Пушкин, золотая рыбка и «членовоз»

 

Я, граждане-товарищи-господа, чуть не подпрыгнул от радости, когда узнал о намерении наладить выпуск отечественных «членовозов» (термин советских времён, если кто не знает), то есть автомобилей для очень и не очень больших чиновников (в СССР это были члены Политбюро ЦК КПСС и т.д.) Наконец-то, думаю, лёд тронулся. А то ведь сколько раз предлагали министрам и депутатам то пересесть на «жигули», то на велосипеды, а они, как малые дети, ни гу-гу: катаются себе на «мерседесах» – и всё тут. Да заодно и с патриотизмом наладится, хоть и говорят, что это последнее прибежище негодяев. Только, думаю, на одних машинах нельзя останавливаться. Надо к «своему» возвращаться во всём.

Разволновался я на этот счёт очень. А дело было перед сном, ну меня и сморило. Заснул я, но не так крепко, чтобы сна не увидеть. Вот он ко мне и пришел – в образе «нашего всё», то есть А.С. Пушкина, который мне поведал свою знаменитую Сказку о рыбаке и рыбке, но на иной лад. Я её такой и запомнил и решил рассказать её всем, кто, может быть, со мной согласен, а может, и наоборот.

Итак, жил-был старик со старухой…

Нет, не так. Жил-был новый русский со своей половиной на берегу красивого озера, в одноимённом кооперативе, в большом коттедже, можно сказать – дворце. Дом – полная заграничная чаша: мебель итальянская, отделка – сплошной евроремонт: плитка турецкая, обои английские; стиральная машина итальянская, холодильник шведский, телевизор и другая техника японские, яхта у причала австралийская, авто в гараже (аж два) – мерс и форд. И заметьте, ничего китайского. Жена одевается в самом модном бутике только в заграничное. Дети получают образование в Англии.

А фишка в том, что этот новый русский (назовём его Валентином) был новый русский, так сказать, в прошлом, в лихие 90-е, и кличка у него тогда была криминальная – Валёк. Позанимавшись лет десять рэкетом (так назывался насильственный сбор денег с ларёчников за «крышу» по принципу: если мне не отстегнёшь, то придут другие и возьмут ещё больше) в составе ОПГ (организованной преступной группе), обзавёлся он на собранные криминальным путём средства прибыльным бизнесом, легализовался и, чтобы его не потерять, стал депутатом от партии власти. За большие деньги, конечно.

То есть стал вчерашний Валёк большим чиновником со всеми вытекающими из этого обстоятельствами и привилегиями. Но в душе оставался простым парнем из городской подворотни и, как это ни может показаться странным, патриотом. И когда он слышал призывы насчёт велосипедов или «жигулей», душа его начинала волноваться патриотическими чувствами, но быстро успокаивалась, и он продолжал ездить на иномарке. И так было каждый раз. Но в последний раз, когда он узнал, что начнётся производство отечественных авто представительского класса, окончательно решил отказаться от всего «не нашего». Правда, толком не знал, как это сделать, а вернее – как решиться это сделать.

И вот пошёл он к синему морю, то есть к своему озеру, и стал кликать золотую рыбку. Приплыла рыбка и спросила:

– Чего тебе надобно, Валёк? Ой, извините, Валентин Семёнович, сорвалось по старой памяти.

– Да вот, – говорит, – надоело видеть вокруг себя всё заморское и иностранное. Сделай так, чтобы было у меня и вообще всё вокруг только наше, посконное русское, а ещё лучше – советское. Я, конечно, человек ещё достаточно молодой, но много слышал, что в СССР всё было хорошо и замечательно.

Золотая рыбка удивилась такому желанию, но вида не подала.

– А ты хорошо подумал? – спрашивает. – У тебя, между прочим, жена в модный бутик чуть не ежедневно ходит, дети за рубежом образование получают. Недвижимость у тебя где-то на границе Чехии и Германии. Счёт в Швейцарии нехилый. Опять же, бизнес в Испании. Отдыхаешь с любовницей не в Гаграх, а на Мальдивах. Не жалко?

– Да ладно, – говорит депутат, чуть удивившись такой информированности рыбки, – будь что будет. Зато совесть перед народом будет чиста».

– Хорошо, – говорит золотая рыбка, – Ступай себе с Богом. Будет у тебя и у всех опять всё своё, отечественное. Только не гарантирую, что тебе понравится. И запомни – назад дороги нет.

Сказала это рыбка и скрылась в пучине озёрной. И только она исчезла под водой, как прямо на глазах у хозяина прекрасная шестиметровая яхта превратилась в катер «Прогресс» с подвесным мотором «Вихрь» образца 1965 года. От такой неожиданности Валентин Семёнович оторопел, потому как не ожидал, что вместо его красавицы-яхты увидит рухлядь полувековой давности. «Неужели, – подумал он, – с того времени наша промышленность не удостоилась построить что-нибудь поприличнее?»

Немного отойдя от шока, Валентин Семёнович оглянулся и увидел вместо своего роскошного коттеджа довольно примитивное строеньице в один этаж с шиферной крышей. А рядом, за покосившимся забором – «запорожец» первой модели, то есть ещё тот, горбатенький.

Долго не решался Валентин Семёнович подойти поближе к дому, а когда всё-таки приблизился, то увидел на пороге ещё довольно молодую на вид женщину со следами усталости на лице и в каком-то странном наряде. И всё-таки он узнал в ней свою супругу. А та, узнав в мужчине, одетом в ватник и болотные сапоги, своего супруга, строго спросила:

– Ну, много наловил рыбы? А то дело к обеду, а жрать нечего.

Ольга Бабрис

г. Саратов

 

ПТИЦА «ФЕЛИКС»

 

Был вечер. Трамвая долго не было, и я решила пройти пешком до следующей остановки. Парень невысокого роста, с голубыми полуприкрытыми глазами и длинными пушистыми ресницами нагловато-раскрепощённым тоном оборвал мою сосредоточенность на задаче поскорее добраться до дома…

– Девушка, вот вы сейчас переходили дорогу, и вас чуть не сшиб мой друг! Как можно?! А вы, наверное, актриса. Острый глаз и шестое чувство меня ещё никогда не подводили. И в надежде на свою блестящую интуицию, я хочу подарить вам бутылочку лучшего вина в этом городе.

– Спасибо, но я не пью.

– Отчего так?

– Не хочу.

– Ну, хорошо, тогда пусть выпьют ваши друзья за ваш успех, за здоровье. Вас кто-то обидел…

Шепелявая дикция, игриво-надменный взгляд блестящих с поволокою глаз, чрезмерная уверенность в своих действиях стала меня настораживать, но мне было интересно, что будет дальше… Трамвая все ещё не было, и я пошла пешком до остановки.

– Так кто же вас всё-таки посмел обидеть, такую красивую и кроткую?.. – догнал меня знакомый голос. – У вас, наверное, есть родственники, братья, сестры?

– Брат.

– Прекрасно. Не обижает? А то ведь я могу его на мелкие кусочки изрубить, если он не ценит такую сестру. Если бы у меня была такая сестра…

– У меня прекрасный брат, добрый, отзывчивый, любит меня, имеет абсолютно здоровую систему ценностей, и я предпочитаю видеть его целиком, – ответила я ему с похолодевшим ужасом.

– А вас всё же ещё не побило по-настоящему горе… У вас есть мама, папа?

– Они ко мне замечательно относятся.

– А муж у вас есть?

– Был.

– Не обижал? Не то я его катком с асфальтом сравняю!

– Поверь, отношения исчерпаны. А мстить, только для того, чтобы потешить свое самолюбие… Неинтересно. Тем более, лежа на асфальте, он об этом никогда не узнает.

– Ну раз вы так категорически не хотите вина, я хотя бы подарю вам шоколадку.

– Привет, Морис. Вот наслаждаюсь обществом редко-прекрасной особы, (голова моего собеседника просунулась в окошко ларька) дай самый лучший шоколад. Пожалуйста, возьмите.

– Спасибо.

– Ну что вы, за что! А вы, по всей видимости, работаете в драме и возвращаетесь с репетиции?

– В этом городе я не актриса.

– Простите, но если есть город, где вы работаете по этой профессии, то он, должно быть, прелестен!

– Этот город – «Мечта». И самое чудесное, – что его нет на карте. Да в Сибири я работаю. Я отправила себя в ссылку. Бесшабашные люди, эти актёры. Готовы ради любимого дела хоть на Колыму. Алтай… Природа изумительная, местами и люди. Но театр подлежит реставрации. Почти как моя душа.

– Теперь я, кажется, начинаю понимать всю вашу трагедию. Дело в том, что я сам учился актёрскому мастерству. Меня научили чудесно читать, танцевать, петь, общаться с партнёром и вот результат, я – не нужен! С завтрашнего утра я – бомж. Да вы не бойтесь. Я буду очень аккуратным, не собираюсь рыскать по помойкам, да спать по подъездам или уличным лавкам. Особенно когда мне этого совсем не хочется… Это я. Но вы! Вы-то как могли не подняться на «олимп» с такими данными? В голове моей безмозглой, простите, не укладывается. Или вы – дурочка, что не сумели воспользоваться в нужном месте, с нужными людьми в нужное время, или… Ведь наверняка были шансы! Ведь были?! Надо было наплевать на гордость! Плюют же все, кто хочет взлететь. Все звезды проходили это!

Открою вам маленький секрет, только вам. Меня приглашали к Никите Михалкову. Но я не настолько велик, чтобы

 

участвовать в его гениальных проектах, но и не настолько ничтожен, чтобы работать в дешевых театрах. Лучше вообще этим не заниматься.

– Если без этого сможешь.

– Вы знаете, в сущности, мы нигде не нужны. И если у вас теплится мечта уехать заграницу, отбросьте её, там мы тем более не нужны. Туда можно съездить развлечься, отдохнуть, хлебнуть свежих впечатлений, не более. А потом опять тоска… Хотя, в принципе, отдохнуть можно прилично и у нас, при удачном раскладе баксов в кошельке. Но всё в итоге возвращается на круги своя… Вы согласны со мной?

Он оскалился и засмеялся каким-то дьявольским смехом. В какой-то момент у меня появилось сомнение: а человек ли со мной общается?.. Потом он резко переменился в лице и с грустью добавил:

– Да… очень жаль! Вот когда я выходил из кафе и увидел, как вы переходили дорогу, знаете, о чем я подумал? Нам не так давно пришлось финансировать спектакль «Кармен» по пьесе Проспера Мериме, и когда я посмотрел на вас, я замер… Боже! Какой великолепный идёт материал! Где вы были раньше?! Но всё равно, поверьте, госпожа-фортуна вам улыбнётся. Это произойдет. Непременно произойдет. Я буду этому страшно рад и готов финансировать все спектакли с вашим участием!

– Снимите лучше себе квартиру, – дала я, как мне позже показалось, банальный совет.

– Да…Мир грязен и несправедлив, – сказал он куда-то в пространство.

Тут подошёл какой-то дед и попросил закурить.

– У тебя есть сын?

– Есть.

– И что…Он не может купить тебе сигарет?

Старик отрицательно покачал головой.

– Возьми топор и заруби его. Я разрешаю. А теперь пшёл вон!

И, обращаясь ко мне, добавил:

– Извините, что позволяю себе отвлекаться от вашего шикарного общества. Это временно. И вот я снова в вашей власти. Вы очень спешите?

– Очень. У меня неотложные дела.

– Какие могут быть проблемы у такой девушки, как вы? Вы созданы для того, чтобы блистать, любить, восхищать, украшать. У каждого своё предназначение. Хотите, я покажу вам ножик резной работы? Наверняка было не мало людей, которые были готовы решить ваши проблемы, трудности, лишь бы вам помочь, но вы, увы, так ничего и не предприняли… Одумайтесь, пока не поздно.

Он говорил и вертел в руках нож, который поблескивал от фонарных бликов. Ощущения у меня были жуткие…

– Кто, как не вы, должны быть счастливы, – продолжал он, – Многое зависит от вас! Короли и королевы имеют власть, вселите в себя хоть немного власти, внушите себе, что вы – королева. Вам это нужно, поверьте. Вы знаете, в последнее время меня мучает жестокая мысль: я понял, что главное – это любовь. И ещё я разделяю людей на две колонны: удобоваримые и просто мразь, которых надо давить. Но сегодня передо мной открылась неведомая третья… Это не похоже ни на что. Это благодаря вам! Сегодняшнее время жестоко. Если ты богат, для тебя открыты все дороги. Примут везде, хоть на приёме у самого короля Франции, хотя ты по своей сущности – большое дерьмо! Хороший человек без копейки в кармане стоит столько же, сколько его пустой карман и на фиг нигде не нужен. Вот ваша «прекрасная» жизнь на Земле… Вам нужен ангел-хранитель. Смотрите, какой скальпель, он очень острый, я упёр его из центрального морга, у меня там работает лучший друг. Везде нужны связи. Надо не только прожить жизнь по-человечески, но и достойно уйти из неё.

– Достойно уйти из морга – это круто! Ты говоришь, что жизнь для тебя – жёсткий закон, выживает сильнейший, кто сильнее тот и прав, а где же справедливость?..

– Какая к чёрту справедливость! Вы её видели? В этом мире её нет. Миром правят только богатые и сильные фигуры. Этот мир так устроен – «стань богатым, научись плеваться и будешь уважаем». Если не ты, то тебя, и иногда совсем не важно, кто прав. Сила во власти. Сидит большой слон на троне и думает только о своей шкуре и о своем брюхе. Все остальные предоставлены сами себе, и поэтому ничего сделать не могут, едва сводят концы с концами и в результате

 

погибают. Идёт естественный отбор. Чистка. Вот такой парадокс…

– А ты смог бы убить человека?

– Запросто.

– А я знаю одно – ничего просто так не бывает и не проходит. И даже, если кажется, что ты хозяин положения, – это иллюзия, которая длится определённое время. Это проверка. Не нами устроено, что в любой момент что-нибудь печальное случается, и тогда уже тобой распоряжаются как сочтут нужным, по иным законам, тебе ещё неведомым. Поэтому мне симпатичны люди, которые хоть немного сомневаются в чём-то, думают о последствиях, боятся кого-то обидеть, причинить зло. А лучше, если бы не боялись, а не хотели. Боязнь – само по себе чувство неестественное. Человек слаб, но не на столько, чтобы понять, что делает не то, идёт не туда. И везение тоже зависит от каких-то заслуг, а невезение, может быть, от кармы…

– А вот это бред! Разве те, для кого стало обычнее обычного лезть по трупам, заслуживают роскошной жизни?! У них чистая карма, им везёт, и они творят, что хотят и живут при этом на полную, а не влачат жалкое существование. Они ферзи, тузы, а мы тараканы.

– Я не ощущаю себя тараканом.

– Простите, я образно.

– Именно образно и не ощущаю.

– Когда-нибудь я обязательно запишу ваши мнения на диктофон. Можно я побуду несколько минут журналистом? Я хочу взять у вас интервью перед выходом на сцену.

– А перед выносом из морга? – съязвила я.

– И даже там, но здесь вы пока нужнее, уверяю вас. Где я могу вас увидеть, если очень захочу? Я надеюсь, вы не посмеете отказать такому симпатичному юноше?

– Извини, я не могу.

– А вот так со мной не надо. Обижаете. Буду ругать. Итак, у вас один вариант, другого нет. Где и когда? Завтра нет? Хорошо, подожду до послезавтра. Этим временем я подготовлю интересную программу, подключу друзей, они помогут.

– Ты нагло себя ведёшь.

– Ну что вы, как можно. (Его лицо вдруг засияло). Это про-

сто гены. У меня знаменитая родословная. Я отношусь к династии Морозовых, пятнадцатое колено. Мой дед был политическим деятелем. Так что мы дворянского происхождения, – сказал он с необычной гордостью, вытянулся и приподнявшись на носочки, плавно опустился, почесав зализанный затылок.

Я, уставшая от болтовни, метнулась вперёд, но резким движением он схватил меня за руку и раздраженно шепнул:

– Этот трамвай вы тоже пропустите.

Было понятно, что легко не отделаться. И, как на зло, ни души! Я начала задавать нелепые вопросы.

– Ты счастлив с друзьями?

– У меня друзья – очень нестандартные люди, вы сами в этом убедитесь! Скоро! Так что вы любите? Оргáн любите?

– Да.

– Тогда мы пойдем с вами в консерваторию. Но сначала в музей, культурно просвещаться.

– Чувствуется такой потенциал твоей фантазии, психологии… Много читаешь?

– Нас этому учили. Сейчас я читаю мало, раньше много: Грибоедова, Островского, Достоевского, Лондона, де Сада, Мопассана…Ну так где и когда?

И тут я выпалила:

– Послезавтра… в три часа, здесь… на остановке…

– Вот и славно. Я знаю, вы не посмеете не придти. У меня много интересных вещиц… Отчего вы такая убитая горем, я что-нибудь не так сказал, сделал?

– Где же твои гены, невежа! – меня понесло. – Из-за несчастной сигареты ты обидел пожилого человека!

– Ну полно! Как можно! Умоляю вас, дайте шанс искупить вину. (Он встал передо мной на колени и взял мою ладонь). Хотите, я сейчас подарю две пачки самых модных сигар первым попавшимся кретинам?..

– Нет, не хочу!

– Преумная, преумная реакция! Мне такие женщины ещё не попадались. У вас есть логика – хорошие сигары надо дарить только хорошим людям. Кругом сплошная неблагодарность. Еду как-то в общественном трансе, на сохатом, контролёр проверяет билеты. Присосался к девушке, как клещ, и

всё! Я выступил, говорю: «Чё ты у меня билет не спросишь, чё ты к ней прилип, не видишь, у девушки несчастье и даже на проезд нет, а ты лезешь своей наглой харей к ней чуть ли не в душу! Отстань, говорю, по-хорошему. Я всегда хочу всё сначала по-хорошему. Надеешься всё-таки, что вокруг люди, а не полное дерьмо! В итоге пришлось нам с кондуктором выйти, поговорить по-другому. Трамвай стоит, люди возмущаются моим «страшным» поведением, но ни одна сволочь не вышла и не встряла за бедную жертву, стадо баранов, каждый за свою шкуру трясётся. А вы говорите справедливость, вышний суд… Нет, людей надо учить жить на Земле! Я вообще недавно представьте, попал в катастрофу. На мне, если честно, живого места нет. Лежал в больнице, заштопали. Живуч оказался. Одни ограничения: нервничать нельзя, с бабами нельзя, пить нельзя, курить тоже. Сначала соблюдал, потом надоело. Так что у меня второе рождение! Возрождение к жизни. Я – птица Феликс! (Он забил себя в грудь так, что мне стало жутко как никогда, и засмеялся своим диким хохотом). А вот и плывёт ваш пароход. Скажите, а вы могли бы оставить театр, все мысли о нём, все желания, если бы встретили стóящего человека? Подумайте об этом на досуге. До послезавтра, принцесса. Будьте осторожны, чтоб никто не посмел вас обидеть, не то…

«Будьте осторожны, двери закрываются» – перебил в микрофон голос водителя и трамвай, в который я влетела, отчаянно тронулся, скрипя несмазанными колесами по ржавым, шершавым рельсам.

 

P.S. Спустя два месяца по телевизору я вдруг увидела его. В театральном фойе он давал интервью, одет был в рубашку с кружевными манжетами и грустно смотрел на меня полузакрытыми голубыми глазами, медленно моргая длинными пушистыми ресницами…

 

Тамара Серова

г. Саратов

 

ЛИДА МЫЛА ПОЛКУ