Психологическая природа фарисейства

Если увиливание, дабы "не поставить себя под вопрос", становится способом жизни, то такое личностное устроение именуется фарисейством и зиждется на тайной гордости, ибо имеет, как правило, благопристойный и нормальный личностный фасад.

Фарисейство - это тонкий и древний вид демонического и человеческого союза, когда личность, имея богоборческую мотивацию, остается внешне скомпенсированной и самодостаточной, хотя по истине это скомпенсированность мнимая. Постоянно демонстрировать фасад нормальности и скомпенсированности - духовно безблагодатное дело; есть очень тяжелая и безрадостная работа личности. Это, по точному слову поэта В. В. Маяковского, "работа адова". И это воистину так.

Достаточно вспомнить классическую в этом смысле фигуру Юлиана Отступника, который всю свою жизнь употребил на борьбу с Богом и Церковью. И смертельно раненый в бою, падая, воскликнул: " Ты победил меня, Галилеянин ". Это образ в каком-то смысле простой души, которая не скрывает от самой себя, что борется с Богом и, тем не менее, признает его победу над собой.

Сегодняшнее богоборчество отказалось от прямых гонений на Церковь и обрело вполне цивильный облик. Оно сегодня как бы объективное, и как бы с желанием помочь сегодня "красной" и "кагебэшной Церкви".

Надежда Мандельштам писала, что она много раз лгала в своей жизни, потому что было страшно. Какое простое и честное признание! И какого человека! Сколько сегодня тех, кто десятилетиями лгал! Не проще ли сказать вслед за вдовой поэта: все мы лгали, угодничали и лицемерили и продолжаем лгать и по сей день. Правда, может быть, меньше. А путь и великую скорбь Церкви этих десятилетий может понять только человек верующий.

ЛИЧНОЕ ОБРАЩЕНИЕ К БОГУ И ТАЙНА ПРЯМОЙ РЕЧИ

Многое имел я писать; но не хочу писать к тебе чернилами и тростью, я надеюсь скоро увидеть тебя и поговорить устами к устам, - обращается к своему адресату Иоанн Богослов (3. Ин. 1, 13-14). Вот это "устами к устам" и есть начало и конец откровения. Именно его ищем мы все. Именно без него мы задыхаемся и говорим: "Душно! Везде вранье".

В учебнике русского языка сказано: "С точки зрения механической, прямая речь, как правило, представляет собой дословную передачу чужого высказывания, тогда как в косвенной речи... подлинные слова и выражения говорящего лица претерпевают те или иные изменения"⁴.

Думается, что понятия "прямая и косвенная речь" имеют свой глубочайший духовный смысл - речь не косвенная, не через третье лицо, а прямая и искренняя. Мы ставим двоеточие и открываем кавычки и даем возможность личности сказать свое слово о Боге, мире, о себе.

Самое важное начинается гораздо раньше, когда истерзанный страданием человек обращается прямо к Богу и вместе с поэтом говорит:

Образ твой, мучительный и зыбкий,

Я не мог в тумане осязать.

Господи! - сказал я по ошибке,

Сам того не думая сказать.

Божье имя, как большая птица,

Вылетело из моей груди!

Впереди густой туман клубится,

И пустая клетка позади.

"Пустая клетка" - это клетка нашего двуличья, нашего мнимого стеснения пред Богом. Человек вырвался и, как многие праведники и святые, сказал: Господи! Вот я!

ТРИ РАЗГОВОРА В ПАСХАЛЬНУЮ НОЧЬ

Христос каждую Пасхальную ночь приходит в наш город, в наше село, в наш дом. Приходит Такой же, как в ту памятную ночь: кроткий, радостный, победивший. И нет среди нас ни одного человека, который равнодушно встретил бы эту весть:

Христос воскресе!

И каждый из нас в тайне своего сердца беседует с живым Богом.

Первый разговор

"И что Ты молча и проникновенно глядишь на меня кроткими глазами Своими? Рассердись, я не хочу любви Твоей, потому что сам не люблю Тебя".

Ф. М. Достоевский ("Братья Карамазовы". Великий Инквизитор)

Ты опять пришел мучить меня! Ты помнишь, как лихо мы разрушали Твои церкви и убивали Твоих слуг. Мы искренне надеялись, что люди забудут Тебя. Мы обещали людям не Твое какое-то там "загробное счастье", а счастье здесь, на этой грешной земле. И Ты думаешь, нам было легко! Ты Сам знаешь, что мы пережили! И мы первыми полетели в космос, и на Небе, о котором все твердят Твои попы, мы не нашли Тебя. Понимаешь! Не нашли! И ведь мы многого добились в борьбе с Тобой! Мы хотели даже реки поворотить вспять. И кто смеет называть наши высоты зияющими!!! Мы приучили всех даже имя Твое писать с маленькой буквы. А из Твоих церквей мы уже готовы были сделать музеи и объявить их "народным достоянием". Ведь вся наша передовая наука" доказала, что Тебя нет. В последнее время мы стали ласковей обращаться с Тобой и "Твоими". Ты ведь не откажешь нам в этом?! Ну, скажи - почему Ты не хочешь быть просто, как сейчас говорят, "исторической личностью". Или хочешь - будь пришельцем из космоса, йогом, или Великим Магистром - экстрасенсом. Или вот лучше всего: будь учителем добрых и хороших "правил жизни". И мы тогда будем Тебя уважать и ценить. Мы будем вспоминать о Тебе как о жившем давным-давно, мудром и хорошем человеке. И я обещаю - мы без Твоих молитв будем обычными, средними, даже порядочными.

Или вот, еще красивей. Ты будешь у нас героем великого, даже гениального мифа. И тогда про Твоих людей мы даже как бы с уважением будем говорить, что они ходят к Тебе просто успокаивать свои нервы, утешаться Твоей прекрасной легендой.

И вот еще. Я заметил, что меня нисколько не раздражают иностранные попы. Но свои эти "батюшки"! Ух! Молчи. Не говори! Я сам знаю - почему. Теперь я понимаю, почему их стреляли. Это такая сладость! Не передать.

Разговор второй

"Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, все можно верующему.
И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи, помоги моему неверию".
(Мк. 2, 22-24)

Ты пришел, Господи! Но я не знаю, кто Ты. Я не умею принять Тебя в свой дом. Мир опять пошел за Тобой. Но я не могу так скоро. Я хочу все понять! Но для этого мне придется опуститься на самое дно своей души, на дно своей тьмы. И тогда из глубины я воззову к Тебе. И я верю, Ты не замедлишь и придешь!... я предчувствую Тебя. Я уже начал угадывать Тебя во Вселенной, в людях. Я вижу Твою Божественную печать везде: в звездах, в строении человека, в муравейнике, в цветке. Везде Ты!

Но сейчас все равно рано. Это будет ложь, если я сегодня в Тебе. Прости! Мой сын свободнее меня. Он просто взял и пошел встречать Тебя Воскресшего в Твой храм. Но знай - я обязательно приду. И я не буду спать в эту ночь. Я буду думать о Тебе и о своей жизни, ибо в эту ночь никто никогда не спал здесь, на этой милой, несчастной, родной земле. Эта земля 1000 лет уже Твоя...

Разговор третий

"... вы теперь имеете печаль: но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше,
и радости вашей никто не отнимет у вас".
(Ин. 16, 22)

Господи! Я стою сегодня совсем рядом с Тобой. Ты опять победил смерть! Ты и сегодня победил грех! Ты Воскрес! Ты жив! Ты побеждаешь всегда! Ты побеждаешь смирением и любовью. Ты побеждаешь Крестом! Ты любишь всех нас и меня грешника. И сегодня среди торжества и ликования я хочу найти минутку и в тихой беседе сказать Тебе, что именно с Тобой я становлюсь свободным. Когда Ты уходишь из сердца - я омертвелый, кукольный, не настоящий.

Святые говорят, что у свободы два крыла: любовь и вера.

А помнишь, как Ты, воскресший, спрашиваешь у предавшего Тебя еще раньше, в ту страшную ночь, апостола Петра - любит ли он Тебя. А он сразу, не думая – «люблю, Господи!» Но Ты спросил об этом же и второй и третий раз: Симон Ионин! Любишь ты Меня? (Ин. 21, 17). И этот мучительный, ужасный вопрос все глубже и глубже проникает в душу, освещает все ее темные углы и вспоминаешь все: грехи, падения, постыдные поступки. И льешь покаянные слезы. И уже после мучительного, долгого молчания Ты со страхом и надеждой говоришь: "Люблю, Господи, но прости и меня, грешника!" И оживает душа и на деле узнает - что значит воскреснуть из мертвых, ожить.

Теперь я понимаю - почему Ты называл Себя Сыном человеческим, будучи еще и Сыном Божиим. Это образ и для меня - чем ближе я к Тебе, тем ближе я к той земле, которая освящена Тобой. И постепенно чувствуешь, что преподобные Сергий и Серафим, оптинские старцы, Михаил Илларионович, Александр Сергеевич, Анна Андреевна - все-все - это не история только, это все рядом, близко. Это мое. Благодарю Тебя, что я почувствовал себя своим на нашей русской земле. Но диво! Другие земли тоже становятся понятными, хотя они и не родные.

И смотри, Господи! К нам медленно, почти незаметно, приходит запоздалая весна, снисходит благодать в больную душу, проливается свет тихой радости на исстрадавшееся сердце русского народа. Аминь.

ПРИМЕЧАНИЯ:
¹ Мандельштам Н. Вторая книга. М., 1990.
² Непомнящий В. Поэзия и судьба. М., 1983.
³ Мамардашвили М. //Театр. 1991. №3.
⁴ Розенталь Д. Э. Русский язык. М., 1988.

Далее Вернуться в Cодержание