Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Ближайшая от моря точка с начала эволюции
В прошлые выходные я ездил с друзьями на японский берег и кормился там исключительно рыбой – рыба на завтрак, обед и ужин. Даже перекусывал перед сном я тоже рыбой. Сырая рыба, вяленая рыба, жареная рыба и просто рыбная рыба. Я перепробовал двадцать сортов рыбы, если не больше – все они оказались очень вкусными, но через некоторое время рыба в буквальном смысле полезла у меня из жабер. Однажды утром в туалете я ощутил, как мое дерьмо пахнет морем. Никакой разницы – нюхать собственное дерьмо, гулять по пляжу или сидеть на пирсе, разглядывая корабли и солнце, что опускается за их силуэтами в миллиарды лет воды. После того дерьма я стал лучше понимать собственные корни, некогда плававшие среди рыб, а еще – мой первый подводный дом, из которого я медленно вырастал, словно сад к земле.
Поклон Граучо Марксу [2] , 1890–1977
– Локомотивы! – орал он. Он хотел ясного ответа. Фактически – требовал. – Локомотивы! – орал он вновь и нетерпеливо ждал моей реакции. Я подбирал слова с тщательностью ювелира, что ограняет бриллиант в густом закрученном тумане. Я хотел, чтобы эти слова серьезно изменили его жизнь – так, что он их даже не поймет. Ничего больше, как мне казалось, я не мог для него сделать – его действительно интересовало мое мнение, и он притащился черт знает откуда, чтобы его узнать. Я не утверждаю, что он обошел по такому случаю вокруг света, но и не исключаю этой возможности. Вид у него был усталый. Я дал бы ему пирожок, если бы тот у меня был. Конечно, он был молод, но не настолько молод, насколько всем казался. Такие люди и в тридцать один год постоянно называют себя в третьем лице «пацан», а то просят прощения за ошибки у совершенно чужих людей, оправдываясь молодостью и недостатком опыта. Иногда они и вовсе не совершают ошибок. Только просят прощения, не успев ни в чем провиниться. Другими словами: они хотят, чтобы с ними обращались так, словно им четырнадцать… милые, бесконечные четырнадцать лет. На вопрос я отвечал медленно – для начала перевел разговор с праздного интереса к локомотивам на те несколько дней, что провел пару лет назад в Коннектикуте. Я жил там у чужих людей. Ничего интересного, если не считать завтраков, обедов и ужинов, которые тянулись очень, очень долго, часто подавались на открытой террасе и, насколько я помню, всегда под дождем.
Никогда не думал, что можно так долго жевать гамбургер. Мне было неловко с этими людьми, и, наверное, им было так же неловко со мной. В последнее утро они даже не дали мне зонтик. Я уехал и с тех пор никогда ничего о них не слышал. Тогда, впервые, нас свела случайная и непредвиденная встреча. Очевидно, всем нам лучше держаться друг от друга подальше. Собирая вещи перед тем, как покинуть их жилье, я забыл в шкафу свитер. И вспомнил о нем только на следующий день, дома, после долгой автобусной поездки. Можно было не сомневаться – эти люди никогда не напишут мне, что нашли в шкафу свитер. Я не ошибся. Я с легкостью пошел на эту жертву. Даже вопрос не вставал о том, чтобы как-то опять связываться с этими людьми. А ответ вообще был за тридевять земель. – Так что бог с ним, с этим свитером, – проникновенно сказал я «пацану» и тем завершил свой ответ. Он смотрел на меня, не веря своим глазам, будто слон надумал принять вместе с ним душ. – Я говорил не о свитере, – сказал он. – Я спрашивал вас о локомотивах. Причем тут свитер? – А, ерунда, – сказал я. – Все равно пропал.
Беспомощность
У официанток мало работы. Ресторану необходимы посетители. Я сижу за столиком один, в дальнем углу сгрудились официантки. Они топчутся просто так. Нетерпеливо и неуклюже. Их пятеро. Всем под сорок, все в белых туфлях, черных юбках и белых блузках. Им нужны посетители. Я кладу в рот кусок жареной курицы. Три официантки таращатся на меня с отсутствующим видом. На вилку я кучкой собираю кукурузу. Может, им хочется запомнить, как выглядят посетители ресторанов. Я отпиваю воды со льдом. Теперь на меня таращатся четыре официантки. Пятая смотрит на входную дверь. Думает: хорошо бы, она сейчас открылась и компания из четырех человек села бы за ее столик. Но хватит и шестидесятилетней женщины, которой нужна лишь чашка кофе с ломтем пирога. Я берусь за очередной кусок жареной курицы. К четырем официанткам присоединяется пятая, и вместе они так же на меня таращатся, но я и без того сделал все, что можно. Больше делать нечего. Если б я мог съесть пять куриц за пятью разными столиками, моя жизнь заметно бы упростилась.
Рука, соженная в Токио
Я знаю о нем лишь то, что двадцати лет от роду он выпрыгнул с шестого этажа больницы. Посреди непереносимой, словно самопожирающие американские горки, суматохи этой страны, среди всех наших вопросов жизни и смерти, повсюду вокруг, 24 часа в сутки, безостановочно, друзья, родные и чужие, даже президент Соединенных Штатов, его друзья и друзья его друзей – у меня нашлось сегодня время подумать об этом юном японском самоубийце. Про него не писали в газетах и не показывали репортажей по телевизору. О случившемся мне рассказала старая знакомая, объясняя, почему ее сотрудник не пришел вчера на работу. Он был хорошим другом погибшему мальчику, и похороны слишком его измучили, чтобы идти потом на работу. Старая знакомая сказала, что погибший мальчик попал недавно под машину и ему отрезало руку. В непереносимом шоке из-за этой отрезанной руки он и выпрыгнул из окна больничной палаты. Сперва он потерял под машиной руку, потом от горя о потерянной руке отказался от жизни. Ничто из оставшихся лет – любовь, брак, детей, карьеру, зрелость, старость, даже саму смерть – он не хотел принимать одной рукой. Он не хотел всего этого и выпрыгнул из окна больничной палаты. Рассказав его историю, старая знакомая добавила: – Ужасное несчастье. Зачем он это сделал? Можно ведь прожить и с одной рукой.
Да, но он не мог, и конец все равно был бы таким же: однорукий труп, сожженный в крематории. Там, где должна гореть вторая рука, нет ничего.
Аптечные резинки
…Шестьдесят, а то и больше, раскиданы по тротуару на квартал… Они привлекли мое сонное извивающееся внимание, похожее на змею, что слишком долго провалялась на солнце. Я не очень хорошо себя чувствовал. Сорок лет и слабое здоровье размалывали меня в труху. Большинство аптечных резинок сгрудились на тридцати футах, остальные спорадически брели своей дорогой, куда там могут брести выброшенные на улицу резинки. Засмотревшись на них, я остановился. Вполне нормальные аптечные резинки. Непонятно только, почему тот, кто их разбросал, так и не удосужился потом собрать. Наверное, у него их много. Может, их бывшему хозяину было просто не до аптечных резинок. Может, этот человек ненавидит аптечные резинки и осуществил таким способом давно запланированную месть. Я вдруг сообразил, что так и стою посреди улицы, размышляя об аптечных резинках. Не знаю, сколько прошло времени. У меня есть о чем подумать, кроме аптечных резинок. Как насчет бессмертной души и каждодневной битвы добра со злом? И, между прочим, своих аптечных резинок у меня тоже до черта. Целая коробка на столе. Вполне достаточно. Не нужны мне эти потерянные, заброшенные аптечные резинки. Если хочешь играть, надо платить. Пусть они сами озаботятся своей судьбой. Я ушел от аптечных резинок, почти уверенный, что как-нибудь да проживу ближайшие двадцать четыре часа. Сегодня утром, когда я направлялся в небольшой буфет выпить чашку кофе, резинки все так же валялись на тротуаре, но мне было все равно.
Малина-оборотень
(тихо наигрывает пластинка Гленна Миллера, возможно – «Только в смокингах»)
…И ничего ты не хотел сильнее, чем выйти полнолунной ночью в сад с прекраснейшей своею девушкой и крепко, нежно поцеловать ее… плохо только, что ягоды малины подернулись пушком, и ты не разглядел, как сверкнули в лунном свете их маленькие зубки. Все могло быть иначе. Если б ты правильно разыграл свою карту, погиб бы вместо этого в Пёрл-Харборе.
Конец весны 1940
|
||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-02-10; просмотров: 133; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 52.54.111.228 (0.009 с.) |