Что у кого болит, или Ким чонин вновь говорит

- Аааа, тут у нас проживает богатый наследник одной крупной фирмы со своим помощником. Сейчас господин Пак немного... не в форме, поэтому мы были вынуждены поселить его с... личным секретарем, да, - До становится рядом с Паком, и пытается мило улыбнуться, хотя выходит скорее что-то вроде "у меня запор, но я так счастлив, что готов спеть Аве Мария". Чанёль же улыбается так широко, как только может, и выдает "гыгыгы", пытаясь произвести впечатление на комиссию. - Я сказал богатый наследник, а не умственно отсталая улитка, - шипит сквозь зубы Кёнсу, продолжая улыбаться. Впрочем, Пак все же учитывает совет Кёнсу, и сбавляет обороты, убирая шизофреническую улыбку.

Еще утром Кёнсу заставил Пака и Бёна надеть костюмы, чтобы те сошли за представителей знатного рода. Бэкхёну пришлось вновь вернуться к привычке густо подводить глаза, а Чанёлю же насильно сделали укладку. До выдал Бёну папку, набитую разными документами, чтобы он еще больше походил на личного секретаря господина Пака. Комнаты, или точнее, теперь комната, также претерпела изменения. Ровно посередине теперь красовалась одна кровать, составленная из двух, а по разным концам комнаты - письменные столы. Кёнсу даже притащил какие-то грамоты и награды, которые отобрал у старшекурсников (и плевать, что там были разные имена). Надо же было показать всю солидность господина Пака.

- Кёнсу, а где Чонин? - чуть слышно шепчет Бэкхён, продолжая мило улыбаться комиссии, которая с интересом разглядывает огромную комнату с двумя дверьми.
- Отправил его к Крису, чтобы не мешался. Не хватало еще, чтобы он тут своим ебл... лицом светил, - кажется, у До начал нервно дергаться глаз, ибо господа из комиссии слишком долго и внимательно изучают комнату.
- Кёнсу, скажите, а что, у всех жильцов в общежитии такие большие комнаты с двумя душевыми? - старший из проверки поправил очки, немного откашлявшись.
- Мы стараемся предоставлять нашим студентам только лучшее, мистер Ли. Тем более, таким выдающимся студентам, как Пак Чанёль (и Су почти не врал, Чанёль очень даже выдавался... ростом), - До все еще пытается мило улыбаться, а Бэкхён уже твердо уверен, что эта улыбка будет сниться ему в кошмарах ближайшие лет сорок.
- Почему же у господина Пака и его секретаря одна кровать?
- Знаете, эти современные нравы, - пожимает плечами Кёнсу. - Бён более личный секретарь для господина Пака, чем вы можете себе представить, - двое из комиссии заливаются краской.
- А чем, собственно, занимается фирма уважаемого Пак Чанёля? - интересуется второй проверяющий. Как это относилось к общежитию - неизвестно, но не пошлешь же господ из комиссии.
- Ну, а, кхх... а... этим самым... тем... - вымучено улыбается Пак, так ничего и не придумав, Кёнсу стонет в голос, а Бэкхён бьет себя папкой по лицу, мечтая как можно скорее сдохнуть и не терпеть больше этот позор. Или хотя бы амнезию заработать.

***

Тем временем, в квартире Криса бушевала страсть в лице Лу Ханя.

Старший завалил Криса на кровать, усаживаясь сверху и пошло двигая бедрами, заводя того еще больше. Криса долго возбуждать не надо, просто нужно быть Лу Ханем. Поэтому младший с силой сжимает худые бедра Лу, заставляя того остановиться, на что Лу лишь ухмыляется. Он достает из заднего кармана джинс наручники и смотрит на Криса, хитро прищуриваясь.

- Сяо Лу, мне нравится ход твоих мыслей, но откуда у тебя наручники?
- Одолжил у бывш... эээ... бывшего выпускника нашего факультета. Он сейчас как раз встречается с полицейским, - Лу нервно улыбается и спешит открыть наручники, чтобы защелкнуть их на запястьях младшего. Хань наклоняется к губам Криса и невесомо целует того, но младший слишком возбужден для невинных поцелуев. Он кусает Лу за губы, и проникает языком внутрь, играя с его язычком, вызывая у старшего стоны удовольствия, от которых у самого мурашки по телу проходятся. Хань заводит руки Криса над головой, не отрываясь от поцелуя пытается застегнуть наручники на запястьях возлюбленного, и когда, наконец, слышит щелчок, то довольно улыбается в поцелуй. Сегодня он собирается попробовать доминирование, потому что младший вечно берет верх и наглым образом затрахивает его чуть ли не до потери сознания. Конечно, Лу это нравилось, но ему тоже хотелось помучить Криса.

Лу Хань собирался разорвать поцелуй и начать свои сладкие пытки, как почувствовал руку Криса на своей заднице, пока вторая все еще была над головой. Китаец шокировано распахивает глаза и все же разрывает страстный поцелуй, испуганно смотря на Криса, а затем, переводя взгляд вверх на руки, и обратно.

- Ну, Хань, не останавливайся, - Крис двигает бедрами так, чтобы стояк упирался между ягодиц Лу Ханя, пусть и через одежду.
- Крис, ты же меня любишь?
- Конечно, я люблю тебя. Я сказал тебе это еще в нашу первую ночь. Продолжай, Лу, - Крис ерзает под старшим, выпрашивая продолжение.
- И ты не против моего общества? Типа насовсем...
- Ты мне руку и сердце предлагаешь? Я подумаю после оргазма. Давай уже, Лу.
- Насчет сердца не знаю, а вот руку точно... - Хань дергает руку на себя, звякая наручниками, и Крис понимает, что его левая рука пристегнута к правой руке Ханя.
- Сяо Лу...
- Крис, ты только не нервничай, ладно?
- Сяо Лу, достань ключи.
- Ааа... к наручникам еще и ключи идут?
- Лу Хань, - Крис глубоко вдыхает, прежде чем выдать весь словарный запас Кёнсу, и оглушить своими криками Лу Ханя. Ну, кто же знал, что Крису еще на совещание в фирму отца ехать...

***

- Именно это и называется "окольцевать". Вот вам мастер-класс, как заполучить и удержать возле себя богатого красавчика - пристегните его к себе наручниками и потеряйте ключи! Именно в такую ситуацию и попал один из самых желаемых мужей Сеула и богатый наследник - Крис. Олень оказался действительно прытким и не упустил свой шанс. И вы только представьте себе, как Крису теперь удобно дрочить, когда под рукой есть смазливый студент Сеульского университета. Я бы сказал, в прямом смысле - под рукой, хаха! Фото прилагаются, - закончил читать статью с телефона Лу Хань. Он отбросил несчастный гаджет в неизвестном направлении, и злобно посмотрел на сидящего напротив Чонина. - Дрочить, значит. Прыткий олень под рукой. Я смазливый?! Ну, мальчик меня-не-видно-в-ночи-какой-я-загорелый, ты сейчас у меня не просто челюсть сломаешь, ты у меня в мир иной отправишься! Я к нему, как к донсену, а он мне такое в ответ! Говорить не может, зато статьи писать всегда рад!
- Слышь, страхоебище, ты бы не раскидывал свои слюни в сторону моего парня, - Кёнсу с невозмутимым лицом смотрит на Лу, который уже покраснел от злости. Крис начинает придумывать план побега, если Лу опять начнет истерить, но вспоминает, что они все еще скованы наручниками.
- Я не страшный! - буквально визжит Лу. Как назло - на ухо Крису.
- Конечно. Ты просто не красивый. Но не кори себя за это, жалкое создание. Ты же не виноват, таким уж родился. Хотя, мог бы и к пластическому хирургу наведаться.
- Ты на кого батон крошишь, головастик, - морщится Лу, с вызовом смотря на До, который открыл глаза еще шире, вместо того, чтобы злобно щурить их.
- Опять начинается. Сейчас Кёнсу его оскорбит и Лу-хён опять будет орать в истерике, пока крыс, в смысле, Крис не заткнет его поцелуем. Кажется, у Лу-хёна очевидный недоёб. Или это уже пере? - все сидящие за столом тут же замолкают и поворачиваются к Чонину, который спокойно произнес такую длинную фразу. - Ой, это я вслух?
- Ким Чонин, ты говоришь? - вот теперь Кёнсу щурит глаза, прожигая парня взглядом.
- Это чудо! - взмахивает руками Кай, широко улыбаясь. - Меня вылечила твоя любовь, милый Кёнсу!
- Ты же в курсе, противный Чонин, что я тебя ненавижу, да?
- Додо, не злись. Ну, подумаешь, врача я встретил знакомого. Притвориться больным нельзя? Ты только после этого признал меня своим парнем, - Чонин дует пухлые губы в надежде сойти за ребенка (детей, как известно, бить не комильфо). - Швы, между прочим, самые настоящие! Удар у Пака будь здоров.
- А вот я тут сейчас вообще не при чем, сам налажал, сам и расхлебывай, - довольно улыбается Чанёль. Ну, а что? Наконец, не он виноват.
- Чонин-а, - мило тянет До, улыбаясь совсем как утром.
- Кёнсу, солнышко, а ты зачем кулаки разминаешь? - Чонин в испуге смотрит на возлюбленного, который даже пальцами уже похрустел. Кёнсу и так пугающим был со своей темной аурой, а когда злился, то окружающие седели на глазах.
- Не бойся, хотя, вру. Бойся. Но бить не буду - не мой стиль. Я просто сейчас со всей своей любовью возьму тебя, поднимусь на крышу своего родного общежития, которое прошло проверку, и в романтической обстановке, встречая закат, - милым голоском тянет До, - скину тебя, сука, вниз, чтобы мозги по всему двору разметались. Останки скормлю бездомным псам и пристрелю их для верности, - резко заканчивает парень, яростно сверкая глазами.
- Додо, зачем так жестоко? - неожиданно для Кая, вступается Крис. - Собачки тебе же ничего не сделали. Они беззащитные совсем, и главное, разумные существа, - впрочем, глупо было ожидать, что вступается он за Кима.

Пока Кёнсу душит Чонина, который громко кричит о помощи на всю столовую, Лу замечает, что Бэкхён и Чанёль, тихонько сидевшие на краю стола и вовсе пропали.

***

- Скажи пожалуйста, хрена мы в комнате делаем? Я хотел снять на телефон, как Кёнсу Чонина будет убивать, - недовольно хмурится Бён, когда они с Чанёлем возвращаются к себе.
- Уверен, там половина присутствующих это заснимет. А я хотел заняться кое-чем другим.
- Заняться?! Чем? Я не готов! Нет! Рано еще! И презервативы я не купил...
- Пре... ты о чем? - Пак широко раскрывает глаза, ибо презервативы в разговор о кровати никак не вписывались. Ну, пока не вписывались.
- А ты?
- Кёнсу утром кровати сдвинул. Уже вечер, как мы спать будем?
- Я почти угадал, - пожимает плечами Бён, переводя взгляд на сдвинутые кровати. Даже вместе с Паком, у Бэкхёна не хватило бы сил передвинуть кровати, а До сделал это самостоятельно. Все-таки комендант их общежития был весьма странный. - Вместе поспим. Ты же вроде не храпишь.
- Бэкхён, - по спине пробегают мурашки от низкого голоса, когда Пак произносит его имя как-то по-особенному. Бэк поворачивается и встречается взглядом с Чанёлем, который подошел максимально близко. Старший даже дыхание задерживает, смотря прямо в глаза Чанёлю, который также неотрывно смотрел в глаза Бэкхёна. Сердцебиение участилось, а щеки налились румянцем, позорно выдавая все мысли журналиста. Но он все равно не отворачивался и не убегал. Напротив, Бэкхён делает решительный шаг навстречу, когда Чанёль шепчет, - я тебя все еще люблю.