Промежуток между ушами занимает лицо.

(Автопортрет идиота)

 

ТРЕТИЙ ДЕНЬ СУПЕРКОРА.

Месоамерика. VII век н.э. Июнь. 01.45 пополудни.

 

Шестеро взмокших, исцарапанных и раздражённых мошкарой людей наблюдали за вращением «Девственной Пирамиды Плутона», пытаясь определить, где у неё вход.

Сначала мы честно и спокойно размышляли. Потом пробовали советоваться. После дискутировали. Теперь просто неспешно переругивались, срывая раздражение на насекомой фауне.

-Беру свои слова обратно, Белкин. Ты – настоящий идиот. Хлоп!

-Да пошёл ты на три тома. Шлёп!

-Геррр Векша, давайте всё-таки потише. Местечко хоть и прроклятое, но наврряд ли безлюдное. Кыш, перрнатость!

-Мне когда-нибудь дадут сосредоточиться? Я, как-никак, Компасом Тартара первый раз работаю.

-Уважаемые. Сейчас не время для разлада. Ну, не войдём в неё сегодня, войдём завтра. Ой! Сеньора Хотеп! Дуйте в мою сторону.

-А завтра могут случиться дождь или туман, коллега Дон. Будет не тот эффект. Буль-буль, пы-ы-ых…

Мы почти отчаялись искать логику и закономерности и во вращении, и в непостоянном мерцании посреди темноты, да и в самой форме «Девственной Пирамиды Плутона», которая оказалась не совсем пирамидой, а, грубо говоря, и не пирамидой совсем.

Вся надежда теперь возлагалась только на нашего капризного «локального навигатора», заявившего сразу, что в эту «чёрную дыру» (вообще-то, приватно выразился он несколько по-другому) не полезет ни под каким видом. Вход найдёт, а дальше хоть джунгли не расти.

-Успокойся, чадо,- дон Хесус пыхнул моей пахитосой.- Рано или поздно ты всё равно почувствуешь что-нибудь необычное.

-Знать бы, что конкретно, дядя Шива,- Стажёру очень хотелось не только доказать, что он - полноправный член команды, но и сразу стать «динозавром тайминга». А пока он описывал замкнутые кривые вокруг и без того вращающейся «пирамиды» со сведёнными от досады скулами.- Если вдруг это «что-нибудь необычное» будет пооригинальнее оргазма, то почувствую, безусловно. Простите, мисс Хотеп.

Та лишь пренебрежительно дёрнула плечом. С высоты её репутации Диего был для неё даже не мальком барбуса в аквариуме, а так,- икринкой минтая на несвежем бутерброде.

-Слушай, Андрюх, а, может, у неё вход где угодно. Ну, как в той сказке: «поди туда, не знаю, куда»…

-Вход, где угодно, Белкин, только в «Камасутре». И то не везде. Ха! Кстати… Спасибо… Неплохая идея…- Лю подошёл к Диего и что-то прошептал ему на ухо.

-Елисейший, а ведь геррр Фишерр говоррил, что задачки будете ррешать вы,- де Сен-Пьер насмешливо высморкался.

Меня слегка покоробила интонация, но ответил я с предельной вежливостью:

-Мы пирамиду нашли, Ганс Адамыч? Нашли. Вы на неё посмотрели? Посмотрели. Теперь пускай наш «Компас» поработает. А мне ещё текст для этого репортажа ваять.

-Но Мяч всё равно лежит на вашей совести, уважаемый Елисей,- покачал головой Фишер.- Я ни на что не намекаю, но уговор есть уговор. Речь шла об «апокрифах», а не о хранилищах.

-Давайте сначала до него доберёмся, а там видно будет,- мне надоела перепалка, и я двинулся в сторону Стажёра, зачем-то расстёгивающего безрукавку.

-Старший, ты, просто,- гений!

-Я, просто,- наблюдательный. И перевариваю не только твои шпроты с граппой, но и твои побасенки из преисподней,- Лю присел на землю и, сорвав травинку, сунул её в рот.- А, по большому счёту, ещё рановато говорить «гоп». Это пока что одно из предположений.

-Последний аттракцион и гвоздь программы, господа!- Стажёр обвёл нас восторженно-придурковатым взором циркового шпрехшталмейстера.- Обнаружение тайного входа в непонятное помещение путём обнажения некоторых интимных частей тела! У меня только к мисс Хотеп один деликатный вопрос: вас полуголые мужчины во время съёмок не смущают?

 

Кают-компания Капсулы Времени.

Семью часами ранее.

«Информер» оказался настолько словоохотлив, что Суфлёр для начала даже порекомендовал «высокорождённой коллеге Ар и достойной Игораси-сан» отключить минут на двадцать свои синхромнемотроны, «дабы не травмировать свой слух излишними подробностями местного самовыражения в непредсказуемых ситуациях».

Те, в свою очередь, из профессиональных соображений, вежливо отказались.

-Он меня потряс,- когда «гость» на время словесно иссяк, Андрей поглядел на него с нескрываемым восхищением.- Я такого не слышал даже на припортовом базаре. Да ему словари издавать впору, а не за головами охотиться, на ночь глядя.

-Андрюх, я в замешательстве. Такому персонажу твои обещанные «угу-угу, вау-вау» устроить сложновато.

-А ты, оказывается, невнимательный человек, Белкин,- Лю подошёл к «информеру» и уставился на него, как гипнотизёр на алкоголика.- Ты не заметил одной особенности в тех трёхэтажных конструкциях, которые он тут нам понастроил?

-Я заметила (буль-буль, пых-пых),- на Аркололу пленник поглядывал с откровенным ужасом, но всё же пока старался держать себя в руках. Дым изо рта двухметровой африканки произвёл на него гораздо большее впечатление, чем «ай-кидо» Каскадёра.

-Ягуар?(буль-буль, пых-пых)

-Вы, как всегда, проницательны, блистательная мисс Хотеп. И змеи.

-В каком смысве «ягуар» и «змеи»?- нахмурилась Кёко.- Я вниматевьно свушала его матерную чертовщину, но ягуара и змей там не быво.

-Вот в том-то всё и дело,- Каскадёр довольно потянулся.- Их, видимо, запрещено поминать в проклятиях по каким-то, скорее всего, религиозным соображениям. И это нам очень на руку, точнее, на язык. Ну, что, чудище говорливое!- дружелюбно обратился он к «гостю».- Можешь считать, что ты меня до смерти напугал. Теперь моя очередь.

И мы переключили синхромнемотроны на диалоговый режим.

Когда Лю закончил, «информер» лежал в слезах и с пеной на губах, а все присутствующие едва сдерживали прорывавшийся наружу хохот.

История о будущей загробной жизни пленника, которую Андрей рассказывал ему в лицах, была нахальной компиляцией знаменитой пушкинской фразы «герой, я не люблю тебя…», положенной на отрывки из «Божественной комедии» Данте. Только вместо красавицы Наины выступали: Крадущийся Ягуар, Многоглавый Зелёный Змий и прочая благородная устрашающая живность.

Каскадёр кривлялся, как мог: визжал, шипел, плевался, валялся у кого-то в ногах, плакал и делал такие лица, что и у кхмерских демонов отпали бы клыкастые челюсти.

А когда Андрей прорычал от имени Крадущегося Ягуара, что напрочь отказывается есть печень и сердце «героя», нашего «гостя» от обиды чуть «кондратий» не хватил. Он взвыл, как оборотень в полнолуние, и забился в конвульсиях.

-Ну, ты даёшь, Андрюх. И где ты только нахватался этой гадости?- весело-то мне весело, но рассказ Каскадёра тянул на пожизненный «жёлтый дом».

-Ничего ты, Белкин, в сказках не понимаешь. У самого детей полон рот, а фантазия, как у бронтозавра.

-Ничего себе, сказочка!

-А я согвасна с Андреем-сан,- Кёко открыла пузырёк с нашатырным спиртом и подошла к пленнику.- Есви задуматься, то вюбая сказка – это вогичный мавенький детектив: есть зводеи, есть герои, а в финаве – хэппи-энд.

-Прростите, Кёко-сан. Но я не вижу даже фррагмента хэппи-энда,- встрял Дирижёр.

-Сейчас будет,- прогудел Андрей.- Когда я сниму с него проклятье, он, счастливо помахивая своим «скальпорезом», взлетит домой, как шпана с пятёркой по поведению. Да ещё и «корешкам» своим поведает, что встретил Жрецов, покруче «нашенских».

-Браво! Браво, достопочтимый Лю!- Суфлёр, вопреки данному им обещанию не курить, что попало, в кают-компании, всё-таки достал из рукава кимоно кожаный портсигар, но вынул из него, на удивление всем, обычную ароматизированную сигариллу.- Импровизация, достойная самого Вийона! Укладывающаяся в местную популярную мифологию. Единственное, чего я не понимаю: зачем нужен был этот концерт?

-Воды…- прохрипел «информер»; он в три глотка осушил пол-литра минералки и хмуро поглядел на Андрея.- Вы из «проклятого» леса, да? Но зачем пришли непременно за мной? Чем я провинился перед духами Огня и Воды? Чем прогневал своих предков, плывущих по Пылающей реке? Если хотите взять мою голову – берите: она ваша. Но не забирайте меня в ту Пустоту, откуда нет дороги на Свет!

Он опять зашёлся в рыданиях, а Игораси со вздохом открыла нашатырь.

-Кто-нибудь что-нибудь понял?- Фишер решил последовать примеру Аркололы и Суфлёра и, выпустив струйку дыма, перевёл вопросительный взгляд на меня.

-Кажется, кое-что,- я достал гербовый лист со считалочкой.- Пойдём от обратного. Северного сияния здесь нет, поэтому «Пылающую реку» на небесах мы отметаем сразу. А вот вулкан на горизонте – совсем другое дело.

-Белкин, он своё «откурил» лет семьсот назад!

-Вот потому твоя сказочка и напугала нашего постояльца. Если б вулкан дымил, то всё, что ты здесь насочинял, было бы в Настоящем, а не в мифическом Прошлом и не в гордом Будущем.- Я посмотрел на «информера».- Мы не станем тебя забирать, гость. Мы пришли забрать с собой Пустоту! Иди и сообщи об этом своему великому народу!

Андрей пробормотал что-то невнятное, но, судя по интонации, это относилось ко мне, и было далеко не комплиментом.

Однако «информер» отреагировал, как и планировалось. Во все времена приятно, когда тебя считают богоизбранным. Он принял вид «очень важной персоны», вытер сопли связанными руками и проревел на всю Капсулу:

-Прав был мой дед: собери двести голов врага и получи от неизвестных самую большую лодку на Пылающей реке!!! Не бойтесь!!! Я сам провожу вас до «проклятого» леса!!!

-Кто-нибудь что-нибудь понял?- Фишер с иронией приподнял бровь.

-Видите ли, дон Хесус. Я думаю, что «Пылающая река» - это лава. Точнее, воспоминания о ней. Значит, все пирамиды, как и вулкан, для нашего клиента – вотчина героев, а Пустота, она же «Девственная Пирамида Плутона»,- место гиблое и весьма неуютное,- я посмотрел на «гостя», который побледнел при слове Пустота.- Пирамида ПОД землёй, а не НАД землёй! Именно поэтому нам придётся «подниматься вниз» по считалочке, приближаясь тем самым к «вершине». Долго б мы этот небоскрёб на поверхности искали. И как я раньше не догадался – это же загадка про толстого барона.

Откровенно говоря, мне, действительно, было чуточку стыдно. В школе увлекаешься всякими забавами, а по прошествии лет не можешь вспомнить даже самые любимые.

-Что ещё за толстый барон?- Диего подсел ко мне на диван.

-Потом расскажу.

-Да уж, Елисейший, соблаговолите рразъяснить,- поджал губы Ганс Адамович.- Трретьи сутки – это вам не шутки.

-Молодца, Белкин. Ты – академик!!! Вот если ты мне ещё нарисуешь, как выглядит квадратный мяч, я тебе памятник из таких мячей поставлю.

«Информер» не подкачал. Довёл нас до самой кромки «проклятого» леса, но дальше - ни ногой. Ему было откровенно неудобно выказывать свой страх, и, поэтому он, церемонно взмахнув своим «скальпорезом», возвестил:

-Забирайте Пустоту, неизвестные!!! А я пойду расскажу Своему…(ему не хватало только мантии с короной)… Своему народу о великом спасении от проклятия!!!

-Она здесь, я чувствую,- прошептал мне на ухо Стажёр.- Но мне почему-то страшно…

По совести говоря, мне было тоже не по себе.

Те, кто умудрился создать подземную пирамиду, постарались на славу. В утреннем зное носилась атмосфера давно забытого склепа. Настолько древнего, что только представить себе эту Древность - уже было жутко.

Не считая того, что мы стояли в двух шагах от Первого Ключа Тартара.

 

НОСТАЛЬГИЯ N3. УВЕРТЮРА.

 

«-А мне поиметь разнообразно, что ночью темно! Не умеешь видеть врага в темноте, вставь себе факел куда поглубже, чтоб глаза засияли! С «желторотиками» из второй десятки у тебя это здорово получается…

Царь Леонид пребывал в гневе уже добрых пять минут и слегка подостыл. Первые же словесные пируэты относительно начальника караула, его личной жизни и взаимоотношений всех его родственников были куда более идиоматичны. Отряд персов в нехарактерных для них чёрных одеяниях чуть было не пробил брешь на первом форпосте, и спартанцы потеряли ещё троих.

-Удвоить посты. Разгильдяям, виновным в недогляде, по десять «горячих». Большому куску жареного мяса. И чаше крепкого вина. С хлебом. Мне нужна команда злых, сытых и сильных профессионалов, а не банда фанатичных самоубийц. Остальным спать! Держа в руках щит и меч, а не филейные части соседа. Свободен!

Он легко поднял тяжёлую резную амфору и подлил себе и Пришельцу.

-Так на чём мы остановились, любезный Будущий? На… Ах, да!

Задумчиво почёсывая ещё неделю назад элегантную бородку, спартанский вождь прошёлся по походному шатру.

-Ты, Пришелец, видел когда-нибудь монету? Это недостойное изобретение алчных финикийских менял?- он презрительно вскинул подбородок.

Пришелец кивнул.

-Так вот. Трусость и Смелость – это две стороны одной монеты,- царь наставительно поднял палец.- Сколь раз эту монету не подкидывай, спрашивая совета у всех известных тебе богов, выбор всё равно за тобой. Когда ты появился в моём шатре неделю назад, я испугался. По-настоящему. Это я-то: командир самой смелой в Элладе армии!!! Но, когда ты заявил, что ты Пришелец из Будущего, я сразу поверил тебе. Поверил и успокоился. А поверил потому, что ни один из этих персидских псов не смог бы пройти так бесшумно мимо моих «обречённых». Когда, после пятой чаши, ты захотел предупредить меня о чём-то, я осмелился уложить тебя спать. Кстати, повернись-ка. Ну, да. Синяк, вроде бы сходит,- он прислушался и прорычал.- Да, что ж там такое, церберово семя!!!

Леонид широким шагом вышел из шатра. Послышалась пара звонких оплеух.

-Я, кадуцей вам промеж ног, тихо приказываю?! Или мне всему лагерю мифы почитать, чтоб Морфей побыстрее явился?! Спать! И отдыхать! Чтоб к восходу Гелиоса все струились радостью жизни!

Гул в ущелье начал потихоньку стихать.

-Мы все рано или поздно ляжем спать! Здесь! И навсегда! А скучные усталые попутчики Харону даром не нужны! Поэтому! Всем во сне увидеть по анекдоту! Это приказ! Утром проверю!

-Хэй!- грянуло ущелье и затихло так, что стало слышно, как шагов с пятидесяти от шатра возвращается Леонид, задумчиво насвистывая какую-то древнегреческую песенку.

-Ей-Зевсу, как дети!- улыбнулся царь, откидывая полог.- Пока сказку на ночь не пообещаешь, в постельку не улягутся.

Он, не спеша, но, жадно наслаждаясь, допил остатки вина прямо из амфоры, аккуратно отставил её в сторону и лёг навзничь, массируя хрустящую от усталости шею.

-Мы все здесь ляжем. Все. До единого,- почти прошептал предводитель «обречённых».- Я знаю это и без твоих подсказок, Будущий. Но именно в этом и заключается ребро монеты. Кромешная грань между Трусостью и Смелостью. Кто-то называет её Отчаянием, кто-то – Мужеством, но суть одна. Я знаю, что не смогу изменить ход событий – силы слишком не равны. Но я изменю Время. Оставив его запас тем, кто стоит за мной. Или идёт за мной. Сейчас это тоже… или… уже… не имеет значения».

 

ТРЕТИЙ ДЕНЬ СУПЕРКОРА.

Месоамерика. VII век н.э. Июнь. 01.52 пополудни.

 

-Последний аттракцион и гвоздь программы, господа!- Стажёр обвёл нас восторженно-придурковатым взором циркового шпрехшталмейстера.- Обнаружение тайного входа в непонятное помещение путём обнажения некоторых интимных частей тела! У меня только к мисс Хотеп один деликатный вопрос: вас полуголые мужчины во время съёмок не смущают?

Как третьего дня за ужином он развернулся спиной к «пирамиде» и повторил свою «йогову асану».

Эффект превзошёл все ожидания. Вращающийся многогранник завертелся с необычайной скоростью, а веснушки на спине Стажёра заиграли, как новогодняя гирлянда. Непостоянное мерцание посреди зияющего мглой провала превратилось в луч света, «пирамида» постепенно замедлила свой ход, остановилась и упёрлась лучом в спину Диего.

Каскадёр выплюнул травинку, лениво поднялся и, сочувственно кивая говой, обнял меня за плечи:

-Вот в этом, дружище, и заключается прямолинейная, но прагматичная армейская логика. Если наш «локальный навигатор» всю дорогу по этой, будь она неладна, кактусовой роще чувствовал Чудо спинным мозгом, то уж вход-то точно надо спинным мозгом искать. А не тем, что пониже… Ха! Раньше бы додумались, не торчали бы здесь полтора часа.

Теперь я понял, почему «информер» назвал «пирамиду» Пустотой, откуда нет дороги на Свет. В чёрном, уже не вращающемся, провале была всего одна единственная ступень, на которую можно было встать, чтобы не улететь к «вершине» вниз головой. Вероятность ступить на неё вслепую, без «Компаса», была вероятностью удачи пьяного вдребезги артиллериста, палящего по спичечному коробку со ста метров из раздолбанной мортиры.

Похоже, внизу нас ждёт весёлая коллекция любопытных покойников.

-Одевайся, Младший! Не думаю, что эта штуковина опять завертится до тех пор, пока мы не заберём Мяч,- Каскадёр подошёл к краю провала и присвистнул.- Во навинтили древние! Белкин. Слышь. Я не знаю, кто сооружал этот комплекс имени неполноценности, но с «башней» у него явно было что-то не совсем то, что одобряют психиатры. По крайней мере, как у тебя. Так что, Мяч будешь угадывать ты. Добро? О-о-о, как интересно!

Лю встал на ступеньку, и она выкатилась вперёд шага на три навстречу точно такой же, появившейся невесть откуда:

-Ганс Адамович, вам это ничего не напоминает?

-Качели-каррусели,- Дирижёр улыбнулся чему-то очень давнему, но искренне приятному.

-Белкин, ты сколько весишь?- Андрей банковал, как дилер в казино.

-Семьдесят… с копейками. Не считая экипировки.

-Восемьдесят два, коллега Лю,- Арколола, как всегда, решила перехватить инициативу, но Андрей был непреклонен – его глаза сверкали от азарта, как у кота на мартовских гуляньях.

-Ганс Адамович, вы, по-прежнему, шестьдесят два?

-Старреем, Андррюшенька. Уже под семьдесят.

-Ваше Глобально-Преподобие?

-Около семидесяти, уважаемый Лю. А что вы, собственно, имеете в виду?- Фишер выглядел обескураженным, однако вопрос задал с нажимом.

Андрей шагнул из «пирамиды» обратно на землю, и ступеньки вернулись в исходное положение. Он наморщил лоб, прищурился на Солнце и произнёс:

-Плюс я… На круг выходит: где-то триста шестьдесят. И пополам не пилится. Значит, требуются ещё три-четыре пуда живого веса,- Каскадёр крякнул, потёр ладони и в елейных тонах обратился к Стажёру.- Младшенький, можно тебя на секундочку.

-Я же сказал: не полезу,- набычился Диего.- Вы своё пожили, а мне ещё обед готовить.

-Синьор Парелли. Вам известно, что голова без ушей выглядит менее привлекательно, нежели голова с ушами?- всё так же елейно продолжал Лю.

-Мне кто-то утверждал, что приставлен охранять «бренное тело» до конца дела, а не лишать его ушей!

-Господин Таймкор!- теперь уже голос Андрея имел температуру дальнобойного рефрижератора.- Вы заинтересованы в удачном Суперкоре?

-Что за дурацкий вопрос?

-Это ваш Стажёр?- никогда ещё Каскадёр не разговаривал со мной подобным образом.

-Мой. Андрюх, к чему всё это? Не хочет, пусть не лезет. В конце концов, это - мой Стажёр и мой Суперкор.

-Тогда и мы туда не влезем, олух ты рукописный! Это же - качели-карусели! Понял?!! И если уж это «бренное тело», действительно, ВАШ Стажёр, то потрудитесь рассказать ему, как у ВАС оказался берилл, лежащий в левом кармане ВАШЕЙ куртки!

-Думаю, что к делу это не имеет прямого отношения!- мне хотелось дать отпор, но…

-Нет уж, вы расскажите, Синьор!- рявкнул Диего.- Уважьте малыша! Может, я чего не понимаю?! Или вам надоело общаться с «компасом ушастым»?!

-Просто не хотелось портить тебе настроение,- и я достал из рюкзака старый телепортик.

 

НОСТАЛЬГИЯ N 3. КОДА.

 

«-Мы все здесь ляжем. Все. До единого,- почти прошептал предводитель «обречённых».- Я знаю это и без твоих подсказок, Будущий. Но именно в этом и заключается ребро монеты. Кромешная грань между Трусостью и Смелостью. Кто-то называет её Отчаянием, кто-то – Мужеством, но суть одна. Я знаю, что не смогу изменить ход событий - силы слишком не равны. Но я изменю Время. Оставив его запас тем, кто стоит за мной. Или идёт за мной. Сейчас это тоже… или… уже… не имеет значения.

Пришелец из Будущего угрюмо вздохнул и сделал глоток ставшего почему-то горького вина. Он знал, что сегодня - последний день, когда он берёт интервью у зрелого неистового царя с весёлыми морщинами вокруг печальных глаз.

Персидский спецназ давно брёл по тайной козьей тропе, и до финала оставался только один восход.

-Однажды, когда я был едва помоложе тебя, встретился мне… Кстати, именно здесь, в Фермопилах… Надо же, какое совпадение. Я б и не вспомнил, если б не твой вопрос. Встретился мне тогда чужеземец,- Леонид повертел в пальцах перстень с массивным бериллом цвета океанского прибоя.

-Он был очень странным, этот чужеземец: плешивым, весёлым и неприлично толстым. Он спросил меня: кем бы я хотел быть в следующей жизни? Мне понравилась его шутка, и я ответил, что в следующей жизни не хочу быть предателем. А он рассмеялся. Загадочно так… И задал второй вопрос: предателем кого? Я не нашёлся, что ответить. Тогда он подарил мне этот перстень, сказав: не поймёшь – отдай тому, кто поймёт. И исчез…

Царь задумчиво поднял чашу Пришельца, усмехнулся чему-то своему и осушил полностью.

-Я так и не решил его задачу. Предать кого? Себя? Как можно предать того, о ком представления не имеешь? Предать врага? Но разве можно врага ПРЕДАТЬ? Предать друга? Но, если ты предал, то был ли другом?

Он ещё раз взглянул на перстень и… не просто поднялся - восстал.

-Я отдаю этот перстень тебе, Пришелец. Хвала богам, ты не показал мне Будущего, но зато я знаю, что оно есть. И, значит, я не предал ни себя, ни тех, кто со мной. А тот, кто ударит мне в спину? Что ж… Кем ОН будет, если, вообще, будет в следующей жизни того странного весёлого незнакомца.

Леонид крепко хлопнул Векшу по плечам и потянулся, как пловец перед прыжком с десятиметрового трамплина.

-Теперь ступай, Будущий. Утро видится мне тревожным, и я не хочу, чтобы твоя монета, как моя, упала ребром. Прощай…»

Я выключил мнемокамеру и взглянул на Стажёра. Закрыв глаза, тот потёр переносицу:

-Удар ниже пояса номер два. За это с вас история про толстого барона…

 

ТРЕТИЙ ДЕНЬ СУПЕРКОРА.

Месоамерика. VII век н.э. Июнь. 02.20 пополудни.

 

-Ну, вот видишь, Ди. А ты лезть не хотел. Ты же такого и в Диснейленде не увидишь.

-Старший, по-моему, я уже извинился.

-Тогда не филонь и раскачивай в такт по часовой стрелке. Да за тросом следи. Не хватало тебя ещё от «вершины» отскребать.

Мы «спускались вверх» уже добрых полчаса, а контрольные свечи, брошенные на дно, всё ещё казались светящимися семечками тмина. Спускались мы, впрочем, не без удовольствия.

«Девственная Пирамида Плутона» оказалась достаточно интересным техническим сооружением, чем-то напоминающим вертикальную угловатую мясорубку без ручки.

Андрей был совершенно прав: ни один, ни два человека не смогли бы раскачивать ступени с постоянством маятника. Не хватило бы массы для начального импульса и удерживания «па-де-труа». Зато теперь мы вальсировали вниз по условной спирали, как говорится, с ветерком. Диего, Хотеп и я - на ступени, указанной лучом. Спонсор, Дирижёр и Каскадёр - на встречной.

-Андрюх. Вопрос на засыпку: мы обратно как выбираться будем?

-В крайнем случае, по тросам. Но древние, наверняка, что-нибудь придумали и на крайний случай. А, может быть, и нет. Хренова диалектика… Ты, Белкин, давай, про квадратный мяч извилину включай, техническая сторона - не твоего идиотического формата. Ха!

Остановка была, мягко говоря, неожиданной.

После крика Лю механизм встал на полдороги и вдруг рванул к «вершине» безо всяких раскачиваний. Андрей сгрёб в охапку де Сен-Пьера и Хесуса, а великанша Арколола нас с Диего. Чем-то мне это напомнило спуск на лифте со стопятидесятого этажа небоскрёба без скидки на искусственное торможение.

Ступени резко замедлили ход, и рёв Андрея перекрыл шум надвигающегося невидимого чего-то.

-Мисс Хотеп!!! Вы сможете удержать своих ребят на весу?!!

-Без сомненья, коллега Лю,- спокойно ответила мисс Хотеп и перекинула нас с Диего на плечи, как два тюфяка.

-Держитесь за свой трос и отойдите как можно ближе к стене!!!

-Сделано,- Таймопер потрясала своей силой. И своим спокойствием. Даже чересчур. Но тогда мне это не показалось чем-то из ряда вон. Не до того было.

Андрей подхватил Дирижёра и Спонсора под руки, обвязался тросом и, оттолкнувшись от стены, перелетел к нам.

Дальнейшее мне снится иногда в не слишком приятных снах.

Ступень, на которой только что стояли наши друзья, исчезла вверх. Именно так: «исчезла вверх» – не под влиянием какого-то механизма, а под собственным весом.

А наша ступень вытянулась, упёрлась в наклонный паз на противоположной стороне «пирамиды» и завертелась вниз без нашей помощи. Арколола аккуратно освободила себя от нашего с Диего груза, и теперь все шестеро стояли вряд, держась за руки и тросы.

-Андрюх, что это было?- у меня было странное ощущение – будто мы спускаемся вниз головой.

-Фокусы пращуров,- фыркнул Каскадёр.- Подумать только: Феликс Клейн придумал свою дьявольскую бутылку с одной поверхностью только в девятнадцатом веке на основе склеенных лент Мёбиуса, а эти черти додумались до неё жуть подумать когда.

-Это было неприятно, коллега Лю,- улыбнулась Арколола.

-Мне стррашно прредставить, что ещё будет,- прокряхтел де Сен-Пьер.- А ведь дрревние были прравы, назвав эту бутыль пиррамидой. Какое-никакое, а дно у неё так-таки есть, и оно – ширре верршины.

-Толстый барон… Бутылка Клейна…- процедил Стажёр.- Вы мне про всё-ё расскажете. Сидел бы сейчас в Капсуле…- я незаметно щелкнул ему пальцем по уху.

-А всё-таки, мы сейчас спускаемся или поднимаемся?- невозмутимо пыхнул сигарой Фишер.

-Теоретически поднимаемся. Фактически – сами видите,- Лю указал на контрольные свечи и пружинисто спрыгнул на пол, действительно усеянный любопытными скелетами.- Ну-с, господин идиот. И где тут квадратный мяч?

Я огляделся. Посреди «вершины» стоял низкий круглый «алтарь», чем-то напоминающий неполный бокал пива. А стены… Стены были сделаны из «мячей», плотно подогнанных друг к другу. Квадратных среди них не было.

-Я предлагаю начать с теней,- первое, что пришло мне в голову.- Здесь кругом не светло, но вот эта штука (я постучал по «алтарю») может стать вполне достойным светильником.

-Триста,- вдруг произнесла Арколола Хотеп.

Все взгляды обратились к ней.

-Триста мячей в каждом ряду,- пояснила она и продолжила съёмку.

-А рядов здесь…- ядовито моргнул Диего и взглянул на Андрея.- Как мух...

-Отставить балаган,- Лю деловито осмотрел «алтарь» и вдруг ухмыльнулся.- Мячики-то начинаются с уровня вот этой штуковины. И если… А, Белкин?

Я почесал в затылке, напрягая память на предмет компьютерных «бродилок-мудрилок». Что «и если»? Каким образом выделить, то есть загнать в тень нужные артефакты мне и в голову не приходило. Понятно, что светом. Понятно, что с алтаря. Но как?

-Сфера,- так же коротко, как и в прошлый раз, буркнула Хотеп.

-Скажите, мисс Хотеп, а вам, часом, не доводилось здесь бывать раньше?- нахмурился я.- Вы даёте весьма ценные рекомендации с потолка, или это бесценный опыт?

-Я – оператор,- сухо напомнила Арколола.- Рассеянный свет даёт игру теней. Это знает даже школьник.

-Тогда я – пас,- открестился Таймкор Второго Ранга.- Торшер дома забыл.

Пришлось опять краснеть под пристальным взглядом Фишера.

В это время Диего о чём-то шептался с Лю. Наконец, Каскадёр заржал и сделал Стажёру дружескую «сливу».

-Гусар ты малолетний, но Белкин тобой гордиться должен.

Он подошёл ко мне и протянул пачку презервативов.

-Учись, отец, пока стажёры живы. Ха!

(где-то двадцать пять минут спустя)

Посреди «алтаря» стояла полусфера из надутого прозрачного латекса. Внутри неё, по периметру, Каскадёр расставил безопасные неоновые свечи. Хотеп цепким глазом определяла выпуклости и затенённости на стенах, а Ганс Адамович с доном Хесусом и Диего расставляли фосфоренцирующие метки на «подозреваемых» мячах. Я вёл счёт, автоматически проверяя на хотя бы условную «квадратность» каждого.

-Триста.

-Точно?

-Абсолютно,- я ещё раз проверил мнемосъёмку.

-Ну, мы, как мавры, своё дело сделали, теперь дело за малым,- Лю потянулся за термосом с кофе.- Надумал что-нибудь, или мы все триста соберём, до кучи? По идее, тут всё должно быть предельно просто.

-Квадрат – плоская фигура, Андрюх. Мяч – объёмный. Где ты тут простоту узрел? Хотя… Лорд Ричард писал по-английски.

-Естественно,- желчно отреагировал дон.- Он же англичанин.

-А перевод дословный? «Квадратный» - это точно квадратный?

-Я переводил лично. И, поверьте, слово «квадратный» не менял.

-Тогда всё ясно. Ты прав, Андрюх. Проще и быть не может. Если, конечно, понятие «просто» было всегда.

-И что ты намерен творить?

-Третий класс, вторую четверть. Возводить простоту в квадрат!- торжественно объявил я и пошёл вдоль мячей, нажимая по очереди выпуклые: условно первый, а затем - четвёртый, девятый, двадцать пятый, сорок девятый, сто двадцать первый, сто шестьдесят девятый…

Глава седьмая.

 

НАЧАЛО ПОЛУФИНАЛА.