Жизнь измотала его так, что он и сам уже не помнил где, когда и по каким дорогам носила его нелегкая. Сегодня же, глядя на волны у родной пристани, блудный сын, он, как-то выпал из действительности.

Девчушка взвизгнула в страхе, поймав взгляд. Дело в том, что Ника со спины часто принимали за мальчика, настолько он был мал и худ. Но года наложили свой отпечаток.Лицо пятидесятилетнего Николаса было похоже на высохший плод портокале, а некогда волнистый шелк чуба теперь торчал как жесткая щетка. Но, пожалуй, самым страшным был его взгляд: взгляд н е ж и в о г о человека.

Жизнь измотала его так, что он и сам уже не помнил где, когда и по каким дорогам носила его нелегкая. Сегодня же, глядя на волны у родной пристани, блудный сын, он, как-то выпал из действительности.

Но сначала солнечный зайчик, а затем звук колокола, упрямо навязывали явь. Выплывая из расслабляющей дремы, интуитивно не желая сознавать реалии, старик видел себя, словно со стороны, на пристани, заполненной пестрой и шумной толпой. Сегодня, как и тогда, был праздник "Богоявление" и он, Николос, возомнивший

Себя прежним, спустя четверть века, собирается нырять в воду за крестом, который, согласно обряду, будет брошен в воду старшим священником еклессии св. Георгия. находящейся неподалеку.

Легкий теплый ветерок одинаково нежно и ласково играл листьями пальм и его, Ника, седыми жесткими прядями. Да, Родина - это мать, любящая всех своих детей! Николс растерянно ощущал, что его далекое детство, разбуженное солнечным зайчиком малышки, где-то совсем рядом...

Никуда не ушли, а только притаились здесь же, и юность, и любовь...

Все-все было здесь, дожидаясь его, Ника!

Он снова и снова вглядывался, в знакомую бухту, узнавая и не узнавая. Сколько же лет прошло с тех пор, когда он, совсем еще юным, покинул это благословенное место, спеша на поиски чего...(?) - он и сам уже не помнил!

Вдали, сказочными призраками надежд, виднелись крупные морские суда. От их уверенной прочности, собственные надежды казались возможными.

На приколе, совсем близко, шаловливо покачивая лоснящимися на солнце холеными боками, чуть ворчливо поскрипывали кокетливые яхточки, обещавшие легкомысленное блаженство…

Ником овладело давно забытое, чисто греческое, состояние ленного душевного покоя, когда мгновение и вечность сливаются воедино, а душа, свободная от забот бренного тела, как чайка, уносится куда-то вдаль ни о чем и ни о ком не жалея. Да и как можно о чем-то сожалеть, если Благодать заполняет этот мир целиком и полностью, и есть только Ее всеобъемлющий свет!

И вот священник произнес слова молитвы, поздравил народ с праздником, благословил крестом. Сейчас он размахнется и бросит крест в море, а добровольцы устремятся в воду, чтобы испытать счастье и порадовать толпу зрелищем состязания. Доставший крест со дна станет Героем дня.

Ник поежился. Нет, холодно не было, но озноб неприятным паучком пробежал по спине. На мгновение все словно замерло. Тень другого измерения коснулась его; коснулась - и, оставив холодок в кончиках пальцев, отпустила.

Вдох - выдох…

Народ оживленно шумел, заглушая плеск волн взрывами смеха, выкриков и прочими проявлениями праздничной суеты.

В этот раз добровольцев было всего пятеро. Ник хмуро оглядел

претендентов:

Рыхлый местный блаженный - этот и на суше то передвигается еле-еле.

"Не соперник!"- с облегчением вздохнул старик.

Сердце стучало необычайно громко, а в голову, как мигрень,

вкручивалась одна единственная мысль:

п о б е д и т ь (!)

Второй и третий, как верно подметил Ник, поглядывали на одну и ту же девушку, посылающую им обоим не двусмысленные взгляды.

" Щенки, - усмехнулся он, эти будут мешать друг другу, а значит, тоже не в счет". А вот тот, крепкий, высокий, молодой, этот вполне может опередить его, бывшего лучшего пловца Элефсины.

То-то и оно, что «бывшего». Ну, уж нет!

И Николас,достававший молодому ныряльщику лишь до плеча, умудрился глянуть свысока на молодого великана, впрочем, не обратившего на старика никакого внимания.

Вспомнил он и то, как гуляли они по берегу моря. Как не раз поджидая ее возле таверны, где она помогала своему отцу, он не думал о дне завтрашнем, упиваясь днем сегодняшним, как и ее сладко-солеными губами, как красным терпким вином, как самой молодостью.

Никто и ничто меня не удержит. Греция, конечно, моя родина, но есть и другие страны - они ждут меня. К тому же, - смеялся Ник,- греки, даже Афине Палладе оторвали крылья, чтобы удача навсегда осталась с ними.

А я не такой! Я верю в крылатую удачу, я и сам крылатый".

Виктория Карпова

Девчушка взвизгнула в страхе, поймав взгляд. Дело в том, что Ника со спины часто принимали за мальчика, настолько он был мал и худ. Но года наложили свой отпечаток.Лицо пятидесятилетнего Николаса было похоже на высохший плод портокале, а некогда волнистый шелк чуба теперь торчал как жесткая щетка. Но, пожалуй, самым страшным был его взгляд: взгляд н е ж и в о г о человека.

Жизнь измотала его так, что он и сам уже не помнил где, когда и по каким дорогам носила его нелегкая. Сегодня же, глядя на волны у родной пристани, блудный сын, он, как-то выпал из действительности.

Но сначала солнечный зайчик, а затем звук колокола, упрямо навязывали явь. Выплывая из расслабляющей дремы, интуитивно не желая сознавать реалии, старик видел себя, словно со стороны, на пристани, заполненной пестрой и шумной толпой. Сегодня, как и тогда, был праздник "Богоявление" и он, Николос, возомнивший