Не верилось, что есть еще «такой» совхоз.

Я много думал тогда, размышляю и сейчас, что было бы сегодня на территории совхоза «Смычка», как жили бы люди, если бы в 1977 году не произошел раздел птицесовхоза на 2 хозяйства и обновление руководства и их главных специалистов. И прихожу к выводу о том, что назначение со стороны, из другого района, нового директора и главных специалистов сыграло немаловажную роль в ускорении восстановления хозяйства.

Мне кажется, если бы этого не случилось, то сегодняшнего ООО «Агро-Альянс» (преемник совхоза) просто не было бы из-за отсутствия дороги, капитально построенного комплекса крупного рогатого скота, отсутствия капитально построенных домов, строений, материально-технической базы. Руководство птицесовхоза в те годы в отделениях ничего не строило. И не строило бы никогда, тем более что до распада Советского Союза осталось всего 13 лет. ООО «Агро-Альянс» начал работать не на голом месте. Для этого была вся производственная база.

Именно в годы моего директорства в данном совхозе коллективом предприятия было начато ускоренное создание основ сохранения, дальнейшего существования и развития совхозного производства. Этот дележ спас их от многих будущих трудностей в жизни и производстве. Эти люди, которые трудились всегда на славу, на совесть, в отличие от других хозяйств района, были обижены дважды. Первый раз, когда хозяйство находилось в составе треста «Птицепром» до раздела – тогда развивалась только птицефабрика, а отделений это вовсе не касалось. И второй раз, когда распалась наша великая и огромная страна, как и все хозяйства района.

Полагаю, что, прочитав эти рассуждения и вспоминания, Вы, дорогой читатель, возможно, получите ответы на некоторые свои вопросы.

В совхозе «Смычка» Чишминского района, после передачи его в состав МСХ БАССР, я работал с 28 июня 1977 по 3 марта 1980 года.

Работу начал с издания приказов. Издал первый приказ о том, что приступаю к исполнению обязанностей директора и второй – по технике безопасности и пожарной безопасности. Коллектив совхоза полностью подписывался под исполнение всех пунктов приказа. Надо сказать, что, когда должностные лица, специалисты, рабочие и другие лица лично подписываются под таким документом, они остерегаются нарушать установленные правила, боятся последствий совершенного, чувствуют ответственность и выполняют свои обязанности на совесть и строго соблюдают технику безопасности.

В годы моей работы в совхозе по технике и пожарной безопасности серьезных нарушений не было. Если бы такое случилось, районные правоохранительные, контролирующие органы наказали и затаскали бы меня по судам, ибо я не устраивал руководство района, милицию, прокуратуру, нарсуд, ГАИ, санэпидемстанцию и многих других. В эти организации подавалось очень много жалоб. С их руководством я не считался, ибо они вели себя нечестно, двояко, неправильно. На многие вещи у них был двойной стандарт. Писали неправду – их заставляли. Но, несмотря на это, порядка и, в конечном итоге, хорошего результата в совхозном производстве из года в год становилось больше.

Я всегда старался исправить объективные и правильные замечания своевременно, чтобы везде были порядок и дисциплина, добивался честного отношения к работе каждого.

Я стал 27-ым (!) директором совхоза, не считая товарищества по совместной обработке земли (ТОЗ образован в 1923 году, а совхоз существует с 1929 года).

Произошел раздел бывшего совхоза «Смычка» на два хозяйства – на птицефабрику «Юбилейная», которая осталась в составе «Птицепрома» во главе с тем же директором Ф.Г.Чемборисовым и иа зерносовхоз «Смычка», который я и возглавил.

Совхоз был организован из десяти мелких хуторов и немецких поселений. За годы существования совхоза дороги не строились, ни один директор не старался создавать там капитальную материально-техническую базу. Кстати, капитальные дома в отделениях тоже не появлялись. Словом, нормальных условий для существования здесь не было. Строения были примитивные, саманные. Вот в таких условиях в 1977 году я начал свою трудовую деятельность после Учалов. А ведь территория совхоза расположена рядышком со столицей республики.

Заранее, уже до моего приезда, руководство района и совхоза запланировало оставить в качестве центра птицефабрики село Шингак-куль со всеми постройками для жизнедеятельности и существования, а для нас (но пока без нас!) в качестве центра нового зерносовхоза наметили второе отделение, которое отстояло от Шингак-куля в 12 км. Там объектов, кроме старых деревянных домов и разрушенных животноводческих помещений, нужных центру, просто не было. Было все голо и нам надо было строиться. Они ведь разделили все заранее, оформили все документально, и без меня. К этому они подключили и районное руководство во главе с первым секретарем райкома КПСС Г.Г.Галиакберовым.

До раздела общая земельная площадь в совхозе составляла 11500 гектаров. Пашни в том числе было 7900 гектаров, на 3600 гектарах сеяли зерновые культуры. Все зерно, как фураж, оставляли у себя.

Изучив обстановку, территорию и возможности, я сделал вывод, что центра зерносовхоза на втором отделении не будет, а центр будет в Шингак-куле, который во все времена был центром зерносовхоза «Смычка», когда он еще не был переименован в птицесовхоз. Создание нового центра со всей инфраструктурой на голом месте требовало около 5 млн. рублей денег. По тогдашним ценам это огромная сумма. Таких денег в Министерстве сельского хозяйства БАССР не было.

Такое мое действие и решение не понравилось руководству района, но все равно мы добились через Совет Министров БАССР оставления центра совхоза в селе Шингак-куль и составления генерального плана и дальнейшего строительства жилья.

Они хотели избавиться от зерносовхоза, оставив нас один на один на голом месте. Надо сказать, что не зря, ведь в 30-е годы 20-го века центр совхоза с третьего отделения (Верхний хутор) был переведен в село Шингак-куль. Тогда это было совершено умными и практичными людьми: они работали на перспективу. Там были железнодорожная станция, вокзал, потом здесь построили больницу, элеватор, среднюю школу и т.д.

Перевод центра в отделение, как думало руководство Чишминского района, для государства был невыгоден, вреден и будет неподъемным: капитальные вложения, оставленные нам после дележа на развитие отделений и на все остальное, составили смешную сумму – стоимость строительства двух кирпичных двухквартирных домов.

Уровень культуры земледелия, урожайности сельскохозяйственных культур в совхозе был низок, низка была также трудовая дисциплина механизаторов и животноводов. Именно в те годы, когда были еще в составе треста «Птицепром», они потеряли свою квалификацию. Сельскохозяйственная техника была старой, и ее было мало. Базы ремонта сельхозтехники в отделениях не было. Но была поголовная пьянка, особенно среди женщин-домохозяек в центральной усадьбе и отделениях, а также среди бухгалтеров центральной конторы. Не было ни одного метра уложенной дороги, как в центральной усадьбе, так и в отделениях (хуторах). Были только сотни тропинок и колей. Весной и глубокой осенью единственная транспортная связь с отделениями осуществлялась гусеничными тракторами.

Почти все дома, переданные нам в отделениях, нуждались в капитальном ремонте. Естественно, необходимо было строить новые дома. Почти во всех квартирах требовалась замена перекрытия, электропроводки, нужно было заново класть печи.

О животноводческих помещениях для совхозного скота и говорить не приходится: одни саманные и старые деревянные помещения. Совхоз был принят нами в «голом» виде: в складах не было ни одной доски, ни одного гвоздя и кирпича, стекла, запчастей и т.д. Все это с отделений до дележа было перевезено на территорию птицефабрики. Все это нам приходилось доставать, заготавливать и завозить в хозяйство на старых машинах (марки ГАЗ-51), которые достались нам при дележе. Так просто никто нам ничего не давал: давали и выручали благодаря моим знакомствам, моим друзьям и товарищам. Только поездом из города Белорецк за два года нами было доставлено более 3000 кубических метров строительного леса и подтоварника. До моего назначения никто из населения, хотя уже наступил июль, началась уборка урожая, дров для отопления не имел (дрова обычно готовятся в мае, после посевной кампании).

В новом совхозе начали уборку гороха, озимой ржи. Одновременно с уборкой, железнодорожными вагонами и автомашинами мы начали заниматься доставкой каменного угля, брикета и стройматериалов. Из жителей центральной усадьбы создали две бригады для заготовки стройматериала в Нуримановском районе и дров в лесах Чишминского района, которые находились от нас в 30 километрах. Для этого нужны были бензопилы – в срочном порядке, через Башпотребсоюз, достал 3 дефицитные пилы). Так мы выкручивались, чтобы за короткое время выйти из такого тяжелого положения. И у нас это, не посчитайте за хвальбу, все время получалось. Уже осенью дровами и углем было обеспечено все население.

После принятия серьезных решений и начала этих работ, в период уборки урожая размышлял, как нам быть дальше, как ускорить восстановление и развитие разваленного вконец совхоза. Для меня эти времена были особенно трудными.

Поддержки со стороны райкома партии, исполкома райсовета, и даже управления сельского хозяйства не было. Наоборот: были одни лишь подножки и слишком много попыток отменить мои решения в пользу … птицефабрики «Юбилейная».

После ухода с совхоза я постоянно встречался и сейчас встречаюсь со специалистами обоих хозяйств. Они встречают меня дружелюбно, как своего старого товарища. До раздела совхоза и после главным ветврачом птицефабрики работал З.Г.Хазеев, а главным экономистом был К.И.Габдрахимов (сейчас оба они пенсионеры). Вспоминая те годы, они говорят мне при встречах: «Как ты осмелился тогда начать работать в таком совхозе!», «Какое же сердце тебе надо было иметь тогда!» Они очень хорошо знали нечестные действия своего директора Чемборисова во время оформления документов и проведения дележа совхоза. Многие сейчас удивляются, как я мог за такое короткое время и в тяжелейших условиях поднять совхоз.

Расскажу об одном из нечестных, я бы сказал, скверных поступков руководства птицефабрики «Юбилейная». Переданные по дележу два наших двухэтажных дома находились рядом с такими же домами птицефабрики. Вокруг всех этих домов была свалка мусора, место для размножения мух, крыс и потому кругом стояла невыносимая вонь. Оборудованных для мусора мест там никогда не было. При таком явно негативном отношении руководства птицефабрики к нам, я ждал жалоб и проверок, в том числе и от райсанэпидемстанции. Тогда мы срочно занялись установкой у домов контейнеров и других принадлежностей для сбора мусора, следуя санитарным нормам. При внезапном рейде врачей «наши друзья» оборудованные нами же места представили как свои. Разобрались, выяснили, что это вовсе не так. Необорудованными контейнерами были их дома. Вот такое их нечестное отношение к соседям могло нас подвести, но подвело их самих. Вряд ли, однако, они сделали правильный для себя вывод. Они хотели чужими руками, на этот раз руками врачей, «довести» меня до штрафов.

Главные специалисты, перешедшие к нам при разделе птицесовхоза практически меня не поддерживали и даже скрытно мешали. Я только потом узнал, что с первых же дней моей работы секретарь парткома совхоза В.А.Бердников и председатель рабочкома Ю.Михайлов вели работу против меня, для чего каждый день, днем и ночью, объезжали отделения и при «помощи» водки уговаривали руководство отделений, подразделений и население писать на меня как можно больше жалоб, «не поддерживать Аллаярова» во всех делах. Именно в первые годы работы, когда мне было очень трудно, когда я особенно нуждался в их помощи (они же были местными!), а я был один и из другого района. Потом, с годами, работая в других местах, они осознали, что это было подло, тем более это им ничего не дало. В те годы они не сообразили и не поняли, против кого же ведут такую грязную работу. А ведь вели они эту «работу» против своей совести, против жителей и рабочих своего бывшего птицесовхоза. Глупо послушались они руководства нынешней птицефабрики, лично ее директора Ф.Г.Чемборисова, сами того не понимая, что оттягивают сроки восстановления и развития бывшего, ими же разваленного, птицесовхоза «Смычка» при грубой и глупой поддержке руководства района во главе с Г.Г.Галиакберовым.

Именно тогда наш совхоз «Смычка» нуждался в их поддержке, в незамедлительных изменениях, в капитальном строительстве, росте сельскохозяйственного производства и в улучшении условий жизни тружеников.

Вот как вспоминает о данной ситуации бывший главный экономист птицесовхоза, птицефабрики – ныне пенсионер Габдрахимов К.И.: фактически никакого честного раздела не было, было выделение зерносовхоза из состава треста «Птицепрома». При этом не были соблюдены даже элементарные правила дележа, не были учтены интересы создаваемого хозяйства, ни в плоскости трудовых ресурсов, ни энергетической оснащенности.

Пользуясь отсутствием непосредственного вмешательства МСХ РБ, созданием двух независимых друг от друга хозяйства занимался директор треста «Птицепром» Ульянов И.К. и только в интересах птицефабрики «Юбилейная». Он лично сам составил список объектов и имущества, передаваемых зерносовхозу. Все, что было новое, оставил за птицефабрикой и с низкой балансовой стоимостью, а все старое, изношенное, давно списанные объекты и имущества с высокой ими задуманной стоимостью планировали передать зерносовхозу. Таким образом, они очищались от всякого «мусора», думая, что от нечестного дележа птицефабрика разбогатеет. По этому случаю Габдрахимов К.И. говорит, что он с главным бухгалтером птицефабрики Даниловым был приглашен в кабинет директора Чемборисова Ф.Г., где уже там сидели первый секретарь РК КПСС Галиакберов Г.Г. и директор треста «Птицепром» Ульянов И.К. Нам был передан готовый список и было сказано: сосиавьте акт раздела. Вот так мы были вынуждены начинать работать в таком разваленном совхозе и с такими «хорошими» соседями.

На территории птицефабрики было все для автономного ведения, без ущерба производству: было помещение под центральную контору, ремонтная база, место для хранения техники, гараж и т.д., а этих объектов у разделенного совхоза не было. Двухэтажное здание конторы птицесовхоза и автогараж, находящиеся на территории поселка Шингакуль, несмотря на то, что эти объекты были в стороне от птицефабрики также дополнительно были включены на баланс птицефабрики «Юбилейная». Тем более нужды, никакой надобности в этих объектах у птицефабрики не было. Для удобства организации и контроля за работой птицефабрики центр управления целесообразно было бы иметь там, где находится производство. Вели они себя тогда так «как собака на сене»…

По постоновлению Совета Министров республики сельскохозяйственные угодия (пашня 600 га) птцефабрике была выделена из участка первого отделения (поселок Шингакуль). Основная площадь земли отделения осталась за зерносовхозом. Поэтому главный экономист К.И.Габдрахимов тогда считал центральную усадьбу зерносовхоза целесообразно оставить в поселке Шингакуль. Но руководство района и директор треста «Птицепром» настаивали перевести центр совхоза на 2-е отделение, разрушив устоявшийся десятилетиями тому назад порядок организации производства. Перевод центра на 2-е отделение привел бы к еще более худшему положению производства продуктов животноводства и полеводства. Надо было и полностью строить на этом отделении весь комплекс объектов для дальнейшего существования, роста и развития совхозного производства. Мы не унывали и продолжали свое существование. От такого нечестного дележа многие специалисты и руководители района и птицефабрики были в восторге: ведь они государственные и партийные люди обманули не меня, а таких же трудяг – бывших рабочих и коллег. Это я еще раз повторяю: допущена нечестность и все это сделано было не по партийному.

Раздел птицесовхоза, отделение птицеводства от полеводства и животноводства было требованием времени. Птицесовхоз ежегодно сдавал свои позиции, особенно страдали полеводство и животноводство. Но до этого никто вовремя исправить положение не хотел и не задумывался. Все таки, хотя с опозданием такое правильное решение было принято, я с сожалением к своему выбору и началу работы директором в такое время не отношусь.

Аллаяров приял лежащего на «лопатках» хозяйство, но он знал как поднять, как восстановить хозяйство. За короткое время установил порядок среди работников, обновил технику, приобрел племенной скот, новые сорта сельхозкультур, организовал строительство новых объектов и т.д. Мне было интересно, и я внимательно следил за развитием этого хозяйства.

Он правильно оценил обстановку и организовал работу более рационально, оставил центр хозяйства га 1-ом отделении в пос.Шингакуль, использовал старое ветхое деревянное здание под центральную контору, потяну до других отделений дорогу за очень короткое время, тем самым заложил основу для плодотворной организации труда в хозяйстве, для оператиного ведения мероприятий. Он завершает свои воспоминания так: «Если Аллаяров поддался бы желаниям некоторых его недоброжелателей, он не смог бы оставить поле себя след, память о себе. Работал всего около трех лет, но он в памяти его современников до сего времени. Это о чем-то говорит: бесспорно, совхоз начал с трудом свое развитие. Для этого им были приняты все меры по дальнейшему строительству. Этим его достоянием и начинанием пользовались последующие директора».

Действительно, у меня было трепетное и теплые отношения к труженикам, с которыми меня свела судьба в последующие годы моей жизни и в разных районах и хозяйствах.

 

Несмотря на все эти трудности, при явном отсутствии настоящей поддержки, но при грубом вмешательстве в нашу работу, я назло им продолжил начатую работу и воплотил в жизнь свои замыслы.

Так, до моего приезда не были готовы к уборке жатки, комбайны, зерноочистительные машины. К приему нового урожая склады также не были готовы. В тот год, как и раньше в дождливую погоду (до дележа), зерно приходилось размещать в котлованах и на зерновых токах. А они не имели ни одного квадратного метра асфальтированной площадки для размещения зерна.

Чистых посевов не было. Сеяли они смесь зерновых, что было не по ГОСТУ. Поля были сильно засорены сорняками, и особенно, овсюгом. Не сеяли здесь бобовых культур, посевов бобовых многолетних трав не было. Сахарная свекла не возделывалась. Сеяли только подсолнечник на маслосемена.

Урожайность зерновых до моего приезда в совхоз составляла всего 6,9 центнеров с гектара.

Пешком и в течение 3 дней я обошел все отделения, хутора и фермы. Обстановка была тревожной. В такое время и в такой обстановке мне надо было начинать работать очень серьезно, энергично, результативно и самому, и подчиненным, и всему коллективу.

Приступив к работе в совхозе в должности директора, я постоянно изучал обстановку и положение дел. Я тогда все время думал о том, что надо немедленно начинать строительство квартир, базы ремонта техники, животноводческих и складских помещений. Меня постоянно занимали мысли об электрификации, телефонизации, внедрении диспетчерской службы в совхозе, обновлении парка автомашин и тракторов. Совхоз нуждался в хороших дорогах. Без выполнения и ускорения этих работ (все они казались мне тогда главными!) нельзя было даже и думать о подъеме сельскохозяйственного производства, загубленного ими в течение двадцати последних лет. В том же году мной были написаны и отправлены в республиканские вышестоящие организации письма с просьбой оказать новому совхозу конкретную помощь в осуществлении этих планов.

Действительно, дележ птицесовхоза (по-другому и не скажешь!) был несправедливым, нечестным, оставил нам старье, гнилье. В отделениях с первого дня перехода совхоза в систему треста «Птицепром» ничего они не строили. Но зато до дележа «сумели» закрыть имевшийся в Шигак-куле стройучасток от Давлекановской ПМК «Башсельстроя». Без такой строительной организации вести большое строительство мы не могли. Зная, что район не поможет, я начал сам искать подрядчика.

Сразу после уборки урожая у меня состоялся неприятный разговор с директором птицефабрики «Юбилейная». Я спросил: «Почему в таком плачевном, загубленном состоянии постройки и дома в Шингак-куле и в отделениях? Почему вы после завершения строительства гаража в центральном отделении (это был их последний объект) отказались от помощи подрядчика?» Они в этом гараже не нуждались, а нам он был очень нужен. Он сначала не понял, что говорить, а потом отвечал как рядовой птицевод, который ничего не смыслит в хозяйственных вопросах, а самое главное – не видит перспективу развития своего хозяйства. Он лишь сказал: «Нам больше строить не надо, а жилья у нас хватает…»

Я, например, считаю, что в жизни так не должно быть: надо все время строить, обновлять, тем более, что потребности наши все время растут. Растет производство, со временем все становится ветхим. Истина тут одна: хороший, толковый и перспективный руководитель должен неустанно заниматься и строительством, и капитальным, и текущим ремонтом наряду с выполнением других своих обязанностей. Надо же после себя оставить какой-то след! И этот след обязательно должен быть заметным…

При этих условиях и таком положении совхоза я терпеть не мог безделья, расхлябанности, нарушений трудовой и технологической дисциплины, как среди специалистов, так и среди механизаторов, шоферов, животноводов. Я предъявлял обоснованные, справедливые требования, но всегда старался помочь им материально и морально.

Наш коллектив никак не мог допустить, чтобы восстановление загубленного и практически разваленного совхоза растянулось на десятки лет. По моему плану, при поддержке министерства сельского хозяйства республики и совместно с нашими усилиями восстановление должно было осуществиться в течение 2-2,5 лет. Действительно, так и произошло. В эти годы мы работали на восстановление и развитие совхоза честно, усердно, добросовестно и во благо всего коллектива.

В срочном порядке проектным организациям было дано задание на проектирование пока десяти двухквартирных домов и трех ремонтных баз сельскохозяйственной техники и тракторов во всех отделениях, животноводческого комплекса по производству молока на 400 голов с телятником на 200 голов в третьем отделении и других объектов. Одновременно необходимо было проектировать зерноочистительные пункты, зерносклады, МТМ, гараж, обновить электролинии и заняться телефонизацией совхоза.

До раздела хозяйства телефонная связь с отделениями производилась только с одного телефона, который, скажем без обиняков, толком и не работал. В центральной усадьбе числились лишь 2 телефона.

Вот такая наша связь (а это, заметьте в конце 70-х годов!) мешала своевременно и оперативно решать все производственные и другие вопросы.

Зная рядовую истину, что все письма должны иметь «ноги», после дачи заданий на проектирование перечисленных жизненно-важных объектов, я регулярно заезжал в эти проектные институты, чтобы они про нас не забывали, согласовывали, ускоряли выдачу проектов. Это дало бы возможность нам ускорить начало строительства.

Эти коллективы поддержали нас, своевременно справились с нашими заданиями. Большое им спасибо!

Как- то раз мой заместитель по хозяйственной части Н.П.Пруденко сказал, что со мной работается очень легко. Действительно, это было так. За все эти годы работы с ними сначала я ездил, решал вопросы, договаривался, после этого посылал их за оформлением и доставкой вагонами материалов. За 2-3 месяца мы пополнили наши пустые, бессовестно опустошенные до дележа склады хозяйственными и строительными товарами, трубами, каменным углем и брикетом, металлопрокатом из города Магнитогорска, запчастями, инвентарем, всякими другими товарами, срубами из других мест.

Все эти материалы и товары отпускались нам бескорыстно и без лимита. Они здорово выручали нас. Именно в их помощи мы особо нуждались в начальный период нашей работы и жизни в совхозе. Такая совместная работа дала толчок для ускоренного развития совхоза.

На товары и материалы у нас фонда тогда не было. Не было их и в последующие годы. В хозяйствах Предуральской степи республики, куда относится и наш совхоз, у меня было много знакомых среди руководителей колхозов и совхозов, но помощи от руководства района и районных организаций я так и не получил. Объездив эти хозяйства, я не получил от них даже одного кирпича… Мне стало ясно, что эти ребята отличаются от тех, кто работает в Зауральских хозяйствах. Поняв это, я стал самостоятельно и регулярно искать материалы и товары на стороне. Возили из Уфы и Стерлитамака, из Белорецкого, Бурзянского и Учалинского районов.

В начале моей трудовой деятельности требовалось очень много металлических труб разного диаметра для организации на центральной усадьбе, животноводческих фермах и других объектах водопровода, теплотрассы, возведения мостов при строительстве дороги и т.д.

В районах, да и в самом городе Уфа я не мог найти организаций для продажи нам труб в большом количестве и разного размера. Нас тогда здорово выручала одна из передвижных мехколонн Стерлитамака. Мы вынуждены были покупать эти трубы с процентом, но затраты были оправданны, хотя и было это нарушением закона. Несмотря на это, мы выражаем им нашу благодарность. Такое своевременное обеспечение трубами спасло нас, ускорило ход ремонта и строительных работ.

* * *

На второй день приезда в совхоз, 1 июля 1977 года, рано утром пешком отправился в отделения. У меня была задача – обследовать и наметить будущую трассу предполагаемого строительства дороги, узнать наличие тракторов-бульдозеров, которых мы, возможно, восстановим, их приспособлений – лопат, стоек и заодно – сколько мостов нам потребуется и в каких местах трассы они будут. До этого, чтобы облегчить свою поисковую работу спросил у главного инженера И.А.Терегулова, какая техника имеется в совхозе для проведения земляных работ и сколько единиц такой техники. Он сказал, что ничего нет. Я ему не поверил.

Много приходилось видеть мне на новых местах новые нужды, горе и трудности. Всегда новые свои задумки начинал заново и заново, тем более в новых условиях с новыми людьми и с новым коллективом. Не всегда получал поддержки от бывших руководителей и специалистов.

Побывав в отделениях, наряду с выполнением основной работы, включая и встречу с рабочими отделений, в тот же день среди металлолома и списанной техники, среди бурьяна нашел то, что искал: комплект на 3 трактора ДТ-75. На второй день собрал механизаторов, материально заинтересовал их и в течение 5 дней бульдозера (правда, маломощные) были подготовлены, а 6 июля того же года мы начали закладывать полотно дороги со стороны центральной усадьбы (это был период начала уборки урожая, за 5 дней до начала работы при нехватке тракторов для поднятия зяби). Соблюдая технологию закладки полотна дороги, работу мы начали не с территории совхоза, а с территории птицефабрики, с южной стороны лесополосы, чтобы зимние бураны не задували снегом полотно дороги,

Никто в районе не поддержал место закладки дороги. Появились недоброжелатели в лице директора птицефабрики Ф.Г.Чемборисова, который настроил против нас и первого секретаря райкома партии Г.Г.Галиакберова, и директора Башкирского треста «Птицепром» И.К.Ульянова. Они хотели, чтобы дорога в наши отделения прошла через поля колхоза «Заря» и не доходила 5-6 км до села Шингак-куль. Я отказался, продолжил строительство дороги, где и планировал. Для совхоза предложение районного начальства было неверно и невыгодно (выгода была только гостям – родным жителей отделений для заезда их в гости в наши деревни со стороны поселка Чишма и города Уфа. Все, кто может трезво оценить обстановку, понимали, что мое решение и действия были правильны. Если бы мы начали строить дорогу так, как требовал того первый секретарь райкома партии Г.Г.Галиакберов, это было бы сейчас большой бедой для жителей, а у производства «ООО Агро-Альянс» были бы проблемы с лишними затратами.

Сегодня жители сел говорят мне от души «спасибо». Я рад этому, а могли сказать «Работал тут у нас один бестолковый человек». Так бы оно и было, если бы я поддался требованиям районного руководства.

Строительство дороги велось за счет себестоимости продукции сельского хозяйства. Передовые механизаторы Р.Ганиев, М.Подборков, А. Пустовой, Н.Шуляк работали высокопроизводительно и с усердием. Они молодцы. За эту дорогу теперь многие говорят нам спасибо, и я тоже присоединяюсь к этим словам – большое спасибо, ребята!

Надо сказать, что в эти годы они на сельскохозяйственных работах не участвовали: они строили дорогу. За это меня всегда критиковали. За 2 года и 8 месяцев мы проложили полотно дороги с устройством на глаз мостов из железных труб диаметром более 1,0 метра и довели ее до зерносклада молочно-товарной фермы третьего отделения. В этом нужном деле с 1978 года начал помогать земляк, прораб С.К.Усманов. Нигде разрушений полотна, а тем более у мостов, не было, нет и до сих пор. До сих пор старожилы продолжают называть эту дорогу «дорогой Аллаярова». Поддайся я давлению и глупостям, то дороги, намеченной и начатой мною, вначале шоссейной, до комплекса КРС, а потом и асфальтированной, не было бы никогда. Сегодня дорога есть, и она отлично служит людям и производству. Но есть и другая правда: некоторые лица из районного руководства сегодня не прочь присвоить себе славу «строителей» и этой дороги, и производственной базы, и домов и других объектов, которые были построены здесь именно в годы моей работы.

В тот день, когда во втором отделении занимался трассой будущей дороги и комплектованием техники, на территории тракторного парка увидел скопление людей. Как выяснилось, собрались механизаторы и рабочие во главе с управляющим Г.Я.Тагировым и обсуждали ход уборки урожая.

В середине толпы я заметил одного молодого человека, который говорил что-то. Постояв около них по кругу несколько минут, я понял, что разговор у него не по делу. Никто, в том числе и управляющий отделением, не могли заставить его прекратить свое «выступление». Он себя считал «героем», все его боялись. Потом узнал, что он только что вышел из тюрьмы, сам местный, он не давал слова сказать Г.Я.Тагирову.

Я дальше не мог терпеть такого поступка «героя», вышел в середину круга, встал рядом с ним и потребовал от него прекращения безобразия и попросил не мешать коллективу вести собрание. Сказал, что я директор совхоза. Он не послушался, продолжал оставаться рядом со мной. Я пригласил на середину круга управляющего отделением для начала обсуждения важных текучих вопросов уборки урожая. Парень все еще не уходил, сопротивлялся, тогда я «нечаянно» отодвинул его в сторону, где стояли механизаторы, и он оказался у их ног. После этого все сразу успокоились и мы спокойно и по существу начали обсуждать план работы.

На второй день утром узнаю, что смутьяна уже нет в деревне, он, испугавшись, уехал куда-то, больше в отделение не возвращался.

Выяснилось, что в тот раз, в кругу с нашими механизаторами и рабочими, оказывается, находился и заместитель директора по хозяйственной части птицефабрики Г.А.Резяпов (в свое время, до дележа, он также работал заместителем директора птицесовхоза «Смычка»).

В тот же день в Шингак-куле он распустил слух, будто новый директор «Смычки» Р.Аллаяров избивает рабочих. Вот и такая «помощь» иногда оказывалась мне соседями, на первый взгляд, солидными людьми. Они с первых же дней существования отошедшего от них совхоза начали вмешиваться в наш покой, в наши дела. Они постоянно ездили к нам, распространяли всякие небылицы, уговаривали людей писать жалобы. Что правда, то правда: различными проверками эти слухи никогда не подтверждались. Один механизатор по этому поводу как-то пошутил: «Конечно, он сильный, потому что ест одну медвежатину, а наши – лишь лягушатину…».

Через некоторое время к нам в совхоз приехали первый заместитель министра сельского хозяйства Башкирской АССР Б.И.Петров и первый секретарь райкома КПСС Г.Г.Галиакберов. Надо было им приехать в совхоз заранее до оформления акта дележа и приема хозяйства. Это ошибка руководства МСХ. В этом составе с участием Ф.Г.Чемборисова мы объездили населенные пункты и поля. В конце осмотра остановились на одном поле. Тогда разговор начал Борис Ильич и обратился к бывшему директору птицесовхоза (и бывшему своему однокурснику по институту) Ф.Г.Чемборисову так «Как ты, Фарит, агроном по образованию, мог довести полеводство до такого состояния?» Он молчал, как мальчик. На полях росли сорняки, чистого посева по культурам не было, а были только посевы-смеси зерновых. Заместитель министра продолжил: «Что это такое? Я никогда и нигде хлебов такого плохого состояния не встречал. Еще более удивительно, что это ведь всего лишь в 75 км. от столицы республики!» (Отметим попутно: как директор зерносовхоза в 1966 году Ф.Г.Чемборисов был награжден орденом Ленина, а в 1970 году – орденом Октябрьской революции. А это ведь годы начала развала и разрухи совхоза и сползания хозяйства к низкой культуре земледелия …).

Действительно такое отношение в первую очередь директора птицесовхоза «Смычка» к земледелию, к его коллективу напоминает мне народную поговорку «без хозяина земля круглая сирота», это и правда и наяву. Думайте, и пусть каждый рассудит данную ситуацию.

При дележе птицесовхоза на два хозяйства руководители треста «Птицепром» и птицефабрики «Юбилейная» обещали квартиру для директора совхоза «Смычка», но это обещание им просто не было выполнено. Разве они могли тогда допустить меня обосноваться в селе Шингак-куль? Но они ошиблись.

Для ускорения переезда семьи и при отсутствии проектно-сметной документации на строительство дома первый заместитель министра сельского хозяйства БАССР Б.И.Петров попросил первого секретаря райкома партии, чтобы никто не мешал мне в строительстве дома для директора. Далее он добавил: «Как строить, Аллаяров знает». Зная дурной характер, двуликость и поддержку Чемборисова со стороны Г.Г.Галиакберова, на это особо не рассчитывал: жалоба все равно была. Чемборисов хотел, чтобы директор совхоза «Смычка» жил во втором отделении, а не в селе Шингак-куль. Они не хотели там никакой стройки совхоза, хотели сразу загнать нас в отделение. Это меня не устраивало – было это для меня просто неприемлемо. В центральной усадьбе в селе Шингак-куль еще до дележа размещалось основное наше производство – примитивные МТМ, и гараж, строительный цех, центральная контора, животноводческие помещения 1-го отделения, два 16-квартирных дома. Через месяц после дележа они оставили нас без воды: срезали водопровод. Выглядело это как диверсия: поступок был нечестным и недружелюбным. Я считал, что мы должны жить мирно, выручать и помогать друг другу. Они действовали враждебно и просто несолидно. Наоборот, они должны были сказать нам спасибо, что мы взялись восстанавливать совхоз, где они жили без проведения каких-либо работ, ничуть не заботясь об обиженном на всех и на все населении.

Есть ведь на свете хорошие люди, они хоть и «чужие», но помогали и выручали в такие трудные времена. Это – начальник участка железной дороги станции Шингак-куль Г.Шапко, благодаря которому мы начали обеспечивать наше производство и население водой. Позже, конечно, у нас появилась собственная скважина, собственный водопровод. Но все это потребовало от нас немало сил и времени, страданий, работы и тяжелого труда.