Упоминание о возвращении туглук тимур хана в свой стольный город

Когда наступила осень, хан отправился в Самарканд и по пути отдал приказ казнить эмира Байан сулдуза. Когда он прибыл в Самарканд, все владения Мавераннахра уже находились под его властью, и все эмиры и нуйоны волей-неволей подчинились ему. Группу людей, которых он подозревал в смуте, казнил, а некоторых, заслуивающих доверия, обласкал. Своего сына Илйас ходжи углана он назначил правителем того края и определил при нем большое количество воинов и эмиров джете во главе с Бекджаком, самым достойным и выдающимся из эмиров и воинов / 11б / джете, а его величества Сахибкирана, проявляя к нему особую милость и внимание оставил возле сына. Поскольку [хан] видел [в Сахибкиране] признаки доблести и строгости, то вверил его твердому суждению управление делами то [38] страны, а [сам] со славой и счастьем вернулся в столицу царства — стихи:

Победа — слуга его, помощь [Аллаха] и счастье сопутствуют ему,
Тыл его крепок благополучной поддержкой.

Туглук Тимур хан вернулся из Мавераннахра. Старшинство над эмирами джете было возложено на эмира Бекджака, а управление делами подданных той страны поручено распорядительности его величества Сахибкирана. Эмир Бекджак не следовал указаниям хана, распростер длань гнета и притеснения и дерзко ступил на путь вражды и смуты.

Когда его величество Сахнбкиран воочию увидел, что установления хана не выполняются, и дела государства закончатся расстройством, то счел нужным покинуть тот край, отправиться на поиски эмира Хусайна и устремил свои высокие помыслы на дорогу. Поскольку об эмире Хусайне ничего не было известно, то в поисках его он скитался по пустыням и степям.

Короче говоря, в устных преданиях моголов об этом событии говорится лишь то, что под властью Туглук Тимур хана находилась [территория] до Самарканда. Больше этого ничего не известно.

Ранее уже упоминалось об эмире Буладжи, что он возвел ханство Туглук Тимур хана и что Туглук Тимур хан подписал для него указ на девять привилегий, которые Чингиз хан дал предкам эмира Буладжи. Указ остался в наследство моему семейству, я его видел и там было написано по-могольски: “написано в Кундузе”. Дело в том, что моголы этим указом доказывали, что под властью хана находилась [территория] до Кундуза. А из “Зафар-наме” известно, что хан скончался в 764 (1362 — 1363) году. В устных преданиях моголов говорится, что эмир Буладжи привез хана от калмаков ⁵¹ в шестнадцатилетнем возрасте, / 12а / а в восемнадцать лет он стал ханом. В двадцать четыре года он принял ислам и в возрасте тридцати четырех лет скончался. Родился он в 730 (1329 — 1330) году.

ГЛАВА 8.

УПОМИНАНИЕ ОБ ИЛЙАС ХОДЖА ХАНЕ ⁵²

Об Илйас ходжа хане моголам ничего не известно. Я вспоминаю то, что слышал об Илйас ходжа хане от своего отца, <да освятит Аллах его могилу>. В [39] Зафар-намэ о нем сказано постольку, поскольку его касался ход речи. Я привожу здесь то, что там сказано.

ГЛАВА 9.

ОТРЫВОК ИЗ “ЗАФАР-НАМЕ”.

ГЛАВА О ВЫСТУПЛЕНИИ ЭМИРА ХУСАЙНА И ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА САХИБКИРАНА В ТАЛИКАН⁵³И БАДАХШАН⁵⁴И О ЗАКЛЮЧЕНИИ МИРА С ПАДИШАХАМИ

[Эмир Хусайн и Сахибкиран] вместе отправились в Кундуз и, собрав там людей из племени булдай, направили бразды намерения в сторону Бадахшана. Когда они прибыли в Таликан, то около реки Аб-и Шур (“Соленая вода”) они подсластили вкус согласия приправой: <Ведь согласие — лучше> ⁵⁵. Падишахи Бадахшана вошли в дверь благоразумия, и была полностью удалена горечь страха вражды, которая непременно вызывает мрачность на лице государства. Оттуда они возвратились в Арханг ⁵⁶. Переправившись через реку в сторону Сали-Сарая ⁵⁷, они направились в Хатлан ⁵⁸ и вышли в степь. Пройдя степь, в местности Дашт-и Кулак (Гулак) ⁵⁹ они разбили лагерь.

Ночью, когда естество по изречению <Ночь он делает покоем> ⁶⁰ желает отдохнуть, его величество Сахибкиран, намереваясь отдохнуть, только снял одежду и вынул из сапога свою благословенную ногу, как эмир Хусайн прислал за ним человека. Сахибкиран отправился и, когда вошел в собрание (маджлис), то среди присутствующих увидел Пулад Бугу и Шир Бахрама. Эмир Хусайн стал жаловаться его величеству Сахибкирану на Шир Бахрама: “В такое время, когда мы настигли врага, он намеревается уйти, хочет отделиться и не шагает ногою благородства и верности по пути согласия и дружбы”. Сахибкиран по-разному наставлял его и порицал, однако ответ того был краток согласно полустишию:

У меня нет ушей, чтобы слышать / 12б /

Хотя у эмира Хусайна от этого упрямства и упорства вспыхнуло пламя гнева, он соответственно обстановке нужным стерпеть это. Стихи:

Как бы ни был человек силен и могуществен,
Но и он должен проглотить свой гнев.

В конце концов Шир Бахрам отправился в Бальджуан. В это время подтвердилось известие [о том], что [40] Туглук сулдуз и Канхусрау возглавили войско джете и выступили со множеством эмиров. Тимур, сын Тумя кана, Сарик, Шанкум, Туглук ходжа, брат Хаджи бека, Кудж Тимур, сын Бекджака, и другие эмиры хазаре кушуна с двадцатью тысячами человек сидели от Джала ⁶¹ до Пул-и Сангина ⁶². С этой же стороны, в августейшем лагере, было не более шести тысяч человек. Сахибкиран, поддерживаемый чистой верой, услышал ушами искренности и преданности тайный голос божественной поддержки: <Сколько небольших отрядов победило отряд многочисленный с доизволения Аллаха> ⁶³, — и в зеркале возрастающего день ото дня счастья, которое обрело блеск победы от полировки небесной поддержки, он увидел, что — стихи:

Если даже мировой океан будет полон акулами,
Если даже горы и степи будут полны барсами,
У человека, которому оказывает помошь высокое счастье.
Ни один волос не упадет с головы.

Сахибкиран выступил вперед с двумя тысячами отважных бойцов и, уповая на Аллаха, обратил свой лик к врагу. Войска обеих сторон встретились при Пул-и Сангин и с утра, когда водрузили знамя царства [стиха Корана] <Клянусь утром> ⁶⁴, до той поры, как прикололи к древку флага [айат] <И ночью, когда она густеет> ⁶⁵, огонь битвы напоминал [айат] <Горят в огне пылающем> ⁶⁶, а Земля от шума атак и отступлений пеших и конных напоминала [айат] <Когда сотрясется земля своим сотрясением> ⁶⁷. Полет стрелы доносил до ушей жизни свет падающего метеора; блеск копьев перед глазами высвечивал [айат] <Молния готова отнять их зрение> ⁶⁸; язык меча с веским доказательством произносил смысл [айата] <И начал он поглаживать их по голеням и шеям> ⁶⁹ и губительный удар палицы являлся убедительным доводом ниспослания [айата] <Поражающее> ⁷⁰. В тот день до самой ночи отважные воины обеих сторон проявляли у Пул-и Сангина такое рвение, / 13а / что ни у одного богатыря не осталось и капли терпения в сердце мужества.

Ночью, когда обе стороны, подобно искусному наезднику неба, оттянули с поля боя поводья, поскольку число воинов противника было сверх всяких мер, его количеству Сахибкирану по счастливому откровению стало ясно, что до тех пор, пока он не отполирует меч [41] храбрости ясным умом, он не увидит в нем лик победы, и если стрела смелости вылетит без тщательного обдумывания [положения], то из-за ее свиста он не услышит весть о победе. Он направил свой благородный ум на обдумывание тех дел, пока перо [небесной] поддержки не начертало на скрижалях его лучезарного ума корзину благоприятного исхода.

ГЛАВА 10.

ОТРЫВОК ИЗ “ЗАФАР-НАМЕ”.