Обед в ресторане «Maison Blanche» 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Обед в ресторане «Maison Blanche»



Когда в декабре 1987 г. Горбачев прилетел с «историческим визитом» в США, в его окружении, среди прочих ближайших сторонников, находился инкогнито Владимир Александрович Крючков – крупный деятель силовой бюрократии, воспитанник Андропова, в то время начальник Первого главного управления КГБ СССР. В Вашингтон Крючков прибыл для секретной встречи с американскими силовиками. Некоторые детали этой встречи стали известны благодаря книге воспоминаний Роберта Гейтса «Из тени» (1996).

В то время Гейтс был заместителем директора ЦРУ. Директором был Вебстер, сейчас – председатель совещательного совета Дилидженс, ЛЛЦ. 4 декабря Гейтс встретился с Крючковым за интимным обедом в вашингтонском ресторане «Мейзон бланш» (Белый дом) недалеко от одноименной резиденции Рейгана. С Гейтсом был Эрмарт, в то время работавший в Национальном совете безопасности, и Колин Пауэлл – глава НСБ. Крючкова сопровождал посол Юрий Добрынин.

Судя по рассказу Гейтса, разговор шел в основном между ним и Крючковым. Это была первая встреча между американскими и советскими разведчиками такого уровня и неудивительно, поэтому неудивительно, что Гейтс ее хорошо запомнил. Впрочем, некоторые высказывания Крючкова настолько поразили его, что не запомнить их было трудно. Например, Крючков «по секрету» (!) сказал Гейтсу, что «перестройка проходит много медленнее, чем мы ожидали два года назад». Но это не все. Гейтс пишет:

Крючков сделал несколько замечаний о Соединенных Штатах, которые мне показались поразительно откровенными. Он сказал: «Какими мощными кажутся США – прямо чувствуешь эту мощь». Несколько раз в течение обеда он ссылался на богатство и экономическую мощь США. Был момент, когда он повернулся ко мне и сделал заявление, которое многое приоткрывало: «Я надеюсь, что ЦРУ объясняет руководству США, что Советский Союз не слабая, бедная страна, которой можно помыкать».

Я пытаюсь представить себя на месте Гейтса в этот момент. Сказать человеку, который вместе с Эрмартом, уже 15 лет как фальсифицировал разведывательную аналитику по СССР, чтобы создать пугало – это как упрекать Гиммлера в мягкотелости по отношению к евреям. И это говорил Гейтсу «по секрету» глава советской внешней разведки, который прекрасно знал, что во всей силовой верхушке США не было более «ястребиных ястребов», чем Гейтс и Эрмарт! Не надо было быть Гейтсом, чтобы глубоко задуматься после такого удивительного обеда. Гейтс, конечно, понимал, что Крючков получил санкцию Горбачева на обед с Гейтсом и согласовал с Горбачевым, какими «секретами» он поделится с заместителем директора ЦРУ.

Но как понимать «поразительную откровенность» Крючкова? Что хотел сказать через него Гейтсу Горбачев?

В первую очередь, что он хотел бы ускорить «перестройку» СССР, которая последние два года шла слишком медленно из-за сопротивления ее противников в партии, силовом блоке и широких советских массах (погромы кооперативных ресторанов и т. п.). Внешнеполитическая цель «перестройки» – стать младшим партнером «мощных США». Но американцы должны помочь Горбачеву преодолеть сопротивление его курсу. Для этого, подсказывает Крючков, Гейтс с Эрмартом должны продолжать преувеличивать силы СССР в своих докладах руководству США. Продолжайте оказывать военно-политическое давление на нас, и тогда Горбачеву будет легче убедить своих противников в армии, спецслужбах и ВПК, что союз с США в качестве младшего партнера будет лучшим выходом для страны. Фраза Крючкова, что «Советский Союз не слабая, бедная страна, которой можно помыкать», последовавшая за его восхищением «мощью США», точно определяет модель отношений между СССР и США, которую предлагает Горбачев: мы признаем вашу мощь, но и мы не слабая страна и желаем отношений с вами как со старшим партнером, а не хозяином».

Крючков знал (для этого не надо было иметь Эймса), что в ЦРУ Гейтс и Эрмарт были вождями партии сторонников Ельцина. Разговор в ресторане и начался с обсуждения его недавнего изгнания с поста первого секретаря МК КПСС. Крючков попытался внушить Гейтсу, что Ельцин не был «демократом» и его выгнали за профессиональную неадекватность. Поэтому последовавший за этим разговор мог иметь и цель нейтрализовать анти-горбачевскую партию в ЦРУ.

С уверенностью можно утверждать: в «Мейзон бланш» Горбачев установил через Крючкова и Гейтса конспиративный канал связи с высшим руководством США. А точнее – с правым крылом республиканцев вокруг вице-президента Буша-старшего: Чейни, Рамсфельд, Иглбергер, Райс..., определявшими внешнюю политику США.

Рассказывая об этом обеде с Крючковым, Гейтс признается, что его мучит мысль, что в то самое время, когда Крючков восхищался мощью США, он знал, что в ЦРУ работает его агент Эймс, сдавший Крючкову практически всю агентуру ЦРУ в Москве. «Единственное утешение – заканчивает Гейтс – что к тому времени, когда мы узнали эту страшную правду, Крючков и СССР уже были в прошлом».

Меня, однако, не оставляет подозрение, что Гейтс не отдает Крючкову должного. Разгром СССР произошел не без его участия. И помимо той ответственности, которую несут Крючков и другие руководители спецслужб и армии за их беспрекословное подчинение преступным приказам Горбачева по уничтожению социализма, СССР и подрыву социалистических правительств в Европе и на Кубе, помимо всего этого–обед в ресторане «Мэйзон бланш» уже содержал в себе, как в зародыше, некоторые векторы в траектории сложной операции, которая реализовалась в ГКЧП и его «поражении».

Перестройка начинает двигаться быстрее сразу после встречи Крючкова с Гейтсом и Эрмартом. Горбачев ставит его председателем КГБ СССР. На пост британского посла в Москве назначается Брейтвейт. Эрмарт определяется «советником» in absentio к послу Мэтлоку. Театрал Крючков внедряет режиссера Кургиняна «советником» к Горбачеву. В начале декабря 1988 на Мальте Горбачев и Буш заявляют о конце «Холодной войны». А через несколько дней насессии Ген. Ассамблеи ООН Горбачев оглашает планы сокращения численности советской армии и обычных вооружений. Теперь у силовиков исчезают последние сомнения: Горбачев начал сдавать все. Теперь перестраиваться приходилось всерьез, чтобы не опоздать на поезд реставрации. Начиная с 1989 спецслужбы и высшее силовое руководство СССР становятся ударной силой разгрома социалистического лагеря и своей страны. На войне как на войне... Общую теорию советской реставрации Троцкого советские генералы вряд ли изучали, но и без нее острым «полуклассовым» чутьем вектор перемен схватили безошибочно. И шибко, по-военному решительно, бросились вперед к светлой заре капитализма. У советской бюрократии не было за спиной правящего класса, чтобы остановить Горбачева, поэтому надо было думать о семье, что оставишь детишкам, не пролетариями же им, в самом деле, становится у теневиков, полезших как тараканы на свет божий из всех щелей. В академиях «научный коммунизм» сдавали все и разницу между пролетариями и буржуазией знали на пятерку...

Всего через год по распоряжению Горбачева Крючков, Шебаршин, Язов, Моисеев и Михайлов принимают участие в организации советско-американского путча в Бухаресте. До этого готовили военный путч в Гаване, да братья Кастро разбили его в зародыше. Потом Крючков ведет КГБ и остальные службы на уничтожение ГДР. Кто-то из них или их подчиненных, вроде питомцев генерала Гусева, помогает Эрмарту получить архивы Штази. К концу года демонтаж восточноевропейского социализма закончен. Настал черед СССР. Созданные агентурой КГБ и ГРУ «народные фронты», быстро стали площадками для снюхивания советских спецслужб с американскими и другой дрянью и согласовано принялись раскачивать ситуацию, «процесс пошел»...

По словам Гейтса, с Крючковым он встречался три раза. Вторая встреча состоялась в Москве в мае 1989. Это был первый визит Гейтса в СССР. Он приехал в составе делегации Джима Бейкера. С Крючковым они встретились конспиративно, в доме Берия на Малой Никитской. Со слов Крючкова у Гейтса сложилось впечатление, что КГБ продолжает поддерживать перестройку, и что лично Крючков оставался сторонником Горбачева. А на следующий день ему представилась возможность испытать это на себе. Бейкер представил его Горбачеву, удивившего Гейтса энергией, и уверенностью в себе «несмотря на все его проблемы». И вот в присутствии Гейтса Горбачев говорит Бейкеру, что Гейтс – лидер «ячейки» в Белом доме, цель которой дискредитировать его, Горбачева, и что если отношения между СССР и США улучшатся, «господин Гейтс потеряет работу». Гейтс смутился. Но когда, при прощании он пожал Горбачеву руку, тот тихо сказал ему, что, как он слышал, его встреча с Крючковым была полезной. Гейтс ответил утвердительно и добавил, что он и его коллеги «восхищаются» Горбачевым, что никто против него не выступает, но что «они обязаны оценивать обстановку реалистично». По понятным причинам Гейтс не сообщил Горбачеву, что только что вышедший доклад ЦРУ оценивал его шансы на выживание как 50 на 50 и предсказывал его падение в следующие три-четыре года, если он не откажется от своего курса на «реформы».

Таким образом, и вторая встреча Крючкова с Гейтсом имела целью убедить руководство ЦРУ и других вашингтонских «ястребов», чьим представителем был Гейтс, что Горбачев держит ситуацию под контролем, и что он знает о проельцинской ориентации «ястребов». Между тем, Гейтс и его группа в администрации президента усиливает борьбу за де-горбачевизацию политики США по отношению к СССР.

Третья и последняя тайная встреча между ними произошла в феврале 1990 года в Москве, в старом кабинете Андропова на Лубянке. К этому времени Гейтс и Эрмарт представили Белому дому два меморандума о прогрессирующей дестабилизации верховной власти в СССР и повышающейся вероятности переворота. Накануне встречи с Крючковым Бейкер убедил Горбачева и Шеварнадзе согласиться на вступление объединенной Германии в НАТО. Очевидно, что эта новая сдача позиций СССР еще больше подрывала отношения Горбачева с теми элементами в силовой бюрократии, вроде маршала Ахромеева, которые продолжали видеть свой долг в обороне СССР. Гейтс описывает последнюю встречу с Крючковым в своей книге. Но при этом он умалчивает об одном обстоятельстве, которое нужно иметь в виду, чтобы понять подтекст встречи и ее последствия.

В январе 1993 года газета «Вашингтон Пост» опубликовала статью Дона Обердорфера «США втайне изучали возможность анти-горбачевского переворота и коллапса СССР». Обердорфер рассказал, что в сентябре 1989 года Гейтс создал «сверхсекретную группу» из 4-5 человек для «планирования на случай чрезвычайных происшествий в России». Помимо Гейтса в нее входили Кондолиза Райс, Пол Вулфовиц, Эрмарт и Деннис Росс, ближайший помощник Бейкера и специалист по СССР. Их встречи были настолько секретны, что они договорились не отмечать их в своих календарях. По словам Райс, «одной из обсуждавшихся тем было, должны ли США предупредить Горбачева, если они получат сведения о подготовке переворота». К моменту, когда Райс покинула администрацию Буша в начале 91 «группа не пришла к решению». Давайте завяжем узелок: все это время Гейтс получает разведданные, что Горбачева свергнут, если он будет продолжать «реформы», которые включают разгром социалистических правительств по всему миру и сдачу Восточной Европы генералам НАТО. И вот по этому поводу Гейтс собирает «сверхсекретную группу», которая в течении двух лет бьется на разрешением одного вопроса: должны ли США предупредить этого доброго человека или нет, если они узнают о готовящемся против него перевороте. И за несколько месяцев до переворота эта группа расходится по домам, так и не дав ответа!

Статья Обердорфера появилась не случайно. Без интервью, которое ему дала Райс, статьи бы не было, поэтому напрашивается вывод, что ее инициаторами было окружение Буша. Статья была опубликована 17 января. А за неделю до этого, 11 января, в день вступления в должность нового президента Билла Клинтона, Конгресс США, получил «секретный» доклад от думского комитета по обороне и безопасности, который в то время возглавлял Сергей Степашин. Это был ответ на запрос специальной комиссии Конгресса, расследовавшей обвинения в прессе, что в 1980 люди из президентской кампании Рейгана саботировали усилия президента Картера освободить 52 американских заложника, захваченных в Тегеране. Расследование, проведенное комиссией, не подтвердило эти обвинения, и 13 января готовилась с легким сердцем оповестить об этом американский народ. И тут приходит доклад Степашина, в котором говорится, что у российских спецслужб есть несомненные доказательства государственной измены со стороны двух американских президентов-республиканцев, Рейгана и Буша, а также их директоров ЦРУ – Кейси и Гейтса. Гипотеза «Октябрьского сюрприза» подтверждалась. Республиканцы вели секретные переговоры с исламским правительством Ирана, чтобы задержать освобождение захваченных в Тегеране американских заложников. Это был чистой воды заговор, грязный трюк с целью нанести поражение Картеру и обеспечить консервативную «революцию Рейгана» в США вслед за «революцией Тэтчер» в Англии. Гейтс был участником заговора и принимал участие в переговорах с иранцами в Париже. По всей вероятности, доклад Степашина основывался на данных внешней разведки КГБ. В таком случае это был «посмертный» привет Гейтсу от Крючкова,:ставшего «историей вместе с СССР». Можно предположить, что агентура республиканцев в российских спецслужбах и Думе, поставила людей Буша в известность о бомбе, которую готовил для них Степашин. В таком случае, статья Обердорфера могла служить своего рода предупреждением. Дело в том, что Степашин не называл конкретные источники своих данных и методы их добычи. И Конгресс мог использовать это обстоятельство и некоторые другие как предлог для засекречивания доклада, его замалчивания и отсылки в архив. В конце концов, так и получилось, можно предполагать, не без помощи республиканцев. Но надо было принять какие-то меры, чтобы предотвратить возможность более детального освещения «октябрьского сюрприза» со стороны русских. Если статья Обердорфера преследовала такую цель, то она, видимо, содержала некое предупреждение Ельцину и его окружению. И действительно, статья дает основания для такого прочтения, особенно, если предположить, что у Гейтса была информация о заговоре и государственной измене самого Ельцина. На это намекает двусмысленная концовка статьи. Автор цитирует президентского историка Майкла Бешлосса, автора готовящейся к публикации книги о переговорах Буша с Горбачевым и затем с Ельциным. Бешлос заявил, что администрация Буша «казалась удивительно неподготовленной» к перевороту ГКЧП. Бешлосс не знал до этого о существовании «сверхсекретной» группы Гейтса, но сказал, что она должна была бы подготовить американское правительство к тому, что произошло в августе 91. Затем слово дается анонимному представителю администрации, который объяснил, что Совет национальной безопасности прекратил чрезвычайное планирование на случай переворота против Горбачева и коллапса СССР в начале 91. И последняя строчка статьи –

«Представитель администрации сказал, что параллельного плана на случай поражения Ельцина не было». Значит, поражения Ельцина не ждали. Ждали поражения ГКЧП. Заранее ждали...

Итак, что же планировала сверхсекретная группа Гейтса? Почему ГКЧП застал официальный Вашингтон врасплох? Какие секреты Гейтс хранил от любителей Горби в Белом доме?

Книга Гейтса вышла в 1996 – через три года после статьи Обердорфера. Хотя Гейтс и рассказывает в ней о «сверхсекретной группе», он ни слова не говорит о проблеме переворота, обсуждавшейся ее членами. Но еще три года спустя, в своей речи в Университете Техаса Эй энд Эм, где он был ректором, Гейтс рассказал о работе этой группы нечто важное. Цитирую, курсив мой:

· Благодаря этой работе, мы знали, что нашим приоритетом было обеспечение безопасности десятков тысяч единиц советского ядерного оружия. Это означало, что нам нужно было сохранить советское управление и контроль (над этим оружием), и что эта задача требовала от нас сделать все возможное для сохранения территориальной целостности России. Когда некоторые члены Администрации выразили желание видеть Россию распавшейся на части, чтобы она никогда больше не угрожала безопасности Соединенных Штатов, наши домашние заготовки доказали свою исключительную важность.

Иначе говоря, «сверхсекретная группа планирования», образованная в сентябре 1989, работала над рекомендациями, что делать с Россией после того, как рухнет СССР, в то же время работая над организацией его контролируемого разрушения. Возможно где-то здесь кроется объяснение, почему гамлетовский вопрос «предупреждать или не предупреждать Горбачева о перевороте» так и остался без ответа. Если верить Гейтсу, в Белом доме разница во мнениях сводилась к вопросу, стоит ли сохранять Россию. О судьбе СССР двух мнений быть просто не могло. Из некоторых деталей воспоминаний Гейтса можно предположить, что среди сторонников «окончательного решения русского вопроса» в Администрации были Дик Чейни, Дональд Рамсфельд и Лоуренс Иглбергер. Гейтс не говорит, каким мог быть сценарий такого решения. Но пока оставим это и вернемся к содержанию последнего разговора Гейтса с Крючковым в кабинете Андропова (февраль 90). Цитирую, курсив мой.

· Его [Крючкова] тон, выражение лица и подход очень отличался от прежних встреч. Он был более формален, напряжен, не так откровенен. Никакого разговора о необходимости реформ и поддержке перестройки. Он долго говорил о существующих в СССР проблемах: о национальном вопросе и бедственном положении в России. Он сказал: «Люди устали от всех этих перемен», и поэтому пришло время замедлить ход, восстановить порядок и стабильность. Казалось, что Крючков махнул рукой на Горбачева и пришел к выводу, что перестройка была ужасной ошибкой. Мы проговорили где-то с час. Приехав к себе, я сказал Бейкеру, что Крючков уже не был сторонником перестройки, и Горбачеву надо быть осторожнее. Позднее я сказал Конди Райс, что, по моему мнению, в Москве произошла серьезная и опасная перемена в расстановке сил. Особенно меня поразил тот факт, что Крючков был так откровенен со мной о перемене в его мыслях. Он открыто выступал против Горбачева на встрече с высокопоставленным чиновником США и к тому же с репутацией «ястреба». Я решил больше не встречаться с ним. (курсив мой – А. Б.)

Гейтса можно понять. И даже посочувствовать. Сильный аналитик и организатор, он не может выйти за пределы представлений «нормальной» высокопоставленной бюрократии на службе у «нормального» правящего класса. Он воспринимает Крючкова как человека пусть враждебной ему системы и нации, но в то же время как бюрократа вроде себя и поэтому рассуждающего и принимающего решения по законам той же логики что и Гейтс. Когда во время их первой встречи в Вашингтоне Крючков попросил Гейтса продолжать фальсифицировать оценки сил и «агрессивных» намерений СССР – это было неожиданно, но вполне вписывалось в логику бюрократической интриги, в искусстве которой Гейтс наверное не уступал Крючкову. Крючков–человек Горбачева – просил вашингтонских «ястребов» помочь своему хозяину побороть сопротивление советских «консерваторов». Здесь все понятно. Но теперь, в феврале 90, поведение Крючкова в глазах Гейтса было каким-то логическим беспределом. В кабинете Андропова перед ним стоял советский сановник, глава КГБ, и недвусмысленно давал понять руководителю ЦРУ, что его президент и партийный вождь больше не может рассчитывать на его, Крючкова, лояльность. При этом Крючков знает, что Гейтс доложит о его странном поведении Бейкеру и, естественно своей «сверхсекретной группе», которая как раз и занимается якобы «планированием действий на случай переворота в Москве». Крючков также знает, что Гейтс и Райс давно лоббируют Ельцина как замену Горбачеву и хотят преодолеть «горбиманию» в Белом Доме. Но ведь Гейтс привык думать о Крючкове как конспиративном канале Горбачева, и две предыдущие встречи с ним, казалось, подтверждали такое понимание. Значит, на Лубянке Крючков говорил с ним по поручению Горбачева. Но не может же Горбачев предупреждать американцев через Крючкова, что Крючков готовится изменить ему! Значит либо Крючков начинал какую-то свою, отдельную от Горбачева игру, либо и на этот раз через Крючкова с Гейтсом говорил Горбачев, но говорил что-то такое, чего Гейтс пока не понимал. Американцу было о чем задуматься. Но как бы он ни ответил на этот вопрос, одно он знал наверняка: больше с Крючковым встречаться ему было нельзя. С какими бы целями Крючков ни готовился выступить против Горбачева, какое бы двойное дно и тройное ни было у будущего переворота, и какое бы решение ни приняла по этому поводу его «сверхсекретная группа» в Вашингтоне, первым требованием дипломатии и тайной политики было прекратить всякие прямые контакты с Крючковым.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-02-19; просмотров: 179; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 35.169.107.177 (0.01 с.)