Краткая характеристика пятого периода

Пятый период в истории Русской Церкви (1917–1988) был самым тяжелым в её тысячелетней истории, поскольку Церковь боролась за своё существование в условиях атеистического государства. 1917 год был годом государственной катастрофы, но, в то же время, он ознаменован созывом Поместного Собора и восстановлением Патриаршества. Как особый этап, хотя и весьма краткий, но насыщенный событиями первостепенной важности, следует выделить время от февраля до ноября 1917 г., когда Церковь сразу после отречения императора оказалась в принципиально новой правовой ситуации. Несмотря на то, что Временное правительство не успело провести отделение Церкви от государства, курс был очевидным образом взят на построение внеконфессионального государства.

Приход к власти большевиков обусловил установление тоталь­ного контроля над духовной жизнью общества и его преобразова­ние в соответствии с их идеалами. В Русской Православной Церкви большевики увидели сильного политического противника и потому стремились её максимально деморализовать и разрушить как с помощью внешних репрессий, так и поддерживая различные внутренние противоречия.

Могут быть выделены шесть этапов церковной политики советского государства:

^j 1917–1929 гг. – отделение Церкви от государства и провозглашение свободы совести; на деле – наступление на Церковь (антирелигиозная пропаганда, изъятие церковных ценностей);

^k 1929–1943 гг. – усиление борьбы с Церковью, репрессии против священнослужителей и верующих;

^l 1943–1953 гг. – отказ от уничтожения Церкви, переход к «новому» курсу (использование церковных каналов на внешнеполитическом направлении);

^m 1953–1958 гг. – борьба в верхах антирелигиозной и государственной групп. В результате, с одной стороны – усиление антирелигиоз­ной пропаганды, с другой – освобождение из лагерей священнослужителей и продолжение воз­вращения Церкви храмов;

ⁿ 1953–1964 гг. – возврат к массовой антирелигиозности, отстранение священников от экономического и финансового управления;

^o 1964–1988 гг. – контроль за всей сферой духовного бытия советского общества.

Œ 1917–1929 гг. Отделение Церкви от государства было оформлено юридически Декретом от 23 января 1918 г. За такое отделение ещё до октября 1917 г. выступала значительная часть духовенства. Но при подготовке Декрета и особенно в ходе его проведения в жизнь государственная власть отказалась от всякого диалога с Церковью. Искаженное понимание смысла отделения Церкви от государства вело к репрессиям со стороны представителей власти. На проведении Декрета в жизнь сказались условия Гражданской войны и послевоенной разрухи. Однако вплоть до 1922 г. у власти не было цельной программы борьбы с Православием как духовным и политическим противником. Правда, уже в 1920 г. Дзержинский отмечал в письме к Лацису, что без помощи ВЧК с попами справиться будет невозможно. И с 1922 г. борьба с Церковью велась по двум направлениям – видимому (силами разнообразных атеистов) и невидимому (с помощью органов политического сыска).

В истории государственно-церковных взаимоотношений сложным и трагическим событием стала кампания по изъятию церковных ценностей в пользу голодающих (1921–1922 гг.). ВЦИК РСФСР 16 (23) февраля 1922 г. принимает декрет «Об изъятии церковных ценностей» под видом помощи голодающим, который явился основным документом и инструментом широкой антирелигиозной кампании. Однако на деле главным было не спасение жизни голода­ющих, а ускоренная ликвидация Церкви как таковой.

Гонения на Русскую Православную церковь включали в себя расправы с противниками изъятия церковных ценностей, расстрелы представителей духовенства и активных мирян, арест патриарха Тихона. По свидетельству академика Д.С. Лихачёва, преследования Церкви «были настолько невыносимы для любого русского, что многие неверующие становились верующими, психологически отделялись от гонителей»[9].

Советская власть также надеялась расколоть Церковь изнутри, посредством возникшего в 1922 г. обновленческого движения[10]. К обновленцам-живоцерковникам власти относились благожелательно, на местах из них были организованы епархиальные управления. В итоге в России действовали две церковные власти - Патриаршая Православная Церковь и обновленческий Священный Синод. К попыткам расколоть церковное единство власть прибегала неоднократно.

В июле 1927 г., чтобы смягчить репрессии против Церкви, заместитель патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий (И.Н. Страгородский)[11] обнародовал «Послание к пастырям и пастве» – декларацию, в которой заявлялось о безусловной лояльности Церкви по отношению к государству. Многие видные церковные иерархи (в том числе и находившийся в ссылке митрополит Пётр) поддержали декларацию как единственную возможность сохранения Церкви. Однако она не была поддержана Русской Православной Зарубежной Церковью, возглавляемой с 1921 г. митрополитом Антонием (А.П. Храповицким). Состоявшийся в сентябре 1927 г. в сербском городе Сремски-Карловцы Собор рус­ского заграничного духовенства отстаивал позицию бескомпромиссной борьбы с советской властью и заявил, что отныне «заграничная часть церкви должна управляться сама» (позже это событие стали называть «Карловацким расколом»).

Однако и декларация митрополита Сергия не остановила гонений на религию и церковь.

 1929–1943 гг. Начавшаяся в конце 1920-х гг. пятилетка была объявлена «пятилеткой безбожия», во время которой осуществлялась открытая атака на действовавшие храмы. Проводились массовые кампании, призывавшие отказаться от празднования религиозных праздников, требовавшие снять колокола, закрыть церкви. По данным, хранящимся в Государственном архиве Российской Федерации, на территории РСФСР до революции было 39 530 молитвенных здания, с 1917 по 1936 гг. было закрыто 20 318, из незакрытых 5 122 не функционировали[12]. Наиболее суровые меры применялись к монастырям («оплотам мракобесия», по терминологии того времени). Избежать закрытия не удалось даже самому древнему и знаменитому монастырю Русской Православной Церкви – Киево-Печерской лавре. В характеризуемый период уничтожались исторические памятники (например, Храм Христа Спасителя, Вознесенский, Чудов монастыри). В то же время в Церкви отмечался рост числа верующих, что объяснялось недовольством населе­ния некоторыми мероприятиями государства.

Большинство положений Декрета 1918 г. об отделении Церкви от государства было дезавуировано постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. «О религиозных объединениях», направленным на разобщение верующих, на установление контроля власти над любыми религиозными действиями. Содержание этого документа красноречиво характеризует отношение атеистического государства к религии и Церкви. Православие объявлялось в нём извращённым миропониманием, а его носители – духовенство и верующие – классовыми врагами системы.

Статистические исследования пострадавших за веру архиереев, монашествующих, клира и мирян начались не так давно. И основная заслуга по сбору данных принадлежит Свято-Тихоновскому богословскому институту, работающему совместно с архивом ФСБ РФ. Можно привести лишь некоторые цифры по оценке гоне­ний на Православную Церковь в указанный период. За 1929–1936 гг. 50 тыс. человек осуждено, 5 тыс. из них казнено. Самыми страшными для духовенства и мирян были 1937 и 1938 гг. – 200 тыс. репрессированных и 100 тыс. казнённых.

Великая Отечественная война, начавшаяся 22 июня 1941 года в день Всех Святых в земле Российской просиявших, показала всю мощь духовного потенциала Церкви. Важной формой её духовного участия в обороне страны стали послания патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия к архипастырям и пастве, в которых определялась твёрдая позиция Русской Православной Церкви по отношению к захватчикам и войне в целом. Иерархи, священники и верующие, не ограничиваясь молебнами о даровании победы Красной армии, с первых дней войны участвовали в ока­зании материальной помощи фронту и тылу. Важнейшим материальным вкладом в фонд обороны стала построенная на средства Церкви танковая колонна имени Дмитрия Донского, в состав которой входили 40 танков Т-34. Общий материальный вклад в фонд обороны составил 300 млн. руб.

Ž 1943–1953 гг. Трансформировало отношение к Церкви и государство, перешедшее к применению новых методов воздействия и использования её в своих внутри- и внешнеполитических целях. Изменениям во многом способствовала патриотическая позиция, занятая Русской Православной Церковью в годы Великой Отечественной войны, а также активизация религиозной активности части населения Советского Союза в экстремальных военных условиях.

1943 г. стал той точкой отсчёта, когда власть, отказавшись от планов уничтожения религии и Церкви, переходит к возрождению церковной жизни под строгим государственным контролем. На состоявшейся 4 сентября 1943 г. встрече с высшими церковными иерархами И.В. Сталин согласился с рядом их пожеланий, что позволило решить многие назревшие вопросы церковной жизни (освобождение из мест заключения священнослужителей, открытие церквей и т. п.). 8 сентября в Москве состоялся Архиерейский собор (16 из 19 его членов были доставлены из лагерей и ссылок), на котором состоялось избрание Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия. Это было второе в истории Русской Православной Церкви восстановление патриаршества. Для контроля над деятельностью Церкви по решению Совнаркома СССР был создан специальный орган – Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР. Уже с февраля 1944 г. начался процесс передачи храмов.

Укрепив Церковь, советское государство приступает к вовлечению её во внешнеполитическую деятельность, используя традиционно непростые отношения между Русской Православной Церковью и Ватиканом, позиция которого к 1943 г. становится откровенно враждебной по отношению к СССР. Стремление Ватикана к усилению своего влияния на балканские страны привело к целому ряду ответных мер. Так, католической идее организации конфедерации придунайских государств был противопоставлен советский план создания системы восточноевропейского православного единства под эгидой Московской патриархии. Противодействие Ватикану стало ключевым направлением внешней политики Церкви.

Начавшаяся «холодная война» привела к усилению влияния американского протестантизма на европейское экуменическое[13] движение. «Американизацией христианства» были недовольны многие члены Всемирного Совета Церквей, считая, что противосто­ять этому сможет только союз Русской Церкви с православными церквами Восточной Европы, который окончательно сложился уже к весне 1946 г. Вмешательство США во внутренние дела Греции и Турции в 1947 г. СССР расценил как претензию на лидиру­ющие позиции в средиземноморском регионе. Ответным шагом стала попытка укрепления своего политического влияния на Ближнем Востоке. По церковным каналам государственное воздействие на Иерусалимский, Александрийский и Антиохийский патриархаты успешно осуществлялось после Поместного собора в Москве с участием в нём глав восточных церквей (1945). Дальнейшему укреплению связей способствовали поездки на Ближний Восток патриарха Алексия в 1945 г. и митрополита Григория (Чукова) в 1946 г. Эти поездки, санкционированные государством, оказались очень полезными для укрепления авторитета Московской патриархии. После признания Совет­ским Союзом Израиля ей была возвращена Русская духовная миссия в Иерусалиме, до того бывшая в ведении Русской Зарубежной Церкви.

Таким образом, принятие «нового» курса в государственно-церковных отношениях было связано, прежде всего, с внешнеполитическими планами государства. Однако существовали и внутренние причины: участие Церкви в деле снабжения страны продовольствием в условиях восстановительного периода, необходимость контроля со стороны государства за религиозной жизнью, возрождённой на некогда оккупированных территориях. Другой очень важный вывод заключается в том, что Русская Православная Церковь оказала в этот период значительную помощь государству, поддерживая и укрепляя его международный авторитет.

 1953–1958 гг. 7 июля 1954 г. было принято постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах её улучшения». В этом документе фактически пересматривалась и осуждалась как «примиренческая» прежняя политика в церковном вопросе и предлагалось вернуться к довоенным отношениям с Церковью и вновь начать «наступление на религиозные пережитки». Перед принятием этого документа В.М. Молотов предупреждал Н.С. Хрущева, что он «принесет массу ошибок». На это последовал ответ: «Будут ошибки – исправим». Этот пример наглядно демонстрирует существование в руководстве партии двух подходов к проблемам Церкви – антирелигиозного и государственного, сторонники которого рассматривали Патриархию как своеобразную часть системы. Антирелигиозной группировке помогла и старая гвардия «воинствующих безбожников» 1930-х гг. Так, В.Д. Бонч-Бруевич положил начало изданию Институтом истории Академии наук СССР «Научно-атеистической библиотеки». Вместе с тем процесс развенчания сталинизма сделал возможным освобождение сначала по амнистии, а затем и по реабилитации выживших в тюрьмах и лагерях священнослужителей. 14 июля 1954 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР об условно-досрочном освобождении отсидевших две трети срока и престарелых заключённых, после чего на свободу вышли многие священники и архиереи.

26 марта 1956 г. состоялась встреча архиереев с председателем Совета министров СССР Н.А. Булганиным, который заверил их, что наступления на религию не будет. После XX съезда КПСС процесс освобождения духовенства ускорился. К 1957 г. количество зарегистрированных храмов составило 13478 с численностью священства 12288. Из 70 правящих архиереев половина прошла через тюрьмы, ссылки и лагеря.

Но это благополучие оказалось относительным. Среди окружения Хрущева были влиятельные силы, готовые начать новое наступление на Церковь. Положение осложнялось ещё и тем, что ровную линию в отношениях с ней отстаивали ближайшие соратники Сталина, и первые победы Хрущёва над сталинистами совпали с первыми зарницами будущей антирелигиозной грозы. Число сторонников «жесткой» линии в руководстве страны к 1958 г. явно преобладало.

 1958–1964 гг. Период «оттепели» отмечен антирелигиозными акциями, которые по своим масштабам и накалу напоминали гонения на религию 1920 – 1930-х годов, за исключением методов репрессивного воздействия на духовенство и верующих, которые при Н.С. Хрущёве применялись значительно реже и в более цивилизованных формах.

В этот период советское руководство активно пыталось «решить религиозную проблему» в стране в кратчайшие сроки. Такая политика была вызвана целым комплексом причин, в первую очередь уверенностью, что коммунистическая идеология, освобожденная от сталинского наследия, ещё сможет проявить себя, что, прежде всего, исключало возможность любой, особенно религиозной, духовной аль­тернативы ей. Большая часть советского общества была индифферентна к масштабным антирелигиозным кампаниям, а демократически настроенные «шестидесятники» считали, что в СССР должно быть построено справедливое, социально ориентированное государство, в котором христианству нет места. Важную роль сыграли и кадровые перестановки в «верхах». Комсомольские вожаки стремились к решительной борьбе с Церковью, предлагая ликвидировать ровное отношение с ней как сталинское наследие. Н.В. Хрущёв считал, что в период перехода СССР к «предкоммунистическим отношениям» «распространение научных знаний, изучение законов природы не оставляет места для веры в бога». Власть не мог­ла не учитывать также и значительно выросшую религиозность вышедших на свободу узников ГУЛАГа. Изживание страха привело к активизации верующих. Так, еще в 1955 г. в Совет поступило 1310 ходатайств об открытии храмов, а в 1956 г. их было уже 2265.

Ключевым моментом антирелигиозной компании 1958–1964 гг. стала «хрущёвская церковная реформа», представлявшая перечень крупных мероприятий, преследовавших цель максимального ограничения влияния Русской Православной Церкви в обществе и постепенное планомерное сокращение церковных институтов: отделов, епархий, приходов, монастырей, духовных учебных заведений. Указанная «реформа» не была планом улучшения функционирования структур Московской Патриархии, а представляла собой хорошо спланированный метод церковной ликвидации.

Важной составляющей «нового» курса стала экономическая политика в отношении Церкви. Именно постановления «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей» положили начало хрущевской антирелигиозной кампании. Ее результаты были устрашающими. Количество действующих храмов сократилось до 7523, священников – до 7400, а действующих монастырей на всей необъятной территории Советского Союза – с 63 до 16. Секретным постановлением Совмина СССР от 16 января 1961 г. «Об усилении контроля за деятельностью церкви», отменившим все законодательные акты, принятые в годы Великой Отечественной войны и первое послевоенное пятилетие, было положено начало реформе государственного контроля над ней. В постановлении было намечено 6 основных направлений государственно-церковной политики на грядущие десятилетия: «Коренная перестройка церковного управления, отстранение духовенства от ад­министративных, финансово-хозяйственных дел в религиозных объединениях, что по­дорвало бы авторитет служителей культа в глазах верующих; восстановление права управления религиозными объединениями органами, выбранными из числа самих ве­рующих; перекрытие всех каналов благотворительной деятельности Церкви, которые ранее широко использовались для привлечения новых групп верующих; ликвидация с льгот для церковнослужителей в отношении подоходного налога, обложение их как о некооперированных кустарей, прекращение государственного социального обслуживания гражданского персонала Церкви, снятие профсоюзного обслуживания; ограждение детей от влияния религии; перевод служителей культа на твердые оклады, ограничение материальных стимулов духовенства, что снизило бы его активность».

Поскольку перестройка церковного управления всё-таки казалась делом сложным и деликатным, было решено «многие мероприятия проводить церковными руками». Под давлением власти Архиерейский собор 18 июля 1961 г. утвердил решение Священного Синода об отстранении священнослужителей от финансово-хозяйственной деятельности в приходе, предложив сосредоточить свои заботы на духовном руководстве. Это решение смог отменить только Поместный Собор 1988 г., спустя 17 лет.

Но гонения на Церковь составляли лишь одну сторону хрущёвской государственно-церковной политики. Была ещё и другая – использование церковных каналов для осуществления внешней политики. При этом власть не только не считалась с интересами Церкви, но цинично попирала их, нисколько не заботясь о последствиях.

z 1965–1988 гг. Шестой период по внутреннему содержанию неразрывно связан с пятым. В период «застоя» советское государство отказалось от планов уничтожения Церкви и религии в СССР. Однако была поставлена задача создания эффективного механизма государственного надзора за деятельностью духовенства и религиозных организаций, противоречившая Конституции СССР и нормам международного права.

1980-е гг. в жизни Церкви были связаны с 1000-летием крещения Руси. Патриарх Пимен и Святейший Синод обратились к правительству с просьбой о передаче Церкви одного из московских монастырей для устройства в нем администра­тивного центра по подготовке юбилейных торжеств. Такое решение о передаче Свято-Данилова монастыря было принято ещё при Л.И. Брежневе в 1982 г., но официально передача состоялась лишь 17 мая 1983 г.

Весной 1985 г. М.С. Горбачев встретился в Кремле с иерархами Церкви. Этот пра­вильный тактический ход стал одним из первых шагов на пути оживления духовной жизни общества. Церковь начала подготовку к юбилейной дате – 1000-летию креще­ния Руси, хотя ещё в конце апреля 1988 г. власть не давала согласия на объявление юбилейных торжеств и открытие Поместного собора.

Шестой период (с 1988)

Основные даты

ü 1990 г. Принятие Верховным Советом СССР закона «О свободе совести и религиозных организациях»: Церкви возвращён статус юридического лица.

ü 1990–2008 гг. Патриаршество Алексия II (Ридигера).

ü 2007 г. Акт о каноническом общении между Русской Православной Церковью Московского патриархата и Русской Православной Церковью Заграницей.

ü С 2009 г. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл (в миру Владимир Михайлович Гундяев).