Рождественский обычай патрульных елок

Патруль скаутов собирает к Рождеству подарки, теплые вещи и игрушки. Заранее узнают адрес бедной семьи на окраине города. В назначенный час вечером скауты везут эти подарки вместе с украшенной елочкой на санках по этому адресу. Вместе с подарками и елочкой они привозят веселье, игры, танцы и пение.

 

Глава V. ПОХОДНАЯ ЖИЗНЬ

РАССКАЗ У КОСТРА N14

ПОХОДНАЯ ЖИЗНЬ

Жизнь под открытым небом

Каждый юноша из племени Зулусов и Свази прежде, чем быть признанным взрослым, должен доказать, что он хороший охотник. Это делается следующим образом: когда юноша достигает пятнадцати или шестнадцати лет, его раздевают догола и с головы до ног окрашивают в белый цвет. Затем ему дают щит и одно короткое копье и объявляют, что он будет убит, если кто-нибудь из его деревни его поймает, пока он еще выкрашен. Мальчик уходит в джунгли и в горы и прячется от людей, пока краска не сойдет, что происходит не ранее, как через месяц. В течение всего времени ему приходится отыскивать и убивать дичь своим единственным копьем; трением палок друг о дружку добывать огонь, чтобы приготовить себе пищу; делать себе одежду из шкур убитых им животных, и он должен знать, какие дикие корни, ягоды и листья пригодны в пищу. Если он не будет в состоянии сделать этого, он или умрет с голоду, либо погибнет, будучи растерзан дикими зверями. Если же ему удастся сохранить свою жизнь и затем найти дорогу обратно в родную деревню, его родственники и друзья устраивают ему радостный прием, и он получает звание воина, так как доказал, что сам может заботиться о себе.

Жаль, что все юноши прежде, чем считаться взрослыми, не обязаны пройти через подобное же испытание. То, что мы теперь делаем, как скауты, служит в известной степени для пополнения этого недостатка. Если каждый скаут постарается основательно усвоить то, что мы ему преподаем, то по окончании занятий он будет мужественным, смелым и самостоятельным. В Канаде до сих пор живет и продолжает охотиться старый, восьмидесятилетний, зверолов, Биль Гамильтон, недавно написавший книгу "Шестьдесят лет в прериях", в которой он описывает опасности этого рода жизни, полной приключений.

Более всего ему приходилось опасаться попасть в руки краснокожих. Вот что он говорит: "Попасть к ним в плен значило испытать ужасную смерть. Пытка до смерти на медленном огне еще наиболее милосердная из всех жестокостей, применяемых индейцами. Когда меня спрашивали, почему я себя подвергал опасности, я отвечал, что жизнь разведчика на открытом воздухе так обаятельна для человека, раз вкусившего ее, что нет такой силы, которая могла бы противостоять этому влечению. Дайте мне человека, выросшего среди великих явлений природы, такой человек уважает правду и независимость; его порывы благородны; он верен своим друзьям и знамени своего отечества".

От всего сердца подписываюсь под словами старого зверобоя и со своей стороны могу присовокупить еще следующее: по моему мнению, люди, приходящие к нам с далеких наших окраин, после жизни, которую мы обыкновенно привыкли называть дикой, грубой, чаще всего принадлежат к самым великодушным и наиболее благородным представителям человечества, в особенности в их отношениях к женщинам и к детым. Близость к природе облагораживает их.

Бывший президент Соединенных Штатов Америки, Рузвельт, тоже принадлежит к числу людей, верящих в пользу жизни на воздухе, наслаждаясь ею сам при каждой возможности. Вот, что он пишет: "Я сторонник игр на воздухе и меня вовсе не беспокоит, что некоторые игры сопряжены с опасностью для играющих. Я совершенно не сочувствую неестественному убеждению, будто юношу надо держать завернутым в вату. В жизненном испытании достойнейшим всегда окажется тот человек, который привык проводить много времени на воздухе. Когда вы играете - играйте во всю мочь; когда вы работаете - работайте во всю мочь. Но не следует допускать, чтобы ваши игры или ваш спорт мешали вашим умственным занятиям".

Я знаю старого бура, который по окончании войны сказал, что не может более оставаться в стране из-за находящихся там англичан, и отправился к немцам, воевавшим в это время по соседству в Юго-Западной Африке. Но через несколько месяцев он сказал, что все-таки с англичанами лучше. Он мне сознался, что одна из причин, почему он невзлюбил англичан, заключалась в том, что они были до такой степени "стом", как он выражался, т.е. так бесконечно глупы и беспомощны, живя на "вельд" (южно-африканские степи), что не умели устроиться поудобнее в лагере и добыть себе пропитание, готовить свою пищу. Но по прошествии шести месяцев они научились справляться со всем этим довольно порядочно. Когда же он пришел к немцам, то с отвращением увидел, что они еще более "стом", чем англичане, и нисколько не совершенствуются. Он уверял меня, что они остаются "стом" до самой смерти, а причиной последней было чаще всего, что они не с той стороны подходили к мулу.

Дело в том, что, родившись и выросши в цивилизованной стране, большинство людей не имеют случая подготовиться к жизни на "вельт" или в девственных лесах, последствием чего и является, что, когда они приезжают в колонии, то в течение долгого времени оказываются совершенно беспомощными и терпят массу лишений и бедствий, которых могли бы легко избежать, если бы в юношеских годах научились "промышлять для себя". Они просто новички-неженки. Им никогда не приходилось развести огонь и приготовить себе пищу; это за них всегда делали другие. Дома, когда им нужно было воды, им стоило только повернуть кран. Они, конечно, не имели малейшего представления о том, как приступить к отысканию воды в пустыне, когда, например, ее приходится искать по виду травы или кустарника, или разгребать песок, пока не начинают показываться признаки влаги. Если они не знали дороги или хотели узнать, который час, им стоило только спросить полицейского, и дело было в шляпе. У них всегда была возможность укрываться от непогоды в домах и спать на кровати. Им никогда не нужно было изготавливать свою собственную одежду или обувь.

Поэтому "неженка" говорит о суровости лагерной жизни, но скаут, понимающий дело, никакой суровости в этой жизни не усматривает. Он умеет устроится и использовать тысячу мелочей, увеличивающих его удобства; зато, когда он возвращается к цивилизации, то он ценит ее еще больше. Да и тут он в состоянии гораздо больше сделать, чем обыкновенный смертный, никогда не учившийся работать на себя. Человек, которому приходилось исполнять всевозможные работы, находит, что вернувшись к культурной обстановке, ему легче отыскать занятия для себя, так как он может взяться за всякую работу, какая бы ни подвернулась.

Экскурсии

 

Особенно выгодно заниматься со скаутами, организуя экскурсии (походы. Ред.) по стране, целыми патрулями или вдвоем. Летом это можно проделывать на велосипедах, а зимой - на лыжах. Во время такой экскурсии скауты должны, по возможности, избегать спать в жилых домах, под крышей, т.е. должны в хорошую погоду спать под открытым небом, а в дурную - ночевать в сарае или на сеновале.

Следует всегда иметь с собой карту местности и по ней отыскивать дорогу, а не спрашивать прохожих. Кроме ежедневной обязательной услуги (как по закону), оказываемой, где представится случай, необходимо оказывать услуги, помогая чем можно лицам, предоставившим ночлег в своем сарае. Обыкновенно для экскурсии намечается какая-нибудь цель или конечный пункт, например, осмотр какой-нибудь интересной местности. Можно также сделать переход, чтобы присоединиться к какой- либо группе, расположенной в другом месте.

Если же патруль состоит из деревенских жителей, можно направиться в столицу или какой-нибудь значительный город с тем, чтобы осмотреть его достопримечательности, зоологический сад, музеи, цирки и прочее. По дороге надо, насколько это возможно, запомнить все касающееся путешествия, чтобы быть в состоянии дать нужные указания кому-нибудь, желающему совершить тот же путь. Лучше всего начертить карту пройденного пути. Нужно вести дневник или журнал путешествия, прилагая к нему наброски или снимки всего, что показалось интересным.