Молчать об истине считаю преступленьем,

Об истине, в которой польза всем;

Да было бы поменьше жирной лени,

Нужду избыть и множество проблем.

А за молчаньем в слове – окаянство,

Нет дела нам, небрежны и ленивы,

Не экономны, утонули в пьянстве,

Считали – не беда – стаканчик пива.

Молчать о том, что церковь молчалива,

И патриарх, превыспренний молчун?

Не стоит ахать, что нас сносит кривда,

Нам всем хана, каюк и карачун.

А нужно было бить набатным звоном,

Колоть колокола на колокольнях;

Не многим высветилось - этот шаг резонный;

Стонали, ахали, кому досадно, больно.

Так не молчите же, попы, учителя,

В ком вера не проявлена доселе,

Вам льгот полтысячи, опять молчать велят –

Пир при чумном застолье и в похмелье.

Голосовые связки не жалейте, –

Связать преступное не всё нам по плечу.

Брюзжать начнут епископы-калеки,

И самый главный в куколе молчун.

Пусть слово Иеговы прорастёт нескоро –

Жнецы другие подоспеют к сроку;

За утаённое страшись небес укоров –

Легко стать истинным, гнусавым лжепророком.

Не облака, а пена в Божьей чаше

Кипит вином, возмездием достойным;

Пусть и немой, благовествуя, машет,

На пальцах высветит, как собеседник тонет.

В молчанье скрыта гробовая тень,

Неслышащим, что скажет Иегова;

Дилемма вечная – соединиться с кем,

Быть благовестником, молчальником ли новым. 9.9.05. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 

Молчите, подлые.doc

 

« Молчите, подлые!» – стращают журналистов,

И толпы киллеров расселись за забором,

Как раз момент – усердно помолиться,

Зарплату пулей обещают правдолюбцам скоро.

Угрозы тяжкие не всем сегодня по плечу,

И многие попятятся с испугу, ради ближних,

Отстрелы непослушных яростно начнут,

Волна прибоя неподкупных слижет.

Припомним первый век и смуту в Иудее,

Апостольская проповедь повсюду будоражит,

В судах мирских никто о них не порадеет,

Орудуют сексоты и порядков стражи.

Хватать, тащить и бить непокоривых,

Дробить им зубы, резать языки!

Но не молчат те неучи, вот диво,

Со всех сторон в милицию летят звонки.

Чем кончилось – теперь мы это знаем:

Нашествием римлян и крахом государства.

Повергнуто, сожжёно национализма знамя,

Растиражируют послания Апостола из Тарса.

«Молчите вы, защитники святыни,

Правдоискатели, в бессмертие не тщитесь!»

Припомни, кровь на эшафотах стынет,

И нет от смертных никакой защиты.

Дымятся тяжкие, кровавые столетья,

И благовестие заглушено подкупленным священством.

Вожди церковные оглохли и ослепли,

Превратно говорят, не чисто и бесчестно.

Неверие Захарии рты засмолило прочно,

И в образец молчание сумели возвести;

Монахи – главные друзья молчанью впрочем,

В потёмках киллер-демон молчальников настиг.

Молчаньем предаётся всемогущий Бог,

Его Писание монахи благовестить не смеют.

Дорогу проповедникам, для их священных ног,

Стучать в сердца свободных и семейных. 02.09.09. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Молюсь за здравие усопшего раба.doc

 

Молюсь за здравие усопшего раба,

Что во время он съехал – так грозился!

Детей его пусть пощадит арба,

Хочу, чтоб на постели не разлился.

Молитвой молочу со всех сторон,

Мешаю, путаю им мысли, злодеянья,

Прореживаю их ряды – чуть тронь,

Заголосят как с голодухи спьяну.

Враг ухищряется сто полчищ окрутить,

Бесовских рекрутов, наймитов кровожадных,

С цепи науськав, на меня спустить,

Хвосты поджавших ошалевших шавок.

Молитвы смерч и столп благословений

Над нашим станом светит к облакам.

Что из того, что враг исходит пеной –

Нас мало – каждый кто с руки лакал.

Библейские сраженья вспоминаем,

И всполохами плещется надежда;

Уверены, что те герои с нами,

Они за истину, такие же, как прежде.

Не заказной молебен - от души.

От глубочайшей веры в справедливость;

Мы просим, чтобы враг нас не зашиб,

Бесплодным стало зло, как в климакс.

Друзья хлопочут, силятся помочь,

Пост объявляют строгий, чуть не в меру,

Молитва общая проносится, как смерч –

Исполнится просящему по вере.

Молитвой небо некто заключил -

Пророка Илию Ахав боялся.

Прошенья праведных страшнее чем мечи,

Смиряют волн неистовую ярость.

О, Господи, спаси и сохрани

От тех, чьи пятки бьют сильней ослиных.

Ты Сам, как знаешь, глубже схорони.

Обиды недругов под слоем жирной глины. 15.3.05. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Монархию хотят восстановить.doc

 

Монархию хотят восстановить.

Но добровольно кто же согласится?

А значит снова море крови лить,

И в первый класс стране идти учиться?

Неужто ничему не научились.

Белогвардейские рассеянные толпы?

Бессильным только накопить бы силы.

Ударить красных, чтоб не собрать осколков.

Монархи им мерещатся на троне

В непобедимом православном духе;

В Константинополе ждут мусульман с поклоном…

Какой им дух то нашептал на ухо?

Христианин любой есть царь по вере,

Он царствует над плотью, над грехами.

Цари же все, козявки, то есть черви.

И черви съеденные, как мы не раз слыхали.

Доверься Богу, а уж Он нам даст

Пигмея лысого, усатых людоедов;

Саул и на священников издаст приказ,

И страшная звезда взойдёт на нас кометой.

Как Иегове будет то угодно

Благословить правителем бесправным.

Из прежних полукровок сверхпородных,

Или Иного – кто явно сядет в храме.

Мгновенно обрушенье без опоры -

Не сберегли готового монарха.

Защитники царя по заграничным нормам,

Порастеряли спесь фамильную от страха.

Так, верующий быть царём не может;

Царь должен быть и деспот, и тиран,

Железные натягивая вожжи,

Порядок навести в стране и не бояться стран.

Кто из сектантов, мусульман, буддистов,

Захочет православного царя?

Свободы жаждут люди, звери, птицы -

И все раскаются, что воцарили зря. 4.8.4.ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Монаху всё вне.doc

 

Монаху всё вне келии греховно,

Пещеру роет, заедая пылью,

Он за святыней по пескам охотник,

На островах для бисера застынет.

И главное, подальше от людей,

От этих тварей, что его родили;

Прославится с ним рядом и медведь,

И пепел поедаемый в кадиле.

Но кто-то же соткал монаху ряску,

И кто-то сшил скуфейку по размеру.

О том он думать не охоч, напрасно,

Его обязаны кормить по нищей вере.

А это мог быть на вершине я,

В дрожь удивленья бросивший кормильцев.

Мной ради Бога брошена семья,

За них усердно с потом мне молиться.

Конечно, мысль о собственной карьере:

«Да есть ли кто-то выше и угодней?!»

Глас некий услыхать, ему поверить,

Идти в селение такое-то сегодня.

И там есть женщины, лежащие с мужьями,

Ласкающие деток и супруга,

Смиренье больше в них, в том убедитесь сами.

Хотя и им приходится здесь туго.

Учёба кончилась, пошёл к постылой келье,

К засаленной рогожке и подстилке;

Отныне сам себе кажусь я вошкой мелкой –

Отшельничество явно не по силам.

О, если бы Бог веру даровал,

Что воля Иеговы в Слове Божьем.

В отчаянье бы волосы повсюду рвал,

За жизнь и за сосуд пустопорожний.

Так почему ж мне авва не сказал,

Что будет Бог судить по вечной Книге.

По Библии, отверзшей мне глаза,

И я не гнил бы здесь подобно гниде. 21.06.06. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Монашество.doc

 

Монашество… Кто выдумал его?

Измыслил человек, утопленный в виденья,

Устроил сонмам каменный загон,

И в нём молчание под чернотою тени.

Тоталитарность высшего порядка,

Где аввы-деспоты и днюют и ночуют,

На самости-подстилке сны тонкие утрами,

Мороз покруче, чем у чукчи в чуме.

Молчанию акафисты, прокимны,

Презренье ко всему, что за стеной;

К ним искушения как на липучку липнут,

К Евангелию не лицом, спиною.

Монахи рыскали по дальним городам,

Выманивали знатных и богатых;

Кто обольстился ими, всю жизнь потом рыдал,

Раскаивался тяжко, многократно.

Обеты страшные и к женщинам презренье,

Сквозило, вырубало и изнемогало,

Над девственницами враг наизгалялся древний,

Кликушеству учил, не раз кормил их калом.

Гордыня подвигов поста, молитв и бдений

Молвою о рекордах возносилась.

Кто в иночество разум свой оденет,

Тот в проповеди нем, на Божий труд бессилен.

Евангельская вера – злейший враг

Монахам, инокам, молчальникам в затворе;

Теперь не только змей питаньем сделал прах,

Но полчища под ряской за каменном забором.

Не словом Истины приобретали страны,

Не за Апостолами двинулись смиренно,

Но водам жизни перекрыли краны,

На мир смотрели с яростным презреньем.

Теперь на монастырских пашнях мусульманство

На многоженстве утоляет страсть.

Без благовестия смертельно и опасно, –

Легко в безбожество сумели все упасть. 22.10.05. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 

Москва в дыму.doc