для формирования местного сообщества («комьюнити», как говорят в Америке, или земства, как говорили у нас до 1917 года). Ибо что ещё больше может объединять людей, чем забота о детях?
Каждое муниципальное сообщество, каждая школа и круг людей вокруг неё, если они осознают социальную, нравственную обстановку в окружающей среде, характер воспитания в семье, культурный уровень и запросы школьников и их родителей, должны определить, как использовать имеющиеся ресурсы: только ли на расширение кругозора ребят, углубление знаний или на их социальное и нравственное воспитание.
Люди могут при этом не думать о демократии, даже относиться к этому слову с предубеждением; они будут исходить из разных представлений о нравственных приоритетах и общественных ценностях. Но сам опыт вдумчивого понимания, диалога, поиска реалистичных и достойных средств достижения целей, опыт взаимного согласия - это и есть шаг к становлению демократических отношений вокруг школы.
Мы говорили о том, что правовое пространство школы может быть представлено как действующая модель демократического общества. Создавая же пространство взаимного согласия вокруг школьных дел, мы создаём уже не модель, а реальную живую «клеточку», первооснову свободного и гуманного общества.

 

* * *

 

С этих позиций я бы и оценивал любые устремления к образовательным реформам.
Заметим, что у тех, кто не принимает самую необходимость школьных реформ, есть несколько весомых аргументов-суждений:

§ - Когда нет денег, ремонт не делают. (Действительно, размеры учительской зарплаты во многих школах годятся лишь для того, чтобы не жить, а выживать, почти нет средств на ремонт школы - до реформ ли тут?)

§ - Наше общество, и школа в том числе, убедилось на опыте многих лет, что всякие реформы никогда не улучшали жизнь, а ухудшали почти всегда.

§ - Мы всё ещё не отошли от предыдущей реформы образования (начала девяностых годов) с её вроде бы демократическими, гуманными целями. Стоит ли затевать новую, когда неизвестно, как реализована старая. Не лучше ли провести анализ того, что получилось?

 

Относительно любой реформы, которую государство будет стараться спустить сверху на учителей и детей, я думаю, эти аргументы весомы, повесомее любых реформаторских порывов.
Но каким образом реформа образования всё-таки возможна?
Всякая реформа сегодня, на мой взгляд, должна быть направлена на создание таких условий, чтобы свобода действий и ответственность могли быть осознаваемы каждым, кто причастен к образованию, чтобы они давали возможность каждому реализовать свой подход, своё понимание ситуации и перспектив. Конечно, в соответствии с законом и собственной совестью.
Думаю, реформа возможна только в том случае, если она будет идти бок о бок с усилением общественного управления школой и всей системой образования, с установлением точного перечня вопросов, принятие решений по которым невозможно без предварительного обсуждения и согласия демократически избранных советов по образованию, советов школ и т.п. органов.
Это можно считать основными принципами, которых должна придерживаться реформа, рассчитывающая на успех.
Добавлю и ряд условий.
Поскольку общественный диалог, экспертная оценка результатов педагогических поисков, достижение широкого общественного согласия требуют длительного времени, следует установить минимум на десятилетие мораторий на принятие закона о стандартах и на введение прочих общеобязательных для школ новых норм.
Немедленные же усилия надо направить на очевидные меры: на укрепление материальной базы школ, принятие мер по возвращению в школы детей, которые нигде не учатся, на переподготовку учителей. А также на поддержку тех немногочисленных учреждений, которые ведут поиски и эксперименты в создании принципиально нового содержания образования, нового уклада жизни в школе, новых средств педагогического труда - т.е. тех, результаты работы которых и должны быть предметом общественного диалога в ходе реформы.
В ряду первоначальных антикризисных мер (кстати, не требующих никаких финансовых средств) должны быть приняты решения о ликвидации унижающих достоинство педагога процедур, подобных нынешним аттестациям, об упразднении всевозможной фиктивной отчётности школ.
Нельзя забывать и о том, что может находиться за пределами школы - но что для школы не менее важно. Я убеждён, что государство должно обеспечить сохранение созданной трудом предшествующих поколений уникальной сети учреждений дополнительного образования и оздоровительных лагерей для детей, должны быть решены вопросы их поддержания и развития.
Важной частью любой честной реформы станет и создание условий для возникновения и деятельности различных детских и юношеских организаций, удовлетворяющих естественную тягу молодых к общению, пробе своих интеллектуальных, моральных и физических сил.

 

* * *

 

Законы для школ писались кем-то - Министерством образования, Академией педнаук... Тебя никто не спрашивал, по каким правилам ты хотел бы жить в школе. Сегодня, по инерции, мало кому приходит в голову, что эти правила жизни можно выбирать.
Основа всесилия бюрократии - отсутствие какого-либо общественного мнения. В ходе очередной телепрограммы родители брюзжали: «Тубельскому легко, у него есть Совет школы, где поровну представлены учителя, ученики и родители, а у нас в школе директор месяцами не проводит родительские собрания». Я хотел ответить, но меня опередил ведущий: «Так это же родительские собрания - так и проводите их сами, без директора!»
У людей нет даже мысли о том, что они имеют полное право участвовать в жизни школы. И на них смотрят их дети, и они такими же вырастают.
Но если мотор заглох, надо же искать, как его запустить. Пусть сегодня у нас нет сильной общественности - так надо хотя бы постараться добиться, чтобы чёрным по белому было записано: «По таким-то и таким-то вопросам не может приниматься решение без участия общественности». Глядишь, она и появится!
Я это вижу на примере своей школы. Пять лет назад в родительский комитет никто не хотел идти, а сегодня - конкурс: «А можно я?» Надо провоцировать общественное дыхание - как при спасении утопающих: «рот в рот».