Часть четвёртая. Чистое небо для всех

1

Толстая, разъевшаяся ворона тяжело приземлилась на ветку. Склонив голову набок, птица покосилась на лежащую неподвижно тушу. Кабан не шевелился и вонял преизрядно. Впрочем, в Зоне воняло практически всё, и живое, и мёртвое.

Ворона переступила с лапки на лапку и каркнула. Кабанья туша оставалась недвижима и как бы намекала на незыблемость смертельного исхода для всего живого. Ворона решилась. Снявшись с дерева, спикировала кабану на голову с намерением начать с самого вкусного – глаз.

Едва лапки птицы коснулись бурой, щетинистой шкуры, кабан внезапно ожил. Клацнула широченная пасть, взметнулись чёрные перья, и жирная чернобыльская ворона пополнила рацион чернобыльского кабана.

Мутант встал, сладострастно почесался о дерево и весело затопал на поиски новой, доверчивой добычи. Маленькая полянка с одиноким чахлым деревцем посередине опустела.

Хмурилось дымными клоками тяжёлое небо, обещая обитателям Зоны череду нудных, холодных дождей. Болота глядели вверх многочисленными озерцами чёрной воды. Когда землю окропили первые капли, на поляну вышел парень с автоматом Калашникова наперевес. Ветер трепал его непривычно длинные волосы, стянутые на затылке обрывком бинта.

– Чисто, – негромко сказал парень.

Из кустов вышли ещё двое – молодая женщина с клубнично-рыжими волосами в зелёном научном комбинезоне и бомжеватого вида мужик с обрезом. На предплечьях всех троих красовались шевроны группировки «Чистое небо». Это были старые знакомые: сталкер-сатанист Карлсон, раскаявшийся бандит Бобик и учёный-ренегат Недотёпа.

– Точно? – с нескрываемым скептицизмом спросил Бобик. – С такого разини станется упустить что-нибудь опасное.

– Скорее такой старпёр, как ты, проколется на пустяке, - парировал Карлсон. – А у меня глаз, как у орла.

– Я бы сказал, как у кривой курицы. Вспомни, как налетел на двух шерунов, два часа тебя выпутывали! А старый конь борозды не испортит.

– Остынь, старче, ты свои борозды уже отпахал, оставь место молодым и горячим.

Недотёпа тоскливо вздохнула и начала обходить полянку по кругу, стараясь громко и раздражённо топать. Болотная грязь сводила все её усилия на нет. Мужчины продолжали обмениваться язвительными репликами. Весь вид девушки говорил о том, что подобные пикировки случались часто и успели надоесть до смерти.

– Ну, хватит уже, – твёрдо сказала Недотёпа. – Уберите линейки, мальчики, и помогите мне.

Карлсон и Бобик замолчали. Прожигая друг друга недовольными взглядами, подошли поближе. Недотёпа стояла на коленях в грязи и с любопытством рассматривала крысиный трупик. Глаза животного были белыми и неестественно выпученными, а из ушей пролегли по шерсти две кровавые дорожки.

– Как вы думаете, что её убило? – спросила Недотёпа, поднимая крысу повыше. Мужчины отшатнулись.

– Фу! – брезгливо сказал Бобик. – Убери это.

Карлсон поспешил воспользоваться ситуацией.

– Не обращай внимания на старого брюзгу, лапуля, – хвастливо сказал он. – Я всегда готов тебя выслушать.

– Да ты столько болтаешь, что тебе других слушать некогда, – немедленно взвился Бобик. – Помалкивал бы лучше да учился у старших, молокосос, радиоактивное мясо!

Недотёпа скривилась и убрала мёртвую крысу в контейнер для образцов. Вокруг уже полыхала грандиозная перепалка. Не обращая более внимания на двух склочников, девушка поднялась и неторопливо пошла дальше.

Карлсон и Бобик ссорились с самого Кордона. Бобика раздражала прическа их проводника, его возраст и взгляды на жизнь. А больше всего заигрывания с Недотёпой, которую Бобик возводил чуть ли не в ранг святых и в своих мечтах выдавал замуж за нефтяного олигарха. Карлсон считал Бобика занудным олдфагом, которого давно на том свете с фонарями ищут. Мнения своего парень не скрывал, что не способствовало благоприятной атмосфере в группе.

Весь их поход на Болота превратился в чистейшей воды идиотизм. Недотёпа ухмыльнулась, вспомнив как Карлсон позорно проморгал стаю мигрирующих слизней и влетел в самую гущу стаи. А потом бегал кругами, разбрызгивая грязь и скидывая одежду, потому что слизни оказались шустрыми и успели забраться под комбез. Хорошо, хоть этот вид был не ядовитым и не плотоядным. Бобик всю дорогу не давал Карлсону забыть об этом.

А проводник в свою очередь напоминал, как увлёкшийся поучениями Бобик не заметил на пути колючий кустарник и намертво в нём застрял. Как же Карлсон ржал, когда Недотёпа бросилась вызволять своего ассистента и сама запуталась в тонких, колючих ветвях.

Так их и застал один из патрулей «Чистого неба». Бобика и Недотёпу совместными усилиями удалось извлечь из зарослей только спустя два часа. И всё это время проводник изводил Бобика язвительными замечаниями, а чистонебовский патруль идиотскими советами.

А потом их проводили на базу группировки. В тот же день все трое уже носили шевроны «Чистого неба». Свиблов – новый глава группировки, занявший место после исчезновения Лебедева в окрестностях ЧАЭС – души не чаял в своем новом научном сотруднике. Ради неё он даже готов был терпеть вечные ссоры между проводником и ассистентом.

Недотёпа остановилась и поняла, что в задумчивости успела усвистать довольно далеко, а Карлсона и Бобика нигде не видно. Болото жило своей жизнью – что-то ухало, чавкало, бурлило и издавало прочий устрашающий саундтрек. Хляби простирались далеко во все стороны, и обзора не скрывали ни холмы, ни деревья. Лишь купы худосочных кустарников топорщили серо-зелёные ветви, да колыхался гигантский камыш.

Пока Недотёпа в недоумении осматривалась, пытаясь разгадать загадку исчезновения напарников, где-то недалеко простучала короткая автоматная очередь. Болото словно замерло, затаилось, все прочие звуки стихли. Недотёпа немедленно залегла. Снова загрохотало, послышались крики полные ярости.

Девушка решительно поползла в противоположном направлении, ругая сквозь зубы всяких кретинов, которые не дают великим учёным спокойно заниматься исследовательской деятельностью. К великим учёным Недотёпа без лишней скромности причисляла себя. А что? Разве мало было сделано ею больших дел? Взять спасение и приручение Лютика хотя бы.

Успокаивая себя подобным образом, Недотёпа забилась в какую-то яму, окружённую камышами, и затаилась. Автоматные очереди звучали то ближе, то дальше, но постепенно откатывались к северу, пока не затихли совсем. Затихшее Болото стало оживать.

Недотёпа подняла голову и хотела пойти искать друзей, но тут совсем рядом под чьей-то ногой негромко чавкнула грязь. Пришлось снова замереть, чтоб не выдать себя нечаянным звуком. Как назло немедленно зачесался нос, свело судорогой ногу, а принятая поза показалась на редкость неудобной, хотя всего минуту назад всё было отлично.

Снова захлюпала вода, влажно хрустнула размокшая ветка. Человек шёл не таясь. Это, однако, не делало его менее опасным. Недотёпа почувствовала, что если проведёт в таком положении хоть минуту, то сойдёт с ума. Она осторожно переменила позу, подняла голову и… уткнулась взглядом в чёрную физиономию.

С реакцией у Недотёпы, как показали события, всё было в порядке. Заорав не своим голосом, девушка огрела физиономию тяжёлым, освинцованным контейнером для образцов, в котором покоилась мёртвая крыса. Сидеть в яме больше не было смысла, поэтому Недотёпа выскочила из неё и бросилась в наступление.

– Эй, стой! Спятила что ли?!

Чёрная физиономия, как оказалось, принадлежала Карлсону, вымазанному илом с головы до ног. Недотёпа опустила контейнер и перевела дыхание. Карлсон прижимал руку ко лбу и прожигал напарницу взглядом. Весь его вид выражал крайнюю степень возмущения.

– Прости, – повинилась Недотёпа без особого, впрочем, раскаяния, – ты меня напугал. Кто стрелял? И где Бобик?

Внутри Карлсона словно повернули переключатель, так быстро возмущение на его лице сменилось виноватым выражением. Он убрал руку, открыв миру огромную шишку на лбу, и ковырнул ботинком землю. Словно двоечник только что разбивший окно в учительской. Недотёпа с непонимающим видом ждала.

– Да мы это… – неуверенно начал Карлсон. – Говорили, в общем, а тут ренегаты. Честное слово, как из-под земли! Мы побежали, а они за нами! Мы стреляем, а им пофиг!..

– И? – поторопила Недотёпа, поскольку Карлсон вдруг замолчал.

– И я ушёл, а Бобика повязали.

– Прости, – вкрадчиво сказала Недотёпа, – мне на секунду показалось, что ты сказал, будто бросил Бобика на произвол судьбы, а сам убежал.

– А что мне надо было тоже в плен сдаваться?! – возмутился Карлсон. – Зато я свободен и смогу ему помочь.

– Так его не убили? Уверен?

– Сам видел, повели под белы рученьки к северу.

Недотёпа впала в задумчивое молчание. Зачем это ренегатам понадобился бывший бандит. Старые тёрки? Не похоже, Бобик ничего такого не опасался, насколько ей было известно. Да и Карлсон говорил, что взять стремились их обоих. Странно, очень странно. У Недотёпы всё сильнее крепло ощущение, что где-то бродит северный зверь песец. И он близко.

 

 

На базу возвращались молча. Без Бобика было пусто и непривычно тихо. И без того серая Зона окончательно померкла. Недотёпа переживала за своего ассистента и терзалась угрызениями совести, что отсиживалась в яме, пока Бобика вязали. Даже Карлсону было не по себе. Хотя парень больше переживал, как бы Недотёпа не начала винить его во всём. Это могло бы негативно сказаться на процессе охмурения, который Карлсон кропотливо вёл с самого Кордона.

Каждый был глубоко погружён в мрачные мысли, поэтому никто из них не заметил на территории базы нескольких посторонних. Соратники по группировке ходили какие-то притихшие, в воздухе висело недоумение. Карлсон опомнился, только когда его схватили за руку. Это был Холод.

– Тихо, – шепнул чистонебовец. – В подсобку, быстро.

Карлсон стрельнул глазами вокруг и похолодел, заметив парочку чёрных комбезов «Долга». Парень втянул голову в плечи, надвинул капюшон на глаза и поспешно юркнул за Холодом. За свою напарницу он не переживал, зная какие прекрасные отношения связывают группировку с учёной братией. Недотёпа продолжала шагать вперёд, не видя и не слыша ничего вокруг, пока не уткнулась носом в бронированного и вооружённого до зубов долговца. Она попыталась обойти препятствие и продолжить путь. Препятствие было против.

– Недотёпа? – осведомился долговец, придерживая девушку под локоток.

– Да-да, – рассеяно ответила Недотёпа и попыталась возобновить движение.

– Старший сержант Коник, – представился должник, пресекая её попытку. – Мой квад уполномочен сопроводить вас на Янтарь вместе с похищенным вами образцом № 3814. И где ваш сообщник? Его нам приказано расстрелять.

Северный зверь песец радостно оскалил зубы в мерзкой усмешке. Сейчас Недотёпа видела его совсем ясно. Зато впервые порадовалась, что Бобик попал в плен. Как будто знал! Как будто специально, а?! Девушка набрала побольше воздуху и обрушила на сержанта длинную и прочувствованную тираду:

– Я очень извиняюсь, но никак не могу пойти с вами. Много дел, исследования, изыскания, знаете ли. А образца № 3814 зовут Лютик и я его отпустила. Совсем-совсем, правда. И понятия не имею, где его искать.

– Очень жаль, – загрустил Коник, – я надеялся на ваше сотрудничество. Ну, на нет и суда нет.

Недотёпе на секунду показалось, что сержант её благополучно отпустит. Но, очевидно, её ангел-хранитель как раз в этот момент отлучился и не мог повлиять на ситуацию. Коварный должник ловко завернул руки девушки за спину и сковал наручниками.

– Эй, – возмутилась Недотёпа, – зачем это?!

Сержант Коник сделал каменную морду лица и промолчал. Ухватил пленницу за локоть и потащил к выходу с территории базы. Рядом, словно по волшебству, материализовались ещё трое мужчин с шевронами «Долга» на комбезах. Недотёпа была так подавлена, что покорно топала, куда её вели, и не пыталась сопротивляться. Из ближайшей халупы выскочил Свиблов.

– Позвольте! – завопил он. – Куда это вы потащили моего сотрудника?!

– Это больше не ваш сотрудник, – отрезал Коник, – а наша задержанная, подозреваемая в хищении в особо крупных размерах.

На казённом языке сержант изъяснялся мастерски. Очевидно, в закордонной жизни работал в органах правопорядка. Пока Свиблов соображал, что на это ответить, Коник вколотил его в землю контрольной фразой:

– А будете препятствовать правосудию, мы вспомним, что ваша группировка здесь находится незаконно и ничем не отличается от прочих вооружённых бандформирований.

Свиблов подавлено замолчал. Оно и понятно – война с фанатиками из «Долга» нужна ему в самую последнюю очередь.

Карлсон тем временем томился в подсобке. Холод куда-то ушёл и сталкер мучился неизвестностью. Долговцы, явившиеся по его душу, никак не способствовали душевному равновесию, но страдал Карлсон не поэтому. С каждой минутой всё сильнее давал о себе знать мочевой пузырь, а поблизости не наблюдалось ничего, что могло бы послужить в качестве писсуара. Мочиться на пол Карлсон побоялся, поскольку за такие выкрутасы Холод оторвёт ему всё, что отрывается. А что не оторвётся, отпилит. Тупым ножом. Чувствуя, как темнеет в глазах, Карлсон выскочил из подсобки на улицу и налетел на Недотёпу. Всё бы ничего, но её как раз конвоировал долговский квад.

– Смотри, куда прёшь! – рыкнул Коник, отшвыривая Карлсона.

Сталкер взмахнул руками, попытался удержать равновесие, но не преуспел и с маху сел на задницу. Капюшон свалился с головы, обнажив хаер настоящего металлюги и главную особую примету Карлсона. Глаза должников сузились, взгляды превратились в прицелы. Ориентировка на Карлсона уже месяц гуляла по Ростку. Да и не только там.

– Эй! – крикнул Коник. – Это же тот самый засранец, что увёл дисаров! Держите его!

Отпихнув Недотёпу, чтоб не путалась под ногами, долговцы всем скопом бросились на Карлсона. Они, однако, недооценили женское коварство. Недотёпа ворвалась в гущу потасовки и принялась толкать должников плечами со сноровкой заядлого регбиста. Отчаяние придало ей сил, и враги полетели во все стороны, как кегли.

Карлсон ужом проскользнул под ногами и бросился наутёк. Увидев его удаляющуюся спину, Недотёпа пришла к выводу, что и ей пора покинуть негостеприимный квад. Она рванула со всей возможной скоростью в противоположную сторону. Не побоявшись показаться назойливыми, долговцы не пожелали расставаться со своей пленницей и проявили в этом вопросе рвение, достойное лучшего применения. К тому же бегунья из Недотёпы была так себе, а потасовка с четырьмя здоровенными мужиками отняла немало сил.

Ей удалось отбежать на пару десятков шагов, прежде чем хитрые долговцы швырнули чем-то по ногам. Недотёпа покатилась по земле. Снова вскочила и бросилась бежать, но впопыхах перепутала направление и примчалась прямиком в медвежьи объятия старшего сержанта.

– Давай договоримся, – тяжело дыша, сказал Коник, – ты молча топаешь в указанном направлении и не доставляешь никаких неприятностей. А мы в свою очередь постараемся обращаться с тобой по-доброму. Иначе…

– Бить будете? – осторожно спросила Недотёпа, тоже стараясь отдышаться после спринта.

– Лучше не искушай, – мрачно посоветовал должник и дружеским пинком пониже спины отправил пленницу в путь.

Недотёпа так и не поняла, шутит он или нет, но пообещала не злить дяденек и быть паинькой. По возможности. Иногда. И скрестила пальцы на обеих руках.

 

 

Долговцы уводили Недотёпу к Агропрому по тайной, известной только их клану тропе. Дождь всё сыпал и сыпал из набухшего влагой неба, делая переход сложнейшей задачей. Скорость группы и без того невысокая совсем упала. Грязь жадно засасывала ногу при каждом шаге. Приходилось с усилием высвобождать пленённую конечность и потом выискивать поблизости местечко посуше, чтобы сделать новый шаг. Несмотря на все просьбы Недотёпы, долговцы наотрез отказались снять с неё наручники. Только перецепили так, чтобы руки были спереди. Пытка длилась несколько часов.

– Пожалуйста, давайте передохнём, – взмолилась, наконец, Недотёпа.

– Нет, – пропыхтел Коник. – Мы должны пройти ещё пару километров до темноты.

– Тогда вам вскоре придётся меня нести, – пригрозила расстроенная отказом девушка.

– Хорошо, привал пять минут.

– Правда? – обрадовалась Недотёпа. – А почему мы тогда продолжаем идти?

Долговцы захмыкали, а сержант мстительно произнёс:

– Привал состоится, как только расскажешь где образец №3814.

Недотёпа раздражённо закатила глаза и даже сбилась с шага от возмущения и обиды. Всю дорогу Коник изводил её разговорами про Лютика, которого он упрямо обзывал научным образцом. Причем во время разговора Коник то и дело задавал неожиданные и каверзные вопросы, надеясь застать собеседницу врасплох. Все его усилия пропали втуне – Недотёпе было нечего добавить к сказанному ранее. Долговец злился, но попыток не оставлял.

Ещё через час ходьбы Недотёпа начала жаловаться. Тихонько, сквозь зубы. Она припоминала обиды, когда-либо и кем-либо причинённые за всю жизнь, начиная с детского сада. После в красках поведала, что при этом чувствовала. И наконец, приступила к описанию справедливого наказания для каждого из обидчиков.

Коник и его квад не хотели слушать женское нытьё. Они хотели слушать Зону, чтобы успеть среагировать в случае опасности. Но весь фокус был в том, что если кто-то поблизости едва слышно бормочет под нос нечто неразборчивое, поневоле начнёшь прислушиваться. Эффект был такой же, как если бы Недотёпа орала на всё Болото.

– Хватит! – рявкнул Коник так резко, что Недотёпа подпрыгнула от неожиданности. Проглотив начатую фразу, она вопросительно уставилась на сержанта. – Привал пятнадцать минут. А тебе запрещаю говорить до самого вечера! Поняла?

Долговцы, пряча усмешки, скидывали рюкзаки в центре большого плоского камня, покрытого сухим, рыжим лишайником.

– Но… – начала было Недотёпа.

– Нет!

– Я только хотела…

– Я сказал молчать!

Пару минут они буравили друг друга недовольными взглядами. Долговцы хрюкали в кулаки. Потом Недотёпа пожала плечами, отошла в сторонку и присела на поваленное дерево. Коник с победоносным видом присоединился к своему кваду.

Пятнадцать минут прошли быстро. Долговцы навьючили рюкзаки, а сержант спустился с камня забрать пленницу. Недотёпа сидела тихо и ковыряла палочкой землю с настолько невинным видом, что расслабившийся было Коник снова преисполнился подозрений. Но арестованная молчала, наручники были там, где им и положено, и поводов придраться сержант не нашёл. Мучительный переход по Болоту начался снова.

Дважды пришлось отбиваться от снорков. Тогда Недотёпа оценила то самозабвенное неистовство, с которым долговцы шли в бой против порождений Зоны. Снорки рычали, всхрапывали и шумно сопели в оборванные противогазные шланги, а за сражающийся квад говорили их автоматы. Мутантам не оставляли ни единого шанса. Даже тем, кто пытался спастись бегством.

Было ещё светло, когда группа достигла заброшенного механизаторского двора. Именно тут, в одном из гаражей Коник решил остановиться на ночь. До темноты оставалась уйма времени, но механизаторский двор был единственным пригодным для ночлега местом на много километров вокруг.

Недотёпа с облегчением плюхнулась на мягкое сиденье, выдранное для неё долговцем Лопатой из ближайшего трактора. Она вытянула гудящие от усталости ноги и подумала, что вероятно в качестве ночлега на данный момент её вполне устроила бы даже кишащая пиявками лужа. А уж сухой, закрытый гараж был пределом мечтаний.

Квад разделился – двое отправились по дрова, а Коник и его помощник Лопата обустраивали гараж для возможной обороны. Над Болотом постепенно сгущались фиолетовые сумерки. Недотёпа впервые ночевала посреди Болот вдали от укреплённой и охраняемой базы. Это было довольно волнительно. Ночная тьма ещё не укрыла мир от посторонних взоров, а вечерние сумерки добавили теней. Звуки, издаваемые Болотом и живущими здесь тварями, заставляли сердце то проваливаться куда-то в район желудка, то бешено колотиться у самого горла.

Долговцы выглядели до отвращения спокойными и невозмутимыми. Разожгли костёр, что было непросто, так как любые дрова на Болоте состояли на семьдесят процентов из воды. Но вот заплясали по кирпичным стенам блики пламени, весело затрещали дрова, а долговцы полезли в рюкзаки за провиантом. Вот тут их спокойствие улетучилось без следа.

Вместо блестящих, толстеньких жестянок с разноцветными этикетками изумлённые должники обнаружили в рюкзаках сухой, крошащийся лишайник. Мерзкое растение разрослось также на аптечках и частично поразило коробки с патронами. Организмы людей, измотанные трудным переходом, настоятельно требовали топлива, а ужин так не вовремя накрылся медным тазом. В воцарившейся тишине недвусмысленно заурчал чей-то пустой желудок. Коник вспомнил невинную мину Недотёпы во время привала, медленно повернулся и вперил в неё угрожающий взгляд. Девушка поёжилась.

– Что?

– Это тебя нужно спросить, – с ненавистью процедил сержант и указал на изъеденные лишайником припасы: – Что это?

– Я назвала его «Чума-обжора», – вежливо ответила Недотёпа и вдруг хихикнула. – Мы нашли этот интересный экземпляр случайно, когда Бобик присел на него. На базу мой ассистент возвращался с голым задом. «Чума-обжора» действует избирательно, разрушая структуру предметов по системе, которую мне так пока и не удалось разгадать. Возможно из-за воздействия…

– Хватит, – перебил Коник. – А раньше ты сказать не могла?

– Я хотела, но ты велел мне заткнуться.

Сержант сидел как оплёванный под аккомпанемент угрожающего рычания пустых желудков своих людей. Он погрузился в мрачные раздумья, пытаясь сообразить, как довести группу до Янтаря без еды, патронов и лекарств. У каждого были в карманах энергетические батончики, пара бинтов и патроны в подсумках, но этого катастрофически мало. Перспективы рисовались неутешительные.

Лопата первым зашуршал обёрткой и со вздохом впился зубами в батончик.

– Мне нужно на улицу, – просительным голосом поведала Недотёпа.

– Лопата, проводи, – отмахнулся Коник, продолжая грустить об утраченных припасах, и протянул парню ключ от наручников.

Лопата, не выпуская из зубов батончик, отомкнул «браслеты» и повёл пленницу наружу.

– Жди здесь, – велела Недотёпа, собираясь свернуть за угол.

– Ща! – ответил Лопата. – Чтоб ты спокойно смылась?

– Будешь смотреть?! – ужаснулась девушка.

Лопата на минуту задумался, нахмурив рыжие брови.

– Ладно, иди за угол. А через две минуты я иду следом и мне пофиг, успела ты или нет.

Недотёпа рванула в указанном направлении со всей возможной скоростью. Едва она успела скрыться из поля зрения Лопаты, как в кустах что-то шевельнулось и тихонько прошипело:

– Пст.

Недотёпа открыла рот, собираясь оповестить всю округу о возможных неприятностях, но кусты зашипели с удвоенной силой:

– Пст, Недотёпа. Тихо, иди сюда. Это я, Карлсон.

– Ух ты ж!

Недотёпа заползла под куст и на радостях бросилась обнимать напарника. Карлсон удивился – прежде его не очень-то жаловали – но, понятное дело, не возражал.

– Откуда ты здесь? – отстраняясь, спросила Недотёпа.

– Шёл следом. – Парень искренне сожалел, что приветствия закончились, но времени было мало. – Только забежал на базу за стволом и сразу рванул за вами.

– Что мне делать?

– Тяни время. Ты очень удачно усадила их на тот камень, – Карлсон хохотнул. – Один я мало что могу сделать против целого квада должников. Всё, что нам остаётся – дожидаться удобного случая. Постарайся, чтоб они совсем сняли с тебя «браслеты» и тогда…

– Я знаю, что делать, – перебила Недотёпа. – Найди Бобика, помоги ему. Мне сейчас ничего не угрожает, да и на Янтаре, скорее всего, просто запрут покрепче, пока не появится оказия на Большую землю. А вдвоём вы что-нибудь придумаете.

Карлсон хотел отказаться, но посмотрел в умоляющие глаза напарницы и не смог. Недотёпа нравилась ему. Она была весёлая и малость чокнутая, и любила творчество Crimson Shadows, то есть подходила ему идеально.

– Ладно, – нехотя пробурчал парень, – но потом мы сразу за тобой, слышишь?

Недотёпа закивала и хотела что-то сказать, но тут за углом заорал Лопата:

– Эй, ты закончила?

Девушка похлопала напарника по плечу и выползла из кустарника.

– Ещё минутку! – крикнула она, отчаянно семафоря Карлсону, чтоб убирался прочь. Тот неохотно ретировался.

По-быстрому сделав дела, Недотёпа вернулась к своим пленителям. Полная чёрных замыслов и коварных планов она долго ворочалась на автомобильных сиденьях, пока усталость не взяла своё.