Наполнение синтаксических моделей лексикой

Послогован моторная реализа-
__________ ция речи_________

Контроль за формальной сто- роной структуры дискурса

Контроль за смысловой сторо ной дискурса

Завершая характеристику мозговой организации процесса по­рождения речи, позволим себя привести еще одну цитату из работы классиков Петербургской школы нейролингвистики: «... каждый раз, когда мы высказываем какую-то мысль, обращаемся к собесед­нику, мы заново преодолеваем то небольшое расстояние, которое пролегает между правым и левым полушарием, - расстояние, кото-

 

 

112 РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ

 

 

РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ 113

 

рое каждый человек долго преодолевал в детстве и которое люди длительно преодолевали в своем культурном развитии. Это расстоя­ние всегда совместно преодолевают образ и слово. На этом пути чувственный образ, вобравший в себя все цвета, формы и звуки ок­ружающего мира, превращается в бестелесную мысль, а нерасчле­ненное слово - в расчлененное предложение с субъектно-объектной структурой. На этом пути неосознанное превращается в осознанное, человек познает себя, его мысль постепенно высвечивается для него самого и становится доступной для других. Это - путь достижений и потерь - путь от мифа к рациональной картине» [Балонов Деглин 1976:40].

§2. Порождение речи в разных коммуникативных условиях

Говоря о механизме порождения речи, нужно всегда помнить, что различные ситуации общения, разные стили и жанры речи пред­полагают использование неодинаковых способов разворачивания мысли в текст. Отличия в целях и задачах коммуникации требуют от говорящего изменения стратегии речевого поведения, речевой дея­тельности. Одно дело - неофициальное разговорное общение с близ­ким знакомым, другое - спонтанное выступление в парламенте; одно дело - записка с приглашением в кино, другое - доклад на научной конференции или дипломное сочинение. Порождение речевого про­изведения в разных коммуникативных ситуациях опирается на не­одинаковые речемыслительные механизмы. Отличия приводят к многообразию типов вербального (дискурсивного) мышления, кото­рыми мы пользуемся в своей речевой практике.

Наше повседневное бытовое общение широко использует кли­шированные, стереотипные речевые блоки, которые обслуживают часто повторяющиеся коммуникативные ситуации. Встречаясь с другом, подругой, мы произносит: «Привет!», «Как дела!», «Как жизнь молодая?». В ответ слышим: «Привет!», «Все нормально!», «Жизнь бьет ключом!» и т. п. Подобные формулы, разумеется, не предполагают сложных перекодировок во внутренней речи с УПК на вербальный код. Они всплывают в сознании говорящего по принци­пу «стимул - реакция». По ассоциативному принципу развивается и разговорный диалог (речевой жанр «болтовня») между хорошо зна­комыми между собой собеседниками. Его движение обычно проте­кает путем «соскальзывания» с одной темы на другую. Участники общения здесь понимают обращенные к ним высказывания с полу­слова, широко опираясь на общую ситуацию речи. В подобном типе коммуникации нет необходимости использования развернутых, грамматически правильных конструкций. Такая разновидность речи близка к речи внутренней. Хорошей иллюстрацией к такого рода правополушарной речи могут служить наблюдения за речью совре­менных подростков. Автору книги довелось (в бытность работы в школе в качестве учителя) присутствовать на дискотеке старше­классников. Слушая диалог трех девушек (лет 15), он составил наи­более частотный словарь их словоупотреблений: Ба!; Ё-ё! (ёё-мое!); Да что ты!; Обалдеть!; Внатуре!; Ништяк!; Ну ты даешь!; Дело­вая!; Прикол!; Улет!; Атас!; и т. п. Используя набор приведенных лексем (преимущественно междометного характера) девушки в те-

 

 

114 РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ

чение довольно длительного времени вели беседу, выражая свое мнения о присутствующих.

На другом полюсе речевого многообразия находится речь письменная. Прежде всего, эта речь требует дополнительных знаний в области знакового воплощения (перекодировки) устного высказывания в буквенно-письменный текст, что предполагает у пишущего/читающего наличие особых навыков и умений (грамотности). Кроме того, это речь без собеседника. Она не распо­лагает дополнительными (невербальными) способами передачи ин­формации и может опираться лишь на максимально полное исполь­зование грамматических средств языковой коммуникации. Однако, с другой стороны, письменная речь не знает временного дефицита, В этой форме речевого общения заложены возможности контроля и корректировки, исправления написанного.

Особый вид речевой коммуникации - устная спонтан­ная монологическая речь (публичная речь). Вооб­ще говоря, богатая, информативно-выразительная спонтанная моно­логическая речь есть высший пилотаж развития способности чело­века. И, кстати сказать, именно на такую речь сейчас возрастает спрос в нашем обществе. Этот тип речевой деятельности, с одной стороны, обладает всеми признаками речи монологической, т. е. опирается на единый замысел, смысловую программу, которая за­ставляет говорящего контролировать формирование высказывания, не позволяя ему по ассоциативному принципу соскользнуть в сторо­ну. С другой же стороны, такой вид коммуникации происходит в условиях временного дефицита, когда формирование замысла и раз­ворачивание его во внешнюю речь происходит фактически одновре­менно (симультанно).

Различные типы речи используют неодинаковые модели порож­дения высказывания. Так например, разговорный диалог, широко использующий дополнительные каналы передачи информации (невербальные компоненты) и опирающийся на общность ситуации общения, чаще всего прибегает к клишированным, иногда усечен­ным сокращениям и деграмматикализованным формам, которые всплывают в языковом сознании как готовые реакции на типовые ситуации. Речь же письменная для разворачивания замысла в текст нуждается в полной модели, в которой все элементы следуют друг за другом в линейной последовательности. Наконец, спонтанная моно­логическая речь, обладая всеми информативными возможностями, основанными на визуальном контакте (невербальные компоненты), предъявляет говорящему высокие требования в области связности и

 

РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ

целостности речевого произведения. Такой тип речи предполагает у говорящего человека наличие хорошо сформированного аппарата 'внутренней речи, позволяющей в считанные доли секунды произво­дить сложные операции по превращению мысли в словесный текст.

Многообразие моделей порождения речи не исчерпывается лишь приведенными выше тремя видами речевой деятельности. Фактически любая типическая ситуация коммуникативного взаимо­действия людей (в лингвистике такой феномен получил терминоло­гическое обозначение - речевой жанр) предполагает наличие особо­го способа формирования дискурса. Разные способы воплощения мысли в слово по-разному вовлекают в процесс продуцирования речи разные полушария мозга.

Речь бытовая разговорная в большей степени эксплуатирует ре­сурсы правого полушария. Повседневный дискурс, который мы слышим и продуцируем ежедневно, строится по принципу экономии языковых усилий. Мы не стремимся к полному грамматическому оформлению своей мысли, если она понятна собеседнику. В разго­ворных репликах часто присутствует не столько желание передать информацию, сколько стремление заразить своим эмоциональным состоянием собеседника. Клишированные конструкции «да ты что!», «ну, ты даешь!», «абалдеть!» наше сознание извлекает из лексикона правого полушария по принципу «стимул - реакция». Сюда же относятся звуковые жесты (ежик, тресъ, бах и т.п.), меж­дометные образования и т.п.

Для наглядности приведем еще один небольшой фрагмент раз­говорного дискурса.

А - Слушай/как там дача-то ваша/поживает?

Y - Да/так// Ездим// Недавно/ вот/ были// Кота сдуру взяли// Он так дч-ч-и-ч/ к земле (жест руками)// Распластался// Так ту-ту-ту/ (жест) пополз// Шугается всего (жест головой, изобра­жающий, как кот озирается)// Е-ё// Лежал/ лежал// Потом/ ба­бочку увидел (жест)/ и за ней/ ту-ту-ту//Хорошо еще/я ему та­кой (жест)ремешок красный/'повязала...

Итак, чем меньше в речевом общении присутствует фактор офи­циальности, тем меньше говорящий заботится о формальной стороне своей речи, делая акцент на ее смысловое наполнение, и тем меньше задействует для речепорождения ресурсы левого полушария, обхо­дясь возможностями правополушарной грамматики.

Совсем по-другому распределяются роли и степень участия лево­го и правого полушария в письменной речи. Здесь доминирует левое

 

 

116 РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ

РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ 117

 

полушарие. Письменная речь требует грамматического оформления. В ней недопустима лексика правого полушария: междометия, кли­шированные фразы и т.п. Письменный текст предполагает строгое соблюдение законов грамматической связности. Это наиболее фор­мализованный вид речи. Левополушарный характер речевой дея­тельности такого типа иногда приводит к появлению бессмыслен­ных, но правильно оформленных текстов (этим часто страдают тек­сты начинающих ученых - аспирантов и соискателей). Причиной этого становится подавление левым полушарием правого.

В конце 70-х годов в разных вузах нашей страны был проведен массовый эксперимент со студентами на лекциях по языкознанию. Лекторы, сговорившись предварительно между собой, вставили в конспекты своих лекции несколько фрагментов, которые надо было продиктовать студентам для точной записи. Один фрагмент был та­кой: «На одном из Антильских островов была в прошлом году обнаружена популяция птиц, которые переговаривались друг с другом при помощи азбуки Морзе, а в свободное время умели при­готовлять вкусное печенье по рецептам кулинарных книг». И что же? Подавляющее большинство первокурсников, не привыкших к осмысленной записи лекций, старательно зафиксировало в своих тетрадях этот формально правильный текст. И только перечитав его по просьбе преподавателя, аудитория дружно рассмеялась и сконфу­зилась. Автоматизированная запись лекции, как равно и «зубрежка» - это тип речевой деятельности, в котором использование правого полушария практически сведении к нулю.

В определенных условиях мысль и языковой конструкт способны «сосуществовать» без всякой связи. Иными словами, можно утвер­ждать, что речь и мышление - самостоятельные познавательные процессы, которые могут присутствовать в нашем сознании незави­симо друг от друга. Еще более просто: в реальной деятельности лю­дей мы сталкиваемся с «мышлением без речи», и (что более парадок­сально) с «речью без мышления». В том же случае, когда мышление и речь соединяются в один когнитивный (познавательный) процесс, мы имеем дело с речевым (дискурсным) мышлением. Грубо разводя функции речи и мышления и соотнося их с деятельностью разных полушарий, мы можем говорить о том, что мышление (в своих базо­вых формах) больше задействует ресурсы правого полушария мозга, а речь (даже когда она оторвана от смысла) базируется на усилиях лсвополушарной грамматики.

Совместную работу левого и правого полушария предполагают разные виды публичного дискурса. Сюда относится спонтанное вы-

ступление на разного рода собраниях, интервью, педагогическое и деловое общение в официальной обстановке и т.п. Здесь одновре­менно присутствуют требования адекватности смыслового наполне­ния (за этим следит правое полушарие) и соблюдения лексико-грамматических норм в линейном выстраивании текста.

 

118 РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ

Смысловое восприятие речи

Если процесс порождения речевого высказывания в современ­ной психолингвистике исследован достаточно детально, то в осмыс­лении природы понимания дискурса ясности пока еще нет. В науке пока еще нет принятой всеми учеными модели смыслового воспри­ятия речи. Одно можно утверждать с достаточной долей уверенно­сти: понимание речи происходит одновременно по многим каналам. Это не просто поэтапная дешифровка смысла, в которой представ­ленная выше модель порождения высказывания «работает» в обрат­ной последовательности. Понимание речи - это не пассивное движение адресата от формы к замыслу и мотиву. Это сложный целостный психологический процесс, в котором большую роль играют пред­восхищение (антиципация) и установка на понимание (или непони­мание). С первых минут общения воспринимающий демонстрирует встречную мыслительную активность, направленную на антиципи­рующее моделирование смысла дискурса, иллокутивного содержа­ния речи. Огромное значение здесь имеет весь комплекс предшест­вующих знаний об авторе речи, о тех отношениях, которые сущест­вовали между собеседниками до начала общения, о предмете разго- вора и т.д. [См.: Жинкин 1982, 1998; Лурия 1979; Новиков 1983; Го­релов, Седов 2004; и др.].

Однако, как показывают исследования психологов и лингвистов, параллельно с упреждающим моделированием замысла в сознании говорящего идет и работа с элементами текста, работа по декодиро­ванию его информативного содержания. Смысловое восприятие на- чинается с выделения в дискурсе слов - значимых единиц языка. Такая идентификация смыслонесущих элементов опирается на фо­нематический (фонологический) слух, позволяющий реципиенту выделять и атрибутировать звуки по их отношению к звуковым эта­лонам - фонемам. Дальнейшее постижение лексических значений опирается на. ситуацию и речевой контекст. В зависимости от кон­текста употребления одно и то же обозначение может передавать неодинаковое содержание. Так, например, слово острый в словосо­четаниях острый ум и острая игла несет разное значение. Игнори­рование такого контекста часто ведет к коммуникативным недора­зумениям, которые хорошо иллюстрирует анекдот.

Встречаются два кандидата наук. Один, указывая с завистью на пухлый портфель другого:

-У тебя там, небось, докторская?

-Нет, к сожалению, всего лишь ливерная

РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ 119

Наряду с лексикой в процессе понимания дискурса определен­ную роль играет и грамматика. Здесь важным условием выступает то, насколько поверхностная синтаксическая структура фразы рас­ходится с ее глубинной структурой. Напомним, что глубинные син­таксические структуры есть отражение общих логико-мыслительных схем выражения мысли. В общем количестве возможных моделей предложений они являются ядерными, наиболее часто употребляе­мыми и, стало быть, легче всего воспринимаемыми. Так, обычно человек лучше усваивает фразы, построенные по модели: «Мальчик позвал собаку», «Девочка пьет чай». В этом случае поверхностная синтаксическая структура высказывания не расходится с глубинной структурой. В тех же случаях, когда такое расхождение намечается, понимание предложений требует дополнительных речемыслитель-ных операций трансформации, в которых фраза приводится в соот­ветствие с глубинной структурой. И смысловое восприятие фраз «Дом строится рабочими» или «Ребенок укушен собакой» (О —» Р --»S) предполагает перевод их, приведение к исходной модели (S --> Р —> О) «Рабочие строят дом» и «Собака укусила ребенка».

Понимание предложений облегчается в том случае, когда реци­пиент имеет дело с ядерными синтаксическими структурами. В том же случае, когда мы в ходе перцепции сталкиваемся с разного рода инверсиями - формальными или смысловыми - для адекватного по­нимания фразы требуется перекодирование высказывания: приведе­ние его к исходному ядерному типу [См.: Лурия 1979: 237-234; Го­релов, Седов 2004].

Порождение и понимание текста широко используют механиз­мы развертывания и свертывания. «В динамике текста, - пишет Л.Н. Мурзин - можно выделить по крайней мере два уровня - глу­бинный (семантический) и поверхностный- (лексико-грамматичес-кий). На поверхностном уровне эта дискретность как бы размыта, текст становится перманентным, что способствует его целостному восприятию. Но не нужно думать, что на глубинном уровне мы име­ем нерасчлененную структуру. В глубине текста обязательно при­сутствует и некоторая расчлененность, но иного рода. Мы членим объект, который является предметом нашего описания, выделяем те или иные его признаки и т.д. Поэтому глубинный уровень текста также структурен, состоит из некоторой цепочки компонентов как Результата расчленения единого глобального объекта описания» [Мурзин, Штерн 1991: 30]. Глубинная структура текста представляет собой семантический концентрат, ядерный смысл, который в ходе

 

120 РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ

формирования целостного речевого произведения не даст говоря­щему отклониться от намеченной программы речепорождения. В реальном общении на глубинном уровне происходит пересечение и даже борьба различных смыслов, отражающих осознанные и не вполне осознанные речевые интенции (иллокутивные силы).

Понимание текста - это свертывание речевого произведения к исходной речевой схеме, образующейся во внутренней речи [См.: Новиков 1983: 36]. При этом в ходе компрессии воспринимаемого дискурса происходит переработка получаемой информации, которая сопровождается значительной перестройкой, преобразованием ее линейной структуры. Хорошей иллюстрацией процессов понимания текста стали классические эксперименты отечественных психологов на запоминание и воспроизведение текстов, [См.: Зинченко 1961; Смирнов 1966]. Так, в опытах П.И. Зинченко по пересказу текстов детьми разного школьного возраста было отмечено снижение у старшеклассников полноты и точности в произвольном и непроиз­вольном запоминании информации. Пересказы десятиклассников иногда носили схематический характер, приближаясь по своему объему к пересказам школьников младших классов. Однако схема­тизм текстов старшеклассников определяется не ухудшением каче­ства запоминания, а тем, что в своих дискурсах старшие подростки передавали исходную информацию в перекодированном, обработан­ном виде: они стремились, воспроизводить не форму, а обобщенную модель основного содержания данного им текста.

Факты перестройки воспринимаемой информации показывают и эксперименты А.А. Смирнова [1966] по непроизвольному запоми- нанию. Данные опытов показали, что в ходе запоминания происхо­дит отступление от подлинника. При этом преобразования оригина­ла не затрагивают ядерный смысл текста, а представляют собой итог сложной аналитико-синтетической деятельности по выделению главного, существенного содержания. Материалы экспериментов позволяют утверждать, что преобразование информации в ходе ее запоминания есть «результат перевода субъектом воспринимаемого текста на свой внутренний язык, основными структурными едини­цами которого, по данным А.Н. Соколова [1967], являются «семан­тические комплексы» <...> В результате внутренняя речь становится высшим синтезом значений отдельных слов, превращаясь в язык смысловых комплексов, выступающих в качестве внутреннего язы­ка, на который переводится воспринимаемый текст» [Новиков 1983: 38-39].

 

РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ

Свертывание текста, переработка, трансформация его исходной структуры - скрытые (латентные) процессы, характеризующие рече­вое (дискурсивное) мышление. Они становятся важнейшим этапом в ходе понимания текста, после которого идет перекодировка, перевод высказывания с языка словесного на универсальный предметно-схемный код интеллекта. Свертывание текста, переработка, транс­формация его исходной структуры - скрытые (латентные) процессы, характеризующие речевое (дискурсивное) мышление. Они становят­ся важнейшим этапом в ходе понимания текста, после которого идет перекодировка, перевод высказывания с языка словесного на уни­версальный предметно-схемный код интеллекта.

При всей важности дешифровки языковых знаков, знания языка недостаточно для адекватного понимания смысла текста. Решающую роль здесь играет адекватная референция, соотнесение высказыва­ния с реальностью, которая изображается в дискурсе. Как справед­ливо писал Н.И. Жинкин, «понимать надо не речь, а действитель­ность» [Жинкин 1982: 92]. Успех коммуникации зависит не только от языковой компетенции собеседников, но и от их социального кру­гозора, от того, что в обыденным общении мы называем житейским опытом, Незнание фактов действительности, которая стоит за дис­курсом, ведет к коммуникативным недоразумениям и неудачам.

Проведите небольшой эксперимент с близкими и знакомыми. Попросите свою подругу ответить на вопрос: «Дочь твоей матери, но не твоя сестра. Кто это?» (друга, соответственно: «Сын твоего отца, но не твой брат. Кто это?»). Чтобы выполнить это несложное задание, нужно прокрутить в голове разные ситуации возможных родственных отношений. После чего становится ясно, что единст­венным ответом может быть - «Я». Однако, если в качестве испы­туемых выступают умственно отсталые, то подобная задача оказы­вается им недоступной. Это связано с тем, что эта разновидность нарушения интеллекта, главным образом затрагивает глубинные пласты речемышления.

Поэтому способность к правильному соотнесению речи с дейст­вительностью лежит в основе многих тестов, определяющих интел­лектуальный уровень человека. Например:

Оля светлее Сони, но темнее Кати. Кто из них самая темная, а кто - самая светлая?

Ответ на этот вопрос требует выстраивания целой иерархии ре­альных ситуаций. Только после этого мы можем утверждать, что самая светлая - Катя, а самая темная - Соня.

 

 

122 РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ

Еще сложнее обстоит дело с пониманием действительности, от­раженной в целом тексте. В реальном общении здесь возможны коммуникативные недоразумения, которые мы опять-таки можем проиллюстрировать старым анекдотом.

Ночью раздался стук в окно. -Хозяин, дрова нужны? - Нет, не нужны. Наутро глядь: во дворе дрова исчезли.

Понимание реального дискурса своей целью имеет не дешиф­ровку языковых знаков, и даже не соотнесение языковых знаков с реальностью; оно направлено на постижение интенции говорящего, иллокутивной силы текста. Проще говоря, понимаем мы не речь, а человека, который свою речь обращает к нам. Эта задача осложняет­ся наличием в реальном речевом произведении множества разнооб­разных интенций, предопределяемых массой противоречивых моти­вов и коммуникативных намерений, иногда не вполне понятных са­мому говорящему. Наше обыденное общение наполнено самыми разнообразными оттенками неявно выраженного смысла: всевоз­можными намеками, иронией, подтекстом морально этического ха­рактера. Потому понимание речи требует интенсивной работы мозга адресата коммуникации. И эта работа идет одновременно по разным каналам. От первого слова наше сознание начинает расшифровку языковых знаков обращенного к нам дискурса, но от первого же слова мы пытаемся предвосхитить интенцию собеседника, модели­руя целостный замысел его речи. Смысловое восприятие текста - это многогранный речемыслитсльный процесс, предполагающий слож­ные операции по свертыванию и развертыванию исходного замысла, по перекодированию чужой речи на код индивидуальных смыслов и т.д.

Понимание целостного речевого произведения есть реконструк­ция смысла, перевод его на универсально-предметный код внутрен­ней речи воспринимающего субъекта. При этом, как не раз писал" еще В. Гумбольдт, полного понимания между общающимися людь­ми достичь невозможно. Процесс смыслового восприятия дискурса предстает перед нами как интерпретация чужого текста, выявления в нем ядерных смыслов, скрытых интенций и т.д., т.е. создания на ос­нове исходного дискурса своего собственного варианта текста, кото­рый по своей форме не тождественен тексту чужому. Более того, точное воспроизведение чужого высказывания - еще не факт его понимания. Любой вузовский преподаватель знает, насколько дале-

РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ 123

ки от действительного усвоения знания студенты, вызубрившие от­вет на вопрос экзаменационного билета. Об этом совершенно спра­ведливо писал Н.И. Жинкин: «Если наш партнер воспроизведет бук­вально принятую последовательность предложений, мы не будем знать, понял ли он сказанное. Механическое воспроизведение речи не является осмысленным» [Жинкин 1982: 79-80]. Анализ экспери­ментального материала позволил А.И. Новикову утверждать, что «понимание является опосредованным аналитико-синтетичсским процессом, базирующемся на активной интеллектуальной перера­ботке воспринимаемого текста. Эта переработка включает в себя членение текста на смысловые отрезки, выделение различного рода «контекстных объединителей», таких как «смысловые вехи», «опорные пункты», «контекстные подлежащие», а также объедине­ние их в общий смысл» [Новиков 1983: 35-36], «понимание - это сложный мыслительный процесс, проходящий ряд этапов, в резуль­тате чего происходит активное преобразование словесной формы текста, представляющее собой многократное перекодирование. Об­ластью кодовых переходов является внутренняя речь, где соверша­ется переход от внешних кодов языка к внутреннему коду интеллек­та, на основе которого формируется содержание текста как резуль­тат понимания» [Там же: 46].

Рассматривая в свете теории взаимодействия мозговых полуша­рий процессы понимания речи, мы можем наполнить их нейропси-холингвистическим содержанием. Если коротко и грубо определить вектор этого вида речевой деятельности, то это движение от левого полушария к правому.

Однако при более детальном рассмотрении картина понимания речи оказывается более сложной. В реализации смыслового воспри­ятия текста оба полушария начинают работать от первого слова. Ле­вое полушарие производит «декодирование» языковых знаков, что, как помнит читатель, происходит в задних отделах левого полуша­рия. Параллельно с деятельностью левого полушария в правом по­лушарии происходит активный поиск целостного смысла восприни­маемого сообщения, предвосхищающее завершение расшифровки (мы подробнее остановимся на этом феномене в следующем разделе главы). Левое полушарие в своих задних (гностических) зонах про­изводит идентификацию слов и их языковых значений. При этом правое полушарие помогает левому в понимании различного рода переносных значений слов, клишированных крылатых выражений и т. п. Левое же полушарие производит «свертку» текста, стремясь выделить в нем ядерный смысл. Результаты анализа левого полуша-

 

124. РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ

рия перебрасываются в правое, и здесь они сопоставляются с дан­ными интуитивного постижения смысла, на основе анализа интона­ции, невербально-изобразительных сопроводителей коммуникации и т. п. Затем (в правом же полушарии) выявленное содержание прове­ряется на «здравый смысл» путем соотношения данных анализа с фактами реальной действительности. Если соотношение не устраи­вает слушающего, то информация опять перебрасывается в левое полушарие, где подвергается дополнительному анализу и т. д.

Разумеется, представленная модель - лишь в грубом приближении отражает тс сложнейшие процессы, которые протекают в нашем мозге в ходе смыслового восприятия высказывания. Сюда необходимо доба­вить указание на то, что разные виды речевой деятельности и в реше­нии задач понимания дискурса предполагают разное соотношение уси­лий левого и правого полушарий. Одно дело - общение закадычных подруг, которые понимают друг друга с полуслова, и совершенно дру­гая модель будет работать в ситуации объяснения с начальником.

РЕЧЕВОЕ МЫШЛЕНИЕ В СВЕТЕ НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИКИ 125