Лирическое отступление №2 или эль диабло

Эспада в то время ещё не был приверженцем «Свободы», а тусовался с бандой Вантуза. Да, ни больше ни меньше. Как латинос попал к бандитам, сие есть тайна великая, но факт. Впрочем, там он не задержался. Помешала порывистая натура, склонная к ежедневному расширению кругозора.

Тогда Эспада только-только занялся исследовательской деятельностью в области ботаники и впервые приступил к опытам над людьми. На себе латинос эксперименты тогда не ставил, ибо справедливо полагал, что экспериментатор должен быть в адеквате дабы своевременно зафиксировать результат.

А результаты поражали разнообразием. Наконец, Вантуз, взбешённый многочисленными издевательствами над своей бандой, предъявил ультиматум. Либо Эспада бросает свои опыты и идёт честь по чести трясти сталкерьё, либо…

Свободолюбивая, темпераментная натура латиноса справедливо возмутилась, мол, доколе?! В ответ Вантуз, осознавший тщетность своих поползновений, открыл на Эспаду сезон охоты. Пришлось срочно искать правды в другом месте.

Погоня висела на хвосте, разъярённые бандиты спешили отыграться за все нанесённые любознательным латиносом унижения. И за то, что одному из них вдруг вздумалось управлять воображаемым оркестром. Четыре часа без остановки. Посреди кишащего комарами болота. Ночью. И за то, что другой целый месяц подвергался насилию со стороны пришельцев. В особо извращённой даже по межгалактическим меркам форме. И за то, что реальный пацан Вантуз полдня проплакал, как малыш, выдувая носом зелёные пузыри. Почему? А вот чёрт его знает. И за то…

В общем, было за что. Эспаду гнали через Дикую территорию словно свора псов хитрого лиса. И стало бы в чернобыльской земле на пару сотен костей больше, но вмешался случай. И не слепой, а странный. Бегать по Зоне нельзя – это все знают, но иногда приходится. И тут уже жизнь превращается в лотерею. Эспада вытащил несчастливый билетик и вляпался в «жадинку».

Дёргаясь, словно муха в паутине, Эспада безнадёжно смотрел на приближающихся бывших подельников. «Это конец», – решил латинос и добавил несколько испанских эвфемизмов, но приготовился умереть, как подобает настоящему caballero. И тут его «лотерейный билетик» внезапно по какой-то неведомой причине сменил знак с минуса на плюс. А с другой стороны – это ж Зона!

Перед бандитами вдруг возник клуб густого чёрного дыма. И не просто возник, а прополз по земле и оформился в нечто, отдалённо напоминающее змею, поднявшую голову. Дымная рептилия замерла, чуть покачиваясь, аккурат между изумлённым Эспадой и откровенно охреневшими бандитами. Ветер старался развеять дым, отрывал от клуба отдельные клочки, но справится так и не смог.

Бандиты смотрели на это дело, мучились от суеверного страха, но не убегали. Тогда по земле с оглушительным шипением и свистом проползла ещё одна дымная змея, на этот раз густо-красная. Бандитов проняло. Выдав пару соответствующих моменту нецензурных конструкций, они бросились врассыпную, как тараканы.

В Зоне не бегают… Ах да, об этом речь уже шла. Так вот, один бандит попал в «трамплин» и улетел в прекрасное далёко аки лебедь белая, только что крыльями не махал. Змеи преследовать никого не стали, но перепроверять это никто не захотел. Второй спринтер с разбегу налетел на «лифт», чрезвычайно мощный. Он стремительно вознёсся в небеса и, пожалуй, мог бы составить неплохую конкуренцию Иисусу. Остальные как-то резко пропали из виду, словно приведения при виде Билла Мюррея.

Эспада слегка воспрянул духом, но две адские змеи были всё-таки не лучшей альтернативой бандитам. А ну как утащат в преисподнюю? Пусть они не нападали, а стояли смирно, чуть покачиваясь, всё равно чертовски нервировали. Эспада бдительно следил за ними, пытаясь предугадать ход дальнейших событий. Поэтому он не заметил сталкера, появившегося рядом, словно из ниоткуда, пока тот не поздоровался.

– Феерично, – сплюнув, сказал сталкер и кивнул на парящего в воздухе Иисуса. Пардон, бандита.

– Не то слово, amigo, – осторожно ответил Эспада, не зная, чего ждать от человека, которого не пугают две мега-змеи на тропе. Не удержавшись, латинос свой вопрос всё же озвучил: – А чего это?

– Пфф… Обычная бомба-пугалка из пары подручных артефактов. Сборки хоть раз делал? Ну вот.

Эспада был восхищён и заинтригован. Незнакомец оказался хитрее и коварнее самого князя тьмы.

– Спасибо, El Diablo. – Нет, всё-таки библейская аналогия прочно засела в потрясённом разуме Эспады. – Мне бы теперь из «жадинки» выбраться.

– Выберешься, не бойся. Зона ведь баба, а они к тебе благосклонны.

Сказав это, сталкер прошёл мимо медленно рассасывающихся дымных змей, и вскоре силуэт его истаял в тумане. На фоне закатного неба парил бандит, смешно сучивший ногами. Орали, кружась над ним, вороны. Не иначе готовились принять в коллектив новоиспечённого летуна.

А примерно через час, уже в сумерках, Эспаду нашёл и вытащил из «жадинки» свободовский патруль с небезызвестным Максом во главе. Так Эспада познакомился с Эль Диабло и вступил в ряды группировки «Свобода».

 

 

Карлсон несколько минут с превеликим изумлением взирал то на Люцика, то на Эспаду. Потом недоверчиво спросил:

– Так вы что, типа, знакомы?

– Ну, на брудершафт не пили, – ответил Эспада. – Но он мне жизнь спас.

– И мне. Неоднократно. – Карлсон сел и требовательно вопросил: – Ты кто такой? Ведь явно не из обычных сталкеров. Ты из О-Сознания? Хозяин Зоны?

Люцик засмеялся. Эспада с Карлсоном нетерпеливо взирали не него снизу вверх и ждали откровения.

– Нет, – наконец ответил Люцик, – не угадали. Но не спрашивайте меня больше об этом, всё равно ответить на ваши вопросы я не могу. Может быть, когда-нибудь вы всё узнаете сами.

– Ты не человек? – ужаснулся Эспада. – Демон?

– Пришелец? – вторил Карлсон с не меньшим благоговением.

– Призрак?

– Нано-робот?

– Тихо-тихо, – задыхаясь от смеха, выдавал Люцик и вскинул руки в знак шутливой капитуляции. Глаза его сверкали весельем. – На самом-то деле пока мы тут дискутируем, ваша замечательная подруга в опасности и очень нуждается в помощи.

– Недотёпа?! – испуганно воскликнул Карлсон, укоряя себя, что совершенно забыл о ней. Хотя последние пара часов выдались немного насыщенными, если не сказать совершенно безумными.

Люцик, довольный, что удалось всех отвлечь от своей персоны, милостиво сообщил:

– Я перенесу вас всех троих к ней.

– Перенесёшь?!

– Троих?!

В темноте в дальнем углу завозилось, негромко звякнуло, и раздался обречённый вздох.

– Э-э-э, здрасте, – смущённо произнёс женский голос.

Карлсон так удивился, что потерял дар речи. Если бы он был тут один, то уже давно всадил бы в угол полную обойму. Собственно, рука уже рефлекторно дёрнулась к оружию, но тут выступил Эспада.

– Леночка?! – заорал он. В голосе латиноса причудливо перемешались удивление, радость и беспокойство.

В углу зашевелилось активнее, брякнула амуниция. Невидимая в темноте Леночка всхлипнула и тихонько запричитала:

– Любимый… прости-и…

– Какого хрена, приятель? – возмутился Карлсон. – «Любимый», значит? У самого девушка есть, а на мою поглядываешь, животное?

– Что-о? – Всхлипывания в углу сменились грозным тембром человека, морального готового к убийству при особо отягчающих обстоятельствах. Слабые оправдательные вяканья Эспады потонули в смехе Люцика и Карлсона.

Стены густо населённого мутантами подземелья вдруг подёрнулись рябью, изогнулись, вспыхнули и исчезли.

 

***

Долговцев нагнали только на краю Болот, когда они уже готовы были перейти на тайную тропу. Если бы квад не потерял время сражаясь с гештальт-организмом, то последующие события, возможно, и не произошли бы. Хотя, что теперь гадать.

Нападения квад не ждал. Винить в этом можно было только Недотёпу. Научница всю оставшуюся дорогу восторженно строила теории по поводу «этого в высшей степени замечательного явления». Долговцы мрачно содрогались от воспоминаний о полчищах холодных, липких червяков.

Коник несколько раз призывал арестованную к порядку, но после непродолжительного молчания Недотёпа начинала всё сызнова. Стало ясно, что если не дать девушке выговориться, её просто порвёт от избытка эмоций. Тогда на Недотёпу просто махнули рукой.

Коник всю дорогу терзался чувством вины. Как всякий хороший командир он не собирался спихивать с себя ответственность за неудачи, постигшие квад, на какой-то посторонний фактор. А еще сержант не мог припомнить более идиотский и бестолковый рейд, и крепло в нём ощущение, что это ещё не всё. Прямо вот жопой чуял.

Шедший замыкающим Лопата первым уловил слабый запах сигаретного дыма, донесённого ветерком. Издав негромкий предупреждающий возглас, парень развернулся в ту сторону, откуда они пришли и приготовился к обороне.

Недотёпа опомниться не успела, как её затолкали под ближайший камень, нецензурно велели быть паинькой и не высовываться. Долговцы готовились к бою с какой-то долей радости. Сигаретный дым мог означать только одно – человека. А воевать с себе подобным всяко лучше, чем с коварными червями или слушать несколько часов подряд вздорную научницу.

Как бы долговцы ни уважали учёную братию, как бы тесно с ними ни сотрудничали, каждый из бойцов знал – учёные все чокнутые. Причём степень сдвига по фазе прямо пропорциональна количеству полученных высших образований. А если пробудешь в их обществе достаточно долго, у самого крыша уедет. Нет уж, дайте обычного врага без затей, который хоть и жаждет твоей смерти, но ближе, роднее и понятнее, чем некоторые из союзников.

Один из бандитов выскочил из кустарника, полосуя очередями пространство. Его не стали крошить дружным залпом – берегли остатки боезапаса. Молодой и бесшабашный отморозок-ренегат и вовсе уверился в своей исключительности. Чихать он хотел на приказы начальства, ведь есть цель, она не стреляет, значит надо утвердить над ней своё господство.

Остальные ренегаты и наёмник такого фанатичного рвения не ожидали вообще ни разу. Скорпион схватился за голову.

– Кто позволил? Назад!

Бандит выполнять приказ не торопился. Не потому что не слышал или из врождённой вредности, просто не мог. Его застрелил Лопата.

– Надо же, какая жалость, – сказал Брат Луис и хлебнул из фляжки. Очевидно, за помин души. Ренегаты на всякий случай участливо завздыхали, ибо не поняли, шутит начальство или вправду расстроилось. Скорпиона слегка перекосило.

– Никто. Никуда. Не высовывается. Без приказа, – процедил он с ненавистью.

Брат Луис посмотрел на него с удивлением, но ничего не сказав, снова поднёс фляжку ко рту. После короткого инструктажа и длительных разъяснений каждый усвоил, куда ему идти и что делать. Вот тогда долговцам пришлось туго.

 

Долговцы огрызались одиночными, стараясь стрелять наверняка, зато противник мёл пространство свинцовой метлой. Ренегаты наступали с трёх сторон, зажимая квад в клещи. Скорпион вёл лобовую атаку, Брат Луис вызвался зайти кваду в тыл. Скорпион удивился – с чего бы такое рвение, но ничего не сказал – некогда было разговоры разговаривать. Глава ренегатов скрылся в мокрых от дождя кустах.

Скорпион раздражённо посмотрел в небо. Тяжёлое, хмурое оно с поражающим упорством продолжало сыпать проклятую морось, не останавливаясь ни на минуту. Плохая погода и вечные облака над Болотами не редкость, но даже старожилы из ренегатов сдавленно матерились сквозь зубы, потирая насквозь промокшие и онемевшие от холода задницы в трениках Adidas.

Долговцы, конечно, были бойцами не в пример ренегатам. Будь у них больше боеприпасов никто не ушёл бы без свинцового гостинца. Но даже сейчас взять их тёпленькими никак не удавалось. Отказываясь вступать в перестрелку по навязанным противником правилам, квад экономно отстреливался, потихоньку отступая к тропе. Лопата извлёк Недотёпу из её убежища и потащил вперёд, остальные прикрывали, отвлекая огонь и внимание на себя.

Уловка не помогла. Какой-то ретивый бандюган увидел две спины, скрывающие в туманной пелене, и успел просигналить своим. Это не принесло ему счастья. Коник быстро наказал ренегата за его рвение и преданность делу, однако чёрное дело было сделано – долговца и Недотёпу заметили. В их сторону полетели пули, и сколько Скорпион ни орал, умоляя не убивать потенциального свидетеля, вошедшие в раж бандиты его не слушали.

Лопата шёл, толкая впереди себя Недотёпу, глядя одним глазом на тропу, другим назад. Как такое возможно? А вот жить захочешь и расходящееся косоглазие освоить сумеешь или ещё как раскорячишься, лишь бы пронесло. Но Лопату не пронесло, ведь пуля, как известно, та ещё дура. Сначала из голени долговца обильно брызнуло красным, нога подломилась. Потом дёрнулась голова, и парень рухнул в грязь, разбросав по земле руки и выронив бесполезное оружие.

Недотёпа успела сделать ещё несколько шагов, потом обернулась, ахнула. Ещё не совсем понимая, что собирается делать, подскочила к поверженному Лопате. Наклонилась, глядя в залитое кровью лицо. Над головой вжикнула пуля. Потом ещё одна, так близко, что щёку обожгло. А потом кто-то сшиб научницу с ног и придавил к земле.

Девушка отстранённо порадовалась, что забрало шлема опущено, а то пришлось бы наглотаться грязи. А потом сработали женские рефлексы: если непонятно кто хватает тебя и роняет на землю – бей, круши, ругайся матом. В общем, всех убью, одна останусь. Издав боевой клич спятившей валькирии, от которого едва не взрывалась черепная коробка, Недотёпа бросилась в атаку.

Нападавший настаивать не стал и убрался от греха подальше. Тяжело дыша после вокального выступления, Недотёпа села. Перед ней сидел заросший щетиной бандит в чёрном плаще и, зажав пальцем левую ноздрю, высмаркивал кровавую юшку из правой. Потом приложился к фляжке и улыбнулся жёлтыми зубами.

– Хороший шлем, – похвалил он. – Больно бьёт, нах.

– Чё надо, – недружелюбно спросила Недотёпа. Встроенный в шлем динамик издал взволнованное кудахтанье и умолк навсегда. Очевидно, сложная штуковина не вынесла потрясений и вышла из строя. Пришлось поднять забрало и повторить вопрос.

– Мне лично, – сказал Брат Луис, – просто жизненно необходимо видеть тебя живой и здоровой. Сколько ж тебя спасать можно, горе моё? А ты ещё ворчишь, жалуешься на меня…

Ренегат сделал обиженное лицо и осторожно пошмыгал носом, проверяя, остановилась ли кровь. Недотёпа выражала собой воплощённое изумление. Глаза её стали кружочками. Рот стал кружочком. Брови уползли куда-то под шлем. А над головой маячили вопросительные знаки вперемешку с восклицательными.

– Ты кто, нафиг, такой? – севшим голосом спросила девушка.

Ренегат закатил глаза и открыл рот сказать что-то, но тут совсем близко послышался голос Коника, окликающего Недотёпу. Брат Луис проворно поднялся на ноги.

– Мне пора, – сказал он. – Не шали.

– Стой…

Но фигура ренегата вдруг подёрнулась рябью, вспыхнула и исчезла. Не веря своим глазам, Недотёпа поднялась на ноги и провела рукой над тем местом, где только что стоял Брат Луис. Ничего. Только заполнялись дождевой водой два следа, оставленные ботинками сорок шестого размера.

– Ты что тут творишь? – воскликнул подбежавший Коник. – Что за иллюминация? Сигналы подаёшь? Кому?

– Это не я! – справедливо возмутилась Недотёпа и вдруг вспомнила про Лопату. – О нет…

Долговец проследил её взгляд и скрипнул зубами от злости и горя. Лопата был отличным парнем. Девушка кое-как поднялась на ноги, не сводя взгляда с неподвижно лежащего тела, и вдруг заорала в бешенстве:

– Да снимите вы уже эти дурацкие наручники, не будьте суками!

Коник изумился, но, как ни странно, повиновался. Недотёпа подошла к парню и приложила пальцы к его шее. Лопата был жив. Раны на голове всегда сильно кровоточат и выглядят страшно, но это была царапина. Глубокая, но не смертельная. К ним вскоре подошли остальные, взъерошенные, запыхавшиеся, наскоро перевязанные, но живые.

– К тропе, – скомандовал Коник.

Парни подхватили Лопату и потащили вперёд. За Недотёпой присматривал сержант. До тропы оставалось всего пара десятков шагов, но уйти не удалось. Между тропой и квадом стоял Скорпион, и взгляд его не предвещал ничего хорошего. Как и автоматы бандитов, направленные на долговцев.

– Баста, карапузики, – сказал Скорпион, чем вызвал нездоровое оживление среди ренегатов. – Баба пойдёт с нами, остальных отпустим.

– Хрен тебе! – крикнула Недотёпа. – А будешь выпендриваться, тебе мой ангел-хранитель таких фисташек навешает, мало не покажется.

– Ты дура что ли? – засмеялся кто-то из ренегатов.

Но Недотёпу смутить в этот момент было невозможно. Явись перед ней сам Господь Бог, она уже не удивилась бы.

– Сам дурак. Я его только что видела так же ясно, как тебя. И даже говорила с ним.

Коник с неожиданной жалостью подумал, что женщинам всё-таки в Зоне не место. Тут здоровые мужики, бывало, с ума сходили, а что уж говорить о нежной женской психике. Лишь бы в буйство не впала, а то укусит ещё.

Тем временем Скорпион начинал терять терпение. Он поднял ствол и прицелился Конику в голову.

– Заткнись и иди сюда, – велел он Недотёпе. – Остальные – без лишних движений. Ну!

В этот момент вдруг раздалось негромкое гудение, глаза резануло яркой вспышкой. Когда все проморгались, стало понятно, что народу прибавилось. На тропе стояли двое парней и девушка. Сами они казались ошеломлёнными таким поворотом событий не меньше остальных.

– Круто! – в восторге взвизгнула Недотёпа, уверенная, что это её персональный ангел-хранитель подсуетился и устроил ей сюрприз.

Карлсон нашёл девушку взглядом и улыбнулся. Потом направил оружие на должников. Стоявший рядом с ним смуглый сталкер повторил его жест. Девушка предпочла целиться в Скорпиона.

– Коник, какого, мать вашу, хера тут твориться? – властно спросила она.

Карлсон изумлённо покосился на Эспаду и спросил:

– Она у тебя что, из «Долга»?

Эспада нервно кивнул.

– Ведём задержанную на Янтарь, – доложил Коник. – Тут эти нарисовались. Пытаются воспрепятствовать. А у нас патроны кончились, как назло. И вообще…

Леночка скосила глаза на Эспаду и Карлсона и возмутилась:

– Вы немного ошиблись, ребята. Злодеи стоят у вас за спиной.

– Да уж прямо, – усомнился Карлсон. – Моя девушка другого мнения.

Эспада предпочёл не усугублять свою вину перед возлюбленной и развернулся к ренегатам и наёмнику. За что получил одобрительный взгляд. Он слегка расслабился и решил укрепить завоёванные позиции.

– Карлсон, – сказал он. – Долговец женщину не обидит. А вот ренегат или наёмник может.

Услышав заветное прозвище, Скорпион сузил глаза. Недотёпа его интересовать перестала.

– Забудьте, – сказал он. – Бабу оставьте себе и можете проваливать, а вот Карлсона я попрошу остаться.

– Теперь его на парней потянуло, – удивился Коник. – А я думал, только у женщин нет логики.

Скорпион почувствовал, что ещё пару минут этого фарса и он точно спятит. Гоняться за мега-сталкером уже не казалось ему столь хорошей идеей. Но раз уж начал, отступать не пристало. Кто говорил, что будет легко? Однако пора заканчивать. Скорпион нажал на курок.

Тишину разорвало грохотом выстрелов. Впрочем, ровно через две минуты всё было кончено. В грязи валялось несколько трупов. Эспада зажимал кровоточащее плечо. Леночка роняла слёзы в развороченную аптечку. Карлсон одной рукой обнимал Недотёпу, а второй вытаскивал из своей шевелюры листья и древесное крошево. Долговцы вытаскивали из кустов Лопату, которого зашвырнули туда, когда запахло керосином.

– Наёмник сбежал. – Подошёл Коник мрачнее тучи.

– Хрен с ним, – сказала Леночка, заканчивая бинтовать Эспаде рану. – Главное, все живы.

Услышав её голос, Недотёпа отстранилась от Карлсона, внимательно посмотрела на девушку и недоверчиво спросила:

– Ленка? Это ты? Ленка-Петренка!

Леночка изумилась так, что выронила аптечку. Девушки пару мгновений смотрели друг на дружку, а потом принялись скакать и вопить, при этом ещё и умудряясь обниматься.

– Танька!

– Ленка!

Удивлённые мужчины наблюдали. Эспада предложил Карлсону закурить и спросил:

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Ну… они знакомы, вроде как. Оказывается. – Карлсона вдруг обдало холодной волной. – Ленка-Петренка? Петренко?

– Дочка его, – тихо сказал Эспада. – Я сам был в шоке, когда узнал. Потому и сбежал.

Коник подошёл к Леночке, деликатно покашлял и рискнул вмешаться.

– Спасибо, что так вовремя пришла на помощь. Но нам нужно до темноты пройти тропу.

– Ага, не за что, идите, – отмахнулась Леночка, поглощённая радостью встречи.

Коник, однако, был настойчив.

– Нам нужна наша задержанная.

Леночка посмотрела не него, потом на Недотёпу. Потом снова на Коника и опять на Недотёпу.

– Охренел? – наконец спросила она.

– Приказ, – попытался настаивать Коник.

Леночка прожгла его негодующим взглядом, достала ПДА и заколотила по кнопкам, набирая сообщение. Папочке, догадался Коник и отошёл в сторону, решив пока повязать Карлсона. Помощь помощью, а ориентировка на него на Ростке висит.

– Воу, воу! – возмутился Карлсон, когда Коник велел ему разоружиться. – Полегче! Я вам тут жизнь спас, если что.

Но сержант был неумолим и даже наставил на сталкера изъятый у ренегатов пистолет. Тогда вмешался Эспада.

– Эй, сержант, ты участвовал в том громком деле с отрезанной головой одного из ваших?

– Нет, – ответил Коник, – но слышал. Мы в то время патрулировали Янтарь. Кто-то из свободных нашёл убийцу. А что?

– Я тот человек, – важно сказал Эспада. – И теперь мне «Долг», вроде как, должен, врубаешься? Не веришь, напиши своему начальству, amigo. Скажи, мол, Эспада передаёт привет и требует долг в размере жизни и свободы одного конкретного сталкера по прозвищу Карлсон.

Коник подозрительно посмотрел, но счёл за лучшее подчиниться. Воронин прислал в ответ длинное сообщение. Впрочем, если выбросить все нецензурные выражения, смысл сводился к двум словам: «Пусть валит». Леночка подошла и показала ответ папочки. Тот был также кудрявым и заковыристым и означал примерно то же самое, что и ответ Воронина.

Сержант тоскливо вздохнул. Задержанные расползались, как тараканы. Бестолковый рейд и закончился более чем бестолково. Коник послал к дьяволу чернобыльскому «Долг», «Свободу», учёную братию и некоторых конкретных представителей этих группировок. Собрал свой потрёпанный боем квад и ушёл. Благо, с изъятыми у ренегатов припасами был шанс благополучно добраться до Янтаря.

Карлсон вёл группу обратно к базе группировки «Чистое небо». Леночка и Недотёпа шли за ним следом, шепчась и хихикая. Эспада замыкал, любуясь тылами девушек и время от времени подкручивая ус.

В паре километров от них Скорпион опустил бинокль и задумчиво нахмурился. Это был провал. Но с другой стороны, возможно, он неправильно взялся за дело. Как всякий вояка он предпочитал атаковать в лоб, а тут требовалась хитрость и тщательно продуманный план действий. Определённо стоит попробовать ещё раз.

Со старой, заброшенной наблюдательной вышки наблюдали за Скорпионом и группой сталкеров два человека. Или не совсем человека. Один отличался на редкость унылой физиономией, а второй носил потрёпанный бандитский плащ.

– Феерично всё закончилось, верно?

– Не то слово. Серьёзно, чувак, мне нужен напарник, один я не справляюсь.

– Да ладно, это всего лишь женщина.

– Женщина? Это ходячая катастрофа! Кто её вообще пустил в Зону?

– Ты ещё моего не видел, редкий кадр. Сам знаешь, кто их сюда зовёт.

– Ну да. Надеюсь, Она довольна. Не думал, что у Неё такой извращённый вкус.

– Да уж, ты на себя-то смотрел? Забыл, что и ты, и я созданы Ею? Порадуем наших людишек?

– Давай.

Двое синхронно щёлкнули пальцами. Противная мелкая морось прекратилась. Потом подул ветер, но не ледяной и порывистый, а ровный и свежий без намёка на неистребимый запах ржавчины и кислотных испарений. Люди остановились и в изумлении завертели головами.

– Смотрите, небо! – крикнула Недотёпа. Все задрали головы.

Тяжёлые тучи рвались на мелкие клочья. Ветер подхватывал их и нёс к северу. Вот первый робкий солнечный луч скользнул по земле, пощекотал запрокинутые лица людей и весело запрыгал по лужам. Следом из серой массы облаков любопытно выглянул второй луч, потом ещё, и ещё. И вот солнечное воинство шагает по продрогшей земле, расцвечивая Зону в праздничные, непривычно яркие краски. Никогда ещё над Болотами не видели такого ослепительно чистого неба.

 

 

Часть пятая. Супермены Зоны

 

 

Странный мир без формы, цвета и запаха колыхался вокруг. Собирался складками, подёргивался рябью, набегал волнами и отступал прочь. Изредка мелькали в нём вспышки электрических разрядов, слышался приглушённый рокот. Недотёпа с недоумением осматривалась, пытаясь сообразить, где она и что происходит.

– Помоги мне.

Женщина резко обернулась и вскрикнула от удивления. Позади стоял Лютик, маленький, одинокий и несчастный. Его крохотные, контролёрьи глазёнки были полны слёз, подбородок дрожал.

– Помоги мне, – повторил он и вдруг исчез.

По глазам Недотёпы резанула невыносимо яркая вспышка белого света. Вскрикнув, женщина закрыла лицо руками, а когда убрала их, вокруг была знакомая до последнего уголка обстановка научного бункера на Янтаре. В глаза Недотёпы заглядывал Круглов. На его голове находился странного вида шлем, похожий на шапочку из фольги, обвитую путаницей тоненьких, разноцветных проводков.

Учёный садистски ухмыльнулся и вонзил в руку Недотёпы карикатурно огромный ланцет. Хлынула кровь, руку пронзило острой болью. Круглов смеялся раскатистым смехом киношного злодея. Недотёпа закричала так пронзительно, что проснулась.

Она резко села, зажимая рану на руке. Боль, ужас и одиночество рвали сердце, горло саднило от истошного вопля раненого насмерть зверя. Лишь несколько мгновений спустя Недотёпа осознала, что она не на Янтаре, а в своей собственной хибаре с заплесневелыми стенами на базе группировки «Чистое небо». На руке также не обнаружилось никаких ран, только лёгкая, ноющая боль, да и та уже затихала.

Дыхание ещё не успело выровняться, как дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались Бобик, Карлсон и несколько вооружённых чистонебовцев. По-быстрому обследовав комнату, там и обследовать-то особо было нечего, все вопросительно уставились на Недотёпу.

– Кто тебя напугал? – спросил Бобик.

– Это Круглов! – ответила чуть не плача Недотёпа. В глазах у неё двоилось, лица друзей искажались до неузнаваемости, мысли путались. – Он проводил общий анализ тканей, и было так больно. Мне казалось, что я жертва, но это не так, понимаете! Я не жертва! То есть не я жертва!

Бобик с Карлсоном обеспокоенно переглянулись, остальные растерянно переминались с ноги на ногу.

– Ты что-нибудь понял? – тихо спросил Карлсон у Бобика.

– Не-а, – искренне ответил тот, повернулся к Недотёпе и ласковым голосом, которым обычно говорят с буйнопомешанными, сказал: – Это просто сон.

– Нет! – завопила Недотёпа так отчаянно, что все вздрогнули. – Ты не понимаешь! Круглов нашёл его и теперь мучает!

До Бобика стало доходить, остальные по-прежнему пребывали в недоумении. Недотёпа заплакала, приговаривая:

– Бедный малыш! Ему так одиноко и страшно…

Это потрясло всех особенно. Никто никогда не видел Недотёпу плачущей. Даже если ей случалось когда-нибудь огорчиться, печалилась она недолго.

В предбаннике раздались взволнованные голоса, и в маленькую комнатку ввалился Эспада в одних трусах, с которых улыбались присутствующим розовощёкие амуры. Все с неподдельным интересом начали их разглядывать. Даже Недотёпа перестала плакать, потрясённая этим непревзойдённым шедевром текстильного искусства.

Из-за плеча латиноса выглядывала встрёпанная, но полностью одетая Леночка. Оказывается, в экстренных ситуациях женщины способны одеваться быстрее мужчин.

– Вот, – взялся объяснять Карлсон, с трудом оторвав зачарованный взгляд от трусов Эспады, – у неё кошмар про бывшего коллегу. Она зовёт его «малыш» и очень из-за этого убивается.

Леночка подошла, окинула подругу намётанным взглядом, заглянула в мутные, заплаканные глаза. Радужка глаза почти исчезла, съеденная чернотой невероятно расширившегося зрачка.

– Сильное ментальное воздействие, – уверенно сказала Леночка. – Несколько часов она будет не в себе. Контролёр. Матёрый, сука.

– Нет, – сказал Бобик, – это всего лишь ребёнок. И он в беде.

Бобик рассказал всем присутствующим, как он и Недотёпа обнаружили крошку-контролёра в заброшенном ангаре на Дикой территории. Каждое его слово выражало неподдельную симпатию к маленькому и очень опасному уродцу.

– Всё это, конечно, печально, – сказала Леночка, когда он умолк, – но нам-то что?

– Спасём его! – заорала Недотёпа и подскочила на кровати, кутаясь в своё колючее, серое одеяло. – Освободим Лютика от гнёта научного ига! Ударим справедливостью по бесчеловечным опытам! Отстоим всех несчастных и угнетённых от алчных наймитов капитализма! Науку – учёным! Зону – мутантам! Ура-а-а!

– Тихо-тихо, – сказал Карлсон, посмеиваясь, и усадил разбушевавшуюся Недотёпу на кровать. – Конечно, мы спасём его, но попозже. Мы сейчас выйдем, а ты одевайся, поняла?

Недотёпа кивнула. Глаза у неё были дурные. Толкаясь и создавая в дверях заторы, все вышли в предбанник. Леночка приглядывала за подругой в приоткрытую дверь.

– Надеюсь, она такая не навсегда, – поёжился один из чистонебовских бойцов и кинул опасливый взгляд на дверь.

– Очухается, – сказала Леночка, – я и не такое видела. Вы это серьёзно насчёт спасения?

– Конечно, – ответил Бобик. – Я не позволю резать на куски пацана, словно лабораторную крысу.

Карлсон поддакнул. В глубине души ему было плевать на контролёрского выродка, но возможность лишний раз пнуть завышенное самомнение обитателей научного бункера показалась весьма соблазнительной. Он не забыл им Чука и Гека. Эспада тоже выразил горячее желание участвовать в спасательной операции, поскольку обладал врождённой тягой как к справедливости, так и к сомнительным авантюрам.

– Вы спятили? – возмутилась Леночка. – Забыли, что я из «Долга»? Спасать мутанта? Фу! Я не то что помогать, а всячески мешать вам обязана!

Карлсон растеряно взъерошил волосы. Бобик открыл рот для сокрушительной речи, но тут вмешался Эспада.

– Un minuto, – улыбаясь, бросил он и утащил Леночку на улицу. Послышались голоса: возмущённый Леночки и вкрадчивый, убедительный Эспады. Постепенно они становились всё тише, пока не умолкли. И, только хорошо прислушавшись, можно было различить звуки поцелуев.

Из комнаты высунулась Недотёпа. Комбинезон на ней был надет задом наперёд, но её это никоим образом не беспокоило.

– Наш священный долг, – доверительно поведала она почему-то трагическим шёпотом, – остановить распространение зла. Землю – людям. Космос – пришельцам. Океан – рыбкам.

Её попросили заткнуться, а заботливый Бобик велел надеть что-нибудь на ноги – босиком холодно. Недотёпа послушно вернулась в комнату, уселась на кровать и начала увлечённо обуваться в жестяной чайник.

– Может, разработаем план, пока она не прочухается? – спросил Карлсон.

– Хорошая идея, – процедила сквозь зубы Леночка, появляясь в предбаннике. Выражение лица её было кислым и недовольным, но смирившимся.

Карлсон украдкой показал латиносу большой палец. Эспада радостно осклабился и подмигнул. Недотёпа смогла, наконец, надеть чайник на ногу и теперь снова плакала.

– Что случилось? – спросили её.

– Кушать хочу-у, – всхлипывая, ответила Недотёпа, свернулась калачиком и уснула. Прямо в комбинезоне и с чайником на ноге.

 

 

В этот день у Скорпиона всё шло не так. Сбоила аппаратура, то и дело отключался без особых причин ПДА, да и организм наёмника тоже вёл себя не лучшим образом. Болела голова, очень хотелось спать. Скорпион не помнил, чтобы когда-нибудь чувствовал себя таким уставшим. «Старею что ли?» – думал он. И хотя было ему всего тридцать шесть лет, всем известно, что в Зоне стареют быстрее. Ежедневный стресс никого не молодит, знаете ли.

Скорпион так и не отказался от своей затеи с поимкой местного супермена. Кроме того, теперь чёрный список наёмника пополнился на одного человека. Брат Луис, глава банды ренегатов, проклятый кидала. Не то чтобы Скорпион ждал особой преданности от отморозков, которых даже бандиты отвергали, но таки обидно.

За базой группировки «Чистое небо» наёмник наблюдал уже около месяца. Регулярно видел Карлсона, рыжую научницу, латиноса и его бабу, но никаких следов Диабло. Или он не появлялся, или приходил так, что его не было видно. Скорпион терпеливо продолжал смотреть, подслушивать, собирать информацию.

Большим сюрпризом для него оказалось то, что научница тепло отзывалась о Брате Луисе. Имени она не называла, но по описаниям это был точно он, и, по словам Недотепы, выходило, будто Брат Луис её крышует. Дело выходило странное, дурно пахнущее и требовало большой осторожности.

Проглотив пару таблеток аспирина, чтобы унять мигрень, наёмник устроился поудобнее в развилке большого дерева и поднёс к глазам бинокль. Густая и пышная крона тусклых, серо-зелёных листьев надёжно укрывала его от нежелательных взглядов. Постепенно дневной свет растворяла наступающая темнота. Потягиваясь, выходили из нор жуткие ночные порождения Зоны и жадно принюхивались к ветру, стараясь различить запах будущей добычи. На Болотах начинали орать жабы, шелестел камыш, поскрипывали сухие стебли осоки.

Жучок, установленный в хибарке Недотёпы сообщал, что та готовиться ко сну, по обыкновению бормоча всякую научную чушь под нос. Остальные жучки пока молчали. Неспешно проходили часы, звёзды ползли по небу, странным образом просвечивая сквозь вечные тучи. И вот в самый глухой час, когда насытившиеся хищники возвращаются в свои норы, случился с наёмником странный припадок.

Чернильная ночь вдруг сделалась совершенно прозрачной. Скорпион при желании мог бы даже рассмотреть в деталях ломкую траву под деревом. Непонятно откуда возникло сильное чувство страха и липкой волной холодного пота прокатилось по позвоночнику. Череп взорвало такой запредельной болью, что сознание не выдержало и милосердно отключилось. Жучок установленный в хибарке Недотёпы передавал много интересного, но наёмник не слышал. Он бродил по странному миру без формы, цвета и запаха и всё никак не мог отыскать дорогу домой.

Спустя несколько часов Скорпион открыл глаза, и некоторое время смотрел на чёрно-бурую древесную кору, на которой копошились какие-то мерзкие букашки. Сверху вдруг спикировала четырёхногая, пёстрая птица, мигом склевала всех букашек и, сверкнув напоследок красными бусинками глаз, умчалась в небо. Наёмник проводил её чумным взглядом.

Через несколько минут разум прояснился, и Скорпион схватился за бинокль как раз вовремя, чтобы увидеть удаляющихся людей. Все, из-за кого он уже месяц торчит на дереве, словно гордый птиц, удалялись в полном боевом снаряжении в сторону Агропрома. Наёмник длинно и смачно выругался, спрыгнул с дерева и бросился к своему схрону за снаряжением.

Вслед ему из зарослей осоки смотрели два человека. Один в чёрном, бандитском плаще, второй с чрезвычайно унылой и постной рожей.

– Началось, – сказал Брат Луис. – Как думаешь, успеют?

Диабло покачал головой, сплюнул на землю и сказал:

– Нет. Нужно было вытаскивать мальчишку ещё вчера. Уже сейчас поздно, а пока они дойдут… Будь готов, в общем.

– Чёрт! Долбанные учёные!

– Ага.

Собеседники замолчали. Ветер осторожно перебирал их волосы, раздувал полы бандитского плаща Брата Луиса. Шепталась о чём-то важном осока, квакали лягушки, а неподалёку похрюкивал матёрый кабан и два подсвинка. Никто не обращал внимания на двух странных мужчин – ни звери, ни люди. Даже мухи не садились.