Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Монтанское уличное наваждение
В жизни любого человека бывают минуты, когда он не знает, что делать дальше. Вот, пожалуйста: мы с другом едем по главной улице монтанского городишка. Осень, облачно, ранний вечер, на светофоре зеленый свет. Единственный в городе светофор – пастух сонного перекрестка. Друг собирался повернуть направо, но вдруг засомневался – причина тут может быть только одна: он не знал, что делать дальше. Мой друг – опытный шофер, и эта заминка не имела никакого отношения к его водительским талантам. Он просто не знал; что делать дальше, а я сидел рядом, смотрел на него с огромным интересом и гадал, куда же все это вывернет. Мы не двигались с места, несмотря на зеленый свет, и за нами вдруг выстроилась длинная колонна машин. Не знаю, откуда их столько взялось в маленьком городишке, но все они теперь стояли позади нас. Почему-то никто не психовал, не гудел клаксоном, хотя мы перекрыли движение. Мы – это длинный ряд машин, беспричинно остановившихся у зеленого сигнала светофора. Наверное, они тоже не знали, что делать дальше. Околдованные пасмурной Монтаной, в надвигавшихся сумерках, мы просто сидели в своих машинах: одни терпеливо слушали радио, другие торопились домой к родным и близким, третьи направлялись куда-то по своим делам, но ничего не происходило. Мы попали в мертвую точку. Не знаю, сколько это продолжалось. Может, тридцать секунд, а может, целый год провел нас по кругу и вернул в то место, откуда мы начали свой путь. Узнать невозможно. Мы беспомощны. Мы не знали, что делать дальше. Проблему решил человек из стоявшей прямо за нами машины. Это оказалось так просто, что я не понимаю, как никто не додумался раньше. Все сдвинулось, мы свернули направо, а другие машины проехали мимо, каждая к своей цели. Никто не знал, что делать дальше, пока этот человек не открыл окно и не прокричал во всю мощь своих легких: – ДА ЕДЬ ТЫ УЖЕ, КОЗЕЛ! Подействовало.
Похмелье как народное искусство
Джиму Гаррисону
Вчера в Токио меня мучило похмелье – такое изнурительное и тяжелое, что я могу думать о нем лишь как о нелепейшем народном искусстве. Продавали его торговцы, которых лучше никогда не знать. Настоящее жуткое похмелье обычно повергается в прах на закате. Умирает, как змея. Это же похмелье не умирало вообще. Оно превращалось в народное искусство, творимое из моей собственной центральной нервной системы, желудка и натяжек воображения, которые я зову мозгом.
Народное искусство приняло форму недоструганных, вонючих куколок, никому не нужных пятнистых безделушек из угля и ржавых пивных банок, картинок, нарисованных крокодильим дерьмом на болотной коре, и конечно – куда же без них – цветных туземных рубашек, сотканных из нижнего белья, которое поснимали с трупов альбиносы-гробокопатели, только и умеющие грабить лунными ночами могилы. Они трудятся не больше двенадцати ночей в году, а все остальное время: болтаются без работы. Торчат дома и пялятся в телевизор. Когда идет реклама, лупят жен. Другими словами: меньше всего я хочу, чтобы в моей жизни повторился вчерашний день. Когда похмелье наконец прошло, торговцы народным искусством испарились, забрав свое странное и сомнительное добро. И прихватили с собой и все ощущения моего тела, кроме известковой абстрактной уверенности, что я все еще дышу. Правда, Джим?
Марш от пиццы
Они похожи на странную армию, что отпущена с фронта на короткий отдых, чтобы потом снова вступить в бой здесь же, в Токио. Только что прошла четверка бойцов в синих форменных брюках и красно-белых полосатых рубашках. Однако без касок, что так похожи на шляпы из пластмассовой соломы. Военная дисциплина стала не так сурова, ибо сейчас они пребывают в том, что в армии называется отпуском. В отпуске от пиццы. Совсем недалеко от «Маленькой пиццерии Шейки». Вышколенный спецназ молодых японцев готовит там пиццу. Сейчас у них перерыв, или отпуск с поля боя, где линия фронта, отбитые или захваченные ярды измеряются съеденной пиццей. Они шли, а я думал о том, что уверен в этой жизни лишь в одном – может, это вообще единственная вещь, которую я знаю: они не пойдут есть пиццу.
Собаки на крыше
Собак на крыше я видел издали. Две колли (небольшие), но чем ближе я подъезжал к ним на велосипеде, тем больше и больше они становились; когда я был совсем близко, они начинали лаять. Рядом с домом тек загаженный ручей, а за домом сплетался ветвями лес. Очень густой и неприветливый, из тех лесов, что норовят расцарапать человека или порвать на нем одежду.
На сам дом смотреть было нечего. Два этажа, высоких и деревянных: трудно описать и легко забыть – вот только собаки на крыше. Чаще всего я ехал дальше. Понятия не имею, как собаки забирались на крышу, но они стояли там всегда. Один раз они не стали на меня лаять, и я занервничал. Трудно, конечно, в это поверить, но их лай было вынести не так тяжело, как молчание. Они стояли на крыше и таращились, а я ехал мимо на велосипеде. Ни разу не видал в этом доме людей. Надеюсь, собаки не жили там одни.
Калифорнийский почтальон
До недавнего времени у меня не было повода гордиться своей интуицией – моя экстрасенсорная температура парила под нулевой отметкой, где-то на – 27 градусах. Все изменилось два месяца назад, когда я увидел сон, который потом сбылся. Такого со мной еще не случалось. Мне снилось, что почта в ближайший месяц будет скучной и неинтересной, – так оно и вышло. Приходили счета, реклама, всякая ерунда – и только. На дорожке появлялся почтальон, и мои веки медленно опускались. Иногда я засыпал, открывая конверт. Калифорния готова ко всему. Может, основать культ?
Игрушечная паутина
Помню, пять лет назад он впервые стал знаменит. Красивая игрушка, и он с радостью ею забавлялся. Меня восхищала его радость. Он очень хороший писатель и заслужил эту славу. Сейчас: он только что написал книгу о Кислотном Отблеске Славы, что разъедает сердце и душу, пока бессмыслица и беспорядок не становятся предсказуемы, как восход и заход солнца. Солнце сегодня взошло в 6:13 утра, а зашло в 6:22 вечера. Прошло всего пять лет. Боже, как летит время.
|
||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-02-10; просмотров: 223; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.92.96.247 (0.026 с.) |