В. «Внеэкономическое» использование

Как скандинавские подражания, так и ранние ТП производились из высокопробного серебра. Их обрезали под новые весовые нормы, они истирались, тезаврировались, какое-то время использовались в украшениях, подобно прототипам (Malmer B., 2001. P. 296). Во многих ранних серебряных подражаниях проделаны одно или два аккуратных отверстия для ношения. Одна монета имеет, очевидно, приклёпанное ушко (Артамонова О.А., 1963. С. 10, 77 (сноска ⁴⁰), 149, рис. 59: 2).

За исключением краткого периода гиперинфляции, связанного с массовым выбросом на рынок медных монет, ранние ТП могли многократно возвращаться в обращение и снова превращаться в украшения и, таким образом, достаточно долго находиться на рынке, вместе с монетами класса F и всей массой монет в весе денария. Многие из этих последних исследователи характеризовали как «полностью стёртые» (Bauer N., 1926). Таким образом, некоторые образцы торговой монеты могли служить более ста лет.

В большом количестве деградированных монет шилом (гвоздём) или резцом (ножом) в произвольных местах пробиты отверстия. Мы предполагаем, что это служило их использованию в период выраженной инфляции в качестве платёжного средства заранее заготовляемыми связками, джукнами.

Объём чеканки

Анализ объёма имеющихся ранних ТП говорит о том, что дело изначально было поставлено очень широко и производилось с великим поспешанием. Вероятно, периодически перед денежниками стояла задача передела в облегчённую монету сразу большого количества серебра. Эмитенту не был выгоден массовый выход на рынок настоящих милиарисиев, которым, к тому же, местная продукция проигрывала – и иконографически, и метрологически. Многие штемпели, вырезанные опытной рукой, сделаны наспех, схематично и даже небрежно (например, монета B11 -2, на аверсе которой публикаторы даже усмотрели часть легенды: «МСТСПАВ» (Baldwin’s Auctions, 2004, № 138). Изучение монеты B11 -1, имевшейся в распоряжении авторов, какое бы то ни было прочтение подражательных псевдолегенд опровергает.

В настоящее время в классе B выявлено 118 штемпелей, в C – 130, в F – 31. Помимо 279 штемпелей названных классов, в которых медные монеты не встречаются, также известны инструменты, чеканившие серебро: в классе D – 46 штемпелей, E -18, H -17, I – 27, а также 3 штемпеля класса J. Некоторыми из упомянутых штемпелей зачеканивали как серебряные, так и медные заготовки. Известны 1590 (визуально или по результатам анализов) чисто медных монет, против 627, содержащих долю серебра в монетном сплаве.

Математический прогноз вероятного количества использовавшихся инструментов всех трёх таманских эмиссий даёт около 1050 штемпелей аверсов (выявлено 693). Скользящую разницу в большей степени должны заполнить штемпели классов B, C, D и F, поскольку именно среди них постоянно появляются ранее неизвестные инструменты, в то время как в остальных встречаются, в основном, дубли.

«Обилие штемпелей может свидетельствовать не только о несовершенстве техники чекана, но и о значительном масштабе выпуска подражаний» (Голенко К.В., 1961.С. 220). В.В. Кропоткин писал, что попытка восполнить количество металлических денег путём изготовления подражаний была неудачной (Кропоткин В.В., 1962. С. 18).

Как показывает предварительный математический анализ, ранних серебряных подражаний было выпущено не менее нескольких сот тысяч экземпляров с начала 980-х до нулевых гг. XI в. Медных монет отчеканено также несколько сот тысяч – в короткий срок около 1012 г.

Номинальная функция

В аннотации к заметке в журнале «Советский коллекционер» сказано, что, «исследуя эти монеты [ТП – Н.Д], автор статьи устанавливает их таманское происхождение и приходит к выводу, что они являются самыми ранними русскими разменными монетами, чеканенными в Тмутараканском княжестве» (Голенко К.В., 1967. С. 67, см. также С. 70).

Это предположение возникло из анализа имевшегося в распоряжении исследователя небольшого количества материала и понимания невозможности сколь-нибудь долгого кредитного обращения. Учёному в его выкладках пришлось почти полностью игнорировать факт наличия ранних образцов, что было довольно легко сделать, так как он знал о существовании всего двух-трёх серебряных монет (B36 -1, C3 -1 и N5) – и пары биллонных – D14 -1 и F16 -1(Голенко К.В., 1961. С. 221, 222; таб. I: 4, 3, 5; таб. II: 14, 16).

Сейчас это мнение вряд ли можно признать верным.

Раннесредневековый рынок товаров и услуг, как известно, большей частью базировался на натуральном обмене. На роль разменной монеты не годились тонкие медные подражания, средней массой около полутора граммов. Население должно было получать в обмен на продукты своего труда нечто весомое – то, что можно использовать в качестве резерва, страховки от набега и пожара, средства накопления, а также сырья для получения оловянистой бронзы для изготовления украшений и предметов отправления ритуалов.

Как у первого эмитента «варварских» подражаний, стремившегося точно копировать дорогой образец, так и у следующего, извлекавшего одноразовую суперприбыль из эксплуатации монетной регалии, не было никакой надобности чеканить мелкие деньги. Её не возникало и у правителей раннефеодальных государственных образований.

Менее 16% киевских сребреников не имели принудительного курса (Моисеенко Н.С., Сотникова М.П., 2015. С. 219 – 226) и могли быть выделаны для целевых выплат. «Герцоги Баварии Генрих I (973 – 982) и Генрих II (985 – 995) наряду с монетами высокого качества серебра (930/1000) чеканили монету с пробами 710, 672, 550, 477. Монеты с именами Оттона и Адельгейды имеют пробу серебра 928, 855, 630, 520… В древнерусских кладах… встречаются монеты Яромира (1008 – 1034) и Ольдржиха (1012 – 1037), которые, наряду с монетами высокого качества (917 – 950-й пробы), чеканили также монету с 620-й пробой серебра» (Потин В.М. 1961. С. 90).

Финансисты правителей Европы прибегали к «Verrufungen» – периодическим изъятиям монет из обращения с перечеканкой в новый тип (Там же. С. 94), который поступал на рынок по полной стоимости, будучи первоначально выделываемым из высокопробного серебра, «портился» по ходу чеканки – и снова заменялся… Порча монеты была обычной практикой правителей рубежа X и XI веков, но, очевидно, она не заходила дальше границы обвала товарно-денежных отношений. И киевские сребреники, как свидетельствуют перечеканы первого типа в третий, прошли «Verrufungen». Сребреники Владимира I свидетельствуют о поступательном развитии государственных институтов, в отличие от медных подражательных монет Тмутаракани, хотя и их эмитент был не чужд получить сверхприбыль. Примеры разменной монеты Владимира I науке не известны.

К.В. Голенко объясняет необходимость в мелкой монете «разной степенью развития общественно-экономических отношений в собственно Киевской Руси и Тмутаракани», отдавая предпочтение последней, как более развитой (Голенко К.В., 1967. С. 70). Если в Тмутаракани в самом деле ощущался недостаток разменной монеты, то её вполне могли изготавливать, а именно – лить. Установлено, что многие фоллисы Херсона лились с использованием ранее вылитых монет в качестве модели (Анохин В.А., 1977. С.112, 113). Разброс масс у них весьма значителен, и их несложное производство могло иметь экономическую целесообразность даже на уровне небольшой мастерской. Подобные монеты, наряду с анонимной медью X – XII вв., представлены в таманских находках (Голенко К. В., 1961. С. 220).

В настоящее время зафиксировано 87 подражаний византийскому анонимному фоллису класса A2, находимых только в Черниговском районе Черниговской области Украины (Дуткинский Н.Е., 2015- 1). Они выполены из меди на высоком художественном уровне несколькими сопряжёнными в буллотирий парами штемпелей, среди которых превалирует одна, от которой сохранилось большинство экземпляров с дорабатывавшимися мелкими деталями (брови Иисуса и т. д.). Монетные кружки получались методом литья в двустороннюю форму. Имитации эти в несколько раз легче своего прототипа, что не позволяет заподозрить подделку в ущерб обращению. Некоторые из них имеют отверстия. Именно они могут являться первыми русскими разменными монетами, кратковременно выпущенными в локальное денежное обращение, как представляется, древнерусского Сновска.

Рис. 6. Черниговское подражание № 82. Обе стороны: двойной удар

 

В работах исследователей неоднократно звучала, как представляется, ошибочная мысль, впервые высказанная А.Д. Баском: «Должны были существовать два номинала, выпущенные в одном размере, примерно одинакового веса и, возможно, отчеканенные теми же или очень похожими штемпелями. Один из них был выпущен из биллона или из биллона с преобладанием серебра, другой – из чистой меди. Оба они обращались одновременно, размениваясь в определенном соотношении» (Basok A., 1998. С. 81, перевод Н.Д). «По нашему мнению, все публикуемые в статье монеты (серебряные, биллоновая, медные) вероятно были единицами одной и той же денежно-весовой системы Тмутараканского княжества и обращались на его рынках одновременно. Между собой они разменивались в каком-то соотношении, по определенному курсу» (Лобода П.Г., 2005. С. 4).В описании упоминавшейся крымской находки сказано: «комплекс монет, одновременно обращавшихся на рынке» (Букатов А.А., 2014. С. 11).

Нам видится, что невозможно установить курс обмена однотипных денег, отчеканенных из одного металла с разным его процентным содержанием в каждом номинале. Вспомним, что сейчас монеты разных номиналов намеренно делают различающихся весов, цветов, размеров и оформления обеих сторон для исключения путаницы и злоупотреблений. «Новые поколения подражаний выпускались ещё более низкого веса (или из худшего по составу металла). Усматривать в этой тенденции к удешевлению «себестоимости» подражаний тонкие колебания «курса» или «реформы» (перемены соотношения «номиналов»), т. е. явления, характерные для высокоразвитых форм обращения – ничем не оправданная модернизация» (Зеймаль Е.В., 1975. С. 58).

Из-за появления к началу XXI в. находок значительного количества монет классов B и C, в первую очередь, в результате обнаружения на Таманском полуострове большого «растянутого» плугом клада 1996 г. «на поле между с. Гай-Кодзор и ст. Раевской Анапского р-на Краснодарского края»(Безуглов С.И., 1998. С. 44, 45) (есть данные, говорящие за то, что монеты этого комплекса и позднее обнаруживались в том же месте после вспашек – Н.Д), игнорировать широкий выпуск ранних ТП стало невозможно. Но в сердцах исследователей сохранилась привязанность к представлению о столетней чеканке ТП. Возникла необходимость согласовать между собой эти два посыла.

«Что заставляло тмутараканских монетариев упорно тиражировать огрублённые реплики однажды избранного типа – остаётся загадкой. Огромное преобладание среди подражаний грубых медных экземпляров позволяет полагать, что либо они выполняли роль кредитных денег, либо, что вероятнее, использовались как разменная монета, что не соответствовало денежному статусу византийских прототипов»(Безуглов С.И., 2002. С. 55). Именно в этой работе впервые и с оговоркой звучит ошибочная мысль о смене номинальной функции ТП в процессе эмиссии. В её начале подражания являлись крупной серебряной монетой, в конце – разменной медной. Эту версию исследователи станут развивать, не привлекая новых данных к обоснованию.

«Трудно представить себе, чтобы рынок сумел столь быстро перейти от восприятия первых, качественных, серебряных образцов к низкосортным медякам… Скорее можно логично предположить, что переход от серебряных к биллоновым и далее к медным монетам, от детально прорисованных штемпелей к примитивным происходил постепенно, в течение как минимум нескольких поколений»(Бабаев К.В., 2009. С. 65).

Невозможно представить средневековое денежное обращение однотипных «низкосортных медяков» кратно выше стоимости содержащегося в них металла на протяжении нескольких недель, не говоря уже о почти вековом периоде времени. Если позволите, обратим Ваше внимание на то, что ныне действующий тип денег России за 20 лет обращения снизил покупательную способность в 15,5 раз.

Для навязывания ничем необеспеченного средства платежа необходимо двоякое воздействие легитимации и аппарата принуждения. Далее все договорённости остаются за скобками общественных отношений, а подобная «валюта» выходит из обращения, полностью обесценившись. Инфляция переоцененного средства платежа не может иметь некий ограниченный характер. Она подобна сходу лавины, поскольку каждый держатель старается скорее избавиться от скомпрометированных денег.

«К тому времени княжеская власть была уверена, что потребитель адаптировался к данному типу монет и воспримет биллоновую монету (тип IIIb) так же, как воспринимал серебряную… Наконец, эмитент переходит к чеканке полностью медных монет (тип IIIc): к этому времени ни князя, ни рынок уже не заботила реальная стоимость платёжной единицы, сильно девальвированной. Безусловно, на рынке в тот же период ходили и «твёрдые» деньги: золотые и серебряные византийские монеты, а также киевские сребреники, некоторые из находок которых локализуются на территории Тмутараканского княжества. Однако они, судя по всему, не могли компенсировать недостатка разменной монеты, и чеканка таманских милиарисиев продолжалась» (Бабаев К.В., 2009. С. 41).

Подобное представление, противоречащее закону Коперника-Грешема, основано на известном, но, на наш взгляд, ошибочном «всего одном допущении»: «варварские подражания»…обращались не по реальной стоимости заключённого в них драгоценного металла, а «рынок» не контролировал содержание серебра (золота) в монете … Хождение рассматриваемых подражаний основывалось на совершенно иных (по сравнению с нормами «цивилизованного общества») принципах – единицей расчёта была штука, монетный кружок, как таковой, независимо от содержания в нём драгоценного металла» (Зеймаль Е.В., 1975. С. 58).

Средство платежа, ни на какой стадии падения драгоценного содержания и штемпельной деградации, не может разменивать само себя. Обесценивающиеся монеты рынок принимает по понижающейся стоимости, а относительно более дорогие последовательно уходят из обращения, так что, картина, приведённая К.В. Бабаевым, нереальна в принципе.

Пока нет достаточного количества данных и для определения характера власти в Тмутаракани на рубеже X и XI вв., но, судя по деградировавшим медным подражаниям, русы в этот период были далеки от мысли о создании там своего княжества.

«Кроме того, мы с таким же трудом можем представить княжеский монетный двор, где мастера производят «слепые» монеты без признаков рисунка или прокалывают отверстия в виде креста на медных заготовках» (Бабаев К.В., 2009. С. 65. См. также Сергеев А.Я.,2001. С. 85 – 87). Прежде, чем мы начнём себе это представлять, необходимо доказать, что описываемые монетовидные изделия, как и кружки с нанесёнными на них граффити, на момент тезаврации (утери, утилизации) относились к денежным знакам, а не к декоративным элементам одежды или конской сбруи, кустарно изготовленным в дополнение к вышедшим из обращения медным подражаниям.

Сильно переоцененные монеты всегда производятся под жёстким контролем эмитента, и предполагать откуп регалии, сопровождавшийся злоупотреблениями чеканщиков, неправомерно. Подобная версия подкрепляется примером насыщения рынка Москвы торговой серебряной монетой в первой трети XVI века (Бабаев К.В., 2009. С. 65, 67), что не находит параллелей в изучаемой чеканке.

Техника чеканки

По-видимому, все монеты, включая класс B,но исключив класс F, по которому нет достаточного количества данных, отчеканены ручным несопряжённым инструментом. Исподником традиционно служил аверс, вершником – реверс. В некоторых случаях штемпели могли закрепляться в сопряжённую систему.

Монетные кружки вырубались и/или вырезались ножницами из полосы предварительно подготовленного отожжённого металла уже после зачеканивания, что служило стабильно хорошей центровке аверсов монет всех классов, вплоть до самых последних. На чеканку по готовым кружкам денежники перешли в конце медной эмиссии, о чём свидетельствуют появление сдвигов и «случайных numi incusi» (Голенко К.В., 1953. С. 271, 272. Рис. 1: 6), невозможных при чеканке на полосе. В настоящее время у нескольких монет выявлен подобный брак: F11, H6 -4, H8, J81, K27- 1, K39- 6, K40- 1, K40- 12 (рис. 1) и K45- 14.

«От оригиналов подражания почти всегда отличаются большой грубостью и искажением изображений, весом (который чаще всего понижен), иногда и качеством металла. Это объясняется неопытностью резчиков, ранее никогда не изготовлявших монетных штемпелей…» (Голенко К.В., 1967. С. 67).

С этим мнением нельзя согласиться, поскольку в процессе изготовления первого монетного штемпеля, любой, его производящий, приобретает необходимый опыт, а самые ранние подражания сделаны по великолепно отлаженной технологии. Изучение её особенностей не оставляет сомнений в мастерстве денежников и высокой скорости их работы. Здесь на первый план выходит, помимо техники резьбы штемпелей, умение создать пластичный низкопробный монетный сплав. Это требовало не меньшего, чем у производителей прототипов, имевших дело с хорошим серебром (≈ 960 ‰), а – чуть ли не большего – умения от таманских мастеров.

Негативные изображения и имитация легенд вырезались и выбивались пунсонами на рабочей поверхности штемпелей без применения маточника. На ранней стадии чеканки специальные пунсоны применялись также для перевода изображений лиц и, возможно, бюстов императоров и изукрашенных элементов крестов. В производстве ранних ТП следует отметить использование одного и того же пунсона для набивания литер «τ (тау)» и «ν (ню)», причём, одна из них в этом случае выходит почти зеркальной. В легендах прототипов подобных ошибок не встречается.

С.И. Безуглов пишет: «Знакомство с византийской техникой монетного производства, несомненно, предполагает какое-то участие имперских монетариев в становлении и налаживании таманского чекана – по крайней мере, в начальной его стадии» (Безуглов С.И., 2002. С. 52).

ТП на всех стадиях их изготовления – подделки. Возможно, в их фабрикации могли принимать участие захваченные в плен или иным образом попавшие на денежный двор Тмутаракани «имперские монетарии», не исключено, что и с соответствующим инструментом, но они вряд ли находились в это время на госслужбе: как известно, согласно Эклоге, за подобное отсекали руку.

Перечеканка

«Между строк в верхней части о. с. обнаруживаются слабые следы букв легенды монеты, которая была перечеканена в данное ТП [ C50 -1 – Н.Д] ... Ещё более слабые следы п/ч обнаруживаются на л. с.» (Трушин И.Д., Лебедев В.П., 2011. С. 5, 8; рис. 1).

Перечеканки ТП из «иноземных монет» (как и из более ранних ТП) нам не встречались – их и не должно быть, на наш взгляд. Эмитенту незачем было переделывать одну чужую монету в другую без понижения пробы сплава. «Следы п/ч», усмотренные публикаторами, несомненно, явились следствием плохой полировки и износа штемпеля и плохого перемешивания компонентов сплава, зачастую приводящего к избирательной коррозии, оставляющей причудливые разводы на поверхности монет. Укажем, что в настоящее время на Таманском полуострове обнаружены монеты C50 -2 (случайная находка) и C50 -3 (раскопки некрополя поселения Виноградный 7(Абрамзон М.Г., Сударев Н.И., 2017. С. 380 (рис. 4: 24), 381, 384). Обе они отчеканены той же парой штемпелей, находятся в лучшей сохранности, чем C50 -1 и не несут на себе следов перечеканки.

Подражания иным образцам

Анализ всех степеней деградации монет таманской чеканки позволяет сделать заключение о невозможности существования более ранних и более поздних прототипов ТП, кроме указанного, несмотря на то, что подобные версии выдвигались неоднократно.

«Монеты Михаила VII Дуки (1071—1078), несмотря на то, что чеканка их отделена от чеканки Василия II и Константина VIII выпусками монет девяти императоров, полностью повторяют тип и вес монет Василия II и Константина VIII. По образцу последних чеканил монеты, правда очень немногочисленные, и Никифор III (1078—1081)» (Голенко К.В., 1953. С. 274).

Уточним, что поздние византийские милиарисии имеют сниженный вес (порядка 2 г. и ниже). При схожей иконографии, изображения на этих монетах выполнены схематично, и можно говорить об утере преемственности школы резьбы – в то время как первые ТП полностью отражают дух византийских подлинников и необходимо должны являться их современниками. Более того, изучение подражательных легенд многих ранних ТП не оставляет сомнений в их прототипе (B10, B15, B16).

А.Д. Басок согласился с мнением К.В. Голенко в вопросе времени чеканки ТП и их обращения, по крайней мере, до 1078 года. А раз так, то исследователь делает вполне «логичный» вывод: серебро многих византийских императоров, начиная с Константина VII (913 – 959) и заканчивая Михаилом VII (1071 – 1078), последовательно должно было служить им прототипом (Basok A., 1998. С. 81, 82), что не соответствует истине.

П.Г. Лобода писал про монету K91 -1, что «исходным прототипом для неё, по нашему мнению, послужил другой, более ранний византийский серебряный милиарисий – императоров Константина VII (913-959) и Романа I (920-944)» (Лобода П.Г., 2005. С. 5). Мнение исследователя было вызвано крайней степенью деградации монеты, плохой прочеканенностью аверса и коррозией, сделавшими практически невидимыми схематичные фигуры императоров. Несмотря на то, что известное ТП того же штемпеля аверса K91 -2 не проясняет вопрос, можно сделать предположение, что может быть найдена подобная монета с деградированными, но явственно видимыми фигурами императоров.

К.В. Бабаев, также разделявший мнение К.В. Голенко о продолжительности чеканки ТП, указал на различие положений фигуры в лоросе относительно древка креста на аверсе милиарисиев Василия II и Константина VIII и на монетах Константина X (1059—1067), имевших схожий монетный тип. Он считал,«что чеканщик [ТП – Н.Д] к моменту изготовления поздних монет ориентировался не только на канон ранних подражаний, но и на современные ему византийские милиарисии» (Бабаев К.В., 2009. С. 66).

Образцом для резчиков штампов служили ранее изготовленные подражания. Растущее с деградацией от класса к классу количество монет с переменившими положение «императорами» обусловлено прямым копированием образцов, на которых они были изображены в правильном, «прототипном», положении. Напротив, положение, соответствующее византийскому оригиналу, могло быть вызвано прямым копированием подражаний с перемещёнными фигурами. 6% монет класса B, 22% – C,63% – D, 40% – E и 59% – класса G имеют обратное положение изображённых фигур на аверсе.