Лирическое отступление №1 или «Чума-обжора»

Недотёпа не хотела жить нахлебницей в клане, что её приютил. Поэтому на второй же день после присоединения к «Чистому небу» вышла в научный рейд. Утренний туман покрывал мелкими каплями лица группы: нетерпеливо-заинтересованное Недотёпы, сонное, но настороженное Бобика и небритую, похмельную рожу Карлсона. Парень полночи отмечал с Холодом своё вступление в ряды группировки и сейчас закономерно мучился последствиями.

Бобик с явным осуждением и скрытой завистью поглядывал на помятую физиономию проводника. Бывший бандит посетил Болота впервые и никого в «Чистом небе» не знал, поэтому никто не торопился пить с ним на брудершафт. А в одно лицо бухать было скучно.

Дождь шёл с потрясающим упорством уже который день, пропитывая холодной влагой весь мир. Это не добавляло людям хорошего настроения, за исключением, пожалуй, Недотёпы. Она была в восторге от того, что снова нашла своё место в жизни и смотрела вокруг с оптимизмом. Если бы ещё удалось сделать хоть малюсенькое открытие и принести миру пользу, то радость была бы полной.

Первый научный рейд пока её ожиданий не оправдывал и был на редкость тихим и скучным. Ничего необычного, а потому интересного. Ни единого, даже самого завалящего артефакта. Только грязь, разбухший от дождя камыш да бочаги чёрной воды, от которой одуряюще несло ржавчиной и тухлыми яйцами.

Так прошло несколько часов, время неуклонно приближалось к полудню. Небо посветлело, дождь устал лить и превратился в лёгкую водяную взвесь. Все хотели есть, и даже подвижнический энтузиазм Недотёпы несколько померк.

– Может, тут присядем? – спросил Карлсон, указывая на деревянный мостик, переброшенный через мутный ручей.

Ветхое сооружение тоскливо поскрипывало и, казалось, грозило рухнуть от малейшего дуновения. Кроме того, при ближайшем рассмотрении доски мостика оказались густо облеплены скоплениями насекомых самого злобного вида.

Бобик немедленно ухватился за возможность снова поиздеваться над провалом непочтительного проводника:

– Посмотрите-ка на этого знатока Болот! Едва не скормил нас заживо долбанным тараканам. Вот идиот!

Недотёпа несколько раз пыталась призвать ассистента к порядку, но страдающий от длительной трезвости Бобик распалялся всё сильнее. Карлсон вяло огрызался. Пытаясь искупить вину, он указал на пару уютных, насколько это возможно, местечек, но Бобик отверг их с таким негодованием, словно Карлсон покушался на его честь и достоинство.

– Короче, у меня идей нет, – психанул Карлсон.

– Тоже мне удивил, – фыркнул Бобик в ответ.

– Сам ищи!

– Пфф…

Бобик повертел головой и победоносно указал на неровный штабель бетонных плит. Плиты густо заросли бурым ломким лишайником, который даже после дождя умудрился оставаться сухим и потому чрезвычайно привлекательным в этом слякотном мире.

Довольный удачной находкой Бобик сразу же полез на верхушку штабеля и с удобством там расселся. Недотёпа с подозрением рассматривала странное и возможно опасное растение. Карлсон стоял рядом.

– Ну, вы чего? – нетерпеливо воззвал Бобик. – Давайте уже поедим.

– Я бы посоветовала тебе слезть оттуда, – сказала Недотёпа.

– Чё это?

– Этот лишайник… он странный.

– Он сухой, – настаивал Бобик, – а это главное. Да в чём дело-то?

Недотёпа не смогла более внятно озвучить свои смутные подозрения, но на плиты лезть отказалась наотрез. Глядя на неё, не полез и Карлсон. Они притулились на осклизлом, трухлявом бревне, Бобик упрямо торчал орлом на своём штабеле. Хоть душа его и полнилась беспокойством, сталкер не хотел признать поражение перед проводником.

Прошло полчаса, ничего ужасного не случилось. Бобик присоединился к своим напарникам, сыто рыгнул и благодушно осведомился:

– Идём дальше?

Промокшая и несчастная Недотёпа кивнула. Построившись в привычный походный порядок, группа продолжила путь. Всё шло, как обычно, пока часа через полтора Бобик не почувствовал некий дискомфорт в районе ягодиц. Словно их обдувало ветерком, мочило дождём и вообще… было холодно. Бобик задумчиво анализировал ощущения, и уверенность, что что-то тут не так, крепла в нём с каждой минутой. Сталкер, однако, молчал, не желая привлекать внимание ненавистного Карлсона.

Когда ягодицы стали неметь от холода, Бобик не выдержал. Обернувшись, он попытался обозреть проблемную часть тела. Взору предстали два покрасневших от холода и мокрых от дождя полужопия. Вокруг них игриво развевались лохмотья комбеза. Потрясённый Бобик завертелся на месте, осматривая задницу с разных ракурсов и щупая её обеими руками.

Карлсон и Недотёпа остановились, с недоумением наблюдая за его эволюциями. Но тут Карлсон узрел развевающиеся лохмотья, сопоставил их с бетонными плитами и сделал единственный верный вывод. Парень не стал разводить церемонии. Могучий, неудержимый хохот разнёсся по Болоту, отразился от его замерших вод и вознёсся к небу. Недотёпа в силу полученного воспитания крепилась, надувала щёки, кусала губы, но сдалась.

Бобик вертелся, хлопая себя голому заду, словно безумный дервиш, решивший ради разнообразия исполнить стриптиз. Карлсон и Недотёпа согнулись в три погибели и хохотали, всхлипывая и утирая слёзы счастья. Так Недотёпа совершила своё первое открытие – нашла «Чуму-обжору».

 

Карлсон не стал далеко отходить от места рандеву с Недотёпой. Примерно в сотне метров от механизаторского двора стоял у обочины брошенный ГАЗ. В кабине его неоднократно устраивали ночёвку сталкеры, и это было хорошее место. Грузовик не фонил, вокруг него буйно разросся ивняк и всякая древесная мелочь – в двух шагах пройдёшь и не заметишь. Про это место в своё время рассказал Карлсону Дэт.

Парень с благодарностью вспомнил друга. Ночевать под кустом или в позе орла на верхушке дерева не хотелось. Раздвинув кустарник, Карлсон замер, прислушался. Гибкие ветви растений шуршали на все лады. Поскрипывали, царапаясь о металлические борта грузовика. Сталкер вслушивался в этот шёпот, стараясь различить посторонние звуки. Время шло, ничего не происходило. Тогда Карлсон повернул ручку, открыл дверь кабины и замер.

Из тёмного нутра кабины смотрел на него автоматный ствол. Владельца оружия рассмотреть не удавалось – он маячил на заднем фоне бесформенной тенью. Но дуло было видно отчётливо. Даже слишком.

– Hola, – насмешливо сказала тень. – Чего надо?

Карлсон осторожно откашлялся и сказал:

– Переночевать хотел, но раз занято…

Человек неспешно убрал автомат, но Карлсон заметил, что тот под рукой и на взводе.

– Запрыгивай, amigo.

Карлсон уже не чувствовал столь острой необходимости в ночлеге и попытался уклониться:

– Да ладно, я как-нибудь сам.

Человек в кабине наклонился, протягивая руку, а вторую, как бы невзначай, положил на автомат. Пришлось повиноваться. Карлсон поёрзал, устраивая задницу на сиденье. Дешёвый дермантин был изрядно потёрт и изорван, и под ним злобно кусались пружины.

– Не обращай внимания на это, amigo. – Человек погладил оружие. – Приходится быть осторожным. Сам понимаешь.

Карлсон понимал. Не понимал только, как незнакомец собирается отдыхать, если рядом сидит потенциальный враг. Уж сам Карлсон спать теперь точно не собирался.

– Как тебя зовут? – спросил он, не очень надеясь на ответ, но незнакомец не стал ломаться.

– Эспада, – охотно откликнулся он. – Я из свободных. А тебя?

– Карлсон. – Сталкер мысленно присвистнул. Встреть свободного на Болотах было странно. Обычно они не забирались так далеко. Но уже в следующую минуту сталкер получил объяснение.

– Ого, вот это удача! – воскликнул Эспада. – Так я тебя и ищу! Точнее, не столько тебя, сколько… А где женщина?

Карлсон моментально преисполнился подозрений. Сам факт, что его разыскивают свободные, которым он, вроде, не успел наступить на яйца, был неприятен. Но упоминание о Недотёпе не понравилось ещё больше.

– Не понимаю, о чём ты. – Карлсон прикинулся шлангом.

Эспада задумчиво рассматривал его, поблёскивая в темноте белками глаз. Потом откинулся на спинку сиденья и сказал:

– Да неважно.

Парень слегка расслабился. Эспада снял с пояса фляжку и протянул Карлсону.

– По глотку за знакомство?

– Сначала ты, – вежливо, но решительно ответил сталкер.

Эспада хохотнул и приложился к фляге, потом снова протянул собеседнику. Пришлось взять и переступить хрупкую грань, что отличает собеседника от собутыльника. Первый глоток приятно обжёг глотку, прокатился по пищеводу и взорвался в желудке миниатюрной атомной бомбой. По телу прокатилась волна тепла и расслабленности. Карлсон содрогнулся от удовольствия и глотнул ещё.

– Что это? – удивлённо спросил он, возвращая флягу.

– Текила, – ответил Эспада гордо. – Сам делал. Вкусно?

Карлсон энергично покивал. Голова стала лёгкой, как воздушный шарик. Сталкер порадовался, что сидит в закрытой кабине и голова не улетит в небо. Он с умилением посмотрел на тёмный силуэт рядом. Эспада казался парню самым замечательным человеком на свете, лучшим другом. А у друзей не должно быть секретов друг от друга, верно? Торопясь разогнать враждебные тучи непонимания и недоверия, Карлсон тарахтел без остановки. Мега-текила правды действовала безотказно.

Парень начал с первых смутных воспоминаний детства и плавно перешёл к байкам из своей студенческой жизни. А когда снаружи занялся рассвет, добрался-таки до интересовавшего Эспаду настоящего. Латинос досадливо чертыхнулся, узнав, что дисары благополучно свалили из Зоны и теперь недосягаемы.

– Таким образом, квад ведёт Недотёпу на Янтарь, – заключил Карлсон, глядя на Эспаду преданными глазами.

– Caramba! – выругался Эспада. – Как ты мог бросить её с ними?!

Карлсон пустился в длинные, подробные объяснения, но латинос его уже не слушал. Он выскочил из кабины, навьючил рюкзак и подхватил автомат.

– Подожди, – с тоской воскликнул Карлсон. – Я же ещё не рассказал тебе о своих чувствах к ней.

Но Эспада уже скрылся в зарослях ивняка. Карлсон попытался поговорить сам с собой, но понял, что ему просто жизненно необходим собеседник. Тогда парень похватал вещички и бросился вслед за «самым лучшим другом в мире».

Услышав за спиной треск, Эспада остановился и неприязненно спросил:

– Чего надо?

– Она удивительная девушка, чувак, – проникновенно поведал Карлсон, счастливый, что вновь обрёл слушателя. Слова лились неиссякаемым потоком. Он рассказал всё, вплоть до обуревавших его фантазий.

Эспада покорно слушал, понимая, что Карлсон не отвяжется, пока не закончится воздействие текилы. Болтающий без остановки придаток ему был совершенно без надобности.

– И тогда я подумал, снять бы с неё этот идиотский комбинезон и… – Карлсон вдруг замолчал, и ошалело уставился на Эспаду. – Какого хрена я тебе всё это рассказываю?

– Не знаю, – невинно ответил коварный латинос. – Наверное, давно никому не плакался в жилетку.

Карлсон стоял и медленно наливался ужасом, вспоминая выболтанные тайны. Он навёл на Эспаду автомат и придушенным голосом сказал:

– Ты! Ты чёртов контролёр!

– Полегче, amigo! – Эспада поднял руки в примиряющем жесте. – Я не мутант. Это был, ну скажем, наркотик правды. Не беспокойся, твои тайны умрут вместе со мной.

– Да! – рявкнул Карлсон. – И прямо сейчас!

Далеко впереди, на дороге близ механизаторского двора замаячили люди. Эспада одним плавным движением скрылся в придорожном кустарнике. Карлсон чертыхнулся и тоже поспешил убраться из поля зрения. Латинос наблюдал в бинокль, как долговцы совещаются меж собой. Потом один вывел из гаража Недотёпу.

– Madre de Dios, какая милашка! – восхитился Эспада и тихонько присвистнул.

Карлсон чернее тучи сидел рядом и медленно сатанел. Ничего не замечая, несносный свободник продолжал цокать языком и отпускать цветистые комментарии по поводу, как отдельных частей Недотёпы, так и фигуры в целом. Буря не заставила себя ждать. Прямо со своего места Карлсон сиганул на латиноса, шмякнул его оземь и начал душить.

– Это моя милашка! – пыхтел сталкер, не решаясь шуметь в опасной близости от долговского квада. – Заведи свою и восторгайся, сколько влезет, понял?!

Эспада, на первый взгляд казавшийся тонким и хилым, в драке оказался проворен и увёртлив. Он без труда вывернулся из захвата Карлсона и аккуратно отоварил его хуком с правой. При этом латинос строго следил, чтобы оппонент не вывалился из кустарника на дорогу и не привлёк ненужное внимание.

Карлсон наугад выбросил руку вперёд и скорее случайно, чем намеренно расквасил противнику нос. Эспада на мгновение ослеп и оглох, и этого Карлсону хватило, чтобы скрутить его и заломить за спину руки.

– Прошу прощения, – прогнусил поверженный Эспада, захлёбываясь кровавой юшкой. – Был неправ.

Карлсон отпустил его и, немного отдышавшись, подобрал бинокль. На дороге было пусто. Очевидно, пока оппоненты выясняли отношения, квад успел уйти далеко. Эспада понял это и без бинокля.

– Это всё ты! – бросил он раздражённо.

– Я?! – возмутился Карлсон. – Надо было меньше на чужих девушек пялиться. И вообще, какого хера, приятель? Что тебе от нас нужно?

У латиноса кулаки чесались повоевать, но он понимал, что ничего хорошего этим не добьется, только потеряет драгоценное время. Пришлось объяснять, не вдаваясь в подробности, конечно.

– От вас ничего, но мне нужно помешать «Долгу». Такое у меня задание.

Карлсон не очень поверил, но чувствовал, что доля правды в словах этого свободовского пройдохи есть. Вдвоём провернуть спасение двух человек было проще, чем в одиночку. Эспада и так на их стороне, во всяком случае, пока. Остался сущий пустяк – уговорить его отвлечься на время от Недотёпы и помочь освободить Бобика.

 

Сизые, предрассветные сумерки надёжно укрывали небольшой хуторок в несколько дворов. С Болот наползали клубы зеленоватого, фосфоресцирующего тумана, делая жалкие строения и вовсе неразличимыми. Ренегаты выбрали для своей базы козырное местечко. Если не знать троп, вовек не найти хутор в мешанине ручьёв, аномалий, чахлых рощиц и кустарников.

Туман разорвала размытая фигура человека, одетого в форму, принятую у наёмников. Человек эти тропы знал, а значит, бывал здесь частым гостем. За его спиной неслышно сгустились две чёрные тени.

– Свои, – негромко сказал человек, не поворачивая головы. Тени так же беззвучно истаяли в тумане.

Не задерживаясь более, наёмник прошёл в один из домов, что был покрепче и поновее с виду. Там его уже ждали.

– А-а-а, здоров, начальник, – осклабился Брат Луис с глуповато-счастливой усмешкой.

При неярком свете керосиновой лампы было заметно, что глава шайки изрядно набрался. Наёмник недовольно скривился. Но когда ренегат поднялся навстречу гостю со скособоченного дивана, становилось видно, что движения его не утратили точности. Брат Луис вполне мог хоть сейчас вести своих отморозков в бой. Наёмника это немного успокоило.

Он вошёл в круг света и превратился в высокого, жилистого мужчину с коротким ёжиком волос, отливающих сталью. Светлые глаза его напоминали два холодных лезвия, а крепко сжатые губы, казалось, никогда не знали улыбки.

– Взяли? – коротко спросил он.

– Обижаешь, Скорпион, – сказал Брат Луис.

Он подхватил керосинку, и мужчины вышли во двор. Утро постепенно вступало в права. Небо посветлело, но тумана не убавилось. Пройдя немного, остановились у большого сарая, двери которого были заперты на большой висячий замок. Повозившись с ним некоторое время, Брат Луис распахнул дверь.

Избитый, окровавленный Бобик в углу поднял голову и пошевелил связанными конечностями. Скорпион взял керосинку, подошёл к пленнику вплотную и осветил его разбитую физиономию.

– Не тот, – мрачно сказал наёмник.

– Чё?

– Вы взяли не того, – процедил морозным голосом Скорпион. – Тот, что мне нужен – моложе. Где он?

– Второй ушёл, – невозмутимо ответил ренегат.

– Куда?

– Да откуда же я знаю? – Брат Луис картинно развёл руки, словно хотел показать, что не прячет второго пленника в складках своего чёрного плаща. Гнев наёмника его нисколько не пугал. Очевидно, ренегат был настолько отморожен, что полностью утратил чувство страха вместе с сочувствием, жалостью и совестью. Всё время лицо его сохраняло выражение доброжелательного любопытства.

Рука Скорпиона дёрнулась к набедренной кобуре, однако «начальник» смог сдержать кровожадные порывы.

– С ними была баба? – спросил он.

– Не, бабу я не пропустил бы.

Из тумана вынырнул не в меру ретивый бандит и торопливо доложил:

– Я видел! Час назад её уводили к северу. Наверное, к тропе на Агропром.

– Кто?

– Должники, один квад.

Бобик, про которого все уже забыли, сдавленно зарычал сквозь зубы. Скорпион задумчиво посмотрел на него и вдруг заорал:

– Где Диабло?!

Бобик вздрогнул, вылупил глаза от изумления, но промолчал.

– Не знает он ни хрена, – с сожалением резюмировал наёмник. – Жаль. Собирай отряд, выдвигаемся за бабой.

– А этого? – спросил Брат Луис, указывая на Бобика.

– В расход, – равнодушно пожал плечами Скорпион.

– Чё за Диабла? – нахмурился соглядатай, вертевшийся поблизости.

Наёмник выхватил пистолет и приставил к его лбу. Секундой позже ту же процедуру повторил Брат Луис, уперев пистолет в затылок бандита.

– Что ты сказал? – мрачно спросил Скорпион.

– Я… я… я…

– Безмозглая свинья, – подсказал Брат Луис и заржал. – Займись своим делом и не лезь в чужие. Понял, холера? Пшёл.

Соглядатай громко сглотнул и быстро-быстро закивал. Бочком протиснувшись мимо гневливого начальства, бандит вздёрнул на ноги Бобика и поволок на улицу.

Наступившее утро немного разогнало ночную мглу, но именно что немного. Набрякшие тучи тяжело нависали над головами. Моросил дождь. Бобик, изредка понукаемый пинками, брёл, не глядя по сторонам. Запутанная, извилистая нить его жизни вот-вот должна была оборваться. Тропа привела к древнему, заброшенному кладбищу. Бандит остановил пленника, уронил его на колени, а сам встал за спиной.

«Выстрелит или полоснёт по горлу?» – тоскливо подумал Бобик.

Позади раздался металлический лязг. Значит, выстрелит. Бобик запрокинул лицо к небу. Как же хотелось почувствовать в последний раз солнечные лучи, но плотные облака висели тёмной пеленой, словно погребальный саван. На деревьях уже рассаживались вороны, в нетерпении ожидавшие обильный завтрак. Чтобы не видеть их, сталкер закрыл глаза. Дождевые капли кропили запрокинутое лицо.

– Скажи «бай-бай», – прогнусил за спиной бандит.

Раздался выстрел. Пронзительно заорали вороны, захлопали крыльями. А потом всё стихло. Ожидавший боли и мучений Бобик немного расслабился. Ну что ж, и на том спасибо, что всё так быстро свершилось. Теперь предстоит выяснить, куда понесёт его грешную душу. В Ад? Или добрые дела перевесят грехи и тогда в Рай? И что он там будет делать – ссать с облака на головы грешникам и играть на арфе? Ага, размечтался! Скажи спасибо, если хоть в Чистилище пустят.

Развлекая себя такими мыслями и не решаясь открыть глаза, Бобик принюхался. Адской серой не воняло. Манны небесной тоже не было в наличии. А пахло размокшей землёй, тиной, пороховой гарью и потом. Знакомо так, успокаивающе. Бобик открыл глаза. В поле зрения возникла довольная, ухмыляющаяся, покрытая синими пятнами рожа.

– Изыди! – завопил Бобик, взвился на ноги и бросился наутёк.

Чудовище взялось догонять, крича непонятную тарабарщину на своём адовом наречии. Почти ослепший от священного ужаса Бобик каким-то чудом увернулся от попавшейся на пути карусели и продолжил спринт. Демон не отставал.

– Изыди, Сатана! – взревел Бобик в отчаянии. – Христом-Богом заклинаю и двенадцатью апостолами сгинь-пропади, оставь мя грешного! Аминь, бля!

Демон продолжал разоряться и догонять. Заклинание не оказало на него никакого негативного воздействия. Бобик споткнулся обо что-то большое и мягкое и упал. Это был труп бандита.

– Как, и он тоже сдох? – успел удивиться Бобик, но тут его снова отвлёк демон. Сталкер вскочил и закричал: – Ладно! Можешь меня пытать, я заслужил! Но, чур, раскалённую кочергу в зад не совать!

– Хренассе, у тебя фантазии, старый ты извращенец!

Откуда-то вывернулся Карлсон и с неподдельным любопытством уставился на Бобика. Тот, шумно отдуваясь, смотрел вокруг ошалелыми от страха глазами. Жуткий демон вдруг оказался смуглым коротышкой с чёрными, как две маслины, южными глазами и пегим от синяков лицом.

– Так я не помер, что ли? – Радость странным образом подействовала на измученного Бобика. Из него словно разом вынули все кости. Колени задрожали, в голове помутилось, и сталкер брякнулся в обморок.

Очнувшись, Бобик некоторое время с умилением смотрел на небесно-голубую куртку сидящего рядом бойца. Как же он был рад вновь оказаться на безопасной базе. Потом вспомнил о Недотёпе и подскочил.

– Где она?

Боец рассказал. Бобик слушал и чернел лицом. В этот момент некстати принесло Карлсона. Он вошёл и радостно осклабился, увидев, что спасённый при памяти.

– Ах ты, скотина! – заорал Бобик в бешенстве. – Как ты мог!

Он попытался сползти с кровати, но слабость и всполошившийся боец помешали. Тогда Бобик начал швырять в Карлсона всем, что попадалось под руку.

– Да ладно тебе! – завопил Карлсон, уворачиваясь от алюминиевой кружки. – Я сделал, что она просила – вытащил тебя!

– А кто вытащит её?! – бушевал Бобик, запуская в парня жестяной тарелкой. Карлсон присел. Тарелка грозно прожужжала над головой, срикошетила о стену и разбила лампочку.

– Я вытащу! – кричал Карлсон. – Как раз шёл тебя проведать перед уходом, старый маразматик!

– Скатертью дорога! – выпалил Бобик, сопровождая напутствие метким броском. На сей раз в роли метательного снаряда выступил башмак. – Вернёшься без девочки, яйца вырву!

Ботинок врезался Карлсону точно в лоб, но парень даже не пошатнулся.

– Да понял уже, – проворчал он и вышел.

Бобик обессилено откинулся на плоскую подушку. Чистонебовский боец меланхолично подбирал раскиданные в ходе дискуссии вещи.

– Крепкий и упрямый засранец этот Карлсон, – одобрительно заметил Бобик. – Обязательно спасёт.

Боец согласно кивнул.

 

Идти было скучно. Долговцы оказались настоящими занудами, исследовать было нечего, да и не позволили бы. Недотёпа мрачно топала в центре ромба, в который построились её конвоиры, и предавалась печальным думам. Больше всего на данный момент её интересовал один вопрос – какого чёрта ангел-хранитель так не вовремя взял отпуск? Ну да, у него было много работы в последнее время, но это не повод бросать подопечную в столь сложной ситуации.

Едва заметная тропа петляла меж омутов, луж, ручейков. Прыгала на перекинутые через них мостки. Огибала холмы, поросшие чёрным колючим кустарником. В тёмной воде постоянно что-то возилось, ухало, хлюпало и ворочалось. При приближении группы на миг стихало, потом снова ухало, ворочалось, хлюпало и возилось. И при этом ни одно живое существо в поле видимости так и не возникло.

У Недотёпы уже глаза на лоб лезли от однообразия, как вдруг на тропе показалось нечто странное. Сначала научница приняла это за деформированную бетонную трубу, но потом заметила, что она шевелится. Долговцы насторожились. Лопата размахнулся и запустил в неожиданное препятствие болтом. «Труба» зашевелилась активнее, но по-прежнему было не разобрать что же это такое. Медленно и осторожно подошли ещё на десяток шагов. Посреди тропы лежал толстый, почти метр в обхвате, светло-серый червь и медленно сокращался. Оба его конца терялись в густой траве. Ни нападать, ни убегать мутант не спешил.

– Что это за мерзость? – требовательно спросил Коник у Недотёпы.

– Я тебе что, справочная? – огрызнулась девушка. – Вы же не дали мне более детально обследовать эти Болота.

Долговец проигнорировал шпильку и повернулся к Лопате:

– А ну, пальни.

– Я бы вам не советовала, – поспешно сказала Недотёпа.

– С чего бы?

– Ну… оно большое. Вдруг разозлится. Давайте обойдём.

Коник презрительно скривился и смерил научницу высокомерным взглядом.

– «Долг» никогда не бегает от мутантов.

Недотёпа пожала плечами, отошла немного назад по тропе и вскарабкалась на небольшой валун. Весь её вид говорил, что она умывает руки и освобождает себя от всякой ответственности. Долговцев это проняло. Они мялись и неуверенно переглядывались, подбадривая друг друга взглядами, но тут Коник заорал:

– Пли!

И все сомнения вылетели из головы. Лопата прошил червя короткой очередью, остальные стояли наготове. Результат не заставил себя ждать. Сразу нашлась голова мутанта, ну, или то, что можно было так назвать. Она поднялась из камыша и нависла над квадом. Чудовище оказалось огромным.

– Все разом! – завопил ошеломлённый Коник. Он вдруг вспомнил, что у них совсем нет боезапаса. Парень настолько не привык бродить по Зоне с пустым рюкзаком, что данный факт просто вылетел у него из головы. А квад привык подчиняться командиру беспрекословно.

Долговцы дружно располосовали червя пулями. Эхо выстрелов заметалось по Болоту. Мутант сократился всем своим колоссальным телом и вдруг распался на миллионы маленьких червей, размером с обычного дождевика. Они осыпались, словно диковинный дождь, и облепили своих мучителей с ног до головы.

– Гештальт-организм! – взвизгнула Недотёпа в восторге. До сих пор ей доводилось только слышать об этом удивительном явлении. Увидеть его собственными глазами было бесценным научным опытом.

Долговцы не разделяли её восторгов, о нет! Черви, истошно пища, ползали по комбезам, щекотались и норовили залезть за шиворот, в уши, нос. Они не кусались, не обжигали ядовитой слизью, но были холодными, липкими и противными. Должники скакали, как пьяные кенгуру на вечеринке, стряхивали маленьких мутантов и панически кричали: «Фу, бля! Фу, нах!» От их обычной невозмутимости не осталось и следа.

– Это вам ещё повезло, что «Чума» не разъела вашу одежду, как у моего ассистента! – крикнула Недотёпа со своего валуна. Ей было страшно весело.

Черви покрыли шевелящимся ковром всё окружающее пространство, а из зарослей камыша спешили на выручку новые отряды ползучей нечисти. Чем больше вопили и прыгали долговцы, тем активнее вели себя мутанты. В принципе, Недотёпа могла бы сейчас спокойно уйти и никто бы ей не помешал. Но пересекать Болото со скованными руками, одной и без оружия было бы верхом идиотизма. Хочешь, не хочешь, а выручать конвоиров придётся.

– Не двигайтесь! – крикнула Недотёпа, когда решила, что долговцы достаточно наказаны за свою самонадеянность.

– Издеваешься? – ответил Коник, выплёвывая червя, заползшего в рот.

– Не двигайтесь, я серьёзно! Черви реагируют на движение. Если вы замрёте, они решат, что тут никого нет, и уйдут.

Квад замер четырьмя истуканами. Время шло. Лопата, выкатив глаза, наблюдал за червяком, повисшим на кончике носа. Пискнув напоследок, мутант свалился на землю. За ним, как по команде, бросились остальные. Ещё через полчаса пространство полностью очистилось, а посреди тропы снова улёгся гигантский гештальт-организм.

– Фу-у! – ожил Лопата и, трясясь от отвращения, начал охлопывать себя по бокам. – Фу-фу-фу-фу! Бе-е!

Мутант на тропе беспокойно зашевелился. Коник хлопнул бойца по макушке и зашипел:

– Заткнись! Хочешь, чтоб они вернулись?

Командир был бледен. Лопата послушно умолк, но телодвижений не прекратил.

– А я думала, «Долг» не бегает от мутантов, – весело сказала Недотёпа.

– Оставлю без ужина, – мстительно пообещал Коник. У него не было настроения обмениваться колкостями с подконвойной. А то, что она оказалась права в очередной раз, а он нет, только убило в командире остатки чувства юмора.

– Ну и ладно, – обиделась девушка. – Всегда мечтала похудеть.

Гештальт-организм больше не тревожили, а убив четыре лишних часа, почтительно обошли стороной.

 

Леночка опустила бинокль и ошеломлённо покачала головой. Видела она всякое, но чтоб такое… Собратья по клану, облепленные какими-то серыми соплями, исполняющие чечётку выглядели более чем странно. Тот научник на камне выглядел странно. Почему в наручниках? Леночка сначала хотела обозначить своё присутствие, но передумала. Придётся вдаваться в объяснения, врать, выкручиваться, а этого не хотелось.

Она снова подняла оптику и проводила взглядом удаляющийся отряд. Пусть идут. Леночка убрала бинокль и поправила лямки рюкзака. Снова пошёл дождь. Вдалеке тоскливо и безнадёжно выла голодная собака.

Надо было идти дальше. У Леночки было дело, важное, не терпящее отлагательств – найти и вернуть непутёвого, ветреного возлюбленного. Вот уж насмешка судьбы! Как её угораздило втрескаться по уши в торчка-свободника, как будто на Ростке мужиков мало! Так нет, провалила задание, нарушила все мыслимые и немыслимые правила, предала принципы, идеалы… И всё ради льстивого мексиканского кобеля. И нет бы опомниться после его ухода, так бросилась вдогонку, как последняя дура.

«Найду – убью! – пообещала себе Леночка. – Засранец чёртов».

Она вдруг поймала себя на том, что глупо улыбается и невольно ускоряет шаги. Дурдом, мелькали раздражённые мысли, клиника.

Вскоре, заметив впереди движение, Леночка юркнула в небольшую рощицу. Спустя некоторое время на тропе показались люди. Леночка с изумлением рассматривала в бинокль откровенно воровские рожи ренегатов. Ещё более странно посреди этого сброда смотрелся наёмник. И уж совсем удивительным был факт, что группа явно шла по следу долговского квада и очень торопилась. Какого чёрта тут происходит?

 

Скорпион был зол, как чёрт. Он еле сдерживался, чтоб не перестрелять своих помощничков. Брат Луис беспрестанно прикладывался к фляжке, и от него за версту несло дешёвым пойлом. Пусть ренегат не шатался и не бормотал бессвязную чушь, но всё равно чертовски раздражал. Остальные вели себя беспечно, нагло, много понтовались, а ходоки из них были аховые. Эти не воины и не сталкеры, сразу видно.

Правда, если бы они знали, что именно на кону, то передвигались бы значительно шустрее. Скорпион не сказал им, конечно. Даже Брату Луису. Особенно ему! Наёмник чувствовал, что ренегат не так прост, как может показаться, но раскусить этого человека так и не смог, сколько ни старался. Легенда Скорпиона для всех была одна – он ищет человека по прозвищу Диабло, с которым вышли давние тёрки.

А на деле всё обстояло несколько иначе. Один очень высокопоставленный чиновник кинул заказ на поимку и доставку на Большую землю неизвестного сталкера под кодовым прозвищем Диабло. Подробности чиновник сообщить отказался, и тогда подозрительный Скорпион вылез из кожи, но достал инфу по собственным каналам.

Оказывается этот Диабло обладал сверхспособностями. Какими – точно никто не знал, но войти в аномалию и выйти невредимым, было для него, судя по записям, обычным делом. Диабло не трогали мутанты, и к досье прилагалось размытое фото, где ничем, вроде бы, непримечательный мужчина чешет химеру за ушком.

Потрясённый до глубины души Скорпион впервые в жизни отказался от контракта и отправился за Диабло сам. В подсумке бережно завёрнутые в мягкую замшу ждали своего часа мощные транквилизаторы, наркотик правды и инструменты для экспресс-допроса. Наёмник вооружился всем, что могло бы ему помочь поймать удачу за хвост.

Сначала поиски шли хорошо. Нужного человека пару раз видели в деревне новичков вместе с неким Карлсоном – приметным внешне, но совершенно обычным сталкером. Пока Скорпион добрался до Кордона, Карлсона уже не было – повёл на Болота спятившую ботаничку, что вырезала скальпелем всех учёных на Янтаре, ограбила бункер и скрылась со своим любовником-бандитом, который, если верить слухам, был ещё и контролёром. Пришлось обратиться к Брату Луису и его отморозкам. И тут начались трудности – ренегаты слажали. Карлсон исчез, как в воду канул. Осталась одна ниточка – та самая шизанутая научница. И принёс хрен некстати этих дожников! Всё шло наперекосяк, но Скорпион умел быть терпеливым.

А ещё наёмник чувствовал, что у их отряда «вырос хвост». Он не знал, преследуют ли их целенаправленно или кто-то просто идёт тем же маршрутом, но невозможность остановиться и выяснить добавляла Скорпиону плохого настроения.

Когда на тропе возникла неширокая, размытая дождями промоина, наёмник понял, что выход найден. При визуальном обследовании стало ясно, что когда-то здесь была мощная жарка, которая впоследствии рассосалась. А дожди размыли намертво выжженную землю в глубокую яму.

Убив полчаса времени, наёмник и компания спустили вниз противопехотную мину, а отверстие замаскировали ветвями и дёрном. Получилось ничего себе. Намётанный взгляд матёрого бродяги, конечно, нашёл бы ловушку без труда, но преследователи опытными не были, иначе Скорпион их не засёк бы. Значит про «хвост» вскоре можно будет забыть. И правда, спустя некоторое время позади раздался глухой взрыв. Скорпион довольно ухмыльнулся.

 

Эспада шёл следом за Карлсоном и размышлял о вечном. А что ещё делать, если заняты только глаза и ноги, пейзаж уныл и однообразен, а спутник всё время молчит. Латинос скучал по Леночке. И по Марии. По Нюське. И Светлана Андреевна тоже показала себя с самой лучшей стороны. От этих воспоминаний Эспада немедленно размяк и даже сбился с шага. Мысленно одёрнув себя, он вернулся из страны грёз в суровую действительность. А заодно нашёл тему для дружеской беседы.

– Эй, Карлсон.

– Чего? – без особого энтузиазма отозвался парень.

– Значит, вы с Недотёпой встречаетесь?

– Да.

– А как её зовут?

Карлсон даже остановился. Он вдруг понял, что не знает имени девушки, на которую запал, и более того, ему даже в голову ни разу не пришло поинтересоваться. Дурацкая фамилия Недотёпы так удачно ей подходила, что заменила и прозвище, и имя, и прочие инициалы.

– Не знаю, – чувствуя себя полным идиотом, промямлил Карлсон.

– Ты встречаешься с женщиной, но не знаешь её имени? – изумился Эспада. – Caramba, но как?

Карлсон развернулся и снова зашагал вперёд. Он не стал отвечать. Эспада некоторое время шёл молча, а потом понимающе сказал:

– Вы не встречаетесь.

– Встречаемся, – упёрся Карлсон. – Просто она ещё не в курсе.

Парень остановился и грозно уставился на спутника. Глаза латиноса сверкали весельем.

– Только попробуй, – предупредил Карлсон.

– Боишься, что я поворошу ей сено раньше тебя? – зубасто ухмыльнулся Эспада.

Говорить этого не следовало. У Карлсона немедленно снесло крышу, и парень перешёл в наступление. Свободник тоже был не прочь сбросить избыток тестостерона. С энтузиазмом, достойным лучшего применения, он бросился в контратаку. Некоторое время воздух оглашали звонкие шлепки ударов, кряхтенье и сдавленные ругательства. Полностью поглощённые дракой противники не замечали, что потихоньку двигаются вперёд по тропе.

 

Пропустив мимо себя группу наёмника, Леночка некоторое время шла без происшествий, но вскоре на тропе снова появились люди. Что-то Болота стали чрезвычайно оживлённым местом. Она снова поспешила спрятаться и достала бинокль. По спине пронёсся табун мурашек, в глазах на миг потемнело. На тропе какой-то одиночка зверски избивал Эспаду. То, что незнакомцу тоже богато доставалось, влюблённая девушка не рассмотрела. Вся отпущенная ей природой злоба ударила в голову и обратилась на светловолосого одиночку. Какого чёрта он о себе возомнил? Эспада принадлежит ей, и только ей позволено до него дотрагиваться с теми или иными целями.

Леночка потянула из-за спины «Выхлоп» (спасибо папе за отличное оружие) и приникла к оптике. Поймать голову блондина в прицел оказалось непросто. Драка шла своим чередом, и голова находилась в постоянном движении, а иногда и вовсе исчезала. То есть, она, конечно, была на своём месте и, к сожалению, сидела крепко, но в тот момент пряталась где-то под латиносом.