Шагами меряю холодное жилище,

И думаю, под думами сгибаюсь;

В далёком далеке пример себе поищем,

Быть может, там моим успехам завязь.

Всё думаю о массовом исходе

Евреев, столь теснимых от Египта;

Нас не касается, ушедшее, как вроде,

На самом деле же там наши прототипы.

До Моисея что им там «светило»,

Их род шёл крокодилам на деликатес,

Из берегов разливом вопль от Нила, –

Как пирамиды не растряс тот стресс!

Где тот пастух? заговорил бы вслух

По-русски у тернового куста

Бог Иегова, и избрал бы слуг

Во имя Господа Спасителя Христа.

Неопалимым светом бы наполнил,

И палку-жезл снабдил бы чудной властью,

И вывел бы в пустыню от престолов,

Кого угрозой, а кого и лаской.

Изнемогает без детей народ –

Надсмотрщики безжалостно суровы.

Никто правителям ни слова поперёк,

Пока сигнал не дал им Иегова.

Исшествие, исход – святая пасха,

Мычание и блеянье овец.

Живой водой облили их как в сказке,

Сорвалось всё с давно обжитых мест.

Всё думаю… то в комнату, то в кухню,

Часами меряю ничтожные квадраты.

Шли сорок лет, и ноги их не пухнут,

И из одежды ни одной нет рваной.

Я понимаю – Вождь у христиан

Иисус Христос с небес, не в Назарете.

Желанный выход, поспешим восстать,

И пусть за Иорданом Иисус нас встретит. 06.12.06 ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 

Шёл обыск.doc

 

Шёл обыск, КГБ в заначках рылось,

Позавчерашнее пытали на зубок.

Просфорки нюхали, в кастрюли лезли рылом,

Просвечивали щупом подмётки у сапог.

А я стоял под бдительной охраной

Майора, подполковника и в штатском.

Натёрли уксусом, втирали соль на ранах

И в подпол лез стажёр вертлявей таксы.

Смотрел, ни слова стае вопреки -

Дверь не моя, жена и та в сторонке;

Вообрази. примерь к себе, прикинь,
Как на тебя штампуют похоронку.

Фотограф расторопный тянет шнур,

Высвечивает вспышкой хлеб духовный.

Мне хорошо! Не коммунист, не урка -

На оба сапога давно подкован.

Прощайте, вещи, книги и кровать!

Вы прослужили мне вполне с отдачей.

Сумеют многое враги себя урвать,

Миллимикроны с боем возвращая сдачи.

Вино переливается в сосудах,

Остаток выплеснул приказ: «Всё уничтожить!»

Потребности урезаны, паёк стал тоще-скудным, -

Над связанным куражатся и строят рожи...

Горел мой дом, моя дымит квартира,

Столб дыма и огня из чудных книг;

Бог допустил, успел враг спичкой чиркнуть,

Надеясь от меня услышать злобный крик.

Но я стою, благодарю Иисуса,

Переливаемый с водой из многих шлангов;

Сгорят и стены, если Бог допустит,

Всё потушить мгновенно может Ангел.

Опять сначала, но к тому ж причалу,

По целине, на обожжённом плуге.

Судьбы и Рока нет, но нас они мочалят,

Дымящий ветер гонит нас по кругу. 30.12.04. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Шелестело дерево листвою.doc

 

Шелестело дерево листвою,

Зеленело круглый год в иголках.

Но потом поникло головою,

На поленья был чурбан расколот.

Столько золотистой теплоты

От холодной древесины в зиму;

От солнечных лучей в себе копило пыл,

И красным петухом теперь свой зёв разинул...

Мы получили жизнь и доброту,

Естественно, не от себя, от Бога;

Не поднесёшь и ломтика ко рту,

Хотя амбары лопаются и на сберкнижке много.

Что получил по милости Господней,

По благодати, в сердце сохранил;

Умножь талант, не завтра, а сегодня

По силам, если можешь, и сверх сил.

Аккумулируй теплоту от Солнца, Пс.83:12

Обогревай вдовиц, сирот, убогих; Иак.1:27

Не в Бога богатея, за тенью тусклой гонится - Лук.12:21

Неверное богатство да будет нам в подмогу. 1Тим.6:17

Что я имею: веру и Писанье,

Уменье, знание, чуть-чуть авторитет -

Всё это не моё - полено из вязанки -

Сумею разгореться и ближних обогреть?

Да и полено не одно, с начинкой;

Не одинаковы, но в них тепло зажато.

Другим разжижкой быть, пучком лучинок,

Какой-то подогрев сестры и брата.

И так во всём, куда ни брошу взгляд,

Таинственное - притчи поученье,

Похожи мы на наших дошколят,

Нам уши промывают чудные поленья.

Старался теплотой наполнить книги,

И с чувством Библию и «Жития» читал,

Теперь ты разожги, с молитвой вникни,

Реально это всё, а не мечта. 25.9.03 ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Шкала измеренья и планка рекордов.doc

 

Шкала измеренья и планка рекордов

Должна быть одна и не нами дана;

За что-то погладят, за что-то – по мордам,

Одну дал Спаситель, а ту – сатана.

Совесть - судья неподкупный и жёсткий,

Выгоды, взятки таким ни к чему,

Меряет правду рекой, не напёрстком,

Не по одёжке и не по уму.

По этой шкале зрится много калек,

Когда в глазах общества дюже престижны,

Хохочет толстяк, по шкале же - скелет,

По жизни несётся - а он неподвижен.

Зная меня, догадались, конечно,

Что Библию Божью имею в виду;

По строкам Писанья настройка на вечность,

Они и развратных к Христу приведут.

Любые события, мненья, поступки

С её толкованием и разъясненьем

Так развернёт, что не хватит и суток

Оплакать вчерашние радости, пенье.

Её беспристрастность осудит и старость,

Расставит фигуры по нужным местам.

Глухим слух открыть – не такая уж малость,

Как зренье сберечь и слепым бы не стать.

Притчи, примеры суметь обобщить,

Вычленить нужную книгу, главу,

Стих, даже слово одно - словно щит,

При общем смятении ты на плаву.

А всё из неё, этой Книги чудесной,

С её беспредельною ясностью речи.

Не раз доставалось и мне, если честно,

Когда обличала - и крыть было нечем.

Шкала измеренья при озаренье

От Духа Святого – тогда от ней польза;

Не дай Бог закрыть эту Книгу с презреньем, -

Сорвёшься с вершины по насыпи скользкой. 3.1.05. ИгЛа (Игнатий Лапкин).

 

 

Шкурный интерес у короеда.doc

 

Шкурный интерес у короеда,

Ему халатности от плотника в достаток,

На неошкуренном «таинственное» кредо -

Без подписи внештатные писаки.

На территории пометки по-собачьи,

Неканонически с претензией оставят.

Прокуренные «дворкины» маячат,

По сектоведению блошками проскачут.

Шкурный интерес повсюду есть,

Свою рубашку к телу прижимает,

Где лесть, где месть, меж стульями присесть,

По-православному привычно «прошаманят»...

Себя вообрази без образин,

Что окружают свыше или рядом;

Ты Бонапарт, отрезанный, один.

Вокруг одни естественные гады.

Надежду вытрави вернуться на былое,

Отсюда выход только в мир иной.

Без шкурных интересов рука здесь руку моет,

Так год за годом, летом и зимой.

Беседовать с одним Владыкой можешь -

Ни карьеризма, ни обмана близких.

Какие вылезут там из-под нимба рожи,

Ни героизма пошлого, ни хвастовства без риска.

Шкурный интерес не любит тяжкий крест

Последствия расплаты - валит на других;

Всё только с выгодой, в чужой карман залез,

Наматывает «жертвенн» круги.

Под шкурой толстым слоем жира,

Бессовестность надолго залегла;

Процент подсчитан, раздобыть квартиру.

Обитель неба вычеркнуть дотла.

Потомство Каина, Иуды - не родня.
Самоотверженный, ободранный, без шкуры,

Сумеет ли мой «стих» и их пронять

Лукаво-хитрых, скопидомно-хмурых. ИгЛа (Игнатий Лапкин) 19.5.4.

 

Шли делегации к Христу и к Иоанну.doc

 

Шли делегации к Христу и к Иоанну,

Присматривались, сравнивали, тяжко сомневались.

Не всем паломничества были по карману,

Ловили слухи разные – от благодати капли.

Во свете дня, при разговорах праздных

Шли к Иисусу, не таясь, в пустыню,

Потом распнут Равви и слух смешают с грязью.
Не все конечно так, но, может, половина.

Ученье Плотника в презренном Назарете

Во многом не сходилось с тогдашним фарисейством.

На каждый день в году везде одни запреты,

И как устали все, у ног Христа присесть бы.

Жизнь кончится, приблизимся к развязке,

И будет ли желанный рай и Царство?

Старообрядческая тина, злоба в ряске,

Но кто-то всё же чувствовал, что это всё напрасно.

В глухую ночь, таясь от самых близких,

Аудиенции добился трусливый Никодим.

Почтеньем прихожан, как поп зализан,

Любого мог «задвинуть», в глаза пуская дым.

Христа Учителем признав и Чудотворцем,

Всё правильно сказал, не льстил и не сокрыл.

В свои заслуги пальцем не упёрся.

Учил других летать, а сам всю жизнь без крыл.

«Рожденьем свыше» потрясён до пят,

Да как, да что? Утробу мамы вспомнил.

Как много мертвецов на литургиях спят,

Подобные бесчувственным столбам или колоннам.

Нет ни воды, ни возрожденья в духе

От Духа Божия – не в кисточке с елеем.

В разбитых водоёмах без благовестья сухо -

Тысячелетия без Библии – о том не сожалеют.

Ночь распласталась всюду, столетия бредут

На крестный ход с попами-мертвецами.

И из епархии к Христу не правят путь.

Слова Христа живых лишь потрясали. 27.11.08. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 

Шокирует бесстыдство более всего.doc