Мы в промежутке между чем-то двух,

Не только выбор доброго и злого,

Зависит всё от взмаха наших рук,

От интонации, от настроенья, слога.

Исходной точкой рай или Эдем,

Конечное есть вечность – Царство Света.

Мы в промежутке как бы меж двух стен –

После грехопадения находимся мы в клетке.

В раю согласие во всём, в душе и в духе,

Божественно, естественно, привычно.

Теперь же мы находимся на кухне,

Недостающее к столу усердно ищем.

Но после Страшного Суда настанет мир,

Бессмертие, гармония, довольство;

Меж двух обителей настроили квартир,

В которых ссоримся, ища земную пользу.

В раю не плакали, не видели слезы,

Не поселились стон и воздыханье.

Нерайское сегодня как призыв.

Небесного возжаждать, не охаять.

Так сколько ж проповедников вокруг,

Весь наш багаж страдания и смерти,

Их не охватишь и размахом рук,

Когда по совести и по Писанью сверишь.

Просроченные наши векселя

Ушедших, нераскаянных упрямцев;

Неполнотою счастья ягодки кислят –

Чуть успокоишься и вновь большая встряска.

Печаль и радость встреч и расставаний

Там в райской вечности спасённым не грозит.

Непостоянство через возрастанье –

Меж стенами закончится транзит.

Чтоб не было тяжёлых перепадов

Температурного режима в Междуречье,

Учитесь выбирать меж раем или адом...

Сумел я убедить кого-то этой речью? 22.2.05. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 

Мы говорим.doc

 

Мы говорим, что с глаз долой – из с сердца вон!

Ах, если б Бог действительно забвеньем осенил,

Тогда б в ночи не потрясал нас стон.

Так о пожаре-чудище забудет ли лесник?

Нам блазнятся прошедшие в событиях детали,

Участником которых могли, а может, были,

Где с героизмом нашим героями не стали.

Забвение потерь пробьётся из-под пыли.

О, Господи! О, Боже, Сущий всё во всём.

Ну почему Ты допустил случиться наважденью?

Нам кажется потерь таких едва ль снесём –

Тогда не пощадил…. И впредь.. о неужели?!

Мы как бы прежние, но мы совсем уже не те,

Внутри у нас как будто перегорело что-то;

Барахтаемся, выпутаться мыслим из сетей,

А нам до переправы ещё годами топать.

К забвению мостится обгорелый ум,

И ностальгией кроет вчерашние уюты.

Ввысь терриконы зависти среди цветущих клумб,

Наш разум к возвышению воспоминаньем спутан.

С раскрытой пастью беды тут и там,

Былое, прошлое в обрывках тусклых раскаяний.

И вместо благовония болотный газ метан,

И лучшее, чем бредили в реку забвенья канет.

Пишу об общем, частности пусть втиснутся сюда,

Гоню волну к источнику из лучших утешений.

Лишь во Христе прогорклое сотрётся без следа,

Лишь в Иисусе шею освободит ошейник.

Следы последствий грешных раскаяньем смоет,

Лучистый свет пропишется в зрачках осоловелых;

И всходы нежной зелени воспрянут не весною,

И волчья стая сгинет, хотя уже насела.

Из памяти программы от пакостных прелюдий

Каким-то образом сотрутся в пространстве пустоты.

Ещё нежней, живей Спасителя возлюбим,

И процветут надеждой вчерашние кресты. 10.07.09. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Мы живём в гостях.doc

 

Мы живём в гостях… О, Господи, зачем?

Зачем так хорошо Ты этот мир устроил?

Так быстро привыкаешь получивши чек.

А тратить лишь начнёшь… Ты против.

Едва-едва закончим мы познаванье мира,

Его чудес, красот и тайной глубины,

Едва глаза откроешь, - уже к груди рапира,

А то и смерть звенит косой сминая сны.

Зачем так хорошо, - не высказать словами:

Рассвет, заря и детство – минуты забытья…

Отходят прочь от нас как овцы от Лавана,

И нет уж удовольствия от пищи и питья.

И ко всему, что есть, и с чем соприкасались,

Не нити, а канаты привязанности, дружбы.

Всё надо вдруг оставить – боль отрывает пальцы…

А чёрный ворон смерти всё ниже, ниже кружит.

К ушам, к двойному слуху природа устремилась

Мелодиями пенья всего, что может петь.

Мне ясно: Бог – любовь. И это - Его милость…

Но миг лишенья как сумею претерпеть?

Глаза не насмотрелись на чудо окруженья,

Всё семицветье радуги на всём… Не загрязнить.

Полёт стрекоз и птиц, и рыб в воде движенье

Так близко всё познал в природе, не из книг.

И лица всех родных, знакомых, их улыбки,

Всё видит глаз, в себя он впитывает вмиг.

Но голос псалмопевца достиг меня из свитка,

Святые написали об этом много книг.

В гостях всё приглянулось, не хочется домой, -

Наш дом бывает чужд, и вовсе непонятен.

А здесь четыре времени с особой красотой,

И вкус и цвет всего по-своему приятен.

Тоскуют заключённые на самый малый срок,

Совсем забыв, что Царство страданьем добывают.

Терпенье обретя, другим мог дать урок,

Увидеть в небе то, о чём мы забываем.

Пугает как-то здесь внезапный переезд,

Судебной неизвестности, издержки результат.

А дроги смерти ближе. Кому писать протест?

К какому царству ближе израненный солдат?

Конечной цели зная огромность и величье,

И к ней и только к ней все средства и усилья

Сумеем ли направить от сердца каждый лично?

О том нас Слово Божие так много раз просило.

И всё, что Бог послал: болезни, заключенье, -

Ступени есть для нас… Не замедляй же шаг.

Земная красота да не затмит нам зренья.

Бог всё сметёт с пути, что будет нам мешать. 21.9.86

 

 

Мы знаем многое.doc