Ситуация была настолько неоднозначной, что трудно было выбрать: либо плюнуть на всё, либо просто рукой махнуть. (из воспоминаний Лю)

 

ТРЕТИЙ ДЕНЬ СУПЕРКОРА.

Месоамерика. VII век н.э. Июнь. 03.45 пополуночи.

 

Костёр разгорался. Искры, красные и оранжевые, соскальзывали с пока ещё неуверенных языков пламени и, описав в воздухе замысловатые «кривые», таяли, оставляя перед глазами медленно гаснущий след, как пучок электронов на резко выключенном осциллографе.

Восточный ветерок был настолько лёгким, что не стелил дым, а закручивал его в миниатюрный ароматный торнадо, улетающий к звёздам.

Да, и дыма, по сути, практически не было. Каскадёр тщательно выбирал сухостой, ссылаясь на практику чуть ли не кроманьонских времён.

«Хочешь быть замеченным, сделай самый незаметный костёр» - вполне серьёзно заявил он.

А быть замеченными нам надо было очень и очень. Срочно требовалась «информация».

Её носителем мог стать кто угодно: одинокий охотник за провиантом или отряд охотников за головами, случайный гуляка под литром «агавовой» или фанатичная стража умирающего Города. Великого Города. Которому только лет через пятьсот удивлённые и восхищённые размахом Города ацтеки дадут новое красивое имя - Теотиуакан.

 

ВТОРОЙ ДЕНЬ СУПЕРКОРА.

Месоамерика. I век до н.э. Июнь. 04.20 пополудни.

 

-Геррр Фишерр! Мы уже целые сутки мотаемся по Врременному Лучу. Я, конечно, категоррически не прротив эксперриментов. Но возникает вполне логичный и ррезонный вопррос: вы имеете хотя бы лёгкое прредставление (я уж не спрашиваю «ГДЕ?»), но, хотя бы, в «КОГДА» находится «девственная пиррамида Плутона»? Я о ней тоже слышал. И тоже мечтаю лицезрреть. Но пока этот наш Суперркорр напоминает жалкую парродию на ваши фамильные подрростковые фантазии, подкрреплёные весьма условными ссылками на рреальность? Я имею в виду ваши считалочки и телепорртики мисс Хотеп. Даже у «безлимитных» поисков есть свой прредел. А прросидеть отпущенный месяц в более-менее запущенных джунглях, пампасах или пррерриях с пустынями прри полном отсутствии ррезультата у меня нет ни малейшего желания!

Фишер с кислой миной на лице мочалил третью подряд сигару, изредка бросая на меня предупредительные взгляды.

Я же вновь и вновь пытался уловить логику давным-давно почившего Стража, держа в руках два пожелтевших от времени листа: один – гербовой бумаги с аккуратным аристократическим почерком, и второй, формата «А4», с текстом, отпечатанным на новеньком «Ремингтоне».

Впрочем, послание, что на первом, что на втором листе было одинаковым. Начиналось оно так…

«Когда идиот по мёртвой дороге

Пойдёт оттуда, где жили боги…

 

ТАЙМАУТ N 4.

 

Дирижёр вспылил сразу же после третьего бесполезного броска по Лучу. Неугомонный, сварливый характер де Сен-Пьера требовал решения вопроса, а не иллюзию бурной деятельности. И потому, вышеуказанная тирада выдавалась им Фишеру в различных ипостасях вот уже раз пять.

Дело в том, что отправной точкой первого Сектора дон Хесус почему-то выбрал 300-й год нашей эры.

Надеясь увидеть будущий Теотиуакан в стадии становления.

Спонсор ошибся с точностью до «наоборот»: ставить тут было уже не то, чтобы нечего, а попросту уже некуда.

В радиусе десяти миль, на фоне роскошных красно-коричневых гор, простирался полноценно жилой и обжитой своего рода мегаполис.

С вызывающими рвотный рефлекс традициями и незатейливой, но по-своему высокоразвитой культурой.

Хорошо, что у Капсулы Времени погрешность доставки на место около двадцати километров. А то ведь мы могли бы зависнуть аккурат над пирамидой Пернатого Змея.

Хотя, было бы забавно. Лишний миф для «учёных» Будущего – дешёвый хлеб с правом на любую глупость.

«И когда пятьдесят четвёртому врагу вырвали сердце его, отрубили руки его и отсекли ноги его; и возложили нечестивую голову его у подножия подле остальных, явился над вершиной Мудрый и Грозный в образе радужного шара. И изрёк Великий и Недоступный: «Не бойтесь, но и не продолжайте пока! Ибо смоются грехи ваши волшебным дождём, если вы сейчас же смоетесь по домам!»

 

И сказал бы «историк» Будущего:

-Священное, я бы даже сказал, магическое число «девять» присутствует, так или иначе, во многих религиях мира. А если принять во внимание зеркальную похожесть «шестёрки» и «девятки» в будущем арабском начертании, то можно предположить, что…

И продолжил бы «политик» Будущего:

-…не предположить, а утверждать, что данная культура, заметьте - американская - является либо генератором современных знаний, либо носителем палеокультуры (пока ещё не придуманной нами), которая, в свою очередь…

И добавил бы «уфолог»:

-…палеокультуры, которая, безусловно, связана с межгалактическими контактами. Только так можно объяснить явление «радужного шара», который…

И подтвердил бы «эзотерик»:

-…который явился именно тогда, когда сакральное число шестой жертвы повторилось девять раз. Ибо число это…

И присоединился бы «астролог»:

-…ибо число это соответствует перевёрнутому символу знака Рака. А значит…

Дальше продолжать?:) Или воздержаться?:) «Математики» и «физики», «метеорологи» и «этнографы», даже «сантехники» Будущего смогли бы найти в обычной ошибке закономерность.

Но наша Капсула зависла в полдень 20-го июня 300-го года нашей эры в сорока метрах над уровнем Земли и в пяти километрах от Города.

В общем, чуда не произошло, хотя начало было изумительно чудовищным.

 

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ СУПЕРКОРА.

Кают-компания Капсулы Времени.

 

-Где-то я это уже видел,- пробормотал Лю.

-Да-а-а…- выдохнула Хотеп. – Ракурс тот же.

-Вам тоже так показалось? – полуспросил Суфлёр.

-Бывало и хуже…- полуответил де Сен-Пьер.

-Коллеги!!! Профессионалы мои дорогие!!! Сделайте же хоть что-нибудь!!! Так ведь…бью-вау…нельзя…бью-вау…

Мы с Кёко еле сдерживали бьющегося в истерике Стажёра, меняя ему уже четвёртый гигиенический пакет.

-Чтоб…ик…им…ик…всем…бью-вау…

-Вот что, Мастера!- лязгнул директорским фальцетом дон Хесус.- Предлагаю сутки отдыха без потери суточного гонорара. За МОЙ личный счёт. Уважаемый де Сен-Пьер?

-Прринято. Хотя…

-Уважаемый Суфлёр?

-Искренне благодарю, Глобально-Преподобный. Но местный диалект меня интересует более, чем, вызванное обстоятельствами, приятное предложение. Я, с общего позволения, прогуляюсь.

-Коллега Дон и коллега Кор не будут против, если я тоже прогуляюсь,- это была отчётливо «поданная» констатация факта.- Картина, которую мы сейчас наблюдаем, может стать весьма интересной для моего собственного репортажа.

-Уважаемый Лю?

-Я, пожалуй, Младшим займусь,- буркнул Каскадёр, разминая плечи.- Совсем расклеился. Ну! Что скрючился, бренное тело?

Он подошёл к Диего, которого выворачивало наизнанку.

-«Робинзона Крузо» в детстве читал? Читал. А чего тогда блевотину по каюте распыляешь? Может, у них год неурожайный. Так чем на пленного пищу тратить, они его лучше самого пищей сделают. Ха! Да, отпустите вы его!- и Лю огрел Стажёра по щеке так, что, будь тот «мультикроликом», то выдал бы глазами «джекпот».- Иди-ка ты «баиньки». А я тебе на сон грядущий сказку расскажу. Из раздела «Древнейшая гастрономия». Только попробуй!- Андрей вырвал из рук Диего пакет и швырнул в утилизатор.

Стажёр, всхлипывая, вытер салфеткой лицо и поднялся на «макаронные» ноги.

-И…и…извини, Старший. Д…да-а…давно с человечиной дел не имелJ Я – в душ, и спать,- он улыбнулся сразу всем виноватой улыбкой и двинулся к выходу кают-компании. Уже в дверях веснушчатый перст возделся к небу, и несчастный рыжий затылок изрёк.- А с…сказка с тебя!

Дверь с шипением закрылась, и в кают-компании через пару секунд раздались ржач, хохот, смешки, хихиканье и прочие разновидности громкого, но нервного веселья.

-Зря ты с ним так, Андрюх,- отсмеявшись, сказал я.- Он ведь только с виду взрослый, а по сути…ну-у-у…ребёнок, что ли.

-Сейчас он не ребёнок, а Стажёр,- отрезал Андрей.- Твой, между прочим. И, вообще, этого ребёнка послушать, так у него самого скоро ребёнков будет не пересчитать - от Одессы-мамы до Аддис-Абебы. Ха! Приблизительно…

-А мне лично очень интересно,- заметила Арколола.- Зачем коллега Кор сделал этого сопливого слюнтяя своим Стажёром?

-Не по-моему хотению,- неожиданно для себя я огрызнулся.

-По МОЕМУ хотению!- взбрыкнул Спонсор.- Я, чёрт возьми… простите меня, Все Вместе Взятые…

-А Все Вместе Взятые тут ни прри чём,- начал темнеть Дирижёр.- Ибррагим дал мне команду, и я включил вашего «нелицензионщика» в состав Суперкорра. А теперрь…

-А теперь, благородный де Сен-Пьер,- прожурчало контральто.- Теперь, вместо того, чтобы совершать нашу историческую миссию (или миссию в истории, как вам будет благоугодно), мы пребываем в состоянии гражданской войны в узком серпентарии специалистов.- Суфлёр улыбнулся так, что у меня по коже побежали мурашки.- И катализатором этой ситуации, вне всяких сомнений, является близкий родственник.

С одной стороны он был прав.

Динозавров «тайминга» заставили подписать Персоналии, закрыть глаза на откровенный подлог личности и поместили в непонятный, неконкретный и, вообще, неясно, что всем сулящий «зоосад». Разумеется, каждый начал тянуть одеяло на себя. При чём пока никоим образом не заботясь об удачном завершении проекта. Профессиональные Гордыня и Алчность постоянно нашёптывали с левого плеча, что только ты здесь – истина в последней инстанции, а остальные просто за пивом вышли.

К счастью, для моей совести: отказаться от Суперкора я не мог. Точнее, мог… ПравдаL…

Пришлось бы хоронить карьеру. А с ноля начинать лень.

Остальные же пошли в более, чем сомнительную, прогулку по Времени, преследуя каждый свой интерес: статусный, карьерный, финансовый – это уже не имело значения.

Но, с другой стороны.

В отличие от меня и всех остальных, Диего пошёл в Суперкор из принципа. Тщеславного или альтруистского – это тоже не имело значения. Уже. Поставив звуковую подпись под Персоналией «Пи», он признал свою ответственность перед Временем. И кто мы такие, чтобы рассуждать о мотивах подобных решений? Даже если их принимает ребёнок…

-Стажёр он иви ребёнок – не имеет значения,- Кёко Игораси резко поднялась из кресла и стала распечатывать походный ящичек с благовониями.- Меня, как Капитана Капсувы и, по совместитевьству, вашего общего врача вовнует душевное равновесие всех участников. Вне зависимости от пова и возраста. Иви Андрей-сан забыв историю с «детским крестовым походом»? Детство там, вроде бы, считавось достоинством.

Каскадёр хмыкнул, побледнел и залпом выпил стакан минералки.

-Что было, то было…- начал он, но Игораси уже перевела взгляд на Суфлёра.

-Суфвёр-сан, надеюсь, помнит наш уговор?

-Разумеется, помню, досточтимая Кёко,- неприятный баритон резко дёрнул уголком рта.- Но не вижу ни малейшего смысла обсуждать его повторно, Капитан!

Он нервно поклонился в пространство и вышел.

-А вы, господа,- невозмутимо продолжила Игораси, посмотрев на нас с Фишером. Взгляд у неё был такой, как будто она снимала мерку для братского саркофага.

Не спеша, она разожгла курильницы и вернулась в кресло.

-А вы, господа. Зайдите, пожавуйста, ко мне в рубку минут через пятнадцать. Двя мавенькой психовогической беседы. Не так ви, Ганс-сенсэй?

-Именно.

-Что же до вас, Арковова-сан,- Кёко слегка замялась.- Попрошу вас, всё же, быть бовее снисходивьной к мавьчику. Воробышек, согвашусь, задиристый и пока необстревянный. Зато не инфантивьный. Зачем же его при всех «сопвивым свюнтяем» называть?

-Мне бы хотелось указать коллеге Кё…

-А мне бы хотевось, чтоб вы меня досвушали!- на месте терракотовой статуэтки сидела, нет, восседала нефритовая богиня.- Кроме всего прочего, я тут нахожусь не в третьем вице. И мы с вами не детский утренник разыгрываем. Ровь Кота Баюна у Вукоморья – давеко не ваше ампвуа. Есви уж вам так нравятся сокращения, то зачем меня называть «коввега Кё»? Четыре свога, всё-таки. Зовите меня короче – ИНСПЕКТОР.

Ганс Адамыч как-то странно притормозил в дверях.

 

КЁКО ИГОРАСИ. ЧАСТНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА.

 

«…тем самым подчёркивая, что данная операция является крайне важной не только для Ойкумены Настоящего, но и для человеческого института в целом, вне Времени.

Теперь ты понимаешь, Кёко, почему проект «Компас» поручен именно тебе?

Клянусь своими лампасами, это будет посложнее и пострашнее, чем «Вторжение Обратной Луны» или «Бермудский Икосаэдр».

Там были продвинутые, нахрапистые, хорошо вооружённые маньяки от современной науки. Их поступки и мотивы были предсказуемы, как шахматный дебют.

А здесь… Здесь задействованы технологии, от которых даже у наших академиков лысины встают дыбом.

Поэтому ещё раз напоминаю, умоляю, заклинаю и приказываю: вычисли всех возможных кандидатов, но не более!!!

Потому что, искомой Жертвой Семи Кровей может оказаться любой из них. И если Будущему ликвидация персонажа вряд ли повредит, то Прошлому – наверняка.

Dixi.

P.S. Кстати, поздравляю с обновкой! После проекта «Манускрипт» ты всего на семь уровней ниже меня. А твой парадный «иконостас» стал очень двухзначным. С тебя сакэ!

P.S.S. И перестань давить на Дирижёра своей харизмой. Де Сен-Пьер – тёртый калач. Если он заподозрит в ассистенте (пусть даже и в Инспекторе Зачистки) «крота» из нашего ведомства,- грош цена всем нашим потугам и усилиям.

Я Ганса хорошо знаю. У него от калача до палача – один каламбур: кнут пряников не вяжет.

За сим прощаюсь. Удачи тебе и вдохновения!

Третий Адмирал Седьмого Флота.

Начальник Планетарной Службы Безопасности.

Лисипп Черкесский.

Целую. ДедушкаJ

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ СУПЕРКОРА.

Рубка Капитана Капсулы Времени. Четверть часа спустя.

 

-Ваше Глобавьно-Преподобие,- нефритовая богиня поиграла скулами.- Не сочтите за труд, но потрудитесь объяснить, что означают сии шедевры мировой рукописи.

Инспектор подчёркнуто медленно выложила на стол пять текстов различной степени ветхости.

Фишер остолбенел, опешил и онемел одновременно.

Тексты были очень разными: на папирусе и на пергаменте, на дорогой гербовой бумаге с водяными знаками и на простой мелованной; были даже – глиняная табличка и обломок какого-то камня…

Его Г.-П., не мигая, переводил изумлённо вытаращенные глаза с текста на текст.

Писано было кириллицей и латиницей, иероглифами и пиктографией, кажется, даже, то ли рунами, то ли клинописью.

В общем, наблюдался почти полный набор издревле стандартных носителей визуальной информации.

На каждом тексте переливалась радугой голограмма с переводом подстрочным и переводом адаптированным, с Большой Печатью Глобального Храма и личным факсимиле дона Хесуса-и-Шива-и-Аматэрасу Фишера.

-Но… Простите… Откуда это у вас?- преподобный потёр лицо ладонями как бы спросонья.- Так!- он неожиданно резко присел и щёлкнул замком саквояжа.- Момент!

Несколько секунд он сверял невидимое содержимое саквояжа с лежащими на столе предметами, и на его лице нарисовалась недобрая вдумчивая гримаса.

-Та-а-ак…- протянул он, не спеша выпрямляясь. – У меня всё на месте. Ну-с. И откуда это у вас, уважаемый Инспектор?

-А это я у вас хотева спросить, Фишер-сан,- Игораси улыбнулась, как гейша на старинной японской ксилографии: загадочно прищурившись в полупоклоне куда-то в бок.

 

МЯЧ СКОРОХОДА N 1.

1939 год н.э. Июль. Великобритания – Мексика.

Лорд Ричард сам толком не понимал, что его более напугало. Внезапное предчувствие неминуемой грядущей войны, обещающей затронуть все континенты и стать самой грозной и самой грязной войной в истории Человечества. Или хрупкая неприметная леди под вуалью, с которой он впервые столкнулся три недели назад в коридорах Парламента.

Тогда она лишь почтительно склонила голову перед одним из выдающихся «тори» и, не останавливаясь, продолжила свой вояж по лабиринту великой британской политики.

Но от этого поклона у лорда Ричарда моментально заболела голова, и появилось жжение в затылке.

Один из его двоюродных прадедов, сэр Джон, ветеран колониальных войн, рассказывал ему, что такие ощущения возникают тогда, когда тебе целятся в спину.

Несмотря на появление столь неожиданной особы в стенах, по сути, исконно джентльменского заведения (исключая, разумеется, Её Величество и некоторых приближённых), лорд Ричард придал значение не столько появлению, сколько самому факту встречи. И не ошибся.

В последующие дни он сталкивался с вуалевым фантомом ежедневно: на скачках и на светских раутах, в окне авто и во время футбольного матча…

А в позапрошлую среду он проиграл двести фунтов за партию в гольф только из-за того, что на пятой лунке ему померещилась тонкая, как копьё, и такая же опасная, фигурка ярдах в двадцати от флажка.

Когда же посреди воскресной проповеди он обнаружил таинственную опасность в стенах Вестминстерского собора, то немедля, через третьи руки, приобрёл билет на пароход.

И сейчас…

-Ай-ай-ай, отец Мигель! Разве можно пить тёплый мескаль без закуски на таком солнцепёке!- сухопарая тень в дорогом сомбреро и втридорога недешёвом костюме легла рядом с тенью скромного увесистого монаха.

-А ты давно перешёл с виски на бренди?- буркнул пожилой, но ещё не потерявший былой роскоши капюшон.- Я, конечно, не намекаю на деградацию, однако и не приветствую кардинальных перемен вкуса. Измена собственному вкусу - это, всегда, революция. Надоело…

-Здравствуй, Майкл.

-Здравствуй, Риккардо.

 

-Вот ведь какая коввизия, Фишер-сан. За пять минут до входа в Сектор, когда все, кроме Капитана, находятся в квазианабиозе, у меня на пувьте загорается и гудит вот эта вампочка. Знаете, что это? Это - зуммер экстренной связи с Таймпортом.- Кёко многозначительно постучала острым лакированным коготком по свежеопломбированному куполу аметистовых тонов.

-И сообщают мне из Таймпорта, что Капитана Капсувы ожидают у швюза. Я, естественно, вечу к швюзу. А за ним меня ожидает: кто бы вы думави?

У дона Хесуса на лбу выступила такая складка, что, казалось, лоб треснет пополам:

-Понятия не имею.

На лице Игораси было ясно написано: «Так я тебе и поверила», но продолжила она в подобающей ситуации манере.

-А за швюзом меня ожидает февьдегерь Пванетарной Свужбы Доставки. С тяжевё-вооружённой охраной, что категорически запрещено Уставом Таймпорта и Таможенными Правивами.

Лицо Фишера меняло цвета, как хамелеон, прыгающий по цветочной клумбе.

-И вручает мне тот февьдегерь вот эту дивную бандеровьку,- Кёко с несвойственной для дамы лёгкостью выволокла из-под стола тяжеленный бронированный кейс и водрузила его на стол рядом с текстами.

Такой кейс я видел только в полицейских хрониках: модели «АнтиФеникс», с двадцатичетырёхзначным кодом и системой самоуничтожения при несанкционированной попытке вскрытия.

Последнее, кстати, тоже запрещено Таможенными Правилами Таймпорта.

На крышке кейса стояла печать Прокуратуры Времени с комментарием: «Получатель - Старший Инспектор Отдела Зачистки Кёко бен-Атль Игораси. Отправитель…»

(у меня пересохло во рту)

«Отправитель – Круг Глобального Храма. Срок вскрытия по желанию Получателя. Персонифицированный код доступа прилагается».

На преподобного было больно смотреть. Он отчаянно морщился, шевелил губами, качал головой, то и дело сверяя содержимое саквояжа с тем, что лежало на капитанском столе. Наконец, он поджал подбородок и, рухнув в кресло, достал дрожащей рукой сигару.

Прикуривал он целую вечность, но потом, всё-таки, спохватился.

-Простите, Капитан! Можно?

Игораси снисходительно развела руками:

-Да уж как не простить Президента. Тем бовее Гвобавьного. Ваши сигары всяко вучше, чем экзерсисы Суфвёра-сан.

-Я, между пррочим, печать Пррокурратурры на этот чемодан и ставить бы не стал,- вклинился в беседу Дирижёр.- Откуда, позвольте узнать, у вас санкция на спецбагаж, геррр Фишерр? Ибррагим меня ни о чём подобном не прредупрреждал.

Его Г.-П. вопросительно посмотрел на меня. И было в этом немом вопросе столько непечатного текста, что я решил взять на себя ответственность.

-Расскажите им всё, как есть, дон Хесус. В конце концов, мы все подписались под Параграфом. И риск одинаков для всех. Чует моё сердце, что этот кейс – не последняя загадка в нашей одиссее. И скорее всего, не самая главная. И, уж точно, не самая опасная…

Дон Хесус кивнул в ответ, а потом с внезапным озорством подмигнул Игораси.

-Начнём с того, что я действительно не знаю, как к вам попал этот кейс. И уж, тем более, не представляю, как на нём оказалась печать Прокуратуры. ПОКА не знаю. И ПОКА не представляю,- он с видимым сожалением утопил едва начатую сигару в утилизаторе.

-Могу сказать одно: в вашей, неведомо кем подаренной коллекции, кое-чего не хватает.

-То есть, как это не хватает?

Дирижёр и Инспектор задали этот вопрос чуть ли не дуэтом.

-А вот так…- Спонсор вынул из внутреннего кармана походной куртки нечто, напоминающее разноцветное макраме, и положил его между листами бумаги и глиняной табличкой.

-Вот теперь - полный набор,- улыбнулся он.- Кроме банков существуют и другие места хранения.

МЯЧ СКОРОХОДА N 2.

1939 год н.э. Июль. Мексика.

-Здравствуй, Майкл.

-Здравствуй, Риккардо.

Они обнялись: британский лорд, старательно играющий под старомодного зажиточного кабальеро, и священник из небольшой церквушки близ Мехико.

Любой сторонний наблюдатель смог бы заметить едва уловимое, но всё-таки сходство этих «полярных» людей. Даже разница в возрасте и весе не помешала бы сравнить и уравнять точёные профили, жёсткие взгляды, породистые осанки…

Да и захолустная харчевня, точка рандеву, навела бы на мысль, что встреча отнюдь не случайна и явно не для исповеди.

-Это - старый добрый пульке, Риккардо. Откуда деньги на мескаль у бедного слуги Всевышнего?- плетёный стул испуганно скрипнул под тяжестью шести футов и двухсот фунтов.

-Я давно хотел тебя спросить, Майкл: с чего это ты вдруг взял и пошёл в монахи? У тебя ведь были куда более интересные перспективы. Скажем… Даже не помню.

Лорд Ричард уселся напротив и надвинул сомбреро на лоб, чтобы Солнце не слепило глаза.

-Во-первых, я не просто взял и пошёл. Я решил искренне уверовать.

-Уверовал?

-Отчасти,- отец Мигель сделал большой глоток пульке.- Во-вторых, я не видел и не слышал тебя пятнадцать лет. За это непродолжительное время я успел отвыкнуть от изысканного цинизма Старого Света и привыкать вновь не собираюсь.

-А в-третьих?- «кабальеро» снял с пояса кожаную флягу.

-А в-третьих: бренди в этих краях пьют только несмышлёные заезжие гринго, твой «парадный» костюм здесь вышел из моды лет десять назад, и сомбреро на лоб никто не сдвигает – это тебе не кепи,- монах показал дальнему родственнику насмешливую «козу».- И, в-четвёртых: быть священником в наши дни – лучший способ прожить дольше остальных. Спокойнее.

-Если нацисты или коммунисты сюда окончательно доберутся, ты станешь первым в очереди на эшафот.

-В Мехико уже живёт один полунацист-полукоммунист. Как его бишь? Троцкий, кажется. Так мне его присутствие сандалии не давит.

Такова была семейная черта Стражей Первого Окна: сначала пикировка – потом за дело.

-А если вдруг начнёт давить?

-На всё воля Божья!

-С каких это пор ты стал фаталистом?- приподнял бровь лорд Ричард.

-С тех пор, как получил от тебя письмо.

-А вот это, пожалуйста,– тринадцативизовый Протокол из Палаты Лицензирования Времён, дающий абсолютное право на изъятие из Прошлого шести предметов, в которых крайне заинтересовано всё научное сообщество Будущего,- Фишер продемонстрировал всем присутствующим внушительного вида папку с документацией.

-Вы хотите сказать, что этот Суперкор – научная экспедиция с эвементами пиратства?- Кёко задумчиво смотрела на связку разноцветных узелков, положенных перед ней преподобным за минуту до этого.

Фишер сунул папку в руки Гансу Адамовичу.

-Если вам угодно называть это именно так, то, в некоторой степени: да,- он уже окончательно успокоился и достал из кармана фляжку с коньяком.- Хотя я думаю, что от такого объёмистого репортажа с приключениями получат удовлетворение все участники, включая вас, сеньора Капитан. Кстати, было бы проще, если б вы задавали мне наводящие вопросы. Я не имею представления о границах вашей заинтересованности.

Он сделал вкусный глоток, завинтил фляжку и откинулся на спинку кресла, заложив ногу на ногу. Попав в безвыходное положение, преподобный благополучно развернул его в обратную сторону и теперь чувствовал себя его хозяином. Протокол, действительно, был непререкаемой козырной картой, и Фишер откровенно давал понять, что Дирижёру и Инспектору теперь придётся основательно напрячь мозги для корректно заданных вопросов.

Первым заговорил де Сен-Пьер.

-Санкция Палаты на арртефакты ко многому обязывает, геррр Фишерр. Но в Прротоколе ничего не говоррится о внешних данных прредметов и их местонахождении.

-Внешние данные нам станут известны, когда мы их найдём,- парировал дон Хесус.- А местонахождение нам укажут подсказки, лежащие перед нашим уважаемым Капитаном.

Если б я на своей шкуре не испытал ироничную серьёзность Его Г.-П. за приснопамятным ужином, то подумал бы, что он глумится над Кёко и Гансом Адамовичем, мстя за своё временное унижение. Но, достаточно хорошо изучив его манеру говорить, я понял, что он был серьёзен до предела.

Теперь подала голос Игораси:

-Надеюсь, это не шутка,- она двумя пальцами подняла лист гербовой бумаги и ткнула текстом в сторону Фишера.- И вы всерьёз предвагаете искать непонятно что по этим считавочкам-погонявочкам?

-Ну, для кого «считалочки-погонялочки», а для меня это очевидный путеводитель. Половину которого я, к слову, уже разгадал,- преподобный был невозмутим, как диплодок на болоте.- И ещё: я уже говорил уважаемому Елисею, что не стал бы вкладывать бешеные деньги в заведомо безнадёжный проект.

-Половину говоррите?- Дирижёр вернул ему папку и близоруко прищурился на текст подсказки, которую Кёко по-прежнему держала в вытянутой руке.- А кто, паррдон, будет рразгадывать вторрую половину этого идиотизма?

-Да, Фишер-сан, я тоже не вижу здесь прямой вогики!

Дон Хесус хитро огладил чёрную с проседью бородку.

Его Г-П в упор посмотрел на меня.

И произнёс, чеканя каждое слово:

-Как и написано в тексте – ИДИОТ.

МЯЧ СКОРОХОДА N 3.

1939 год н.э. Июль. Мексика.

-С каких это пор ты стал фаталистом?- приподнял бровь лорд Ричард.

-С тех пор, как получил от тебя письмо.

Улыбки смылись, как акварель губкой.

Тремя жестами заказав ещё две порции пульке, «кабальеро» сдвинул сомбреро на затылок и поставил свой стул рядом со стулом монаха.

-Я жду твоего совета, брат,- голос лорда был глух и печален.

Отец Мигель рассеянно потёр тонзуру под капюшоном.

-Видишь ли, Риккардо. Мне изначально не нравилась твоя идея перепрятать Мяч Скорохода в более безопасное место. Что ты считаешь более безопасным? Солнце? Океан? Пазуху Христа, прости меня, Господи? Мяч хранится в Пирамиде уже многие тысячи лет. Но только восемь семей на свете знают его истинное предназначение, осознавая ценность. И пока никто не пытался удачно покуситься. А то, что тебе привиделась эта дамочка под вуалью, ещё ничего не значит. Не зная подсказок, Мяч не достанет даже Последний Охотник,- монах внушительно покачал волосатым пальцем.

-Ты забыл про «летаргический удар»?- лорд Ричард отрезал перочинным ножом кончик тёмно-коричневой «колорады».- Или забыл заповедь наших предков – «ВО СНЕ РАССКАЖЕШЬ ВСЁ»?

Молчание длилось долго. Принесли ещё две порции пульке, а с «колорады» успел трижды упасть пепел.

Отец Мигель со вздохом положил чётки на стол и тяжело взглянул на Ричарда.

-Полагаю, что я разобрался в твоей логике. И, признав её, прости за тавтологию, логичной, предполагаю следующее. Дамочка твоя, безусловно, странная, потому что внезапная и на редкость мозолистая. Если она не твоя безнадёжная воздыхательница, что вряд ли, не журналистка и не на тайной службе Её Величества, то картина вырисовывается весьма неприятная. Допустим наихудшее: она не просто Охотник, она - Последний Охотник. И, добравшись до тебя, она рано или поздно выйдет и на меня. А это означает только одно: нам пора исчезать. Вместе с нашими знаниями. Как это сделали в своё время Стражи Пятого Окна. Мне, разумеется, не наплевать на наши жизни, но ставить на рулетку Ключ было бы сущим преступлением.

-«Исчезнуть со знаниями»,- лорд Ричард раздавил «колораду» в глиняной пепельнице.- Забавная формула суицида.

-Не суицида, брат мой, не суицида,- священник усмехнулся и извлёк из недр своего необъятного одеяния «паркер» с золотым пером.- Наши предки были воинами и прекрасно знали, как спрятать нужный череп в море черепов.

Отец Мигель сделал глубокий глоток и похлопал лорда по плечу:

-Я ведь не сказал, Риккардо, что собираюсь умирать. Да ещё и всю семью за собой тащить. Мы якобы умрём. Растворимся в будущей войне. Очень публично. Твой самолёт, скажем, будет «случайно» сбит где-нибудь над Ла-Маншем. Меня вместе с церковью заживо сожжёт банда воинствующих атеистов, и об этом растрезвонит вся «жёлтая» пресса. Ну, а для Тимофея, Али, Стефана и остальных мы тоже что-нибудь придумаем.

-Быстро же ты привык к цинизму Старого Света,- Ричард ответно похлопал монаха.

-Время обязывает. Надеюсь, гербовая бумага у тебя, как всегда, с собой?

Лорд кивнул и, покопавшись в непривычном для него костюме, положил на стол вчетверо сложенный лист.

-Пиши своей рукой,- «паркер» лёг рядом с листом.- А то ведь они - зануды. Могут и не поверить.

-Кто не поверит?

-Династия Компаса.

На обычно невозмутимом лице британского пэра возникло совсем не джентльменское недоумение.

-Право… Отец Мигель… Мне даже нечего сказать…

-А ты и не говори ничего. Просто бери перо и пиши,- Главный Страж Первого Окна упёрся подбородком в могучий кулак.- Когда идиот по мёртвой дороге пойдёт оттуда, где жили боги,..

-…то, вниз поднимаясь, назад и вперёд, квадратный мяч у теней заберёт,- продекламировал дон Хесус и с поклоном вынул гербовый лист из рук Игораси.- Как видите, ничего сложного.

Он повернулся ко мне.

-Простите, уважаемый Елисей, за то, что ранее не посвятил вас в детали нашего мероприятия. Я хотел изложить подробности вашей ролиещё за нашим с вами ужином. Но у вас был слишком тяжёлый день, и вы были так утомлены после десерта, что я счёл невежливым лишать вас заслуженного отдыха в поздний час.

Я закусил губу. Было от чего закусывать. Преподобный благородно не упомянул, до какой степени я был утомлён и не указал причину утомления.

Дело в том, что финал ужина запомнился мне довольно смутно.

Но кое-что в памяти всё же застряло. А именно: плывущая по коридору корабельной походкой парадная полуряса, «корявки» Диего на своих плечах и его бубнящий, но успокаивающий голос.

«Никуда я не пойду, Синьор. Если вы думаете, что вы сейчас – фильм ужасов, должен вас огорчить: в старом московском «Эрмитаже» я ещё и не такие сюжеты наблюдал.