Как ныне сбирается вечный олег

 

Мы достаточно далеко во времени отодвинулись от прихода Рюрика и Руси в земли северных славян. И хотя имя династии можно считать с большой степенью вероятности установленным, остается много вопросов. Один из них касается непосредственного вокняжения Меровингов-Рюриковичей в Киеве и связанных с этим отношений с соседними государствами Евразии. Речь идет о походе Олега, убийстве Аскольда и Дира, вокняжении Иго-ря и ситуации внутри треугольника Византия - Русь - Хазарский каганат.

Напомним, что двенадцатилетний Игорь был «подъят на щит» (по меровингскому обычаю) в местах, носящих название Каталаунской возвышенности (граница нынешних Тверской и Новго-родской областей). Это не может не быть символичным и не мог-ло не осознаваться Олегом, действовавшим, по-видимому, по прямому указанию уже покойного Рюрика. Более того, мы полагаем, что и название таковое эта местность получила от Олега или от самого Рюрика. Почему? Не рассматривалась ли нынеш-няя Русская равнина местом продолжения первой в истории Ев-ропы «битвы народов»? И если да, то с кем предполагали вое-вать? Очевидно, с теми, кто так или иначе являлся наследниками гуннской державы. Мотив мести за Бравлина, конечно, тоже мог существовать, но все же он был мелок. А в Каталаунской битве не было победителей (как это почти всегда бывает в «битвах наро-дов»), и стремление к освоению новых просторов на востоке не могло не соединяться со стремлением к «реваншу». Кто мог быть объектом этого «реванша»? Ясно, что не ильменские славяне, не киевские славяне и вообще не славя-не - тем более, что относившиеся к венедам славяне и русы, как мы уже видели, различались не этнически, а варново, Ясно, что по-серьезному враждебной Руси могла быть только одна держава - Ха-зарский каганат, тем более, что этнически хазары - действитель-но потомки гуннов: собственно, и столица каганата, и едино-именная с нею главная река Итиль носили имя Аттилы, да и писались часто не как Itil, а как Atil.

Конечно, типологичес-ки Хазария VIII-IX веков решительнейшим образом отличалась от государства Аттилы. Гуннская держава, весьма привлекатель-ная для определенного типа историко-политического сознания, принадлежала к числу периодически возникающих в истории военно-социальных псевдоимперий, основанных на харизме исключительно личной власти. Такие образования, строго говоря, невозможно назвать монархиями, поскольку в них, как правило, не возникает династического права и престолонаследия, и часто, будучи весьма хорошо приспособлены для решения конкретных, в основном военных, задач, они распадаются после смерти вож-дя, имманентно полагаемого бессмертным, но не обладающего физико-магическими возможностями это бессмертие осущест-вить. На месте таких псевдоимперий после их распада, как правило, возникают образования, которые Л.Н.Гумилев именует химерами - сосуществованием внутренне «некомпли-ментарных» (по его выражению) этносов или идеологий в рамках одного месторазвития. Мы не будем повторять общеизвестные ныне факты, касающиеся «химеричности» каганата с его «трех-религиозной структурой», как и вообще нас здесь, собственно, не интересует история каганата. Отметим лишь следующее - важное для понимания некоторых аспектов проблемы. После Освальда Шпенглера мы вполне можем говорить о «мощных груп-пах морфологического сродства, каждая из которых символически изображает особый тип человека в общей картине всемирной исто-рии и имеет строго симметричное строение. Эта перспектива и отражает впервые подлинный стиль истории».

Это может быть тем более справедливым, когда морфологические аналогии име-ют место на одном геополитическом пространстве. В свете этого морфологического анализа можно легко видеть, что если держа-ва Аттилы аналогична могущественному военно-тягловому государству Сталина (которое начало распадаться и гнить сразу же после смерти вождя), то Хазарский каганат - идеологически-торговым структурам при Хрущеве и Брежневе, и особенно ельцинской РФ. Но если Византия, как православная идеократия, была особо озабочена господством в Хазарии талмудического иудаизма, то для Рюриковичей (о чем они недвусмысленно заявили коронацией Игоря на Каталаунской возвышенности) на первый план выходила борьба с наследством завоевателей Европы, с одной стороны, и возвращение в «старую Франкию» (=«новую Русию») - с другой. Стратегические интересы держав ар-Рус и ар-Рум, как их называли арабские писатели, объектив-но совпадали, тем более, если принять во внимание христианство Рю-рика и его рода, о чем мы уже говорили выше,.

И, наконец, речь шла о воссоздании меровингского государ-ства на востоке после уничтожения его на западе. Точнее, не од-ного, а нескольких государств, управляемых одним родом, как это было до VIII в. в землях франков и что вполне соответствова-ло Grand Commandement Карла Лысого. Наиболее ярким приме-ром является создание сыном Олега Вещего, тоже Олегом, в IX в. королевства Моравии, которое в то время произносилось как Меровия. Замечательно, что в более поздних источниках Меровией назывались также земли северо-восточного Заволжья, между реками Ветлугой и Унжей, т. е. место будущего строительства преп. Нилом Сорским и другими нестяжателями своих скитов (север-нее, по реке Сухоне простиралась Мервия) что, естественно, то же самое).

С именами «Олег» и «Игорь» вообще связан ряд любопытных обстоятельств. «Олег», «Хельги» означает не просто «священный» или «вещий», а «священный правитель», т.е. князь-жрец. Иными словами, это фактически вообще не имя, а титул, который Олег носил как регент, хотя и не сын Рюрика, но его, очевидно, родственник и воспитатель наследника. А имя «Игорь» - просто «потомок, происшедший» (собственно, как и «Меровинг») по отношению к старшему князю, т.е. «кронпринц». «Инг-вар» - «происшедший от «белого вепря»-варяга, но и «бера»-«медведя» после их «замирения» Но тогда и известное литературное «Игорь Старый» - оксюморонное. Это имя могло возникнуть только тогда, когда первоначальный смысл имен как титулов был забыт и они стали восприниматься как имена собственные.

Также приобретают дополнительные и достаточно загадочные смыслы легенды и предания о богатыре Илье Муромце (он же преп. Илия Муромец Киево-Печерский), который в былинах именукется также как «Илья Ми(е)ровейский», Илья Муровейский» (или через ижицу), Илья Ми(к)ровецкий и т.д.

На некоторые стороны этих легенд обратил внимание и М.Л.Серяков. Так, в былинах сын Ильи Муромца называется Подсокольничком. Такое наименование достаточно необычно по двум причинам. Во-первых, все остальные богатыри в былинах зовутся по имени. Во-вторых, соколом былины устойчиво называют кого-то из Рюриковичей: именно в эту птицу оборачиваются былинные Вольга и Волх Всеславьевич, историческими про-тотипами которых были сын Святослава Олег и Всеслав Полоцкий. Однако, согласно «школьным» толкованиям, Илья Муромец был крестьянским сыном из села Карачарова. А вот в некоторых редакциях у него появляется жена - «царевна лотарыненко».

Лотарингия - место правления западных Меровингов, входившая в состав Австразии. Об этом Серяков уже не говорит. Попытки связать ее с «прибалтийским племенем латгалов, называемых русскими летописями «летьгола» и «латыгола»» у Серякова не очень убедительны. Но вот дальше он же правильно «обобщает, не обобщая»: «Имя Сиверьянична указывает на север, что подтверждается указанием некоторых былин на то, что богатырка живет «в стороне северной», местами обитания указываются «западные страны, Золотая Орда*, и «море студеное», однако в целом все «указывает на север или запад, а также на морское побережье».

Возможно, именно через «Илью Мировейского» (преп. Илию Муромца) просматривается связь «Старой Франкии» и «Новой Франкии», единого рода «Руси Мировеевой».

По крайней мере, пока что это загадка и для историков, и для исследователей былин, и для агиогорафов, и не только.

В связи со всем изложенным выше, точка зрения Л.Н.Гуми-лева о варягах-руси как союзниках Хазарии и особенно ее иудей-ской верхушки представляется, мягко говоря, неубедительной. Напомним ее основу. Л.Н.Гумилев справедливо указывает на обстоятельства европейской истории той поры:

«Не лучше было и на Западе, где разлагалась заживо (на самом деле целенаправленно уничтожалась - В.К.) франкская держава Меровингов и Лангобардское королевство, а в Британии англы и саксы резали кельтов. Но там положение изменилось к 800 г., ибо Карл Великий, покорив саксов и лангобардов, возложил на себя императорскую корону. Последние годы его правления сов-пали с переворотом Обадии, и тогда две возникшие империи вступили в дружественный контакт, выразившийся в том, что Карл особым указом позволил иудеям жить по их обычаям. И в дальнейшем иудеи поддерживали союз с Каролингами вплоть до их падения в X в. (выделено нами в связи с тем, что каролингский переворот часто рассматривают чуть ли не как «антииудейский» - В.К.). Здесь Гумилев прав. Все было бы и дальше вер-но, если бы он не последовал за общим потоком и не был столь безапелляционен в отождествлении Рюриковичей и т. н. норман-нов, и, особенно, викингов. Дело в том, что викинг - не этничес-кая и даже не сословно-варновая принадлежность, а «профес-сия». В условиях господства в северной Европе майората млад-шие сыновья как знатных, так и самых обычных семейств оказывались без средств к существованию и объединялись в от-ряды, цель которых - морской грабеж и торговля. Среди них бы-ли не только скандинавы, но и венеды - как русы, так и славяне. Естественно, что их использовали короли и князья, как позднее пиратов, и могли также использовать иудейские правители Хазарии. Но в том-то и дело, что викинги - не Русь.

JI.Н.Гумилев утверждает: «...евреи, не довольствуясь административной поддержкой императоров-каролингов, использовали язычников-норманнов [...]. Два хищника - рахдониты и викинги - в 859 г. договорились о разделе сфер будущих заво-еваний, которые предстояло совершить».

Все было бы так, ес-ли бы не некоторые обстоятельства. О первом упомянем пре-дельно кратко, ибо это не входит в основную задачу нашей ра-боты. По мнению многих исследователей, причем, как сионистов, так и антисионистов, хазарские евреи, в отличие от рахданитов, не принадлежат к коленам Израилевым. Это гунно-тюрки и булгары, приняв-шие раввинистическую версию иудаизма, а затем, после гибели каганата, составившие основу «европейского еврейства» (т. н. ashquenazim) - не этнического, а религиозно-корпоративного сообщества. Кроме того, Рюриковичи (Русь) - не норманны, не викин-ги и не язычники. И, кроме того, - враги Каролингов и враги всех потомков гуннов вне зависимости от присутствия или отсутствия «евреев» в их среде.

Справедливости и полноты ради следует, пусть даже в качестве курьеза, упомянуть небезынтересную книгу Ирмы Хайман. "Еврейская Диаспора и Русь", в которой автор пытается доказать, что Русь (именно в этносословном смысле, в отличие от славян), это потомки утерянных колен Израилевых, отказавшиеся от иудаизма и принявшие «язычество». Именно поэтому, как считает автор, Русские князья легко приняли Христианство и сохраняли интерес к «наследию предков» («ересь жидовствующих»). Эта концепция, довольно хлесткая публицистически (хотя и трудно доказуемая научно), в корне противостоящая позициям и большинства, и автора этих строк, относится к числу построений «альтернативной истории». Все было бы просто, если бы не вписывающиеся вообще в рамки никакой исторической школы труды Г.М.Бараца (1835-1922) о влиянии библейской и агадической традиции на наиболее ранние памятники русской письменности, до сих пор не получившие адекватного разбора. Для этого необходим русский (именно русский) исследователь, хорошо знающий как русскую историю, так и иврит, и историю еврейского нарда. К сожалению, такого нет. К непосредственному же разбору наших тем все это сейчас имеет важное, но косвенное отношение.

Также мы не собираемся здесь входить в крайне сложную и запутанную проблему о «потерянных коленах» и этнической природе sepharadim и ashquenazim, но именно сознавая слож-ность ее, употребляем применительно к хазарским «евреям» ка-вычки. Опять-таки эта тема уведет нас в сторону. Важно, что, в связи со всем сказанным, нам представляется более обосно-ванной, чем гумилевская, точка зрения В.В.Кожинова о том, что «Рюрик с самого начала вынужден был противостоять Хазарско-му каганату, который покушался и на северную Русь». Это в пол-ной мере относится и ко всему его дому. Основание меровингского (варяжского) государства (быть может, действительно, именовавшегося тогда как Русью, так и Меровией) в глубине Евразии означало вытеснение оттуда тюрко-гуннского субстрата, во-первых, и, поскольку свержение узурпаторов Европы, поддерживаемых Римской епархией, было невозможным, максимальную независимость от них и от этой епархии, во-вторых. Последнее было более, чем актуально. Существуют летописные свидетельства о том, что поляне-киевляне и их предшествующие пра-вители (предполагаемые потомки Кия, Щека и Хорива) после 843 года, когда столицей восточных Каролингов стал Регенсбург, установили через этот город тесные связи с Западной империей, а, следовательно, и с Римской епархией.

Цели Меровингов более соответствовали интересам Византии, впрочем, поддер-живавшей их и во франкскую эпоху, нежели Латеранского дворца. Но и византийские инсигнии Хлодвига столь же могли давать его потомкам право пре-тендовать на престол Восточной Империи, тем более, что Ви-зантии фактически не удалось выработать династическое начало, а здесь, как писал Дж.М.Уоллес-Хэдрилл, «мы имеем дело с древнейшим обычаем Царской семьи, семьи столь высо-кой, что уже никакой, наивыгоднейший династический брак не сможет возвысить ее кровь [...]. В ее собственной крови нахо-дилась ее сила, и все, кто входил в нее, ее разделяли». Это по-следнее было явлено открытым нарушением византийского це-ремониала русскими князьями в Константинополе, в частнос-ти, равноапостольной княгиней Ольгой. Г.Острогорский, приводящий свидетельство Константина Багрянородного о посещении кня-гиней Царьграда в 946 году с указанием на то, что на клитории (торжественном обеде) «архонтисса» села к столу, лишь слегка наклонив голову, делает вывод: «Право сидеть в присутствии императора считалось чрезвычайной привилегией... По общему правилу каждый, поставленный перед императором, падал перед ним ниц», а Ольга «ограничилась тем, что слегка наклонила голову». Знала ли Ольга о предсказаниях блаженного Августина? Прямого ответа у нас нет - мы не располагаем свидетельства-ми, но то, что императорские инсигнии были получены предка-ми ее рода, она не знать не могла. Как не могли не знать и ви-зантийцы.

Итак, если Хазария - открытый противник, то отношение к Византии неоднозначно. Византизм был, конечно, предпочтительней латинства, но это вовсе не значит, что Русь была лишь послушной ученицей, как это часто утверждают, что и вырази-лось в известном, кочующем из летописи в летопись, выраже-ний «греци лукави суть до сего дне», при общем признании то-го, что Русь и греки единой веры. К тому же и династические претензии на Царьград, юридически не безосновательные, у Рюриковичей были.

Документальных сведений о происхождении Аскольда и Дира у нас очень мало. Строго говоря, существует только свидетельство Повести Временных лет и Первой Нов-городской летописи о том, что они были членами дружины Рюрика, прибывшей в Новгород. Двигаясь по пути в Царьград («из варяг в греки»), они в 862 году, т. е. уже после вокняжения Рюрика, захватывают Киев и начинают властвовать в земле полян. При этом летопись добавляет, что поход этот был военный, а Аскольд и Дир возглавляли его. Каковы обстоятельства этого похо-да? На них указывает непреложный факт: именно с этим перио-дом связывает летопись окончательное установление хазарской дани над Киевом. Здесь нам приоткрывается частичная правота JI.Н.Гумилева. Конечно, вовсе не вся русь становится союзни-цей (а фактически сателлитом) Хазарии, а та часть ее, которая с помощью хазар противозаконно и предательски вокняживается в Киеве - месте пересечения тогдашней международной тор-говли - и «в знак благодарности» предпринимает поход против исконного врага тогдашних хазарских правителей - православ-ной Византии. Возглавляли эту часть руси Аскольд и Дир, отде-лившиеся от Рюрика, т. е., попросту говоря, предавшие его. Считается, что именно во время похода на Константинополь 860 г. Аскольд и Дир приняли Святое Крещение, и с этого времени начинается их противостояние как Рюриковичам, так и остальной дружине, закончившееся их мученической смертью. При этом Рюриковичи оказываются представителями «реакционных сил, которые стремились преградить путь прогрессу и которым посчастливилось в какой-то степени достичь своей цели».

«Марксистско-ленинскому лексикону» православного неофитства можно, конечно, улыбнуться, но все же надо бы разобраться. Мы знаем, что и сам Рюрик, и, по крайней мере, часть дружины его были христианами, во всяком случае, были крещены. Аскольд и Дир ушли в Киев язычниками - раз Крещение они приняли в Царьграде. Это значит, что в любом случае конфликт между ними и Рюриковичами религиозного характера не имел.

Вот что рассказывают Повесть Временных лет и Новгородская летопись. Мы не будем рассматривать здесь хронологичес-кие неувязки, заинтересовавшие современных исследователей (в частности, В.В.Кожинова, настаивающего на существовании Олега II, что вообще-то само по себе очень интересно) просто потому, что для целей нашего исследования это не столь важно.

НЛ: «И роди (Рюрик) сын, и нарече имя ему Игорь. И възрастишно же ему, Игорю, и бысть храбр и мудр. И бысть у него воевода именем Олег, муж мудр и храбр».

ПВЛ: «Умершио Рюрикови предаст княжение свое Олгови, от рода ему суща (здесь и далее выделено нами - В.К.), въдав ему сын свой на руце Игоря, бе бо детеск вельми».

НЛ: «И начаста воевати, и налезоста Днепр реку и Смолнеск град [...]. И придоста к горам киевским, кто в нем княжит; и ре-ши: два брата, Аскольд и Дир».

ПВЛ: «Аскольд же и Дир придоста, и выскашани все, прочми из ладьи, и рече Олег Аскольду и Дирови: Вы неста князи ни рода княза, но аз есть роду княжа. И вынесоша Игоря: "А се есть сын Рю-риков"».

ПВЛ: «И убиша Аскольда и Дира. И несше на гору, и погребоша и на горе. На той могиле поставил [Олма] церковь святаго Нико-лу; а Дирови могила за святою Ориною. И седе Олег княжа в Ки-еве и рече Олег: "Се буди мати градом русьским"».

Прежде всего здесь надо обратить внимание на разделение «рода княжа» и «рода не княжа», проходящее в подобных критических ситуациях на протяжении всей истории (вплоть до Собора 1612-1613 гг.) Оно отражено и в европейской литературе.

Юлиус Эвола в книге «Мистерия Грааля» приводит пример различия собственно Царского рода и «вторых родов». Он рассказывает:

«В древней итальянской новелле говорится о том, что "пресвитер Иоанн, благороднейший индусский повелитель", отправил послов к императору Фридриху как к "подлинному зеркалу мира, чтобы узнать, насколько он мудр в словах и делах". От "пресвитера Иоанна" Фридриху (скорее всего, речь идет о Фридрихе II Гогенштауфене - В.К.) были переданы три камня, и вместе с тем ему был задан вопрос о том, что является самой лучшей вещью на свете. "Император взял камни, и не спросил об их достоинстве ". На поставленный вопрос он ответил, что самая лучшая вещь на свете - это «мера». Из всего этого пресвитер Иоанн заключил, что "император был мудрым в словах, но не в делах, поскольку он не спросил о достоинстве камней, каждый из которых являлся столь ценным". Пресвитер Иоанн посчитал, что "эти камни, не будучи познанными Императором, со временем потеряют свою ценность", и потребовал их назад. Особенно ценным был один из камней, который мог сделать невидимым и о котором пресвитер Иоанн сказал, что "он стоит больше, чем вся ваша Империя".»

«Царство пресвитера Иоанна - это не что иное, как средневековое название "Высшего Сакрального Центра"», - указывал Эвола. На Руси и в России его называли в том числе Беловодьем, и именно оттуда представители крайних старообрядческих согласов стремились «повывезти священство», будто бы, как и Царство, хранящееся там в первозданной чистоте. Сам же «пресвитер Иоанн» - не кто иной, как «богослов Иван, над царями Царь, над попами поп». Считалось, что это царство находится в центральной Азии - или в Монголии, или в Индии, или, наконец, в Эфиопии. В связи с этим «Это последнее название в те времена обозначало не только страну, известную сегодня под этим именем, но и нечто иное», - пишет Эвола. Напомним, что правители «реальной» Эфиопии, вплоть до последнего мператора Хайле Селассие I, считали себя потомками Царей Давыда и Соломона.

«Дары пресвитера Иоанна» императору Фридриху являются как бы внешним «мандатом», предложенным германскому правителю Священной Римской Империи с тем, чтобы он установил реальные контакты с принципом «Универсального Господина».

И далее: «Фридрих не задал вопроса, вопроса о символах могущества, предложенных ему пресвитером Иоанном. Из-за отсутствия осознания смысла высшего мандата, его действенность была отныне обречена на убывание, поэтому пресвитер Иоанн и взял этот мандат обратно. Особая форма бытия императора, который "живет и не живет", чья жизнь - это только видимость, равно как и тема короля, пребывающего в летаргическом сне, тесно связаны с основополагающим мотивом историй о Граале: с виной, сущность которой заключается в отсутствии "постановки вопроса", так как уже сам факт такой постановки означал бы начало реставрации». Крайне важное указание.

При этом «сущностно "пресвитер Иоанн" - это титул, имя, обозначающее не индивидуума, а некоторую сакральную функцию. Так, у Вольфрама фон Эшенбаха и в «Титуреле» мы встречаемся с именем "пресвитер Иоанн", взятым в качестве титула, и сам Грааль, как мы увидим в дальнейшем, будет указывать, кто и в какой последовательности должен становиться "пресвитером Иоанном" [...] В связи со всеми этими символическими концепциями особенно важен тот факт, что у Вольфрама фон Эшенбаха пресвитер Иоанн предстает потомком династии Грааля, а в «Титуреле» сам Парсифаль берет на себя функцию "пресвитера Иоанна"».

По сути, рассказ о «пресвитере Иоанне» и Императоре Фридрихе, как бы ни толковать его в частностях, в том числе разгадывая «что такое есть Грааль», дает нам ключ к пониманию сущности «Истинно Царского рода» и «просто царского рода», а, возможно, и всего лишь местоблюстительства, хотя и вполне легитимного (Гогенштауфены узурпаторами не были).

О безпримесно небесном (вне каких-либо «змеиных линий») происхождении Рода Континентальных Ханов («Вритра-Хан» - убивающий Змея, санскр.) Великой Тартарии, что, по сути, совпадает с легендой о пресвитере Иоанне и Императоре Фридрихе, рассказывает и «Сокровенное сказание монголов». Надо иметь в виду, что в Европе пресвитера Иоанна действительно отождествляли с Чингизханом, что, конечно, на самом деле является символом, но символом весьма характерным и важным.

Что вытекает, помимо всего прочего, из рассказа об Аскольде и Дире? Во-первых, Аскольд и Дир - давние знакомые Олега Вещего (что естественно). И реакцию его на их появление можно выразить примерно так: «Ах, вот вы где...» Совершенно очевидно, что оба они - знатного рода (члены дружи-ны), но не царско-княжеского, следовательно - узурпаторы. Да-лее, указание Олега Вещего на Игоря как на сына Рюрика означа-ет не что иное, как всеобщее признание Рюрика монархом, оспаривать которое невозможно и любое посягательство на власть перед лицом которого, равно как и его сына, есть беззако-ние. Указание похоронить Аскольда и Дира по христианскому обряду с возведением храма не оставляет сомнений в том, что все или почти все пришедшие с Олегом Вещим были христианами. Характерно при этом, что Олег вел себя как носитель сильной вла-сти, не нуждавшейся ни в «чистках», ни в демонстрациях силы: никого из дружины узурпаторов не тронули, а их самих похоро-нили по-христиански (да еще и с возведением храма во искупле-ние греха человекоубийства), не забивали в пушку и не вешали на воротах. И, наконец, напомним, что знаменитые слова о «матери городов русских», которые в наше время рассматриваются просто как некий поэтизм, однако, по-види-мому, правы те историки, которые толкуют их как «русская митрополия». А это оставляет большие сомнения в «язычестве» Оле-га Вещего, вообще вряд ли возможном, если он принадлежал к роду, официально принявшему христианство в 496 году (креще-ние Хлодвига Великого). В связи с этим мы склонны принять точку зрения В.В.Кожинова, указавшего на то, что «и в церков-ном уставе современника Олега Императора Льва VI указана рус-ская митрополия, что свидетельствует о немалом распростране-нии христианства на Руси при Олеге Вещем; это, правда, вовсе не означает официального признания новой религии (такое при-знание могло носить скорее «естественный» характер, подобно описанному в повестях «артуровского свода», где за круглым столом друид Мерлин сидел по одну сторону от короля, а архиепископ Кентерберийский - по другую, что вообще было характерно для Северной Европы - В.К.). Стоит отметить, что, согласно сведениям византийского Императора Константина VII, в середине X века русская митрополия уже не существовала, и это было, оче-видно, результатом победы Хазарского каганата над Русью на ру-беже 930-940-х годов: так, несколько ранее, в 932 году, Каганат победил выступившего против него «царя алан» (предков осе-тин), и в результате, - сообщает современник события арабский хронист Масуди, - аланы «отреклись от христианства и прогнали епископа и священников, которых византийский император им прислал» (позднее, после разгрома Каганата Святославом, аланы вернулись к христианству). Надо полагать, нечто подобное произошло и на Руси на рубеже 930-940 годов».

Итак, возможно, целью похода Олега Вещего было установле-ние в Киеве не столицы, а русской митрополии, т. е. самостоятель-ной церковной единицы, не связанной с узурпаторским Римом. Сам же Олег похоронен, как предполагается, в Старой Ладоге: «И иде Олег Новугороду и оттуда в Ладогу, есть могыла его в Ладозе», - так гласит восстановленная А.А.Шахматовым Началь-ная летопись. Вообще, как пишет X.Ловмяньский, «источник выводит Олега с севера, где он правил; однако примечательно, что его столица не названа, хотя Олег должен был иметь главный город, если осуществлял княжеские функции; более того, в самом источнике часто упоминаются названия городов: Смоленск и даже (кроме Киева и Царьграда) Новгород, Псков, Пересечень, Искоростень и т. п.; отсутствие названия столицы Олега не нахо-дит объяснения. Трудно поверить, чтобы источник не упомянул в этом контексте Новгорода, если бы, по традиции, Олег имел в нем главный центр власти». Если же мы вспомним устроение меровингского государства на западе, то увидим здесь полней-шую аналогию. И в этом смысле Меровинги-Рюриковичи - Рю-рик и Олег - вели себя точно так же, как и их предки - Меро-винги западные. Разумеется, до определенного момента, диктуе-мого, прежде всего, военными интересами. И с одним исключением: славяно-русский язык Православной Церкви не растворял речь руси (в отличие от латыни «западной руси» - франков) в местных наречиях, а, напротив, подчинял их. Но со столицей (как, кстати, и с правом, что есть тема отдельная) аналогия действительно почти полная. Что может быть названо сто-лицей, например, при Дагоберте II - Париж? Реймс? Турнэ? Или Стене, родовой замок в Арденнах, возле которого он и был убит? В этом смысле Олег Вещий действует в полном соответствии с родовой традицией, т. е. не имеет однозначно определенной столицы, а в Киеве видит, по-видимому, будущий церковный центр. Может быть, именно потому, что Киев (Самбатас) был в значительной степени иудейским городом - столь явна в «Сло-ве о законе и благодати» митрополита Иллариона полемика с иу-деями - а их обращение в Православие считалось раннею Цер-ковью одной из важнейших задач, как и задачей государствен-ной: вспомним, что в VI веке галло-римские иудеи были обращены в христианство меровингским королем Дагобертом I.

Характерно, что захват Киева, столь часто оплакивавшийся либеральной интеллигенцией XIX века, вовсе не был воспринят как таковой местным населением. То, что этому населению был предъявлен «сын Рюриков», свидетельствует о том, что киевля-не знали, кому действительно предназначено властвовать. Более того, очевидно, и киевские иудеи признавали за его династией легитимность и потому в большинстве своем также приняли христианство (как и в случае с Дагобертом I). На отсутствие какого-либо сопротивления приходу Рюриковичей в Киев обращал внимание еще Эверс. Следовательно, Аскольд и Дир рассматривались как узурпаторы, а власть их как незаконная, в лучшем случае, временная.

И сразу же после вокняжения в Киеве начинается первый по-ход Олега Вещего на хазар, тот самый, воспетый Пушкиным... «Может показаться странным, - пишет В.В.Кожинов, - что освобождение Олегом Южной Руси от хазарской власти началось со свержения Аскольда. Но, как установила С.П.Плетнева, «хазары сохранили всю правящую верхушку побежденных народов, связав ее с собой вассалитетом». Поэтому свержение Аскольда и война с хазарами преследовали одну цель».

Наконец, поход Олега Вещего был тем, что в юридической на-уке называется «фиксацией права». Как пишет В.Я.Петрухин, Олег «объявляет самозванцами Аскольда и Дира, княжащих в Киеве, и садится сам, как законный князь». Олег распростра-няет на Киев действие русского (т. е. меровингского) династичес-кого права, расширяет, как бы мы могли сказать сегодня, «право-вое пространство». Он ни при каких условиях не мог бы сделать этого, не будучи воспринят как представитель «неотмирного», небесного, «потустороннего» начала, от имени этого начала действующий. «Во всех без исключения древних обществах, - писал исследователь истории права В.А.Якобсон, - первыми законодателями считались личности легендарные, «культурные герои» или даже божества. Однако важно подчеркнуть, что общество рассматривало этот опыт (фиксацию права) не как нововведе-ние, а как исправление возникших несправедливостей».

И, наконец, еще одно, поистине поразительное свидетельство паримийного характера, говорящее о духовно-генеалогической гомологии Дома Рюриковичей и Дома Царепророка Давыда, свидетельствующее о единстве и неразрывной преемственности Цар-ской линии, «красной нити» истории, на которое обратил внима-ние Роман Багдасаров:

«Вторая Книга Царств рассказывает: "И отделились все Израильтяне от Давыда и пошли за Савеем... Иудеи же остались на стороне царя своего". Полководец Царя Давыда Иоав приступа-ет к Евелю (Авелю-Бер-Маахе), городу, где укрылся изменник Савей. Евель назван "матерью градам Исраилевым" (2 Цар. 20:19). Параллельное место из Летописи - Аскольд и Дир (не Рюриковичи) заняли Киев; "и збежаша от Рюрика из Новагорода в Киев много Новогородцких мужей". Придя к Киеву с княжи-чем Игорем, Олег убил самозванцев. "И седе Олег княжа в Киеве и рече "се буди мати всем градом Русскым"».

Свидетельство харизматичности, более того, богоизбранности Рюриковичей мы находим и в византийских источниках. Рассказывая о походе Руси на Царьград (спорном как по датировке, так и по мотивировке, чего мы здесь не касаемся), Псевдо-Симеон пишет: «Ро;;;, о;;;;;;о;;;;;,;;;;;;;;;;о Ро;;;;о;;;о;;о;;;;;;;о;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;о;;;;;;;о;;;;;;;;;о;;;;;;;;;;о;;о;;;;о;;;;;;;;;;;;;;». В.Д.Николаев приводит собственный перевод с английского перевода, сделанного Р.Дженкинсом, так: «Русские (конечно же, русы! - В.К.), также называемые дромитами, получили свое имя от некоего храброго Росса (мы уже указывали, что перед нами совпадения имени государства и имени государя - Рюрика - В.К.), усвоили изречение оракула, данное им путем возжения и божественного озарения теми, кто господствовал над ними (вы-делено нами - В.К.)». Сам же Р.Дженкинс задает вопрос: но кто были эти «божественно-озаренные вожди»? И отвечает на него: не сам ли это Олег?

Мы не будем входить в дискуссию о том, почему состоялся поход, о каком Олеге (с учетом мнения В.В.Кожинова) идет речь, равно как и заниматься вопросом, был ли это поход 907 или 941 года, как считает тот же Кожинов. Для нас важно следующее. Православный византийский хронист говорит о «Божественном» (;;о;;;;;;), а не «демоническом» озарении князя Руси. Князя, которого вся «официозная» историография считает «язычником»! Но если даже это язычество, то что оно такое, какова его природа?

«Христианство отрицает мнимую «изначальностъ» язы-чества, являющегося лишь следствием отступления некоторых на-родов от Вечного Завета (Быт., 9:13) с сыновьями св. Праотца Ноя». Этот вывод современного исследователя полностью соот-ветствует святоотеческой традиции.

И еще одно - в чем смысл прибитого (по легенде, конечно) Олегова щита к вратам Цареграда? Воздержимся от окончательного суждения - похоже, мы действительно приближаемся здесь к «священной загадке». Укажем лишь на одно обстоятельство (читающий да уразумеет). Дж.М.Уоллес-Хэдрилл свидетельствует: «Церковь (VI-VII ве-ков, т. е. Церковь Православная - В.К.) признавала, что на деле в основе Франкского королевства (kingship) была кровь», и «Меровинг был человеком великим, даже перед лицом епископа». Но если византийские хронисты называли русов принадлежащи-ми «к роду франков», о чем мы говорили выше, то они не могли не относиться к их князьям точно так же, как Церковь относи-лась к франкским королям до папско-каролингской узурпации. В дошедшем до нас договоре Олега с Византией, датированном в летописи 912 годом, сказано, что он заключался «на удержание и на изведение от многих лет (выделено нами - В.К.) межи христианы и Русью бывьшую любовь». От каких многих лет? От «пак-та Хлодвига», разорванного Западной Церковью в VIII веке? Вряд ли это можно толковать иначе. По крайней мере, внятно. Да, конечно, о глубинных причинах, которых мы коснемся в сле-дующей главе, не говорили, но о них, без сомнения, знали.

Есть, конечно и принципиально иная версия событий, о ней нельзя умолчать. Ее разделяли некоторые (не все) историки Русской Церкви, и ее можно условно называть «клерикальной» (или «гвельфской») в противовес «монархической» («гибеллинской»). Ее придерживаются современные авторы, ее придерживался и знаменитый автор «истории Русской Церкви митрополит Макарий (Булгаков), суждения которого (в числе прочих) мы приводим здесь по книжке С.Шумило:

«Следуя за другими историками, митрополит Макарий полагал, что, поскольку князья Оскольд и Дир были христи-анами, то "причиною их смерти могла быть нерасположенность к ним некоторых киевлян, не хотевших принять кре-щения и потому пригласивших к себе Олега - язычника". Называя это мнение «вероятнейшим», митрополит Мака-рий отмечает: "Известно, что киевляне не только не мсти-ли за смерть своих князей Олегу, но тогда же приняли его к себе на княжение. Не очевидно ли, что некоторые из них, и особенно составлявшие дружину, которые бы и могли, соб-ственно, отмстить за князей своих, были как бы в заговоре с Олегом и выдали ему Аскольда и Дира? А не любить их дружина, состоявшая преимущественно из суровых варягов, могла, собственно, за то, что, сделавшись христианами и внявши кроткому гласу Евангелия, Аскольд и Дир почти вовсе отказались от войны, тогда как воинственный Олег, естественно, возбуждал в них любовь к себе своими бран-ными подвигами и славою".