Святитель Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ Крымский

В наше время, когда служителями церкви освя­щаются могилы эсэсовских головорезов на территории России, когда в русских храмах поется «Вечная память» предателям и коллаборационистам Власо­ву, Шкуро, Краснову особенно злободневно звучит статья Архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого), опубликованная в «Журнале Московской Патриар­хии» в 1944 году.

«Неслыханные злодеяния захватчиков-фашис­тов не могут ни в коем случае оставаться безнаказанными. Абсолютно необходимое наказание их решено. В харьковском процессе о немецких злоде­яниях участь палачей решена высшим судьёй - кол­лективной волей всего народа. А на Тегеранской конференции глав трёх великих держав такое реше­ние получило ещё высшую санкцию — в волеизъяв­лении всех демократических государств о суде над виновниками мировой войны и над всеми исполни­телями их бесчеловечных приказов.

Совесть народа не терпит и в своей среде нару­шений нравственных требований, имеющих всеобщее значение, и настоятельно требует смерти злоде­ев. Всеобщность тягчайших преступлений против безусловных норм человеческого общежития, не говоря уже о высшей норме христианской любви, ставших законом в фашистских армиях, не только не уменьшает их значения, но, напротив, в самой крайней степени увеличивает его. Ибо, если отде­льные исключительные злодеяния в мирное время грозят разрушением правовых и этических основ общества и государства и настоятельно требуют смерт­ной казни преступников, то те же злодеяния, умно­женные в миллионы раз немцами и их союзниками во время войны, неизбежно приведут ко всеобщему одичанию человечества и перманентной войне всех против всех, если останутся безнаказанными.

Это инстинктивно понимают народы СССР и всех оккупированных немцами стран, и потому так велик и страшен их гнев против извергов-фашис­тов, потому так единодушно аплодировали тысячи зрителей повешению краснодарских и харьковских палачей. А казнь обер-фюрера орды палачей и его ближайших сообщников-нацистов будет великим праздником для попранного нравственного чувства всей той части человечества, в которой живёт закон правды, а не закон насилия.

И Церковь Христова, высшая носительница за­кона правды, не останется в стороне от этого праз­дника, ибо это будет победа над силами ада, возму­тившими всё человечество, наказание антихристов, поправших закон братства и любви; и вместе с тем это будет праздник освобождения немецкого наро­да от власти правительства, поставившего своей це­лью уничтожение совести в своём народе. Это ли не великий праздник для Церкви!

Смертная казнь узаконена в боговдохновенном законе Моисеевом и широко применялась над все­ми преступниками, деяния которых грозили духов­ной и религиозной целостности израильского на­рода, его нравственной чистоте, обязательной для избранного народа Божия. Весь народ побивал кам­нями хулителей закона и отступников от него, нару­шителей чистоты брака, распущенных и развращён­ных сыновей, оскорбителей своих родителей.

Поступок Финееса, казнившего блудодействовавших еврея и моавитянку и тем положившего конец растлению еврейского народа в смешении с язычниками-моавитянами, превозносится в Священном Писании как великий и святой подвиг. Так же оценивается казнь пророком Илией четырёхсот языческих жрецов. Сам Бог посылал страшные каз­ни на ассирийцев, угнетавших и истреблявших на­род израильский, и на Дафана и Авирона с их сооб­щниками.

Но, может быть, кого-либо смущают слова Божий: «Мне отмщение, Аз воздам». (Втор. 32-35). Можно ли понимать эти великие слова в абсолют­ном смысле, как полное отрицание человеческого права судить и наказывать преступников? Конечно, нет.

Уже самым фактом узаконения смертной казни в Ветхом завете исключается такое понимание. Мо­исей был судьёй народа израильского, сперва еди­ноличным, а позже при содействии поставленных им начальников, которых он уполномочил производить суд. После Иисуса Навина во главе народа стояли су­дьи, самое название которых показывает, что судеб­ные функции были основной их прерогативой.

Эти факты показывают, что судебные и кара­тельные функции не считались противоречащими слову пророческому «Мне отмщение, Аз воздам». Подлинный смысл этого заявления о высших пра­вах Божьих объясняют нам слова Павловы. «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь» (Римл. 12, 19).

Жаждущий мести человек часто несправедлив в оценке действий и чувств своего врага, и месть должен предоставить всеведущему Богу. Но личная месть совсем не то, что казнь преступника по при­говору суда, свободного от страсти и личных побуж­дений. Не за себя мстит суд, а охраняет общество и государство от потрясений важнейшей основы единства и силы государства права и законов. Без этой, чрезвычайно важной, функции суда не может обходиться никакая государственная и обществен­ная власть, ибо иначе неизбежно погружение в тём­ную область анархии.

Карательной функции судьи апостол Павел придаёт даже значение служения Богу: «Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же дела­ешь зло, бойся: ибо он не напрасно носит меч; он Бо­жий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Римл. 13, 4).

Господь Иисус Христос отклонил от себя сан­кцию смертной казни в известной истории с приведённой к нему женщиной, уличённой в прелюбо­деянии (Ио. 8). Да, он не подтвердил обязательнос­ти побиения её камнями по закону Моисееву, а от­ветил глубочайшими и святейшими словами: «Кто из вас без греха, первый брось в неё камень». Над суровостью ветхозаветного закона восторжествовал свет нового закона милости, превозносящейся над судом.

Мог ли сердцеведец Христос признать правду казни слабой женщины за грех, в котором были повинны и её судьи — законники? Сопоставьте столь обыкновенную вину этой несчастной женщины с сатанинскими преступлениями немцев, закапыва­ющими живыми и бросающими в огонь крошечных детей, и станет очевидным, что нельзя святой ответ Сына Божия о женщине, взятой в прелюбодеянии, приводить как аргумент против казни палачей, ис­требляющих тысячи невинных людей в своих дья­вольских «душегубках».

Можно ли, говоря об извергах-немцах, вспоми­нать о святой заповеди Христовой «любите врагов ваших»? Нет, нет, ни в коем случае нельзя! Нельзя потому, что любить их совершенно и абсолютно не­возможно не только для людей, но и для ангелов, и для самого Бога Любви. Ибо и Бог ненавидит зло и истребляет злодеев. Изверги-немцы не только наши, но Божьи враги, и кто же может, кто смеет юморин, о любви к врагам Божьим!

Я назвал немецких оккупантов антихристами. По праву ли, по справедливости? Это право дал мне св. апостол Иоанн Богослов, вот что сказавший: «Дети Божий и дети диавола узнаются так: всякий не делающий правды, не есть от Бога, равно и не лю­бящий брата своего» (I Ио. 3, 10).