Г.Петровск Саратовской области

Сентябрь 2006г.

 

 

ДРАМАТУРГИЯ

 

Дмитрий Серов

г. Саратов

 

МАЛЕНЬКИЕ СЦЕНКИ БОЛЬШОЙ ИСТОРИИ

Действующие лица:

ВЕДУЩИЙ 1 ГРАБИТЕЛЬ 2 ГРАБИТЕЛЬ ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ ПАРАСХИТ ВОЕНАЧАЛЬНИК ФАРАОН 1 СЕМЕР 2 СЕМЕР ЖРЕЦЫ СИГИЗМУНД III ШУТ ЗУДИЛА ВОЕВОДА ИЕЗУИТ ШЛЯХТА 1 СТРЕЛЕЦ 2 СТРЕЛЕЦ СОТНИК 1 БОЯРИН 2 БОЯРИН 3 БОЯРИН ПЬЯНЫЙ СТРЕЛЕЦ

ГОДУНОВ МИТРОПОЛИТ ПАТРИАРХ ИОВ ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ ГОРАНФЛО ШИКО ПОСЕТИТЕЛИ КАБАЧКА 1 ПЬЯНИЦА 2 ПЬЯНИЦА ТРАКТИРЩИЦА 1 РЕМЕСЛЕННИК 2 РЕМЕСЛЕННИК КРЕСТЬЯНИН ГЕНРИХ IV ПАЖ ГЛАШАТЫЙ 1 ЗАГОВОРЩИК 2 ЗАГОВОРЩИК НАРОД У ВОРОТ 1 ИЗ НАРОДА 2 ИЗ НАРОДА РЫЦАРИ И ДАМЫ

 

Декорации Египта. Дворец, пальмы, – всё в отдалении.

 Белый храм с одной стороны. Ближе к краю сцены –

заросли из камыша. Выходит ВЕДУЩИЙ.

ВЕДУЩИЙ. Театра вечности необозримый круг

В мгновениях сомкнулся непохожих.

Разрыва нет нигде, но всё же,

В конце начало видим вдруг.

 

ВЕДУЩИЙ уходит.

Сцена 1.

ЗАКАТ

 

В зарослях камыша у берега Нила появляются два ГРАБИТЕЛЯ могил. Впереди – долина царей. Вечереет. ГРАБИТЕ-

ЛИ смотрят поверх голов зрителей на условные пирамиды. Прожектор имитирует садящееся солнце.

1 ГРАБИТЕЛЬ. Пора, уже и птицы не поют.

И тёмными становятся реки великой вóды.

Ни дуновенья, будто нам погоды

Для переправы сами боги шлют.

2 ГРАБИТЕЛЬ. Эй, ты, потише. Слышишь, вёсла бьют.

Не путай в наши грязные дела Амона[1].

Уж коли то не лучники плывут,

То едут в Дом великий фараона[2].

1 ГРАБИТЕЛЬ. Потише сам. Такое ляпнул сдуру.

Не хочешь коли ты богов гневить,

Так должен знать: вслух титула Наф-Хуру[3]

Нигде и никогда нельзя произносить.

2 ГРАБИТЕЛЬ. Он для меня не бог, – плебей.

1 ГРАБИТЕЛЬ. А кто же? А! Впрочем, слышал я,

Ты в прошлом был вельможа,

Пока не стал грабителем могил.

2 ГРАБИТЕЛЬ. Про это время я давно забыл.

Да и тебе советую…

Послушай, кто это там плывёт?

Никак не присмотрюсь.

Хотя не очень смерти я боюсь,

Но рисковать не хочется…

1 ГРАБИТЕЛЬ. И право!

Мне тоже не нужна в могилу переправа.

2 ГРАБИТЕЛЬ. Так лучше обождём у этих тихих вод.

Кто знает их, что это за народ.

 

ГРАБИТЕЛИ уходят в боковую дверь. Входит ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Сегодня всё решится, всё готово.

Нафтита-выродка[4] надёжная опора

Последней отвернулась от него.

Теперь нам не мешает ничего.

Его в священные поля богов отправить.

Почти семнадцать лет! Немного, вроде, править

В сравнении с другими выпал срок.

Но столько натворил! К страданиям обрёк

Великие роды. Одних заставил

Есть землю в рудниках, других казнил.

Из черни грязной новых сотворил

Властителей страны… Но видят боги!

Что скоро саркофаг ему придавит ноги.

 

В боковую дверь вползает ПАРАСХИТ [5].

 

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Кто это? Кто в дверях стоит?

ПАРАСХИТ. Тобою призванный ничтожный парасхит,

Великий жрец…

 

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Ты вовремя явился.

Надеюсь, нож ещё не затупился?

Работа скоро будет для него…

Теперь иди… Нет, нет, постой!

Запомни, – ты до поры не знаешь ничего.

 

ПАРАСХИТ уползает.

 

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Да, это так. Он вовремя явился.

Сомнений больше нет, я в вере укрепился

Сегодня ты падёшь, живи последний день.

Стихи свои пиши, славь своего Атона[6],

Но на него уже находит тень,

У нас не будет завтра фараона.

Да будет так… Но мнится мне порой,

Коль боги – фараоны, в самом деле,

Придёт когда-нибудь в веках ещё такой –

Бессмертья бы ему не захотели.

 

Входит ВОЕНАЧАЛЬНИК.

 

ВОЕНАЧАЛЬНИК.

Приветствую тебя, богов верховный жрец!

Продляться дни твои, здоровье, жизнь и сила.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Приветствую тебя, прославленный боец,

Чья храбрость хеттов грозных устрашила.

ВОЕНАЧАЛЬНИК.

Эх! Были дни… Теснили мы врагов.

Нам слух ласкал весёлый звон оков

Гонимых в рабство пленников и злата

В боях добытого. Осириса когда-то

Мы славили. А новый бог Атон?

Будь проклят он, будь проклят фараон

Его возвысивший над прежними богами.

Прибил его бы этими руками,

Не раз его отцу служившими в боях.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Так в чём задержка? Прочь отбросим страх.

Сегодня и свершим.

ВОЕНАЧАЛЬНИК.

Что? В самом деле?

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Ублюдка кончим в собственной постели.

Как ночь настанет, как взойдёт луна

Я буду у него…

ВОЕНАЧАЛЬНИК.

И я приду туда!

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Ну, что же, решено.

ВОЕНАЧАЛЬНИК.

А чем вооружиться?

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Кинжал ли, палица – всё в деле пригодится.

Стрела ли меткая… А лучше быстрый яд.

Следов не будет. Нас не уличат.

ВОЕНАЧАЛЬНИК.

Пусть будет сброшен венценосный ỳрей[7]

С него самим же вызванною бурей.

 

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ и ВОЕНАЧАЛЬНИК уходят в боковую дверь. Входит ФАРАОН.

ФАРАОН. Как ты велик, Египет. Ты веками,

Подобно сфинксу мудрому, стоишь.

И к водам голубым, ласкаясь берегами,

С улыбкой тайны древние хранишь.

Как ты велик, Египет, тень нашедший

Под грозною громадой пирамид,

На чьи вершины коршун залетевший

С палящим диском солнца говорит.

Как бурный Нил, когда он разольётся,

Я знаю, – мой народ сейчас силён.

Весь мир в горящем прахе содрогнётся,

Лишь только скажет слово фараон.

Уйдёшь ли ты, годами иссушённый,

Как мумия, оставив слабый след?

Иль вечным будешь, временем прощённый

За череду блистательных побед?

Но враг в тебе самом. Я знаю: черви, черви,

Поживы жаждут, мощный ствол грызут

И крону вековую разоряют,

С которой, ненасытны, упадут.

О, эта знать! Заносчива, спесива,

Умеет только спать да красть она.

А чем гордится? В деле, в вере сила,

Без них мертва великая страна.

… Рассказывал отец, что раньше люди жили,

когда Египет начинал свой путь.

Всегда они в бою готовы были

Для счастия страны судьбой своей рискнуть.

В делах быстры, к богатству равнодушны,

Не знали грязных козней и интриг,

С правителями были простодушны,

И с чистой совестью встречали смертный миг.

Но где они? Нет больше их меж нами,

Погибли первыми они в лихих боях.

Оставшиеся съедены червями…

О! Черви даже мне внушают страх.

Я их давлю, под землю загоняю,

Они ползут по потайным ходам.

Я их огнём повсюду выжигаю,

Секирой разрубаю пополам.

Они ползут! Но есть всему граница,

Пока я жив, я не отдам им власть.

Они визжат: ты фараон-убийца!

Я говорю: не должен Кéми[8] пасть.

К чему война, которой вы хотите?

Довольно видел крови этот век.

Поводья колесницы опустите,

Не для того родится человек.

К чему трясти копьём на страх народам?

К чему друг друга в битвах истреблять?

Пусть будет мир для счастья всех залогом.

Не слышат… Им бы только убивать.

Нет! Мне нужны помощники иные.

Таких среди моих семéров[9] нет.

Мне те нужны, что жили в дни былые,

От них остался в этом мире след.

И я из них. Я чувствую, я знаю:

Они как феникс, что в огне горит,

И потому сейчас себя сжигаю,

Что верю – снова пепел возродит.

Когда нужны великие свершенья,

Когда разливы очищают брег,

Кончается когда долготерпенье –

Из пепла возникает человек.

Кругом ищу, по крохам собираю

Священный пепел, мало как его.

И возрождаю к жизни, возрождаю

Своих соратников почти из ничего.

Нередко этот пепел смешан с грязью,

А грязи не бывает во дворцах.

Здесь золото блестит затейливою вязью

На потолках, на стенах, на полах.

Его лачуги чаще кров скрывает.

Порой на пашне средь камней зарыт.

И тот священный пепел обретает,

Кто в поте нашу землю боронит.

Но я устал… Диск солнечный садиться.

Единый, всемогущий, светлый бог

В сияющей лучами колеснице

Отправился в небесный свой чертог.

И мне пора. Я сын его и должен

Во всём последовать велению отца.

Тот, на кого священный сан возложен,

Достоин должен быть во всём творца.

Не я царю, но он через меня,

Своим теплом вселенную даря.

 

Выпивает чашу вина, падает в судорогах. Появляются ЖРЕЦЫ в белых тогах и ВОЕНАЧАЛЬНИК, они уносят тело фараона. Входят двое знатных СЕМЕРОВ.

1 СЕМЕР. Ты слышал?

2 СЕМЕР. Что?

1 СЕМЕР. Случилось в Доме что-то:

Пресветлый пил вино и занемог.

2 СЕМЕР. Не в первый раз.

1 СЕМЕР. Нет, это нам урок.

В вино подсыпал яду, верно, кто-то…

2 СЕМЕР. Постой, постой. Недавно слышал я…

1 СЕМЕР. Уйдём, здесь говорить нельзя.

 

СЕМЕРЫ уходят. Появляются ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

и ВОЕНАЧАЛЬНИК.

 

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ. Успел ли ты?

ВОЕНАЧАЛЬНИК.

Рок нас опередил. Его опять припадок поразил.

Едва вошёл, а он совсем зелёный.

И челюстью своею оскаблённой

Ковёр грызёт, а рядом с ним врачи.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Тогда уйдём, а ты о всём молчи.

Уходят. Появляются жрецы, встают перед дворцом в молитвенном состоянии. Снова входит ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

 

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Его величество, Здоровье, Жизнь и Сила[10]

В поля Иалу[11] к прадедам ушёл.

1 ЖРЕЦ. То месть богов его, конечно, поразила.

2 ЖРЕЦ. Какой-то будет новый фараон.

1 ЖРЕЦ. Каким бы ни был, лишь бы он не встал.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ.

Так выполним, жрецы, священный ритуал.

Всю ночь должны мы петь, не прикоснувшись к пище.

Готовьте лодку в вечное жилище.

 

Уходят через зрительный зал в центральную дверь.

В руках факелы, мелодично поют молитву: Амон, Амон, Амон… Входят ГРАБИТЕЛИ могил. Останавливаются

у камыша, присматриваются.

 

1 ГРАБИТЕЛЬ. О, сколько факелов…

За лодкой лодка в ряд,

Как будто воды Хапи[12] то горят.

Пригнись пониже, вот за этот камень,

Не то увидят…

2 ГРАБИТЕЛЬ. Что, боишься, парень?

Проклятые скоты, чего их принесло?

Не зря они взялись к полночи за весло.

Неладно что-то, брат, в Великом Доме…

Куда они плывут? Кто это там на троне?

На царской лодке? Неужели сам?

Не вижу. Далеко. Проклятье вам!

(Грозит кулаком).

Из-за него я должен мерзким вором

Всегда скрываться, недоступен взорам.

Зарыться в землю. Прятаться в камыш.

И всюду он, куда ни поглядишь.

Уж лучше бы призвать поганых хеттов,

Предав могилы и отцов, и дедов.

1 ГРАБИТЕЛЬ. Послушай, может быть, они плывут сюда?

2 ГРАБИТЕЛЬ. Нужны мы очень им. Не бойся, ерунда.

Причалили… Идут в долину к пирамидам.

А кто-то кончил счёт своим земным обидам

Из прихлебателей его.

1 ГРАБИТЕЛЬ. Нам всё испортил, гад.

Теперь туда не сунешься…

Пойдём тогда назад?

2 ГРАБИТЕЛЬ. Пойдём, раз не судьба. Сегодня ночь не та.

Проклятый фараон, проклятая страна.

 

Уходят. Равномерным православным строем бьёт колокол. Меняются декорации.

 

Сцена 2.

ПРИЗРАК

 

На сцене стоит зáмок польского короля. С другой стороны сцены – палаты кремля. Входит ВЕДУЩИЙ.

 

ВЕДУЩИЙ. Скажи нам, Вифлеемская звезда[13],

Являешься в который раз

Пред изумлённою толпою,

Пугая бедствиями нас?

 

ВЕДУЩИЙ уходит. В зале в застывших позах сидят: СИГИЗМУНД III, шут ЗУДИЛА, ИЕЗУИТ, ВОЕВОДА, ШЛЯХТА. Они пришли в зал во время смены декораций. Потом все они оживают. Шут ползает с деревянным циркулем на карте.

 

СИГИЗМУНД. Что нового, учёный пан Зудила?

Что говорят в народе? Как в стране?

ЗУДИЛА.   Мечом комета небо прочертила.

Похоже, скоро снова быть войне.

ВОЕВОДА. Недавно только попытались мы

У Карла отобрать, что нам

Принадлежит по праву,

Короной шведской укрепив свою державу,

Разбиты мы. Ослаблена страна.

Сейчас, король, нам не нужна война.

СИГИЗМУНД. Всё знаю сам. Исчерпаны ресурсы.

А что в Москве? Что затевают руссы?

ИЕЗУИТ.   Доносит человек: у трона кутерьма.

Среди бояр идёт смертельная борьба

За бармы[14] царские. Как умер царь Феодор,

Один Борис там сильный претендент.

Доносит про него всё тот же мне агент,

Что он пойдёт на всё, чтобы добиться власти.

СИГИЗМУНД. Понятно. Ну, теперь там разгорятся страсти!

Хорош для нас момент, да силы нет пока.

ИЕЗУИТ.   Иезуитов ловкая рука

Готовит почву, мой король.

Доколе с тобою церковь, сила в божьей воле.

Ведь многим нам обязан Годунов.

СИГИЗМУНД. Скажи же, чем?

ИЕЗУИТ.   О, не потерпит слов такая тайна, мой король.

СИГИЗМУНД. Возможно…Так, думаешь,

Уступки вырвать можно?

Коли в Москве венчается Борис?

Когда б не Карл! Как гиря, он повис

У Польши на ногах. Но дайте, пане, срок, –

Мы герцогу преподадим урок.

ШЛЯХТА (один за другим).

Да здравствует король!

Тебе служить мы рады!

Перед тобою рухнут все преграды!

ИЕЗУИТ.   Одно скажу, – разумно ждать пока,

Пускай окрепнет рыцарства рука.

Пусть шляхта наберётся новой силы.

Коль бармы царские для Годунова милы,

Пускай свободный торг откроет нам Москва.

Иезуитами наполнится страна,

Несущих слово божие народу.

Боярам прежнюю сулить свободу,

Как было при князьях.

А там недалека минута для военного броска.

ВОЕВОДА. Да сбудутся Батория мечты!

Кто это сделает, король, когда не ты?

СИГИЗМУНД. Русь белая и Украина наши по праву давнему.

Ливонская война толчок

Для этих планов нам дала.

Русь надо расчленить. Порознь слабы народы,

Пускай людей готовят воеводы.

Восславит нас Господь! Меч вложит в руку нам!

В бой поведёт нас Ваза[15] сам.

И пусть от злобы побледнеют все тевтоны,

Я то свершу, что не сумели Ягеллоны.

 

Уходят все в боковую дверь. Раздаётся равномерный бой колокола латинским строем. Появляются декорации

 военного лагеря на берегу Оки. СТРЕЛЬЦЫ у обоза пьют, играют в кости. С ними один ЗАПОРОЖЕЦ.

 

I СТРЕЛЕЦ. Чего мы здесь сидим? Я скоро, брат, сопьюсь.

2 СТРЕЛЕЦ. Явился слух в Москве, когда Борис венчался,

Казы-Гирей[16] с ордою движется на Русь.

I СТРЕЛЕЦ. Да помню я. Борис венец отринул,

Взял в руки меч, всех нас привёл сюда.

3 СТРЕЛЕЦ. Полмиллиона, будто, на Мамая.

2 СТРЕЛЕЦ. Чем не по нраву жизнь тебе такая?

Сиди да пей, всё остальное – ерунда.

СОТНИК.  Ну, новости, робята! Скоро всем домой.

Мурза Алей дары привёз с собой,

И мира просит вечного для хана.

Не обошлось тут, видно, без обмана.

Мурза своей главою клялся в том,

Что кони их совсем не под седлом

И далеко отсюда. А от хана

Из золота дарил царю барана[17].

3 СТРЕЛЕЦ. Сбежали, видно, сколько нас, узнав.

2 СТРЕЛЕЦ. Бес всех их разберёт: кто прав, а кто неправ.

 

Входят БОЯРЕ и ГОДУНОВ в золотом шлеме.

 

БОЯРИН. Войска! Стрельцы! Свершилось божье чудо!

Намедни, поутру, хан убежал отсюда.

Да здравствует Борис! Надёжа всей Руси!..

 

СТРЕЛЬЦЫ шумят.

 

ПЬЯНЫЙ СТРЕЛЕЦ.

Чего он говорит? Какое чудо?

Налей же, наконец, вошь тебя в бок куси!

БОЯРИН. Домой идём, стрельцы! Обратно на Москву!

 

СТРЕЛЬЦЫ шумят.

 

1 СТРЕЛЕЦ. Ну, слава богу, разогнал тоску.

БОЯРИН..Идём со славой, мудростью Бориса.

ЗАПОРОЖЕЦ. Як здесь сидим? Какого биса?

ГОДУНОВ (БОЯРИНУ).

Давай, давай, угомони народ.

БОЯРИН. И слава богу, вот у этих вод

Ни одного из наших не убило.

ПЬЯНЫЙ СТРЕЛЕЦ.

От перепоя Гришку притомило!

 

(Показывает на спящего стрельца. СТРЕЛЬЦЫ смеются).

 

БОЯРИН. Кыш! Кыш! Стрельцы, гоните дурака!

И потому спрошу у вас, войска:

Нам царство Годунова будет ль мило?

 

(Всеобщие крики):

Мило! Мило!

 

Равномерные удары колокола православным строем. Все уходят. Святоданиловский (можно использовать декорации Кремля). Патриарх ИОВ и МИТРОПОЛИТ.

 

МИТРОПОЛИТ.

Ты звал меня, владыко? Я пришёл.

ИОВ.         Как раз, намедни, Годунов уехал.

Он целый час здесь свои сети плёл.

Решеньем преизящного синклита[18]

Добиться хочет он ученья на Москве.

Ученья необычного… Послушай.

(Разворачивает грамоту).

«Чтоб лучше наших отроков учить,

Католиков да лютеран заморских

На Русь святую надо пригласить».

МИТРОПОЛИТ.

Да, чудно, отче. Есть ли польза в том?

ИОВ.         А ты лису пустил бы в курий дом?

МИТРОПОЛИТ.

Я знаю, что ты мудр, святый владыко,

В таких делах я не связую лыко,

Наставь же ты меня на божий путь.

ИОВ.         Про пользу иноземную забудь.

От дела этого смущение в умах,

И люди забывают божий страх.

МИТРОПОЛИТ.

Два года царствовал Борис премудро,

А ныне уж лихие времена.

Порою мне мерещится война,

Святый владыко. Так ли разумею?

ИОВ.         Да, надо отвратить его затею.

Намедни подавили бунт Хлопка[19].

МИТРОПОЛИТ.

Я слышал, – шведы предлагают нам войска

От самозванца.

ИОВ.         Нет, Борис отвергнул.

И мудро, право, сделал, молодец.

Своей рукой держи венец, –

Вот царской власти заповедь.

МИТРОПОЛИТ.

Однако, всё хуже в деревнях

Коль дальше будет тако,

Все люди перемрут.

ИОВ.         И страшный мор, и глад

Не первый раз на Русь…

Недавно вышел в сад,

Так слышу крики битвы за заставой.

Шалят разбойнички…

МИТРОПОЛИТ.

Да, не поездишь павой уж ныне.

Да храни нас бог.

ИОВ.         Когда бы клятву он свою исполнить мог.

МИТРОПОЛИТ.

Какую клятву?

ИОВ.         Помнишь, на венчанье

Святую литургию он прервал.

Рвал на себе нательную рубаху

И говорил: «Сию последнюю отдам,

Чтоб не было ни сирых, ни убогих».

МИТРОПОЛИТ.

А как же, помню. Татей также многих

По милости своей тогда простил,

И вывел всех в Сибирь на поселенье.

ИОВ.         Вот от того в народе и волненье

Такое ныне.

МИТРОПОЛИТ.

Буде, патриарх,

И так меня уже замучил страх

ИОВ.         Бояре тоже, право, оголтели.

Всё местничают, он же ничего.

МИТРОПОЛИТ.

Так это только к выгоде его.

Бориса власть сильна раздором.

ИОВ.         Он не природный царь.

Когда бы наглым вором

Он не был уязвлён, сильнее б власть была.

Спокойнее была бы и Москва.

МИТРОПОЛИТ.

Хоть не природный царь Борис,

Скажу тебе, владыко,

Хорошего он много совершил.

Свободы многи дал, торговлю оживил

В пределах русских…

ИОВ.         Я и говорю:

Коль от рожденья даден трон царю, –

Он многое свершит. Но веет тёмный рок

Над тем, кто власть менять на что-то мог.

Предвижу, брате, вскоре многи беды.

МИТРОПОЛИТ.

Молиться будем за его победы.

А ксендзам скажем «нет»,

Сорняк чтоб не полоть.

Прости же, патриарх.

ИОВ.         Храни тебя Господь!

 

Равномерные удары колокола латинским строем. ИОВ

и МИТРОПОЛИТ уходят. Меняются декорации. Замок

польского короля. СИГИЗМУНД III и ИЕЗУИТ.

 

ИЕЗУИТ.   Есть новости, король:

В пределы наши явился самозванец.

СИГИЗМУНД. Бог с тобой!

И что он говорит?

Что он в родне со мной?

ИЕЗУИТ.   Не понял ты. Он метится в Бориса.

Димитрия себе он имя взял.

Разнюхиваю ныне я, как крыса,

Кто он такой. На Русь людей послал.

СИГИЗМУНД. Ну, что ж, разумно. Может, в самом деле

Воскрес царевич?

ИЕЗУИТ.   Это ерунда.

Его хочу я пригласить сюда,

Чтоб посмотрел ты, мой король

На это чудо.

СИГИЗМУНД. Пожалуй, нет. Появится молва.

И вести полетят по всей земле отсюда.

ИЕЗУИТ.   Разумно это, славный мой король.

Так что же делать?

СИГИЗМУНД. Пусть придёт, изволь.

Но тайно пусть пройдёт ко мне.

Послушай, интригу хочешь ты,

Я вижу, закрутить?

ИЕЗУИТ.   Хочу царевича, король мой, воскресить,

Чтоб козырь был у нас.

СИГИЗМУНД. Так это ж сказка.

ИЕЗУИТ.   Всё скроет, мой король, желанья маска.

Царевич хоть убит, но в трудности Борис.

СИГИЗМУНД. Да, мой советник, ты всё тот же лис.

Но есть ли шанс на это, в самом деле?

ИЕЗУИТ.   Когда бы очень сильно захотели,

И самый трон бы на Москве упал.

СИГИЗМУНД. Ну, это ты уж лишнего сказал.

ИЕЗУИТ.   Так что ж?

СИГИЗМУНД. Давай рискнём. Мы сами в затрудненьи.

Быть может, это божие веленье,

Чтобы Москву подмять чужой рукой.

ИЕЗУИТ,   Да будет Иисус, король, с тобой!

Великое решение ты принял!

Скажу я всем, – царевич не убит.

 

ИЕЗУИТ уходит.

 

СИГИЗМУНД. Вот истинный иезуит.

 

Равномерные удары колокола православным строем.

 Меняются декорации. Кремлёвские палаты. Два БОЯРИНА.

 

1 БОЯРИН. Царь умирает.

2 БОЯРИН. Что?! Сейчас он только был

И бодр, и весел. В золотой палате

С послами пировал.

1 БОЯРИН. Враз кровь пошла,

Из кресел он встал,

Его окликнули, он близких не узнал.

И рухнул вдруг.

2 БОЯРИН. Ну, диво, диво. А кто был рядом с ним?

1 БОЯРИН. Один из Репниных

И гости иноземные с послами.

2 БОЯРИН. Да кто же подпустил так близко их?

Уж не было ли яду? Врач был с вами?

1 БОЯРИН. Он говорит: «Царя удар хватил».

Я виночерпиев посовестил,

Да дело тёмное. Пребуде, боже, с нами.

 

Бояре уходят. Тяжело входит ГОДУНОВ. Садится.

Вспышки прожектора.

 

ГОДУНОВ. Вот, умираю. Всё исполнил я.

На царствие поставил сына…

Уж не страшит меня могила.

Как краток срок мне на земле отпущен был.

Зачем я жил? Кого любил?

Теряю мысль… Всё образы метутся.

А за окошком ветви гнутся, гнутся.

Как ветрена ты, ранняя весна…

Я власть любил! Она одна красна

Для сердца моего была в младые годы.

Таким остался я. Уменьем от природы

Я наделён был чаровать людей,

Их подчинять и хитрости, и воле.

Но власть не вечна на земле, я понял вскоре

И жуткое затеял… Ах, мой сын!

Тебе я посвятил остаток жизни.

Чтоб ты царил, Романовых давил

И Бельских заставлял грустить на тризне.

Не для себя…

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ.

Лукавишь ты, Борис.

ГОДУНОВ. Кто это говорит? Чей это голос тихий,

Как стон, в вечернем воздухе повис?

Мерещится… Ужели сам с собою я говорю?

О, боже, что такое? В глазах рябят, как будто

Тысячи лучей. И каждый мускул

Бьётся мелкой дрожью.

Я, верно, к трону вышнего иду подножью.

Померкло всё, и голова шумит.

(Прожектора гаснут).

Вселенский патриарх, торжественный синклит

Мне Боголепа[20] образ ангельский воздали.

Боюсь, на небо попаду едва ли,

Ведь не один мной человек убит…

Феодору – царю, я помню, ангел светлый

Перед кончиною являлся в темноте.

Чтоб в судный час, за всё и всех ответный,

Десницей божией забрать его к себе.

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ.

Не ангел я. И ты не ангел, царь.

ГОДУНОВ. Кто это говорит?

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ.

Кого убили встарь

Твоею волей, в Угличе, ножом.

Забудь, Борис, об образе святом.

Димитрия я призрак, осуждённый

С тобою быть до срока дней твоих.

Узнал ли ты меня? Чего ты, царь, затих?

ГОДУНОВ. Да, узнаю твой лик окровавлённый,

Моею волей в жертву принесённый,

Из гроба ты восстал, чтобы меня убить?

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ.

Тебе и так, Борис, осталось жить

Не боле часа. Отшумели страсти

Злодейских дней твоих.

Ты будешь в божьей власти.

И я уйду, навек покинув мир.

В тебе я жил, но кончен жизни пир.

ГОДУНОВ. Простишь ли ты меня, державный отрок

За зло моё? Не ведал я тогда

Всю тяжесть мук и божьего суда.

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ.

Не я прощу, Борис, ты не меня убил.

Ты душу русскую навек в себе сгубил.

В обмен на власть ты корень Мономаха

Рукою дерзкой вырвал, но народ

Варягов помнит. Много лет пройдёт,

Оправится от бед российская земля,

И проклянёт народ, Борис, тебя.

Сейчас же лях и хам идут вслед за тобою.

Покорствуй же, Борис,

Смирись с своей судьбою

И руку мне подай. Уходим в вечность мы.

ГОДУНОВ. Повремени, царевич, слышишь?

Рынды[21] в сенях поют священные псалмы,

Как хорошо поют…

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ.

Устал от песен я.

Достоин же будь звания царя.

С тобой быть на земле мне надоело бремя.

Не я прощаю, царь, прощает время.

ГОДУНОВ. Постой! Постой!

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ.

Дорога далека…

 

ГОДУНОВ умирает. Входит БОЯРИН с известием.

 

БОЯРИН. Великий государь! На Русь идут войска.

 

Равномерные удары колокола православным строем. Меняются декорации. Монахи в чёрном уносят тело ГОДУНОВА. Удары колокола ускоряются, переходя в латинский строй. На сцене дверь в харчевню с фонарём над ней. За столом застыли посетители кабачка. Прожектор высвечивает ШИКО и ГОРАНФЛО, идущих из центральных дверей через зрительный зал.

 

Сцена 3.

ВОРОТА ПАРИЖА

 

Выходит ВЕДУЩИЙ.

 

ВЕДУЩИЙ. Явись, Господь, и дрогнет враг…

 

ВЕДУЩИЙ уходит.

 

ГОРАНФЛО. Нелёгок путь порой ночною.

Свернём, пожалуй, на покой.

Водимый Гóспода рукою,

Кабак я вижу под горой.

ШИКО.      Мой друг, твоя известна святость.

Её ты черпаешь в вине.

ГОРАНФЛО. Должна же быть у жизни радость.

ШИКО.      Там всюду люди Баланфрэ[22].

ГОРАНФЛО. Какой мне чёрт до этих Гизов!

Мне нужен отдых и покой,

Пусть бросит мне покойник вызов[23].

Я покажу, кто я такой.

ШИКО.      Давно ли ты был членом лиги,

Достопочтенный Горанфло?

В своём аббатстве кушал фиги

И герцогини пил вино?

ГОРАНФЛО. Теперь, мой друг, пора иная.

И пусть я сдохну на кресте,

Рука у Генриха лихая,

И я забыл про Монпансье.

ШИКО.      Сварливой герцогиня стала.

А в лиге споры да развал.

Когда б она японский знала,

Я к ним послом её послал.

ГОРАНФЛО. Ну их к чертям! Порой ночною

Мне нужен отдых и покой.

Пойдём скорей, я дверь открою

ШИКО.      Пойдём, да будет бог с тобой.

 

ШИКО и ГОРАНФЛО входят в дверь трактира. Публика

 в кабачке оживает. В трактире у стойки с бочкой спорят два ПЬЯНИЦЫ, протягивая хозяйке кружки.

 

1 ПЬЯНИЦА. Налей!

2 ПЬЯНИЦА. Налей!

1 ПЬЯНИЦА. Мне кружку, живо!

2 ПЬЯНИЦА. Что лезешь? Очередь моя!

1 ПЬЯНИЦА. Ты! Католическая сволочь!

2 ПЬЯНИЦА. Ты! Гугенотская свинья!

 

Плещут друг в друга из кружек остатками вина, начинают драться.

 

ТРАКТИРЩИЦА.

Остановите этих хамов!

Они мне разнесут кабак!

Скорей уймите хулиганов!

ШИКО (Пинает одного).

Пошёл отсюда!

(Толкает другого).

Вон, дурак!

ТРАКТИРЩИЦА.

Садитесь, господин хороший!

Налью вам доброго вина.

Сюда, сюда, подвиньтесь, право!

Сегодня зала вся полна.

 

Компания за столом теснится и продолжает спор. Все

разгорячены вином. Среди толпы – два РЕМЕСЛЕННИКА

и КРЕСТЬЯНИН.

 

1 РЕМЕСЛЕННИК.

Что выбрать? Лилии Бурбонов

Иль Гизов герцогский венец?

КРЕСТЬЯНИН.

Пускай гербом навеки станет

Родной, французский огурец.

2 РЕМЕСЛЕННИК.

Король теперь дороги строит,

А нам какая в том нужда?

1 РЕМЕСЛЕННИК.

Тебя лишь брюхо беспокоит,

Ты недоволен всем всегда.

 

ШИКО вступает в разговор.

 

ШИКО.      А губернаторов прижали,

Наместника прислали нам.

2 РЕМЕСЛЕННИК.

Да, будет лучше-то едва ли.

Что те, что эти…

1 РЕМЕСЛЕННИК.

В морду дам! (Показывает кулак).

 

Разливают вино по стаканам и пьют.

2 РЕМЕСЛЕННИК.

А ты, святой отец, что скажешь?

На юге Франции война.

И сколько ты крестом ни машешь,

Всё не кончается она.

КРЕСТЬЯНИН.

Простили недоимки с пашни…

1 РЕМЕСЛЕННИК.

Хлеб дорожает, и вино.

ГОРАНФЛО. Помолимся за души наши!

Напишем в Ватикан письмо.

Я папу лично, братья, знаю…

А это кто?.. Рогатый чёрт!

Изыди! Грешен! Засыпаю…

На встречи вчно мне везёт. (Засыпает).

1 РЕМЕСЛЕННИК.

Напился до чертей, бедняга,

Такая, знать, была нужда.

2 РЕМЕСЛЕННИК.

Молчи, дурак! Молчи, бродяга,

Бутылку выливай до дна!

(Бьёт кулаком по столу).

1 РЕМЕСЛЕННИК.

В Париже, слышали, намедни

Был преогромнейший пожар?

Ну, всё, я тоже засыпаю…

ШИКО.      Да, пьянство всё же божий дар.

2 РЕМЕСЛЕННИК.

Смотри-ка, умник утомился.

И я, пожалуй, вслед за ним.

А всё же Генриху спасибо,

Что сочинил наш, новый гимн.[24]

ШИКО.      Уснули. Крепкого вам сна,

Пожалуй, к королю пора.

 

Треплет одного, другого и уходит, расплатившись.

Равномерные удары колокола латинским строем.

 Меняются декорации. Все уходят. Входит ГЕНРИХ IV,

садится за стол, пишет. Королевские покои.

В окно влезает ШИКО.

ШИКО.      Ты всё не спишь, сынок, ночами.

Пора бы отдых дать уму.

ГЕНРИХ.   Ты прав, Шико. Заснуть речами

Заставь меня.

ШИКО.      За честь почту.

Что это? (Показывает бумаги).

ГЕНРИХ.   Так, набросок тáльи[25],

О губернаторах закон.

Я скоро еду в Авиньон,

Езжай со мной.

ШИКО.      Хоть до Итальи.

ГЕНРИХ.   Что делать! Добрый Валуа

Оставил мне страну кусками.

ШИКО.      Пусть это будет между нами,

В том не одна его вина.

ГЕНРИХ.   Да, куманёк, мой славный Генрих

Широкой был души король.

ШИКО.      Сынок, подушку взять позволь

И, может, мы найдём решенье.

(Берёт подушку и устраивается в кресле).

ГЕНРИХ.   Чему?

ШИКО.      Как это одеяло, что нынче Францией зовём

Слатать.

ГЕНРИХ.   Но ночи будет мало.

ШИКО.      О, Сир, мы только шить начнём.

ГЕНРИХ.   И мы начнём, конечно, с лиги?

ШИКО.      Зачем летать так высоко?

Недаром мы читаем книги, –

В них можно всё найти легко.

(Показывает на кипу книг).

ГЕНРИХ.   Увы, мой друг! Воспоминая

Варфоломеевую ночь,

Я к книгам обращусь едва ли.

ШИКО.      О, Сир. Позвольте вам помочь.

ГЕНРИХ.   Изволь.

ШИКО.      (Пауза). Мне часто что-то снится.

Явился раз в полночи бес (Пауза).

И предложил переместиться.

ГЕНРИХ.   Куда?

ШИКО.      В грядущие века. Мы с ним в Германию попали.

Так там один большой поэт

Блеснул отличным поученьем:

«А споры их, ты, как ни посмотри, –

Порабощенья спор с порабощеньем»[26].

ГЕНРИХ.   Всё так, но, помня Гизов плен,

К двуверию относишься острее.

ШИКО.      Ну, ну, сынок, держись бодрее.

Не создавай себе дилемм.

ГЕНРИХ.   Две веры в двух моих руках

Держу, и жгут воспоминанья.

ШИКО.      Да, эти страшные преданья,

Увы, останутся в веках.

ГЕНРИХ.   Пал Колиньи от рук убийцы,

А сколько было их ещё?

И не уймутся кровопийцы.

Они, Шико, как вороньё.

ШИКО.      Всё так, сынок, они как бесы.

Париж, однако, стоит мессы.

ГЕНРИХ.   Шико! Имеешь ли ты совесть?

Тебя я, право, накажу.

ШИКО.      Сир, не открою, право, новость,

Когда non habeo[27] скажу.

(Смеются оба).

Ты прав, сынок, на горе нам

Нельзя молиться двум богам.

ГЕНРИХ (Отходит к окну).

Светает.

 

Входит ПАЖ.

 

ПАЖ.         К вам посол испанский,

Привёз от Габсбургов ответ.

ГЕНРИХ.   Шико, вот видишь, время нет,

Чтоб нам уснуть. А тут и эти…

(Показывает на пажа).

ШИКО.      Вы, Сир, за Францию в ответе.

Однако, всё же, не пойму,

Чем так не рады вы письму?

ГЕНРИХ.   Что хочешь, требуют уступок.

ШИКО.      Ну, если говорить без шуток,

То эта новость не нова.

ГЕНРИХ.   Ох, ждёт, Шико, тебя тюрьма.

Они всё ждут переворота.

ШИКО.      От лиги к ним являлся кто-то

В наш приграничный монастырь.

ГЕНРИХ.   Ты знаешь всё, мой поводырь.

ШИКО.      Ещё я знаю, что намедни

В одном парижском кабаке

Шёл спор о Гизах и тебе.

ГЕНРИХ.   И что решили?

ШИКО.      Все уснули.

Но, чувствую, ветра подули

Всё тех же Габсбургских затей.

ГЕНРИХ.   Шико, ты помнишь тех людей,

Что Гизы резали в Париже,

И в русло Сены кровь лилась?

ШИКО.      Мать-королева напилась

Той крови вдоволь, в знак победы.

ГЕНРИХ.   Пусть нас минуют эти беды,

Когда они внушали страх.

И, распевая гимны, как знамёна,

Убитых девственниц носили на колах.

ШИКО.      И крики раздавались где-то.

Всё так, сынок, как сделать это?

ГЕНРИХ.   Ума, Шико, не приложу.

Но мы не зря читаем книги.

Ultima ratio[28] скажу.

Я не силён, Шико, в латыни.

ШИКО.      Мне ударения постыли,

Но нужен повод для того.

И many military[29] славно,

Всё разрешится.

ГЕНРИХ.   Был недавно в войсках, Шико.

ШИКО.      Они верны?

ГЕНРИХ.   Спроси об этом у жены.

(Оба смеются).

Да не забудь, что завтра праздник.

ШИКО (В сторону).

Все фрейлины твои, проказник.

ГЕНРИХ (Отходит к окну).

Восход, Шико. Вся даль красна.

(Пажу). Иди, дружок, зови посла.

Раздаются равномерные удары колокола латинским строем. Меняются декорации. Сент-Антуанские ворота Парижа. У ворот собрались люди. ГЛАШАТЫЙ выходит и начинает кричать в толпу).

 

ГЛАШАТЫЙ. Скорей! Скорей! На праздник, люди!

Король сегодня бал даёт.

Проедет мимо тех ворот

И раздавать подарки будет.

 

Появляются двое в чёрных плащах с капюшонами.

 

1 ЗАГОВОРЩИК.

Ну что? Тверда твоя рука?

Ты в нашей вере укрепился?

(Передаёт второму кинжал).

Иди куда валит толпа

И лучше б ты плащом закрылся.

(Уходят).

 

ГЛАШАТЫЙ. Скорей! Скорей! На праздник к нам!

Бесплатно пьют во всём Париже.

Сейчас проедет Генрих сам…

 

(Двое залезли на ворота, чтобы лучше видеть).

 

1 ИЗ НАРОДА.

Куда залез? Спустись пониже.

2 ИЗ НАРОДА.

Я вижу! Спешились с коней,

Идут сюда. Смотри скорей!

 

Даёт ему подзатыльник. Звучат фанфары. Входи ГЕНРИХ со свитой. Рыцари при оружии со знамёнами.

 

ВСЕ.          Виват! Да здравствует король!

 

Начинают разбрасывать деньги в толпу.

 

1 ИЗ НАРОДА.

Вишь, как звенят! Что эти шпоры.

(Кивает на рыцаря и трясёт собранными деньгами).

2 ИЗ НАРОДА.

Тебе не много? Взять позволь.

(Вырывает деньги и убегает, тот за ним).

ГЛАШАТЫЙ. Восславься щедрая рука!

Ты наш оплот, ты наша сила!

 

Человек в чёрном плаще вынимает кинжал и бросается

на ГЕНРИХА.

 

ЧЕЛОВЕК В ПЛАЩЕ.

И скоро ждёт тебя могила!

 

ШИКО опережает его и пронзает убийцу рапирой.

 

ШИКО.      Ну, это как сказать пока.

 

Всеобщий шум. ГЕНРИХ зажимает руку платком. Все

окружают его.

 

ГЛАШАТЫЙ. Спасён король на счастье нам.

ШИКО (Вытирая рапиру).

Нельзя молиться двум богам.

 

Рыцари опускаются на одно колено, опускают знамёна. Все поют протестантский псалом.

 

ВСЕ.          Явись, Господь, и дрогнет враг![30]

Его поглотит вечный мрак.

Суровым будет мщенье.

Всем, кто клянёт и гонит нас,

Погибель в этот грозный час

Сулило провиденье.

 

Раздаются равномерные удары колокола латинским

строем, постепенно замедляющиеся в православный строй

и заканч