Мои «голодные» открытия (дневник 2004 Г. )

Светлана

Голодание на воде — 10 суток. Что нового в этом голодании?

Все дни пила утром слабозаваренный чай, в нем лимон, а на кончике ложки — мед.

Поль Брэгг советовал этот напиток в первый день голодания («На стакан воды — треть чайной ложечки натурального меда или одну чайную ложку лимонного сока; эти добавки действуют как растворители токсичных веществ и слизи»).

А Геннадий Малахов употребляет антистрессовый препарат Аракеляна (был такой знаменитый голодарь; не знаю, сколько прожил).

Рецепт сложный, но приведу его: на один килограмм веса человека берется 0,01 грамма пищевой лимонной кислоты, или 0,1 миллилитра лимонного сока; 0,01 миллилитра настоя мяты; два грамма меда и два миллилитра воды. Это норма на шесть дней, «особая пищевая добавка, благотворно влияющая на организм, особенно во время голодания»:

Аракелян советует добавлять еще и соду в этот напиток (из расчета один грамм на три литра).

Мне помнится, что и Юрий Андреев этот «антистрессовый напиток» приветствует.

Я же рассуждаю проще. Организм во время всего голодания питается, да еще и мясом. Это то, что производит в процессе жизнедеятельности сам организм, его отходы (да и глисты, думаю, дохнут стаями). То есть очень небольшое количество пищевого продукта как бы не считается, все равно организм переходит на внутреннее, эндогенное питание в положенный срок. У нас — на пятый-шестой день, у более очищенных людей — раньше.

Поэтому несколько глотков чайку с медом и несколько «лизков» меда не повредят. А веселее намного! Утром встанешь, взбодришься — и веселее.

Судя по интенсивному очищению, эти утренние чаи не помешали.

* * *

Гнусный зуб стал побаливать, и я решила еще поголодать. Десять дней голодать неохота. Я вспомнила про сухое голодание и решила сделать каскад: три дня — голод без воды, три дня еда, потом опять голод.

С: Не знаю даже, в чем тут закавыка, но если б мне надо было еще четыре дня голодать, мне было бы очень тоскливо сейчас. А если три дня голода, а потом три дня еды, а потом опять голода три дня, то мне очень даже весело. Чем это объяснить?

Л.: Я тебе скажу. Голова! Все в голове. Настроение... Вот сидят геологи, настроенные на то, что завтра прилетит за ними вертолет; вертолет не прилетает. Я много раз наблюдал: люди начинают тосковать. Это настрой.

С: Но даже без настроя мне такие циклы гораздо легче выносить. Наверно, человек просто устает от однообразия, ему нужны новые эмоции, перерыв.

Л.: Да, это интересная мысль. Поесть, сходить куда-то, приготовиться морально к новым испытаниям. То же самое — работать с перерывом восемь или без перерыва шесть часов. Казалось бы, какая разница? Но все люди делают перерывы. Двадцать минут на перекур — святое!

С: У меня в холодильнике черника, персики... Если мне нельзя их еще пять дней есть — это тоскливо. А тут я знаю, что за три дня наемся от души.

У меня такое чувство, что просто так жить и все время есть — это как-то уже... преступно. Просто есть, не чистить ничего, не голодать — как-то слишком шикарно. В сознание вошла мысль, что мы... не то что страдать должны, но должны очень ограничивать себя. Даже при тех ограничениях, обычных, преступно много у нас еды было.

Л.: Не думала, наверно, в юности, что в монастырь уйдешь?

С: Да, мы тут и сидим, в монастыре! Свой монастырь со своим уставом.

* * *

Первые сутки сухого голодания.

Чувствую себя хорошо. Никакой головной боли, что просто странно; должен же выходить кофеин! Кофе-то я пила мало в последнее время, а вот чай слабозаваренный, черный, с лимоном, мне очень мил. А там тоже кофеин ведь... Значит, делаю вывод, в первый день голова раньше болела не только от кофеина, а от огромного количества «зашевелившихся» шлаков.

Мысль моя подтверждается еще вот чем. Считается, что на закате спать нельзя — обязательно голова заболит. И сколько я ни ложилась спать с 16 до 18 часов — результат один: если перед сном поела нездоровой пищи — тяжелой, масляной, не дай бог, поджаренной — да, головная боль была обеспечена. Если же питалась своей обычной пищей — половина сырых продуктов, половина вареных — то никакой головной боли не было и нет.

Мне уже понятно, что многие головные боли — от отравлений. Раньше я приезжала из города и знала, что весь вечер проведу с разламывающейся головой. Простое вегетарианство не помогало. Помогли сыроедение и голодания.

Теперь, если изредка болит голова, то болит она дома и почти всегда после антипаразитарных препаратов — например, после тыквенного сока. Поэтому пью не стакан, а полстакана. А остальные полстакана — морковного, например.

* * *

Двое суток прошло сухого голодания, вес сорок девять с половиной, то есть почти по килограмму в сутки скидывается.

Я с удовольствием вошла в сад, посмотрела, что малина растет, клубника, дважды плодоносящая, — две ягоды красные и зеленые, и горох. И подумала: что ж, за последующие три дня я всего этого наемся с удовольствием! Потом опять «голодну» три дня.

Все это мне нравится! Видимо, моя голова так устроена, что мне надо перерывы делать.

* * *

Третий день сухого голодания. Мне хочется пить, но не так жуткая жажда меня мучает, как все-таки голод. С удовольствием съела бы какой-нибудь фрукт сочный, то есть вода нужна, но не как таковая, чтобы припасть и пить-пить-пить.

Я вдруг заметила, что опустила руку в прохладную воду, и она мне показалась особенно приятной: тело хочет воды.

Люди обалдевают, когда слышат про три дня без еды и воды, но это вполне возможно. Все утверждают, что шлаки выводятся с водой, а вот... Наверно, у меня запасы воды в организме, и эта плохая вода выходит.

* * *

Спасибо, что все эти вкусности есть на свете! Когда закончу голодание, когда начну питаться, буду каждый кусочек держать во рту, потому что глотать-то даже не захочется, так мне кажется сейчас. Пищу я воспринимаю как кусочек во рту. Про нее мне так же нравится думать, как, наверное, солдатам в армии про женщин.

Опять рецидив рака (вроде бы) у нашей Пантелеевны — она ходит по больницам. Лечиться-то намерена золотым усом, но анализы сдавать приходится. И говорит мне по телефону: «Я ведь два дня проголодала, потому что надо было для анализа. Вот, оказывается, могу, если прижмет. Да, и нет ли у тебя резиновой шапочки, я начала обливаться?»

А сама веселая! Чувствует себя хорошо. Надеюсь, все обойдется.

Еще летом я рассказала и расписала ей всю программу оздоровления, четыре пункта, последовательно, как у Свищевой: очищение, питание, лечение, поднятие иммунитета. Но Пантелеевна, как и все, выполняла только один пункт: заваривать травки и пить перед едой.