Этнопсихология и славянская мифология

Понятие "этнопсихология" появилось в конце XIX века, однако эта дисциплина почти не получила специального развития и по сей день. Только в последние годы стали появляться отдельные исследования, которые так или иначе затрагивают проблемы национальной бытовой и социальной психологии. Нередко приходится слышать и сомнения в целесообразности и правомерности самого существования подобной науки. Однако, как пишет известный исследователь А.Андреев, «...народная психология никогда не была, подобно академическим дисциплинам, ограничена какими-либо рамками. Народная психология - это знание правильных способов действия и поведения, исходя из правильного видения мира, то есть, мировоззрения», и уже поэтому подходить к этнической психологии на уровне официозных штампов никоим образом не следует.

Допустив все же существование этнопсихологии как науки феноменологической, мы можем определить еѐ следующим образом:

Этнопсихология есть наука, изучающая традиционные особенности восприятия и описания реальности, присущие тем или иным этническим образованиям, которые формируются в процессе этногенеза под влиянием специфических условий окружающей среды в местах зарождения и обитания этносов. С этнической психологией, проявляющейся как продукт и свойство единого организма - этноса, тесно связаны господствующие религиозные, философские и научные представления, которые, таким образом, проявляются в условиях каждого этноса специфически, в рамках национальных особенностей мировоззрения и миропонимания, в том числе и расово обусловленных.

Этнопсихология - наука, интенсивно развивающаяся; она настоятельно требует разработки методологического аппарата, который, как представляется, должен основываться на традиционных методах этнографии, антропологии, истории, фольклористики и психологии, а также на изучении процессов этногенеза с учетом энергоинформационных особенностей территорий формирования и обитания этносов.

Этнопсихология, как мы уже показали, тесно связана с расовым и национальным коллективным бессознательным; она выступает в качестве своеобразного посредника ним и его актуализацией в рамках конкретного этнического образования и отдельных людей.

Нелепо было бы представлять работу, посвященную этнопсихологии, построив ее на одних лишь теоретических рассуждениях, сколь бы логичными они нам ни казались, не прибегая к конкретным примерам. И наиболее естественным будет сделать это на национальном фактическом материале.

А.Андреев пишет: «...разговор о русской народной или бытовой психологии... [следует начинать] только с мифологии, потому что она есть то, что одновременно фиксирует и определяет мировоззрение народа, создавая

 

 

ценностные ориентиры... мы не можем ни восстановить, ни понять мировоззрение народа, служившее ему десятки тысяч лет, не зная его богов...»

Национальные особенности мировосприятия наиболее ярко проявляются в культурных и языковых традициях. Семантика и этимология выражают - иногда прямо, иногда косвенно, структуру представлений о Реальности. Так, образные выражения, пословицы и поговорки, позволяют вскрыть не только бытовую мудрость, но и следы сакральных эзотерических знаний, которыми обладал тот или иной этнос.

Любопытно провести некоторые аналогии между словами, обозначающими образы физических категорий, частей тела, других значимых языковых понятий и философско-мировоззренческими понятиями, которые лежат в основе фундаментальных положений о мире и месте человека в нем. Именно такие понятия прямо или косвенно определяют важные черты национальной психологии. Так, например, «время» понимается как своего рода течение, ток жизни. Андреев пишет: «Жизнь течет из Света во тьму и обратно. Смена направления тока жизни означает смену Времен, и имеет несколько ритмов: очень коротких - мигов, средних – «Были вечи Трояни, минула лета Ярославля», и до самых больших в жизни народа, только исходя из которых можно было сказать: «Той России уж нет!» Времена обладают способностью «инвертироваться», «выворачиваться наизнанку». Если народ, этнос попадает в «наничье», он может погибнуть, вывернутой оказываются и вся традиционная культура, и система ценностей. Но пространство, в том числе жизненное, то есть все та же среда обитания, в значительной степени определяется временем, потребным для его преодоления.

Судя по всему, эти представления, так же как и слова, их обозначающие, ведут свое происхождение из глубокой древности, из тех пластов Знания, которые формировались еще тогда, когда индоевропейская расовая и этническая общность не была разрушена.

Бытовавшее еще в начале XX веке и сохранившееся кое-где сакральное отношение к пище отразилось в том числе и в символическом отождествлении печи с материнской утробой - все, что рождается таким образом, требует особенного подхода. Слово «Мир», в прошлом имело два написания и, соответственно, значения, что оказалось почти полностью утраченным в результате реформы русского алфавита – «мир» и «мiр». Последняя форма написания, как известно, относилась к понятию «община» («социум»). Это слово имеет общее происхождение с богом Митрой, поклонение которому зародилось в среде потомков ирано-язычных ариев. Культ Митры долгое время соперничал в Малой Азии (и не только там) с христианством, однако последнее в конце концов победило и даже заимствовало значительную часть символики, агиографии и мифологии. Таким образом, понятие мир («мiр») на Руси обозначало ни что иное, как «Белый Свет» (иначе говоря, Белобог – известный персонаж славянской мифологии), который проявляется на Земле через человеческое сообщество, то есть, общину. Можно также упомянуть о том, что имя Митры, как признается большинством исследователей, восходит к древней основе со значением «соглашение», «договор»; сам же Митра, соответственно, почитался и как божество, хранящее нерушимость соглашений.

Таким образом, русское слово «мiр» означает некую совокупность людей, принявших единое для всех них мироописание, и договорившихся о вполне конкретном поведении в тех или иных ситуациях, т.е. принявших некую единую «психологию восприятия реальности». Именно здесь, как нам представляется, кроются глубинные корни особенного, отличного от многих народов, понимания роли и значимости социума – общины, которое имеет место среди русских.

 

 

Славяне, которые начинают складываться как особая группа народностей на рубеже тысячелетий, проявляют черты этнической дифференциации только к середине I тысячелетия н.э., однако сами термины «Русь», «русские» или

«росские», судя по всему, гораздо более древние. По происхождению это не просто самоназвания племени или межплеменного объединения. От значения слова, возникшего в глубокой дали веков, невольно следует ожидать некоего особого смысла, отражения определенной идеи.

Действительно, архаический индоевропейский корень «рс» («рос»,

«рас») означает, по мнению ряда исследователей, «красный» – цвет, имеющий в национальной традиции прежде всего культовое значение. «Красный» же, в свою очередь, как известно, синоним слова «красивый».

Христианство не перечеркнуло идущие из невероятной древности идеи. Эти идеи сохранились по сей день в области бессознательного и в языке. Андреев пишет: «...начала Христовой веры не только не отражались долгое время в народной нравственности, но даже и понимаемы-то были дурно и слабо. Во весь допетровский период в нашей духовной литературе не прерываются обличения против суеверий, сохраненных народом от времен язычества».

Христианство постепенно впитывало традиционные народные верования и представления, распространяя свое влияние на духовную жизнь народа. К сожалению, этническая эволюция серьезно искажалась в угоду политике или личным амбициям - сочиняются исторических сюжеты, переделываются летописи – как это, в частности, происходит с «Повестью временных лет», перенесшей две или три редакции.

 

Современный этногенез

Этническая психология тесно связана с проблемами этногенеза и, напротив, нельзя рассматривать этногенез как явление в отрыве от этнопсихологии.

Такая взаимосвязь, как предполагается, имеет несколько аспектов:

1. В зависимости от такого, в какой именно фазе развития находится этнос, проявляются те или иные черты его психологии, актуализируются различные свойства и социальные установки;

2. Конкретная форма таких проявлений обусловлена всей совокупностью взаимоотношений, существующих в системе «этнос – окружающая среда».

3. Окружающая среда находит свое выражение и отражение в особенностях «национального характера», в том числе и в формах и способах решения проблем, встающих перед этносом. С этим в том числе связаны и господствующие геополитические установки, оптимальная модель концепции национальной безопасности, направление государственного развития и т.д.

Попробуем обозначить некоторые особенности этнопсихологии великороссов, в том числе особенности современного национального мировоззрения и представить, каково может быть их значение в развитии этноса.

Географические особенности ландшафта России – преимущественно равнинные, плоские поверхности и большие расстояния между значимыми населенными пунктами – способствуют развитию неторопливости. Русскому этносу чужда стремительность даже тогда, когда обстоятельства вынуждают действовать оперативно («Поспешай медленно!»). Наличие большого количества свободных территорий и богатые полезными ископаемыми недра избавили русских от необходимости экспансии и насильственного захвата земли.

 

 

Мозаичность великоросского этноса в сопряжении с контрастными ландшафтами и большим ареалом обитания, даже рассеивания этноса не может не порождать, с одной стороны, местнические, центробежные тенденции, с другой же стороны, продолжает присутствовать бессознательное чувство расового и этнического единства великороссов, ориентация на центр и понимание того, что выжить и сохранить свою национально-этническую самобытность возможно только совместно.

Основная полемика вокруг тенденций развития великоросского суперэтноса сводится к установлению, в какой именно фазе развития он ныне находится (этим диктуется дальнейший ход его этнической истории); каким должно быть государственное устройство России и какая идеология должна доминировать. Эти вопросы крайне актуальны, но ни один из них не может быть решен без учета описанных нами аспектов.

По распространенному среди ученых мнению, великоросский суперэтнос в настоящее время находится в фазе надлома. Напомним, что надлом есть переход от акматической к инерционной фазе и характеризуется медленным спадом пассионарности, на фоне которого возникают периодические вспышки энергии, перемежающиеся периодами снижения активности. Но является ли реально настоящий этап развития великоросского суперэтноса надломом? От нахождения ответа на поставленный вопрос зависит уяснение современных тенденций в этногенезе великороссов.

При переходе суперэтноса в фазе надлома в нем попеременно лидируют различные этносы, уступая место друг другу. Это лидерство есть функция пассионарного напряжения этносов, образующих суперэтнос. Этносы могут весьма различаться между собой по этнопсихологическим доминантам, что находит свое отражение в различиях стереотипов поведения, особенно в религиозном плане. Однако, если следовать логике построения великоросского суперэтноса из менее значительных, «локальных» суперэтносов, картина будет, как представляется, несколько иной. Мозаичность надсуперэтнического образования необходимо предполагает возможность неравномерного развития элементов его структуры. Поэтому, как представляется, правильнее рассматривать тенденции развития нашего суперэтноса в рамках тенденций, присущих отдельным регионам, населенным таковыми локальными этносами.

Если сравнить политическую карту России с физической, несложно заметить, что подавляющее большинство республик, на территории которых проживает тот или иной этнос, занимает определенный физико-географический регион. Это явление не случайно, в историческом плане оно является результатом антропогенного освоения этносом определенной среды обитания. Адаптация этноса к среде также происходит путем выработки определенных стереотипов поведения, что, в конечном итоге, является одним из его главных признаков.

Славянская экспансия на восток, точнее, на северо-восток, которая началась в середине I тысячелетия н.э., фактически заканчивается только в настоящее время освоением Сибири1. Однако полностью этот процесс не завершен, а только близится к завершению. Этнос же, продолжающий миграцию и экспансию, не может находиться в фазе надлома. То же самое относится и к суперэтносам. Не сформировавшийся окончательно этнопсихологический тип свидетельствует в пользу предложенной версии о незавершенном процессе этногенеза.

При исследовании процессов этногенеза применительно к феномену великоросского суперэтноса, следует учитывать его инаковость, отличие от иных образований. Миграционные процессы более характерны для иной фазы этногенеза - фазы подъема. Однако говорить о том, что это характерно для всего

 

 

этноса в целом, не совсем верно. Скорее, можно заключить, что фаза подъема для этноса в целом еще не началась. Она может и не начаться, если к этому не будут приложены некоторые усилия. Но, как бы то ни было, усилия эти могут привести к каким-то результатам исключительно при условии учета свойств и особенностей доминирующих расовых архетипов и этнопсихологических типов, существующих в рамках конкретных качеств окружающей среды.

Как знать, не ожидает ли нас, в случае успешного выхода из экологического, экономического, социального и гносеологического кризиса, новый всплеск пассионарности, зарождение нового этноса?

 

1 «Великое переселение» славян в Сибирь происходит мягко и постепенно. Об ассимиляции коренных этносов пришельцами-русскими пока говорить не приходится, но сравнительно мирное сосуществование имеет место с самых первых лет их проникновения на сибирские просторы. Те столкновения с местными правителями, которые действительно происходили во время «покорения Сибири», имели локальный характер, местное же население в массе приветствовало русских, придавая их приходу некий мистический смысл (русские воспринимались как «посланцы Великой Тары»).

 

 

Роман Перин

 

 

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИНСТИНКТ

 

 

Посредством просвещения и учреждений можно приступить к осуществлению современной мечты о равенстве. С их помощью мы стараемся, исправляя несправедливые законы природы, отлить в одну форму мозги негров из Мартиники, Гваделупы и Сенегала, мозги арабов из Алжира и наконец мозги азиатов. Конечно, это - совершенно неосуществимая химера, но разве не постоянная погоня за химерами составляла до сих пор главное занятие человечества?

Г. Лебон

 

 

В поисках идеального общества человечество дошло до упрощенных социальных схем и вместе с ними упростило и профанировало восприятие человеческой природы. Человека лишили его биологического и исторического прошлого и оставили социальное настоящее. Понятие породы и родословной оставили только для животных.

В современном обществе доминирует мнение, что формирование личности человека складывается под влиянием среды и воспитания, независимо от национальности и наследственной предрасположенности. Стандартизация человечества через смешение культур и крови - до полного уничтожения первозданной чистоты - привела к трагедии целых народов и рас.

Индивидуальность человека сегодня воспринимается на как право на свободу всякого рода отклонений и патологий. Жизненное пространство нормального человека сужается с каждым днем. Стереотипное мышление и упрощенное восприятие жизни превратили нормального человека в травоядное животное, лишив его инстинктов самосохранения, и породили социальный идиотизм в обществе. Получив стандартное «высшее» образование с общим набором заклинаний и правил, человек ХХ века до наивности уверен, что он верно воспринимает ход истории и законы жизни общества и даже способен на них влиять. Под грузом патологий и косных стандартов человечество отказывается воспринимать мудрость прошлого, его философию жизни.

Чем дальше мы движемся по пути всеобщего уравнения, тем меньше мы видим гениев, которые всегда определяли культуру и интеллект эпохи. Есть ли в наше время хоть какое-то подобие Рафаэля, Микеланджело, Моцарта, Вагнера, Баха, Гете, Канта, Ницше, Чайковского, Достоевского? Нет. В наше время героями эпохи стали денежные мешки и комедианты. «Прогрессивное человечество» слишком увлечено химерами и строило «города солнца»,

«коммуны», «общества равных возможностей» и из его охрипшего горла вырывается только: «Свобода! Равенство! Братство!». В качестве идеала навязывается американская модель общества, которой отроду нет и двух веков. Ее хотят применить к государствам и народам с многотысячелетней историей.

Успех Америки - это успех молодого мошенника, обокравшего банк и живущего на проценты. Заключив сделку с дьяволом, американское общество избавилось от совести, мешающей «делать деньги» на несчастья других. Американизм - не образ жизни, это агрессивная религия с культом золотого тельца в центре. Противостоять ей сможет только тот народ, который сохранит свое национальное достоинство и свое отечество. Интервенции поклонников

 

 

золотого тельца и химер всеобщего равенства может быть противопоставлен только пробуждающийся инстинкт расы, исток которого – природа человека и древность цивилизации.

 

 

ИНСТИНКТ РАСЫ

 

...однажды возникнув, возбужденное народное самосознание уже не может ни исчезнуть, ни прервать начатой работы

Ф.И. Тютчев

 

Перед многими психологами и психиатрами всегда стояла задача найти объяснение передачи по наследству приобретенных психических свойств человека. Начнем исследование этого вопроса с концепций совести и архетипов предложенных Юнгом.

В своей теории архетипов К.Г.Юнг подчеркивает важность первоначальных образов в формировании коллективного бессознательного. В свою очередь, первоначальные образы являются базой зарождения первичных идей, от которых зависит содержание вторичных идей, связанных уже непосредственно с мыслительным процессом.

Говоря об инстинкте, Юнг определял его как «побуждение (impulsion) к определенного рода деятельности», включая «все психические процессы, не контролируемые сознанием». Нам известно, что повторяющиеся множество раз психические переживания в конечном итоге закрепляются в человеке на уровне инстинкта. И человек обладает способностью «прямого, интуитивного проникновения в этот необыкновенный мир «магических» идей, которые неразрывно связаны инстинктами и не только отражают их форму и способ проявления, но и выполняют по отношению к инстинкту «роль спускового крючка»». Сложность этих выводов всегда заключалась в отсутствии подтверждений со стороны биологии и генетики механизма данного процесса. Явление как факт психологами определенно, но наука, как и во многих других случаях, не может «пощупать руками» носителя передачи приобретенных психических свойств по наследству, хотя изучение однояйцовых близнецов подтверждает передачу по наследству не только внешних признаков, но и психических и психологических. В частности, известны случаи, когда близнецы будучи разлученными в детстве или младенчестве, встречались по прошествии многих лет, то обнаруживали, что они не только носят один и тот же фасон одежды, любят одни и те же цвета, но и слушают одну и туже музыку, любят одних и тех же писателей и художников. Но и эти неоспоримые доказательства, не убеждают скептиков, исходящих из принципа: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда». Этот спор уходит своими корнями в далекое прошлое, когда дарвинисты сторонники эволюционной теории естественного отбора спорили с эволюционной теорией Ламарка о наследовании приобретенных признаков.

Современные генетики говорят, что только к 2007 году они смогут расшифровать полностью генетический код человека на молекулярном уровне. Какие открытия нас ждут, надеемся увидеть к обещанному сроку. Но и сегодня известно, что даже бактерии и вирусы, имея свою «генетическую память», вносят в нее приобретенные свойства и передают по наследству. Примененные против одного поколения бактерий и вирусов антибиотики уже бессильны против нового поколения микроорганизмов. Если у примитивных организмов

 

 

признается факт передачи приобретенной информации, то почему отказывается в этом сложнейшему и мало еще познанному человеческому организму.

Современным ученым-практикам, изучающим механизмы памяти, уже известно следующее:

«Проблема памяти является предметом настойчивого научного поиска биологов, физиологов, биохимиков, (физиков, кибернетиков и представителей ряда других специальностей. Опыт показал, что успех возможен только с помощью интегративного подхода и комплексного изучения этой многоплановой, многогранной проблемы. В то же время в интересах ускоренного прогресса в этой области, а также в связи с возможностями методик различных наук допустимо и целесообразно проведение этапных аналитических исследований физиологических, биохимических и ряда других аспектов памяти.

Биологически, по-видимому, наиболее целесообразно иметь разные формы памяти. События, абсолютно важные для сохранения вида, фиксированы в генетической памяти. Генетическая память скорее развертывается, чем развивается, в течение жизни индивидуума; в генетическую память индивидуально формирующаяся в течение жизни память вносит необходимые коррекции (выделено мной - Р.П.). На события, важнейшие для сохранения индивидуума как представителя вида, в случае, если не все параметры этих событий заранее предсказуемы, существует форма мгновенной памяти типа запечатления. Эта форма памяти, как правило, проявляется в раннем онтогенезе, хотя встречается и на более поздних этапах индивидуального развития. И, наконец, на большинство других событий жизни организма, и особенно человека в социальной среде, существует более или менее быстро, но не мгновенно формирующаяся память. Она и определяет возможность нашего существования в обществе, возможность общения. Когда мы пытаемся искать пути ускорения формирования этого типа памяти, мы должны всегда помнить, что этот на протяжении многих тысячелетий выработавшийся биологический механизм выгоден тем, что позволяет не только отфильтровать поступающую информацию, но и соотнести ее с прошлым опытом, позволяет иерархически организовать ее. Естественно, в течение жизни все время происходит переформирование иерархии памяти со всеми

вытекающими отсюда последствиями облегчения ассоциативного поиска нужной информации»1.

«Адаптация, являющаяся одной из характерных, а может быть самой характерной чертой живого, не может проявляться без утилизации и накопления прошлого опыта - памяти. Поэтому память как свойство живого накапливать индивидуальный опыт в эволюции, очевидно, зародилась одновременно с проявлением жизни. Не исключена возможность, что основные механизмы фиксации индивидуального опыта подобно фиксации

генетического кода являются общими для всего живого» 2. (Выделено мной -

Р.П .)

Итак, память человека способна передаваться по наследству, и когда- нибудь будет раскрыт этот механизм во всех его тонкостях - одновременно появится еще больше загадок в вопросе природы души человеческой. Но мы будем оперировать теми фактами, которые есть на сегодняшний день. Юнг, указывая на множество случаев когда акт совести совершается бессознательно, приходит к серьезным сомнениям «относительно полной зависимости бессознательных содержаний от сознания». «Ведь совесть, - писал Юнг в своей работе «Совесть с психологической точки зрения», - с древнейших времен понималась скорее как божественное вмешательство, чем как психическая функция; ее приказ означал vox Dei, глас Божий. Совесть является автономным

 

 

психическим фактором». Из этого следует, что совесть не может являться продуктом воспитания или обучения.

Акт бессознательного проявления совести очень важен при оценке психологии русского человека, его «загадочной русской души». Независимо от сложившейся в данный исторический момент общественной или политической морали, русский чаще руководствуется Совестью, которая составляет основу его понимания справедливости и определяет мировоззрение.

Абсолютно точно с точки зрения не только лингвистики, но и психологии определил понятие совести Владимир Даль:

«Нравственное сознание, нравственное чутье или чувство в человеке; внутреннее сознание добра и зла; тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка; способность осознавать качество поступка; чувство, побуждающее к истине и добру, отвращение от лжи и зла; невольная любовь к добру и к истине, прирожденная правда, в различной степени развития»3. Обратите внимание: «внутреннее сознание добра и зла», «тайник

души», «прирожденная правда», т.е. данное при рождении и ни слова о воспитании этого чувства. Не знаю был ли знаком с определением совести Даля Юнг, но суть явления совести обозначена ими одинаково с разрывом в 50 лет.

Архетип русского человека сформировался тысячи лет тому назад, его коллективное бессознательное, испытанное борьбой за выживание и многочисленными войнами, приобрело неизменные черты. Одинаковый психический опыт неизбежно объединяет. Нация уже имела общую душу, общий эгрегор. Могущественное государство, великая культура и мощная армия порождали чувства национального достоинства, величественности и благородства. Русский национализм, в лучшем понимании этого слова, определял силу нации, ее идеалы, ее имперскую сущность.

«Иностранцы часто отмечают страстность и экстремизм русских. Грахам говорит: «Русские - вулканы, или потухшие, спокойные, или в состоянии извержения. Под поверхностью даже и самых спокойных и глупых таится жила энергии расы, ведущая к внутреннему огню и тайне человеческого духа».

«...Страстность и могучую силу воли можно считать принадлежащими к числу основных свойств русского народа»4.

Архетип любой нации, наиболее ясно, проявляется в ее национализме. Ибо национализм в своей первооснове является глубоко дремлющим подсознательным инстинктом, обусловленным не только сохранением чистоты своего рода, но и неким утонченным чувством, идущим из глубины человеческой души - почти мистического голоса крови. Или, как выразились бы ученые мужи, - «биохимического голоса». Поэтому все кто пытается бороться с национализмом, прежде всего пытается бороться с природой человека.

Заблуждается тот, кто думает, что любовь можно заменить сексом, религию политикой, а национализм - интернационализмом. Создать их компенсаторную тень невозможно! Но в понимании экспериментаторов –

«природа не храм, а мастерская». Социальная и генная инженерия окончательно замутила их рассудок, и они уже готовы крикнуть «Бог умер!», но не в ницшианском понимании этих слов, а в маниакальной страсти подчинить природу человека, как бы уже ими понятую. Они пытаются пальцем сделать то, что делается совершенно другим органом. И изуродованное экспериментами человечество обречено ползет к своей пропасти. Социально адаптированный шудра, в силу принципа негативного отбора для внутреннего разрушения государств и наций, уже давно вырвался вперед и возглавила процесс уничтожения традиционных цивилизаций. Специалисты по разрушению семей, обществ, народов и империй применяют этот способ, одинаково

 

 

эффективно, уже тысячи лет. Человечество же, поглощающее огромный поток дезинформации, мнит себя хозяином своей судьбы.

«...наша эпоха в столь большой степени лишена божественного и священного: это обусловлено нашим незнанием бессознательной психики и подавляющим культом сознания. Истинной нашей религией является монотеизм сознания, одержимость сознанием при фанатичном отрицании существования автономных подсистем». «западному человеку надо бы научиться заново узнать эти психические силы, а не ждать, покуда его причуды, нервные срывы и бредовые идеи заявят ему, к его вящей муке, что он не единственный хозяин в доме. Расщепляющие тенденции суть действительные психические личности, обладающие относительной реальностью. Там где не

признают бога (т.е. Природу - Р.П.) рождается мания эгоизма, а мания превращается в болезнь»5.

В своих трудах Юнг утверждал, что ребенок рождается с высокоразвитым мозгом в котором уже заложена генетическая память всех его предков, психическая деятельность всей расы. Вытеснение из человека его инстинктов, его расовой памяти, уже в силу самого вытеснения, природное содержание приобретает повышенный энергетический заряд, динамичность и одерживает победу.

Еще Платон в своем учении о домирном знании человека говорил о том, что человек все знает еще до рождения, а родясь забывает. И только в процессе познания жизни, начинает вспоминать заложенные природой знания. Во многих религиях эти знания обозначены в виде ангела хранителя, который спускается с небес к младенцу, когда он еще находится в утробе матери и охраняет человека до его смерти. В виде ангела хранителя отображены знания древних жрецов, которые хорошо знали, что человек рождается с определенной судьбой, с личным генетическим кодом.

Все хорошее и плохое, доставшееся человеку в наследство от предков, он будет нести на протяжении всей жизни. И даже, независимо от ситуации и среды, все унаследованное будет определять его поступки и судьбу. Внешние условия могут только в малой степени корректировать ту или иную сторону данного человека. Так, мы знаем, что уровень преступности подростков из т.н. благополучных семей не ниже чем из неблагополучных. Согласно статистическим данным, дети священников в Англии значительно чаще нарушают закон, чем их сверстники из иных социальных сред. По данным ВНИИ МВД на 1997 год каждый третий заключенный в России считает себя верующим. Как это не печально признавать, но преступниками рождаются. Среда и внешние факторы могут спровоцировать, но только то, что в человеке уже заложено. Еще в XII веке на Руси появилось сочинение «Пчела», своеобразная энциклопедия житейской мудрости, - пользовавшаяся широкой известностью у русских людей. Уже в то время хорошо знали, что ум не уничтожает самой страсти, но может только в какой то степени противостоять ей («ум не искореняет страсть, но супротивится»). Вот, что по поводу этой психологической особенности писал великий французский психолог Гюстав Лебон:

«Врожденные представления составляют наследство расы, завещанное отдаленными или ближайшими предками, наследство, воспринимаемое человеком бессознательно при самом рождении его и направляющее его поведение. Приобретенные или умственные представления суть те, которые человек приобретает под влиянием среды и воспитания. Они направляют рассуждение, разъяснение, толкование, и очень редко - поведение. Их влияния на действия остается совершенно ничтожным до тех пор, пока представления, наследственно повторяясь в поколениях, не перейдут в область

 

 

бессознательного и не сделаются чувствами. Если и удается иногда приобретенным представлениям восторжествовать над врожденными, то это бывает только тогда, когда последние были уничтожены врожденными же представлениями противоположного свойства, как это случается, например, при скрещивании представителей различных рас. (Происходит нейтрализация проявления доминантных генов на фенотипическом уровне - Р.П.) Человек превращается тогда как бы в tabula rasa. Он потерял свои врожденные представления; он стал не более как помесь, не имеющая ни нравственности, ни

характера, легко подпадающая под всякие влияния»6.

Выводы Юнга и Лебона подтверждает норвежский расолог Йон Альфред Мьѐэн: «Познания, на которых должно строиться здоровое государство; познания, которые у старых культурных народов были еще в крови, на языке нашего Нового Времени могут выражены примерно так: судьба человека начинается с того момента, когда семенная нить проникает в яйцеклетку. Тем самым определяется своеобразие нового существа, начинается его путь. Более поздние влияния имеют сравнительно меньшее значение. Унаследованные задатки являются в подавляющей степени преобладающими. Свойства зародышевой плазмы и наследственная масса определяют характеристики индивидуального существа. Крайняя граница того, что может быть достигнуто, находится уже в момент оплодотворения. В нем утверждается физическое, духовное и нравственное развитие грядущего, еще не рожденного человека. Это существо - будь оно полноценным или неполноценным - возникает не случайно и не без закона и органической взаимосвязи со своими предками. Что старики узнавали из опыта - тому СЕГОДНЯ учит наука о жизни: тому, что существуют семьи, состоящие преимущественно из преступных, асоциальных, негодных для жизни людей; и другие, в которых социальная полноценность, художественная одаренность, энергичность, высокий нравственный настрой являются преобладающими качествами...

Образ мыслей либерализма предполагает, как уже упомянуто, равенство человеческой сущности по задаткам и происхождению. Однако же, он судорожно цепляется за силу окружающей среды и воспитания. Он планомерно противостоит всем попыткам рассматривать человеческие способности согласно унаследованным задаткам и расовой структуре. Всеми силами он поощряет всяческие стремления к попечению обо всех без разбору слабейших членах общества. От этого попечения он ожидает, что тех, кому он покровительствует, удастся превратить в полезных граждан государства, не учитывая, что при этом имеется опасность того, что подтвердится предсказание Гѐте, что общество, в конце концов, сделается большой больницей, где каждый будет санитаром другого»7.

Пророчество Гѐте сбылось. И человечество захлебывается помоями

«цивилизации» не зная, что делать с массовой наркоманией, спидом, резким падением рождаемости здоровых детей и валом уродов. Строятся новые больницы и госпитали, государства выделяют огромные суммы на лечение уже обреченных или неизлечимых инвалидов. Уже на каждого здорового мы имеем одного больного! Я не говорю о тех людях, которые стали инвалидами в силу несчастного случая или войны. Речь идет о генетических уродах и добровольных наркоманах. Не далек тот день, когда больных будет больше чем здоровых, когда зла станет больше чем добра, когда энергия разрушения начнет поглощать все созидательное. Каких мер тогда потребуют «гуманисты», по спасению человечества? Я думаю они будут более жестокими, по сравнению с теми, которые предлагают сегодняшние расисты. Ибо, болезни человечества будут в крайне запущенном состоянии, общество будет похоже на дырявый

 

 

кувшин, который невозможно будет наполнить ни нравственностью, ни здоровьем.