Глава 2. Методология научной квалификации и анализа проблем

Социальной безопасности

§1. Критерии и уровни безопасности в социальной сфере

В научном плане для исследования проблем социальной безопасности важна методология определения ее квалификации, куда относятся такие показатели, как критерии безопасности, уровни и механизм принятия решения по ее обеспечению.

В целях получения количественных характеристик для границ области, в которой сохраняется социальная безопасность, используются социально-экономические индикаторы состояния общества.

Указанные индикаторы служат для сопоставления состояния общества во времени (в одном и том же государстве в разные периоды времени) и в пространстве (межгосударственные сопоставления), и могут быть представлены либо в виде вектора, определяющего область устойчивости в некотором многомерном пространстве, либо в виде синтетического показателя. В 60-70-х годах ХХ века на Западе велись активные разработки проблемы построения и сопоставления этих показателей, однако вопросы методологии оценки пределов, выход за которые означает снижение социальной безопасности до уровня, угрожающего национальной катастрофой, остались неразработанными.

Индикаторы социально-экономического состояния общества могут распространяться практически на все сферы общественной жизни и включают:

- показатели уровня экономического развития (ВНП или ВВП, общий или на душу населения; темпы роста ВВП, темпы инфляции, производство важнейших товаров на душу населения и т.п.);

- показатели госбюджета, в том числе размер (доля) распределения социальных расходов;

- демографические показатели;

- показатели социальной структуры общества, включая показатели социального неравенства;

- показатели уровня жизни в целом по стране и отдельно по различным социальным слоям (потребления, жилищных условий, владения имуществом);

- показатели качества жизни, включающие характеристики сферы занятости и безработицы, оценку личной безопасности, гарантии от жизненных и социальных рисков, криминогенность среды, уровень медицинского обслуживания, показатели здоровья и образования, характеристики эколо-гической обстановки.

Сведение этого множества показателей к операбельному набору в виде вектора или к единому синтетическому показателю, представляется весьма сложной задачей, методологические основы которой удовлетворительно не разработаны. Поэтому показатели экономического состояния строятся на основании данных экономической статистики, которая сегодня достаточно развита.

Несколько иначе обстоит дело с показателями социального состояния или социальными индикаторами (СИ), источники которых включают:

- данные прямых обследований и статистики различных видов деятельности (прокуратуры, полиции, органов безопасности) и косвенные расчеты;

- затратные (число сотрудников правоохранительных органов на тысячу жителей) и результатные показатели (число преступлений);

- объективные (количественная мера социальных явлений, рассчи-тываемая специально подготовленным персоналом на основе детально разработанных процедур) и субъективные (самооценка обследуемым индивидуумом своего положения, состояния самочувствия или настроения);

- коллективные или системные (количественная оценка свойств или поведения конкретной социальной группы, например, доля социальных расходов в госбюджете на содержание полиции) и агрегированные (суммирование или другая процедура обработки данных об индивидуальных характеристиках членов статистической совокупности, например, число принятых в полицию и уволенных, количество раскрытых и не раскрытых преступлений и т.д.).

Первая система СИ была построена американскими исследователями Бэнксом и Тэрнером еще в 1962 году. Интерес к СИ в развивающихся странах побудил к продолжению работ под эгидой ООН и ОЭСР.

Самым ранним, простым и весьма популярным является индекс физического качества жизни, разработанный Советом зарубежного развития США. Он состоит из трех показателей: детская смертность, ожидаемая продолжительность жизни в ее первый год, процент грамотности. Для построения синтетического показателя числовые значения составляющих показателей пересчитываются в баллы по шкале 0-100, причем, за 0 принимается страна с самым плохим показателем. Затем баллы складываются.

Рекомендации ООН по определению качества жизни (1961 год) охватывали двенадцать «аспектов условий жизни»: состояние здраво-охранения, средства существования, воспитание потомства, условия труда, занятость, потребление и имущество населения, транспорт и связь, жилище и жилищное строительство, одежда, рекреация, личная свобода и безопасность.

Система СИ ОЭСР включает показатели по восьми главным сферам жизни индивидуума: здоровье, развитие личности через образование, труд и качество трудовой жизни, бюджет времени и досуга, личное эконо-мическое положение, физическая среда обитания, личная безопасность и правовая защита, социальные шансы и участие в общественной жизни.

В Японии в 70-е годы прошлого века был разработан и использовался в индикативном планировании показатель чистого национального благо-состояния. Для его расчета за основу брался ВВП, к нему добавлялись продукция, производимая и потребляемая внутри домашних хозяйств, а также стоимостная оценка возросшего качества товаров и услуг. Вычитались некоторые статьи госрасходов и оценка деградации среды обитания.

Имели место попытки объединения национальных счетов с СИ в единую систему социально-экономического счетоводства.

Важное место в системе СИ занимают меры неравенства распределения в обществе дохода, ликвидных накоплений и имущества. Наиболее популярной среди них является коэффициент концентрации Джини, изменяющийся от полного равенства до полного неравенства или концентрации всего дохода в одной группе.

В работах А. Аткинсона устанавливается связь между функцией благосостояния и мерами неравенства, вводится параметр, определяющий степень неприятия обществом неравенства. Т.Тойода сделал обобщение, из которого меры Аткинсона следуют как частные случаи. Установлено, что использование разных мер дает различное ранжирование распределений по степени социального неравенства.

К указанным мерам часто выдвигается требование, чтобы они допускали разложение на меры внутригруппового и межгруппового неравенства. Такие разложения играют важную роль при анализе мероприятий социальной политики, когда требуется определить, за счет каких именно групп населения возросло или уменьшилось общее социально-экономическое неравенство. Ввиду того что важнейшей задачей социальной политики признается сокращение доли бедных в общей численности населения, а статистика по наиболее высокодоходным группам является, как правило, наименее надежной, в последнее время был предложен ряд усеченных мер неравенства, которые строятся с использованием статистики только по семьям, находящимся ниже черты бедности. При этом исходят из того, что социальное неравенство в значительной степени определяется тем, насколько велика в группе бедных доля подгруппы «самых бедных».

В качестве инструмента анализа социального неравенства представляет интерес модель Д.С. Чернавского, с помощью которой можно восстанавливать распределение ликвидных накоплений в обществе на основании косвенных данных (зарплаты, средней норме дохода на капитал и ценах на укрупненные группы товаров кратко- и долговременного пользования).

Методы оценки социальной мобильности путем построения корреляционной зависимости между статусом родителей и детей на основе данных анкетных обследований достаточно хорошо известны. Существуют также методики определения престижности социальных групп и профессий.

Методология и методы определения системы ценностных ориентации значительно менее разработаны. Есть, однако, некоторые методологии, использующие неформальный анализ для определения составляющих системы ценностей, а затем проверки их с помощью ситуационного анкетирования, при котором обследуемому задается некоторая ситуация и набор действий, из которых он должен произвести выбор. Здесь применимы также анализ на основе данных обследования популярности тех или иных видов искусства и произведений, а также контентный анализ литературы, кино- и телепродукции. Интересный пример анализа системы ценностных ориентации представителей деловых кругов различных развитых стран рыночной экономики был проведен в 80-90-е годы прошлого века Ч.Хэмпден-Тернером и Ф.Тромпенаарс. На его основе авторы сделали качественные выводы о существовании в настоящее время в развитом мире семи различных культур экономического поведения.

Ввиду недостаточной разработанности количественных методов оценки состояния социальной безопасности, в настоящее время серьезное внимание уделяется ее качественной характеристике.

К этой проблеме можно подойти как к бифуркационной, то есть исходить из рассмотрения двух крайних вариантов – социального взрыва и медленной дезинтеграции (разложения) общества. При одном и том же объективном состоянии тот или иной исход решающим образом зависит от состояния общественного сознания.

Любой исход представляет огромную опасность для России, поскольку может быть использован внешним окружением для ее расчленения и дележа на сферы влияния, включая территориальные захваты. Исход социального взрыва, однако, при всех его опасностях и огромных издержках оставляет надежду на пробуждение общественного сознания и оздоровление ситуации. Исход постепенного разложения общественных структур такой надежды не оставляет и, скорее всего, чреват исчезновением российского цивилизационного пространства и гибелью российского суперэтноса.

К сожалению, объективная характеристика современного международного и внутреннего состояния России свидетельствует о том, что ее социальная безопасность приближается к своему низшему допустимому уровню по всем основным направлениям.

Не только сохраняется, но и нарастает опасность социального взрыва. Причем, по мере ее развития становится все более вероятным проявление его в форме локальных возмущений и столкновений, межэтнических противоречий и конфликтов, центробежных процессов в регионах. Сегодня имеется немало фактов, подтверждающих это:

С другой стороны, социальная структура России развивается в сторону резкой поляризации, тотальной маргинализации и люмпенизации. Социальная поляризация выражается в резком разрыве между доходами верхней и нижней децильных групп, составляющем порядка 13:1, и еще более резком имущественном расслоении. Воспроизведение с помощью математической модели структуры накопления населением ликвидных активов по состоянию на середину 1995 г. показало, что большинство населения (до 70% семей) концентрируется в области низкого уровня накопления (10% от общего размера накоплений) при образовании на другом полюсе чрезвычайно малой группы (порядка 0,2% семей), обладающих 65-67% накоплений. Сфера деятельности сверхбогатых включает сбыт энергоносителей, сырья и первичных материалов за рубеж, оптовый импорт товаров потребления, приобретение для иностранцев акций российских предприятий, финансирование и обслуживание этих видов деятельности, спекуляции с валютой и ценными бумагами, преимущественно государственными, участие в залоговых аукционах, проведение операций типа "пирамида".

На другом полюсе - общее падение заработной платы и социальных выплат за годы реформ, возрастающая безработица (в середине 1996 г. - до 7 млн. чел.) и задержки выплаты зарплаты (по состоянию на август 1996 г. - 36 трлн. руб.). За четыре года уровень реальных доходов населения снизился примерно на 40%. Это падение пришлось в основном на средние слои населения (квалифицированных рабочих, научную интеллигенцию, инженерно-технических работников, военнослужащих и другие категории работников). Резко возросшие доходы сверхбогатых не отражаются в статистике доходов, поскольку получатели уходят от налогообложения. Однако косвенные данные о ликвидных активах позволяют проследить масштабы поляризации населения по имущественному достатку и на этой основе сделать выводы об истинных масштабах поляризации по доходам.

Покупательная способность заработной платы уменьшилась по сравнению с дореформенным периодом в два раза, пенсий в 2,5 раза. Результатом стало массовое распространение бедности. Масштабы бедности сильно зависят от определения черты бедности. Доля бедных семей колеблется в пределах от 20-30%, по официальным данным, до 70-80% по оценкам ВЦИОМ (при использовании различных критериев бедности). Данные первой половины 1996 г. показывают некоторое снижение этой доли, но если принять в расчет использование произвольных допущений при определении черты бедности, то эти результаты вызывают определенное сомнение. Возможно также, что в течение 1996 г. сказались значительные выплаты из государственных средств во время проведения президентской кампании.

Как бы то ни было, даже если брать очень либеральную официальную оценку уровня бедности в 23% по состоянию на март 1996 г., с учетом того крайне скудного прожиточного минимума, который оценивался в 366 тыс. руб. на человека в месяц, доля бедных является чрезвычайно высокой. Надо также иметь в виду крайний износ предметов длительного пользования у населения, которые основная масса россиян приобрела еще в дореформенные годы. Уже сейчас начинает сказываться выбытие этих товаров, а в дальнейшем ситуация будет обостряться; создавая угрозу нормальному жизнеобеспечению самых широких слоев населения.

К этому добавляется и разрушение системы общественных фондов потребления, игравших огромную роль в жизни граждан в советский период.

Эта система занимала у нас особое место. В развитых капиталистических странах основная масса населения, которую составляют средние слои, создает в течение жизни значительные личные сбережения. Опираясь на поддержку государственной социальной страховочной сетки и сбережения, эти слои вполне могут обеспечить себе достойную старость. Более того, наличие платежеспособного спроса у населения старших возрастов играет роль фактора, поддерживающего на плаву экономику. Создаются специальные отрасли, обслуживающие эту часть населения, так называемые «серебряные отрасли» (silver industries).

Почти все накопления нашего старшего поколения были вложены в государственные структуры: систему сберегательных касс, государственную пенсионную систему, общественные фонды потребления. Реформы разрушили все три формы этих накоплений, оставив фактически старшее поколение без всякой надежды выбраться из нищеты. По данным обследования ВЦИОМ, «в обществе определились довольно устойчивые группы бедных семей, у которых шансов вырваться из бедности практически нет. Это состояние можно обозначить как застойная бедность...».

Но главная опасность – люмпенизация сознания достаточно широких слоев. Она заключается, прежде всего, в том, что значительная часть населения уже не связывает как раньше своих надежд с участием в производительном труде, осуществляемом большими коллективами на передовых направлениях научно-технического прогресса. Официальная пропаганда называет сейчас ориентацию на общий результат иждивенчеством. На самом же деле это был настоящий коллективизм, когда успех коллектива зависел от усилий каждого, а благополучие отдельного индивидуума – от успехов коллектива. При этом рост благосостояния отдельной личности и семьи в основном был производным от величины всего общественного продукта, зависел от его приумножения.

В период с 1992 по 2005 год, когда многие отрасли промышленности разорены, когда приняла гигантские масштабы скрытая безработица, люди вынуждены были искать пути поддержания жизни каждый в одиночку, кто в мелкой торговле, кто в «челноках», кто в качестве «шестерок» рэкета, кто на приусадебных участках. Общественное сознание дробилось, ибо каждый человек преследовал только свои интересы, связанные с выживанием. Резко падает сознание вовлеченности в круг передовых технологических процессов, профессиональной гордости. Жизненные интересы сосредоточиваются на получении сугубо сиюминутной выгоды. Начинает преобладать психология игрока, который более всего озабочен переделом уже созданного, ищет своих шансов в этой игре, в которой на самом деле выигрывают только самые крупные игроки, уголовные авторитеты и мошенники.

Характерным примером является челночный бизнес, в который вместе с членами семей в рассматриваемый период было вовлечено порядка 30 млн. человек. Безусловно, этот бизнес какой-то мере решил проблему занятости. Но он вывел и общественного производства квалифицированных рабочих и инженеров, научных работников, которых так не хватает сегодня. Челночный бизнес привел к расцвету за рубежом целых стран и регионов, который был оплачен экспортом российских энергоносителей, уничтожением нашей легкой и обрабатывающей промышленности, маргинализацией сознания граждан на всех уровнях.

Ведь ни для кого не секрет, что маргинализация сознание «новых русских», базируется на том, что они стремятся «делать» деньги на спекулятивных операциях в России, а хранить капиталы в банках западных стран. Этой категории населения свойственно полное пренебрежение к производительному накоплению национального богатства, к судьбам трудящихся, обкрадываемым ими. Они беззастенчиво и алчно тянутся к игорному столу передела народного достояния, созданного уходящими поколениями. А трудящиеся при этом молчат. И даже вспыхивающие время от времени их спонтанные акции недовольства свидетельствуют об их маргинализации, ибо они ставят перед собой, как правило, узкоэгоистические, локальные, сиюминутные, задачи – выплату задолженности по зарплате или сохранение рабочих мест (Пикалево, Ленинградской области), которые никак не решают общую проблему защиты социальных прав граждан и обеспечения социальной безопасности, и разрешаются лишь вмешательством первых лиц государства, при жестком сопротивлении собственников и полном бездействии местных чиновников.

Правда необходимо отметить и тот факт, что в последнее время все чаще стали возникать стихийные протесты, связанные с безответственностью правоохранительных органов, их неумением или нежеланием пресекать конфликты местного населения с мигрантами и представителями других национальностей, которые местными, да и центральными органами власти сводятся, как правило, к банальной «бытовухе». (Сагра, Екатеринбургская область). Возмущение граждан вызывает и недопустимо вялая реакция право-охранительных органов на факты преступлений против несовершеннолетних (педафилия), что привело к резкому протесту граждан в Благовещенске.

Нарастание маргинализированного сознания опасно тем, что увеличивает вероятность осуществления сценария медленного перманентного гниения, постепенного разложения общественных структур и дальнейшего распада РФ по советскому сценарию – при полном равнодушие населения и активности региональных «элит» и криминала.

В случае же осуществления «взрывного» сценария, который все больше просматривается в современной российской общественной практике, то и он вряд ли даст положительный эффект. При отсутствии национальной идеи, объединяющей большинство российского народа, и в первую очередь трудящихся, организующего начала со стороны политической партии, отражающей их истинные интересы, этот сценарий создаст условия, благоприятствующие не созидательной деятельности, а вооруженной борьбе кланов и группировок за передел стремительно сокращающегося национального богатства России.

Меры противодействия опасностям и угрозам социального характера могут быть представлены формулой обеспечения социальной безопасности, включающей экономический рост, сильную и справедливую социальную политику, национальную идеологию, мощное движение трудящихся за свои права.

Экономический рост – центральное звено обеспечения социальной безопасности. ….

Сегодня России навязана модель развития, исходным пунктом которой является финансовая стабилизация, а локомотивом развития – отрасли, производящие сырье и энергоносители. Модель неадекватна для нее, поскольку Россия – страна высокого уровня развития, преемница Советского Союза, по праву считавшегося второй индустриальной державой мира. Наметившееся в 80-х годах прошлого века технологическое отставание от развитых стран было связано в основном с ошибочным выбором стратегии развития в 70-х годах и могло быть устранено путем переориентации приоритетов ресурсных потоков. Однако предлагаемая модель фактически предусматривает стабилизацию ценой разрушения основ промышленной мощи страны, а затем построения принципиально иной экономики, ядром которой должны стать добывающие отрасли и обслуживающий их банковско-финансовый сектор. Сторонники этой модели утверждают, что через некоторое время, причем достаточно длительное, в России в результате игры стихийных рыночных сил и иностранного капитала начнет возрождаться обрабатывающая промышленность и через несколько поколений страна примкнет к развитому миру. Однако у России нет для этого исторического времени. Ее природные ресурсы исчерпаемы и невоспроизводимы. При их интенсивном использовании она уже в первой четверти XXI века может превратиться в чистого импортера нефти, что весьма опасно для ее будущего. Предлагаемая модель означает уничтожение рабочих мест, ведущей к депопуляции страны, сопровождаемой предельным обострением социальной поляризации, оказавшись без природных ресурсов, без среднего класса и, соответственно, платежеспособного спроса, без современной образованной и высококвалифицированной рабочей силы, Россия вряд ли когда-либо вообще сможет перейти в зону развитых стран и воссоздать свой потенциал высоких технологий.

Наконец геополитическое положение страны таково, что сырьевая модель обострит борьбу центробежных сил, и ее дезинтеграция станет неизбежной. К тому же и иностранные инвесторы скорее склонны действовать в своих интересах, чем в интересах России. Их деятельность, вероятнее всего, будет направлена на закрепление сырьевого характера ее экономики, на привязку к себе ее отдельных регионов и тем самым может способствовать усилению дезинтеграционных процессов в стране. Анализ политики МВФ в отношении России показывает, что этот сценарий уже осуществляется.

Большую опасность для РФ представляет и ее вступление в ВТО, которое может окончательно разрушить промышленность и сельское хозяйство страны и закрепить ее статус сырьевого придатка Запада.

Таким образом, выбор сырьевой модели оставляет крайне уязвимой социальную безопасность России в отношении всех перечисленных выше видов опасностей и угроз, прямо толкает Россию к социальной катастрофе.

Выбор этой модели не является случайностью или ошибкой. Авторы сценария и его исполнители хорошо отдавали и отдают себе отчет в последствиях его осуществления. Об этом свидетельствует, в частности, документ под названием «О некоторых аспектах формирования нового рынка», подготовленный Администрацией Президента в начале 90-х годов прошлого века по рекомендациям МВФ и оказавшийся в распоряжении газеты «Правда». В нем прямо говорится: «Лишь катастрофа может выжечь неэффективные и нереформируемые в принципе отрасли, структуры, институты... По разным оценкам, 50-70% нашей промышленности не в состоянии адаптироваться к открытой рыночной экономике. Большинство подотраслей машиностроения, значительная часть химии, легкой промышленности становятся излишними. Их продукция никому в мире, ни в стране не нужна». И далее: «Реально осязаемым шагом к катастрофе структур повседневности является: многомесячная невыплата зарплаты, реальная длительная безработица, которая к концу 90-х годов станет массовой, недоступность регулярного медобслуживания и школьного образования, тотальная коррупция... Путей «в обход» подобной катастрофы уже не видно,.. целые регионы (например, Большой Урал, Среднее Поволжье и Крайний Север) могут превратиться в зоны сплошного социального бедствия, приобретающего характер катастрофы в малых и средних монофабричных городах...»[3] К сожалению, необходимо признать, что сегодня этот сценарий по многим параметрам фактически реализован.

Основой предотвращения катастрофы может служить только отказ от этой порочной модели развития и принятие модели экономического роста с опорой преимущественно на собственные силы. Иностранный капитал в такой модели может и должен играть вспомогательную роль. Модель роста прежде всего предполагает спасение и сохранение экономического и научно-технического потенциала России. Модель должна исходить из сбережения природных ресурсов страны и обращение их в первую очередь на нужды возрождения отечественной промышленности. Вместе с тем экономический рост создает надежную базу для расширения ресурсного потенциала страны путем развертывания геологоразведочных работ, освоения районов добычи с созданием соответствующей инфраструктуры, внедрения ресурсосберегающих технологий, обновления транспортной системы, в первую очередь трубопроводного транспорта и энергетического хозяйства.

Эта модель позволяет России сэкономить историческое время и после первого этапа восстановления перейти к параллельному широкомасштабному развертыванию высокотехнологичных отраслей. Начав восстановление с отраслей с наиболее высокой оборачиваемостью средств (легкая промышленность), можно обеспечить внутреннее накопление для дальнейшего восстановления базовых отраслей инвестиционного комплекса и развертывания высоких технологий.

Экономический рост обеспечит быстрое расширение налоговой базы и позволит разрешить хронический бюджетный кризис. Рост будет связан с увеличением числа рабочих мест. появлением массового платежеспособного спроса. Возвращение квалифицированных рабочих и инженерно-технических работников к работе создаст стартовую площадку для формирования среднего класса. Вокруг оживающих крупных предприятий начнет формироваться производительный мелкий и средний бизнес. Банковский сектор получит почву для инвестиций в реальное производство.

Наконец, переход к модели роста обеспечит единство экономического и социального пространства России. Их свяжет единый российский рынок. Тенденции к дезинтеграции сменятся центростремительными силами. Появится возможность направить иностранные инвестиции, которые станет привлекать растущий российский рынок, в отрасли, развитие которых необходимо для возрождения России как великой индустриальной державы, а не колониального придатка Запада. Появятся ресурсы для восстановления экономического потенциала и баланса сил, соответствующего укреплению геополитического положения страны.

Для своего осуществления указанная модель требует определенных предпосылок:

- прихода к власти правительства народного доверия, опирающегося на широкий блок патриотических сил;

- выхода из-под контроля международного капитала, что не означает воссоздание «железного занавеса»: теснейшие связи с мировым рынком, безусловно, нужны, но такие, которые отражают национальные интересы России;

- построения системы сильного государственного регулирования на основе стратегического плана развития, что опять-таки не означает подавления частной инициативы и предпринимательства, но лишь отражает их ориентацию на национальные интересы России;

- должны быть разработаны, приняты и осуществляться меры по пресечению организованной преступности и коррупции, ибо до тех пор, пока общество в целом и экономика в частности, облагаются двойным налогом – пользу государства и криминала, вряд ли можно всерьез думать о повышении эффективности общественного развития.

При этом, однако, речь не идет о том, чтобы карать всех без исключения. Наоборот, физическим и юридическим лицам, не замешанным в преступлениях, должна быть предоставлена максимальная возможность легализации. Цель политики должна состоять в том, чтобы разрушить механизм, обеспечивающий взаимодействие организованной преступности с коррумпированной бюрократией. Без этого невозможно полноценное финансирование ни экономического роста, ни социальных программ.

Экономический рост должен дополняться сильной социальной политикой, которая является залогом успеха политики роста, ибо ее важнейшими задачами являются создание платежеспособного спроса и обеспечение социальной стабильности, то есть условий, без которых устойчивый экономический рост невозможен. Обе задачи осуществляются через формирование средних слоев путем создания рабочих мест для квалифицированной рабочей силы и инженерно-технического персонала в крупной промышленности, поддержки мелкого и среднего бизнеса, повышения материальной обеспеченности работников науки и культуры, развития и укрепления системы пенсионного обеспечения и других социальных выплат, достойного вознаграждения военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов.

Социальная политика может осуществляться по следующим направлениям: компенсаторному, амортизационному и проблемно-ориентированному.

Первое направление обеспечивает компенсацию государством экономически слабым слоям населения потери, связанные с развитием текущей экономической ситуации. Например, при повышении цен на предметы питания выплачивается надбавка к пенсиям; при повышении тарифов на коммунальные услуги предоставляются льготы малоимущим и т.п. Сюда же относятся разовые и спорадические повышения социальных выплат по мере развития инфляции, До последнего времени российское правительство осуществляло социальную политику в основном в этом направлении.

Второе направление предполагает создание так называемой страховочной сетки, обеспечивающей широким слоям населения защиту от всех основных социальных рисков: пенсионное обеспечение по старости, инвалидности и потере кормильца, поддержание минимального дохода семьи, страхование от безработицы, болезни, производственного травматизма, бесплатное медицинское обслуживание, пособия на детей, пособие в случае смерти и т.п. Эта страховочная сетка должна соответствовать реальному уровню жизни в данной стране. При инфляции это должно поддерживаться индексированием. Более того, индексирование социальных выплат необходимо и в случае устойчивой тенденции к повышению реальной заработной платы. В противном случае относительное положение получателей трансфертного дохода будет ухудшаться. Назначение страховочной сетки – на систематической основе амортизировать удары, наносимые экономической конъюнктурой социальной сфере, а также жизненные риски отдельных граждан. До сих пор российское правительство не уделяло проблеме социальной страховочной сетки должного внимания. Достаточно сказать, что средняя пенсия в стране до сих пор ниже реального прожиточного минимума.

Наконец, третье направление, обеспечивает решение важнейших социальных проблем, возникающих по ходу общественного и экономического развития. Проблема формирования средних слоев, проблемы молодежи, бедности, социализации маргинализированных лиц, малых и, в особенности монофабричных и бывших закрытых городов, образования и профессиональной подготовки, здравоохранения, жилищная – все это области проблемно-ориентированной социальной политики. Но, пожалуй, важнейшее место среди них занимает в нынешних условиях проблема личной безопасности граждан и декриминализации общества. Эти проблемы должны решаться с помощью специальных комплексных программ, среди которых должна быть установлена четкая иерархия приоритетов.

Острие всех мероприятий социальной политики должно быть направлено в сторону перехода от поляризованного (бимодального) общества, которое существует сейчас в России, к обществу с преобладанием средних слоев, так называемому унимодальному обществу.

Национальная идеология также является важнейшим компонентом социальной безопасности. Деидеологизированное общество – один из мифов периода реформ. Такое общество не может существовать в принципе, поскольку в нем не может сформироваться общая система ценностных ориентации. Общество без идеологии обречено на хаос, дезинтеграцию, борьбу всех против всех. Если нет того, что духовно объединяет людей, воцаряется единственный принцип – личная выгода.

Однако общество – это общий дом, где проживают все. Он не может быть без крыши, как бы хорошо ни были построены индивидуальные квартиры. Общая идеология и возникающая на ее основе система ценностей – это то, что побуждает жильцов отдельных квартир заботиться об общей крыше. В этом случае ценностно-рациональное действие в социальной сфере надежно подкрепляет целерациональное действие в сфере экономики и не дает последней максимизировать свой результат за счет разрушения конструкций, скрепляющих общество.

Каковы бы ни были просчеты марксистской идеологии, именно она позволила интегрировать народы российского цивилизационного пространства в единое могучее государство – Советский Союз и одержать победу в величайшей войне в истории человечества. Однако в прежнем виде ей не хватало гибкости и способности адаптироваться к новым реалиям конца XX века.

Для того чтобы Россия могла выйти из катастрофы, необходима новая национальная идеология. Ее разработка – священный долг патриотических российских интеллектуальных сил.

Основными чертами национальной идеологии России должны стать:

- высокий патриотизм, равноправие и взаимное уважение российских народов;

- осознание понятия общей Родины, выраженное в лозунге «Россия. Родина. Народ, единство всех народов, населяющих Российскую Федерацию;

- сильное государство, способное защитить каждого своего гражданина, свой суверенитет, территориальную целостность и национальные интересы;

- веротерпимость, уважение ко всем религиозным верованиям (исключая имеющие человеконенавистнический и изуверский характер), прежде всего к основным конфессиям России – православию, исламу, буддизму и иудаизму;

- вера в необходимость социальной справедливости.

Новая идеология должна заимствовать все лучшие традиции российской цивилизации и идеологии марксизма. Признание принципа коллективизма, солидарности, социальных гарантий, права на труд, доступности для любого гражданина базисного набора услуг системы общественного потребления, в том числе жилища, медицинского обслуживания и образования.

Вместе с тем новая идеология должна соответствовать реалиям не только конца XX века, но и XXI веку. В экономике XXI века чрезвычайно возрастает роль общенациональных, а также и глобальных инфраструктурных сетей. Эксплуатация этих сетей на принципах исключительно частного интереса, цены и прибыли невозможна, а подчас и опасна.

Появляются глобальные корпорации и финансово-промышленные блоки, по мощи превышающие многие национальные правительства. Финансовые потоки обретают самостоятельность и превращают финансово-денежную сферу в «виртуальную реальность», все более оторванную от производительной экономики.

Мир вплотную подошел к границе поглощающей способности биосферы, вследствие чего неизмеримо возрастает значение экологической составляющей благосостояния.

Наконец, глобализируется криминальный мир – прежде всего наркобизнес, нелегальная торговля оружием, торговля людьми. Международные преступные организации приобретают силу, сопоставимую с силой государства.