Биополевой (энергетический) фактор

Онкологическое заболевание, как и другие, зарождается на клеточном уровне. Начинается рак с нарушения информационно-энергетических межклеточных связей.

Это, по моему мнению, один из первоначальных факторов онкозаболевания.

При развитии болезни деформируется биополе в зоне образования опухоли, затем биополе органа, где она образовалась, и в конечном счете — биополе всего тела.

В официальной медицине к биоэнергетическим аспектам относятся скептичес­ки. Биоэнергетические деформации не признаются, следовательно, не лечатся.

Функциональный фактор

В органе, пораженном опухолью, закономерно нарушается его функция. Нару­шение усиливается по мере роста опухоли. Распространение метастазов на пери­ферию, развитие биополевой патологии способны нарушить функцию других органов, не задействованных самой опухолью.

Функциональный фактор присущ раку любой локализации.

Сосудистый фактор

Это один из самых коварных и опасных факторов, при котором поражаются стенки кровеносных и лимфатических сосудов, как в зоне опухоли, так и на ее периферии. Фактор, ведущий к резкому усилению болевых ощущений.

Системный фактор

В начале онкозаболевания патологически задействуются отдельные системы, остальные начинают функционировать с отклонениями от нормы. При прогрессировании рака в организме больного, как правило, не остается систем, не задейс­твованных заболеванием. В первую очередь расбалансируется нервная система, за ней эндокринная, иммунная, кроветворная, пищеварительная и другие.

Думаю, достаточно вышеперечисленных факторов, чтобы понять, что рак — заболевание не локальное, а всего организма, комплексное. При его возникно­вении, помимо вышеназванных факторов, нарушаются обменные процессы, био­химические реакции, состав крови и многое другое. Согласись, что в такой ситу­ации лечить только опухоль или орган, где она локализована, — значит обрекать лечение на провал, а онкобольного на быструю гибель. Лечить необходимо физи­ческое тело, биополевую структуру и психику больного.

Одному онкологу с комплексным заболеванием не справиться.

Поверь, это не мои выдумки. Этой позиции уже давно придерживаются ученые из многих стран мира.

Рут Джохенс (США) пишет: «Современная ортодоксальная медицина все еще обращается к теориям Вирхова. Основаны на ней и наиболее используемые методы лечения рака. Концентрация усилий при лечении рака только на опухо­ли не может принести успеха».

На что рассчитывает современная медицина, оттягивая признание в несостоя­тельности современной системы лечения рака, догадаться нетрудно. На чудо — лекарство, которое позволило бы списать миллионы преждевременных жертв существующей системы лечения рака.

Реально ли это? — спросишь Ты.

Ю. Батулин

Теоретически победить рак путем создания универсального лекарства можно. Но необходимо лекарство, которое бы восстанавливало весь организм, не зависи­мо от локализации рака. Подчеркиваю, восстанавливало организм, а не подавляло какую-то отдельную патологию. Ждать такое лекарство придется долго. Надежда на его изобретение не спасает онкобольных от смерти сегодня.

Теперь Тебе более понятно, что успех борьбы с любым заболеванием века (рак, СПИД) определяет стратегия его лечения. Верная стратегия в короткие сроки (по историческим меркам) позволяет неизлечимое (опасное) заболевание перевести в перечень обычных. История знает примеры успешного стратегического наступле­ния на эпидемии чумы, холеры, тифа, оспы.

Под рак с самого начала не было найдено правильной стратегии.

Под ошибочную стратегию локальности опухоли не могла быть создана иная система лечения, кроме как локального воздействия на нее. В этом первая страте­гическая ошибка официальной медицины.

Для лечения рака была утверждена одна, ныне существующая система лечения. Альтернативы ей создано не было. В этом вторая стратегическая ошибка. Наличие нескольких систем (методик) позволяет выбирать. Онкобольных такой возмож­ности лишили.

Медицина сама себе усложнила жизнь.

Кто у кого «списывал» существующую систему лечения рака, определить не легко. Но она примерно одинакова во всех странах.

«Обычно используется четыре метода: хирургическое лечение, лучевая тера­пия, химиотерапия и гормональная терапия», — трактует Руководство США по раку (1995 г.).

Никогда не будет найдено взаимопонимания между представителями государ­ственной и альтернативной медицины в отношении ныне действующей, государ­ственной системы лечения рака. Целители предпочитают иметь дело с онкоболь-ными, не прошедшими через этот комплекс.

Хирургическое вмешательство

Среди больных к оперативному вмешательству доверия больше, чем к другим составляющим системы лечения рака. В страхе перед болезнью операция — первый этап лечения. На фоне усиления боли, от которой хочется избавиться быстрее, онкобольной иногда ждет операции.

По признанию онкобольных, надежда на операцию связана с представлением, что опухоль удаляется из организма, как аппендицит или желчный пузырь, что с удалением ее исчезнет и заболевание. В ожидании операции мысли больных на время отвлекаются от опасности заболевания. Они больше интересуются механиз­мом оперативного вмешательства — переносимосгью наркоза, силой болевых ощущений, длительностью пребывания в больнице, личностью хирурга.

В подготовительный период к операции больной психологически настраивает­ся на то, чтобы выдержать ее. Потом — чтобы быстрее зарубцевалось место опе­ративного вмешательства. Чем меньше больной посвящен в медицинские тонкос­ти, тем примитивнее его представление о предстоящей операции. В этой ситуации медицинская безграмотность больного помогает лечению. Страх перед предстоя­щей операцией присущ каждому.

Оперативное вмешательство продлило жизнь многим онкобольным, поэтому отнесемся к нему без предубеждения.

В наши дни хирургическая операция часто остается главным, чуть ли не единс­твенным методом лечения онкобольных. Объем оперативного вмешательства растет. Все реже идет речь о противопоказании операции. Это свидетельствует о неэффективности остальных методов, входящих в систему лечения рака.

Где знают, чем лечить, там меньше будут резать.

С чем тогда связано неприятие целителями хирургического вмешательства? — спросишь Ты.

С позиций природной целостности организма, вмешательство в тело человека извне вообще недопустимо. Там нет ничего лишнего, как нет и недостающего. Лишь у отдельных индивидуумов встречаются лишние или отсутствующие орга­ны: два сердца, одна почка. Но и в таких случаях Природа обеспечивает работу этих органов в унисон с организмом.

Вырезать, выбрасывать, заменять что-то в организме человека — значит вме­шиваться в Природу. Когда наука научится «конструировать» человека, тогда ей, возможно, будет дано Природой право на замену его отдельных органов. Но такое вря дли осуществимо.

А человек из «пробирки»? — возразишь Ты.

Человек из «пробирки» — не достижение современной науки, потому как из всего задействованного в данном процессе только пробирка создана человеком, а весь клеточный материал заимствован у Природы. До полного научного триумфа недостает искусственно созданной женской яйцеклетки и мужского семени.

 

 

 

Ю.Батулин

Информация к размышлению...

Основной Закон Вселенной незыблем. Человек — дитя Природы. Ему не будет дано права вмешиваться в функцию Вселенной, создавшей его. Иначе человек сможет нанести непоправимый вред коду собственного существования. Попытки перехва­тить инициативу у Природы по исполнению ее функций к добру человека не при­ведет. Не случайно ему отведено пребывать на Земле столько, сколько необходимо на становление земной личности, производство себе подобных, благоустройство собственного существования. Управлять Вселенной по убеждению современного че­ловека крайне опасно.

Предназначение науки — информировать землян о Законах Вселенной, учить их жить на Земле и в обществе, содержать свой организм сообразно природным кано­нам, уметь восстанавливать его в случае заболевания, предостерегать от вмеша­тельства в Природу.

Удаление внутренних органов, оперативное вмешательство в них, как бы искус­но они ни проводились, не есть благо для человека. С помощью подобных мани­пуляций создается лишь видимость продления его жизни на Земле. На самом деле они укорачивают жизнь. Для любого больного операция — мера не безопасная. Для онкобольных — тем более. Почему?

Предоперационный период — это период сильного стресса, послеоперацион­ный — тоже. Только несколько слабее по силе, но длительнее по времени. В эти периоды онкоклетки делятся и размножаются наиболее активно. Нарушается функция оперированного органа, его биополе, что создает существенные труднос­ти по его последующему восстановлению.

Оперативное вмешательство в злокачественную опухоль часто инициирует выброс метастаз на периферию. Об этом хорошо осведомлены хирурги. В опери­руемой зоне повреждаются кровеносные и лимфатические сосуды, что при небла­гоприятных обстоятельствах может при вести к возникновению вторичной опухо­ли на этом месте. После некоторых операций больные испьггывают тяжелые пси­хологические и жизненные неудобства. Порой они не рады, что остались живы.

Представь состояние незамужней девушки с удаленной молочной железой или молодой женщины, не имеющей детей, у которой удалили яичники и маточные трубы. Или мужчину с выведенной трубкой вместо прямой кишки, которому предстоит работать в коллективе.

Увлеченность оперативным вмешательством в последние годы становится опасной. Высокая плата за проведенные операции приносит немалые доходы ме­дицине и фармацевтике. В некоторых клиниках на хирургов «работают» другие врачи, не утруждая себя длительным лечением пациента. Операции иногда назна­чаются с неимоверной легкостью. Это признают и сами врачи.

Главврач маммологического диспансера Е. Пинхосевич (Москва) пишет:

«80-85% больных, которые направлены на удаление якобы доброкачественной опухоли молочной железы, в оперативном лечении не нуждались. Это же прес­тупление резать все подряд».

Скальпель стальной и он долго не тупится.

Операция уводит от ответственности за промахи в лечении. Хирург заинтере­сован прооперировать больного так, чтобы его живым отвезли в палату. Если через

Учу жить без лекарств 301

какое-то время больному стало хуже, то хирург за него ответственности уже не несет, потому как тот передан под наблюдение лечащего врача. Последний, в свою очередь, не имел отношения к операции и в любой момент может сослаться на послеоперационные осложнения.

Растет количество послеоперационных осложнений. Даже операция по удале­нию аппендицита стала пугать многих. Причем не своей сложностью, а послеопе­рационными осложнениями.

Оперативное вмешательство удобно всем, кроме больного.

Профессор медицины А. Синяков (Россия) пишет: «После хирургической опе­рации, даже самой радикальной и проведенной к тому же при ранней стадии рака, нельзя гарантировать, что в организме не сохранились или не появились вновь опухолевые клетки. Даже если они единичны, то операция дает больному лишь отсрочку. Пройдет какое-то время, и опухоль возникнет вновь».

Замечено, что больные, перенесшие в детстве операцию по удалению гланд, более восприимчивы к заболеваниям и чаще своих сверстников попадают на операционный стол. Американцы признались, что в послевоенные годы сделали больными несколько поколений путем безжалостного удаления гланд в детстве. Может быть, совпадение, но более 70% моих онкопациентов оказались с удаленными в детстве гландами. Любая операция, независимо от ее исхода, нару­шает целостность организма и бесследно не проходит. Последствия ее могут про­явиться через годы.

Пример из практики.

Онкобольная Тамара М. (47 лет): «В 14 лет удалили гланды и аденоиды, через 2 года аппендицит. В 24 года вскрывали гидроаденит под правой мышкой. Через год или два вскрывали повторно.

В 42 года удалили почку. Долго не заживал шов. Через некоторое время вто­рая операция, так как образовался глубокий лиотурный шок. В 45 лет квадротоктемия с удалением лимфоузлов правой молочной железы.