Развитие промышленности в 1966—1990 гг.

Экономическая реформа даже в своем компромиссном и неполном виде все же способствовала улучшению положения в промышленности. Промышленное производство в 1966-1970 гг. выросло на 50%. Затем темпы начали снижаться. В 1971— 1975 гг. оно выросло на 43%, в 1976—1980 гг. — на 24%, в 1981— 1985 гг. — на 29% и в 1986—1990 гг. — на 13%. Падала рента­бельность производства, падала фондоотдача. Производство по-прежнему росло в основном за счет экстенсивных факторов, и по мере их сокращения темпы стали снижаться.

Почему не получилось переключения на факторы интен­сификации? Основа интенсификации — технический прогресс. Решающее направление технического прогресса второй поло­вины XX в. — научно-техническая революция. Научно-техни­ческая революция — это переход к полностью автоматизиро­ванному производству и новым технологиям — плазменной, лазерной и т. п. Однако в техническом прогрессе нашей промышленности преобладали направления, которые не имели отношения к научно-технической революции: так называемая комплексная механизация и совершенствование традиционной техники.

Между тем комплексная механизация, т. е. механизация тех работ, которые оставались ручными, это то, что нам ос­талось от промышленного переворота. Ведь промышленный переворот — это именно механизация, переход от ручного труда к машинам. То, что было выгодно механизировать, ме­ханизировалось тогда, в XVIII—XIX вв. Остались те работы, механизация которых удорожает производство. Например, в лесной промышленности механизация обрубки сучьев на лесо­секах, последней ручной операции на заготовке леса, намного удорожает это производство.

Экономически неэффективно и другое преобладающее направление совершенствования традиционной техники без принципиальных изменений технологии, т. е. замена хороших станков лучшими. Например, по расчетам специалистов, даль­нейшее совершенствование металлорежущих станков еще мо­жет повысить их производительность на 7—8%, но лишь при росте затрат на оборудование в 1,5 раза.

Дело в том, что возможности традиционной техники, тех­ники преимущественно механической обработки материалов, уже исчерпаны. Скорости металлорежущих, ткацких и других станков достигли потолка в 60-х гг. и с тех пор уже не увели­чиваются.

НТР действительно повышает производительность труда в десятки и сотни раз и поэтому намного повышает экономическую эффективность производства. Но это направление не стало преобладающим: много ли у нас полностью автоматизи­рованных предприятий?

Переход на рельсы научно-технической революции тор­мозит все та же административная система. Если завод выпускает металлорежущие станки, он может их совершен­ствовать, но не может перейти на выпуск принципиально но­вой техники, не соответствующей его специализации. В усло­виях рыночной экономики такой завод, вероятнее всего, пре­кратит существование, потому что его продукция в условиях НТР не найдет сбыта. В условиях административной системы не принято было закрывать завод из-за подобной причины. И наш завод наряду с другими подобными продолжал насы­щать промышленность морально устаревшей техникой, а рас­пределительная система во главе с Госснабом обеспечивала сбыт, распределяя эту технику. В результате оказалось, что у нас больше металлорежущих станков, чем в США, ФРГ и Японии вместе взятых.

Еще одна причина замедления темпов и падения эко­номической эффективности производства — истощение при­родных ресурсов. Наша страна богата природными ресурсами, но в экономически развитых районах запасы нефти, древеси­ны подходят к концу. На Урале были горы Магнитная и Благо­дать, горы первосортной железной руды, отмеченные на всех географических картах. Теперь этих гор больше нет. Значи­тельные запасы сырья остались в труднодоступных районах, а там, в неблагоприятных для жизни человека условиях, их до­быча обходится намного дороже. Например, километр желез­ной дороги там стоит в 10 раз дороже, чем в европейской части страны. Поэтому основные фонды промышленности росли быс­трее, чем выпуск продукции, и падала фондоотдача — выпуск продукции на единицу основных производственных фондов. Только в 80-е гг. выпуск продукции на 1 руб. основных фондов сократился с 1 руб. 29 коп. до 98 коп.

Выходом из этого положения является ресурсосберегаю­щая технология. У нас до сих пор принято считать ведущими в промышленности профессиями профессии шахтера, нефтяни­ка, сталевара, т. е. людей, которые "добывают" ресурсы. Меж­ду тем прогресс заключается в сокращении веса добывающих отраслей, потому что чем больше ресурсов у природы мы возьмем сейчас, тем меньше останется нашим потомкам. У нас на душу населения добывается в 3,5 раза больше железной руды, чем в США, и выплавляется в 1,5 раза больше стали. Но в США — большой излишек металла, а у нас его не хватает: до 40% металла теряется при его обработке. Японский станок весит в среднем 800 кг, а наш — 2500 кг. Правда, добывающие отрасли и у нас развиваются замедленными темпами. Если об­щий объем промышленного производства с 1965 по 1990 г. вы­рос в 3,6 раза, то добыча угля увеличилась только на 21%, нефти — в 2,36 раза, а черная металлургия увеличила произ­водство на 93%. За 80-е гг. добыча угля и нефти сократилась.

Задачу экономии природных ресурсов необходимо решать в комплексе с охраной природной среды, что требует допол­нительных затрат. Затраты увеличиваются не только потому, что очистные сооружения стоят дорого, но и потому, что при­ходится отказываться от дешевых технологий. Так, в лесной промышленности ликвидируется молевой сплав (сплав бревна­ми), потому что такой сплав засоряет и отравляет реки. А моле­вой сплав был самым дешевым способом транспортировки дре­весины.

К числу природных ресурсов относятся и человеческие. Прежде за пятилетку число занятых в промышленности уве­личивалось процентов на 20 (до войны — больше), что и слу­жило экстенсивным фактором роста. В 1981—1985 гг. оно вы­росло на 3,3%, в 1986—1990 гг. сократилось на 1%. В связи с падением рождаемости число занятых перестало увеличивать­ся, а следовательно, исчез главный экстенсивный фактор рос­та производства.

Итак, темпы роста промышленного производства стали падать по мере сокращения экстенсивных факторов — исто­щения ресурсов и уменьшения рождаемости. Если прежде ин­тенсификация могла рассматриваться лишь как оптимальный вариант развития, то теперь она стала единственной возмож­ностью. Но при сохранении административной системы, при отсутствии конкуренции интенсификация оставалась благим пожеланием. Административно-командная система зашла в тупик. Без ее ликвидации дальнейшее развитие стало невоз­можным.