Социально-психологический аспект деятельности. Физическая и психическая дряхлость.

Обязательными спутниками старения, по мнению многих авторов, являются ощущения слабости, нездоровья, недомогания; часто наблюдается множественность болезненных ощущений одновременно в разных органах. Соматические проявления нездоровья выражаются в ощущениях общей слабости, разбитости, тяжести, неудобства, т. е. имеют место любые формы переживания физического дискомфорта.

 

Причина их лежит в изменении или нарушении функционирования в различных органах и системах за счет собственно инволюционных процессов. Эти неприятные и тягостные ощущения естественны и нормальны в позднем возрасте. Отечественный геронтолог И. В.Давыдовский [Давыдовский, 1966] ввел разграничение между старческим недугом и болезнью: болезнь — следствие неблагоприятного воздействия чрезвычайных раздражителей внутренней и внешней среды, а старческие недуги — недуги самого возраста. Понятие болезненность, или нездоровье, часто применяют к состояниям, характеризующимся сравнительно небольшой интенсивностью болезненных ощущений, которые пожилой человек испытывает на протяжении всего периода старения. Реакция на эти ощущения сопровождается умеренно пониженным эмоциональным фоном.

 

К ощущениям нездоровья в позднем периоде жизни быстро возникает привыкание и соответствующая адаптация, когда пожилой человек «входит» в старение и не может противостоять ему. «Согласие» со своим старением приходит к пожилому человеку тогда, когда он признает, что среди всех жизненных проблем главной для него оказывается физическое состояние. Само осознание факта начала старения определяется ограничением физических возможностей, ощущением недомогания, болезненным переживанием физического упадка. Момент осознания возрастного изменения физических и психических возможностей — критическая точка в отношениях пожилого человека с обществом. Это момент наступающего или уже наступившего зависимого положения человека. При этом пожилые люди способны создавать «удобную» для них действительность. Например, израильский геронтолог Х.Хейзан (Hazan) провел длительное (в течение 1980 г.) этнографическое исследование в Лондоне в еврейской субкультуре, т.е. в той общности, где ослаблены межсемейные связи из-за влияния современного общества, «чуждого» пожилым людям — евреям.

 

Исследование проводилось в дневном центре пребывания для очень пожилых людей, который предлагал «альтернативную реальность» по удовлетворению нужд клиентов позднего возраста. Так как исследование было проведено более 20 лет назад, следует заметить, что в настоящее время таких центров уже не существует, вернее, они изменили форму работы, правила и принципы обслуживания пожилых людей. Однако результаты автора оказались значимыми для понимания стратегии адаптации пожилых людей к состоянию дряхлости и немощности.

 

Хейзан обнаружил, что персонал центра ориентировался на потребности своих клиентов, например, существовали негласные правила поведения и взаимодействия. Так, служащие не вели разговоры вслух о семье пожилых людей, об их проблемах, о том, что происходит за пределами центра. Здесь разрешалось разговаривать лишь о том, что происходит в центре. Клиентам не разрешали делиться своими воспоминаниях, так как считалось, что это разрушает чувство общности в центре. В этом сообществе игнорировали смерть, т.е. если кто-то из пожилых умирал, о нем не вспоминали и не говорили. В случае нарушения этих негласных правил на «нарушителя» оказывали социальное давление вплоть до запрета посещать центр.

 

Другой особенностью являлось то, что было принято большую роль приписывать удаче и случаю, а не заслугам человека. Например, если происходило что-то непредвиденное, то пациентам внушали, что сам человек ничего не мог поделать, такова его судьба.

 

В центре подчеркивались два важных момента. Первый — ритмическая и циклическая организация жизни в центре, для которой были характерны определенное течение и строгая последовательность: праздники, занятия в кружках и пр. Второй момент — акцентирование на необходимости взаимной помощи друг другу и совместного участия в проводимых мероприятиях.

 

В результате создавалось ощущение безвременья, смысл «несуществования времени» и избегания печали. Это шло не от специально проводимой политики персонала, а в ответ на запросы клиентов позднего возраста, которые в итоге оказались в оптимальном и надежном для них мире.

 

Свою работу Хейзан назвал «Люди Лимба» («The Limbo People», 1980). Напомним, что Лимб — первый круг ада у А. Данте, где размещены те, «кто меж добром и злом», а также Лимб католического ада, где, по церковному учению, пребывают души ветхозаветных праведников и куда отправляются души младенцев, умерших без крещения. Хейзан имел в виду свой Лимб — это состояние человека, достигшего дряхлости и живущего в оптимальной для него среде.

Архетипы старости.

К.-Г. Юнг индивидуальным "комплексам" З. Фрейда удачно противопоставил коллективно-бессознательные "архетипы", непосредственной реализацией которых К.-Г. Юнг и его последователи (К. Кереньи, Дж. Кемпбелл, Э. Нойман и многие другие) считали мифологию народов мира и ее отголоски в литературе. Понятие коллективно-бессознательного К.-Г. Юнг отчасти заимствовал у французской социологической школы ("Коллективные представления" Э. Дюркгейма и Л. Леви-Брюля). Под архетипом Юнг понимал в основном (определения в разных местах его книг сильно колеблются) структурные схемы, структурные предпосылки образов, существующих в сфере коллективно-бессознательного и, возможно, "биологически" наследуемых, как концентрированное выражение психической энергии, актуализированной объектом. Юнг подчеркивает метафорический, или символический, а не аллегорический, как у Фрейда, характер архетипов.

 

В качестве важнейших архетипов Юнг выделяет архетипы "Матери", "Дитяти", "Тени", "Анимуса", "Анимы", "Мудрого старика" и "Мудрой старухи". "Мать" выражает вечную и бессмертную бессознательную стихию. "Дитя" символизирует и начало пробуждения индивидуального сознания из стихий коллективно-бессознательного, и связь с изначальной бессознательной недифференцированностью, и "антиципацию" смерти и нового рождения. "Тень" - оставшуюся за порогом сознания бессознательную часть личности, которая может выглядеть как демонический двойник; "Анима" для мужчины и "Анимус" для женщины воплощают бессознательное начало личности, выраженное в образе противоположного пола, а "Мудрый старик" и "Мудрая старуха" - высший духовный синтез, гармонизирующий в старости сознательную и бессознательную сферы души. Юнговские архетипы представляют собой преимущественно образы, персонажи, в лучшем случае - роли, в гораздо меньшей мере - сюжеты, и, что особенно важно, все эти архетипы выражают главным образом ступени того, что Юнг называет процессом "индивидуации", постепенного выделения индивидуального сознания из коллективно-бессознательного, изменения соотношения сознательного и бессознательного в человеческой личности до их окончательной гармонизации в конце жизни. Таким образом, коллективно-бессознательное практически противостоит индивидуально-сознательному, и мы с самого начала имеем дело с сугубо индивидуальной сферой психики, которая вырывается из тенет коллективно-бессознательного. И эта ситуация нисколько не меняется от первобытности до наших дней.