Заметки очевидца о Магическом Театре.

Заметки очевидца о Магическом Театре.

(Л. Хайтин об участии в МТ 13 марта 2011 года в С.Пб.)

 

Первые дни после театра.

Прошло несколько дней после моего первого Магического театра. В первые два-три дня я вообще не мог ничего толком сказать, не то чтобы записать. Брошенное в землю семя превратилось в необычайно красивый цветок. Он источает волнующий аромат. Сколько еще он будет цвести? Я не сомневаюсь ни секунды. Он будет цвести всегда. И я знаю, что это за цветок. Это красивый мак, на высоком сильном зеленом стебле. Он колышется в чистом дыхании ветра, а в его упругой красной чаше, на самом дне, хранится нечто сакральное, желтая искра солнца…

Человек вечен как мир, и родословная – это не только портреты в домашней галерее, это небо и звезды, это ветер и море. Цветы и птицы, небо и земля, это такие же корни человека, как и люди.

Это не женщины, но женское.

Это не мужчины, но мужское.

Это не родственники, но родное.

Это не прошлое и будущее, но сейчас.

Это не вопрос, а ответ.

Это не ожидание, но движение.

Образы остывали и позволяли облечь себя словами. Я понимаю все несовершенство слов, но нет другого способа передать свои ощущения. Попробуем сказать словами о невыразимом. Все слова, которые пишутся сейчас, это лишь попытка декодирования, дешифрации тех сложных состояний, которые переживались в действии, как целостное метафорическое магическое переживание. Переживание не просто человеческих чувств в их сложных причинно-следственных связях, но переживание их, как вечных энергий творения и бытия.

 

Введение.

Все что произошло - произошло «случайно», спонтанно. Я не готовился ни к чему специально, не думал об этом конкретно. Конечно, я уже кое-что знал о Магическом Театре (МТ), ведь это был мой третий семинар у В. Лебедько, а до этого я участвовал в одном из театров, как зритель. Я не понимал, как это делается, что лежит в основе этого сгущения пространств и времен, которое приводит к тому, что Шекспир называл поворотом глаз зрачками в душу. Именно поэтому я называю себя очевидцем. Это случилось со мной, я пережил это лично. У меня не было никаких целей, опыта, только любопытство и интуитивная вера в МАГИЧЕСКИЙ ТЕАТР. И, конечно, сущностные вопросы, которые почти всегда есть у большинства «нормальных» людей.

Форма повествования скорее следует моим переживаниям, с 13 марта по 10 мая, чем реальной хронологии событий. Текст писался фрагментарно, и я не ставил цели придать ему определенность и законченность.

 

Об ощущении театра.

Магический театр. Как хороши эти два слова, когда стоят рядом. Впрочем, нет, они не могут стоять, они очень игривы, текучи, подвижны, ловки. Они искрятся и исчезают, и появляются вновь и вновь, превращая пространство в неожиданную круговерть волшебных зеркал. Иллюзия, которая, несмотря на «невозможное», становится Правдой на наших глазах.

«Ложь» становящаяся «Правдой», и есть самая большая иллюзия «исцеляющего вымысла». А Магический театр не что иное, как родник магического вымысла.

Театр – это вымысел о жизни в форме самой жизни. Это невозможная по глубине и мощи чувств, как – бы, наша обыденная «простая» жизнь, но, на самом деле, это прозрение о, как – бы, невозможной жизни, об истинной жизни, а не тлении, что есть наше обычное социальное существование.

Только в театре можно пережить эффект присутствия, соучастия в театральной мистерии, соучастия здесь и сейчас. Между участниками театрального бытия нет никаких преград. Ты проницаем настолько, насколько чист и прозрачен.

С одной стороны, ты можешь (вложить перста) дотронуться до всего рукой и убедиться в телесной реальности происходящего, а с другой – дух твой может устремиться в такие пространства, где не бывал еще никогда. Ибо в обычной жизни сознание контролируется плотским умом. Умом, который детерминирован социумом, и будучи по природе своей свободной птицей, оказался запертым в железной клетке стандартной жизни. Магический театр взрывает эту металлическую клеть, открывая человеческому духу безграничные пространства свободы и ответственности.

Но нельзя перепрыгнуть пропасть в два прыжка, а Магический Театр как раз и материализует эту пропасть. И за тобой выбор: поверить и прыгнуть или объяснить и остаться.

Вера иррациональна. Вера живет чувством, а разум логикой. Разум расчленяет, чувство интегрирует, разум дробит все на детали, чувство стремится к единому, целому, изначальному. Верить или знать. Верою познаем!? Отдаться на милость веры и интуиции, и пусть будет то, что будет? И тогда нас ждет упоительный восторг от безумного прыжка в неведомое…

Но можно и остаться, найдя тысячи аргументов в защиту «покоя», «справедливости» и «успехов» в собственной жизни. Ведь всем, очевидно: поток слишком бурен, высота слишком велика, камни слишком остры - а это значит, что риск неоправдан.

Риск неоправдан. Поэтому я остаюсь, да, я остаюсь. Лучше я спасу сегодняшнюю жизнь, лучше я останусь здесь, где так трудно прожил столько лет, где создал всю эту свою бестолковую жизнь, пусть и не самую лучшую, но зато и не самую плохую………………………………………………………..

……….в конце концов, через два часа ужин. Подумаю об этом потом, потом, после ужина. Да, в два прыжка пропасть не преодолеть, а жаль.

…

Я выбрал прыжок, ибо еще никогда не летал над пропастью.

 

Начало.

Влад обратился к залу: кто хочет занять место на горячем стуле? Я быстро поднял руку. С этого все и началось.

Я сел рядом с Владом. Он справа от меня.

Какой у тебя вопрос? Что тебя волнует?

Я знал, что мне придется ответить. Ответить кратко и довольно ясно.

Искатель должен предъявить себе и участникам настоящую проблему.

Ибо только настоящая проблема, мощный запрос, коренящийся в сокровенных глубинах личности, может создать такую сгущенную атмосферу, в которой хватит энергии для вспышки магического кристалла.

 

Пространство запроса.

Откуда я? Чей я? Зачем я?

Ведь я совсем не знаю своего прошлого. У меня не было ни бабушек, ни дедушек. Я ни разу не видел отца. И не хотел этого никогда. Я ни разу не спросил у мамы, где мой отец, и она, ни разу не говорила со мной об этом. Почему другим это интересно, а мне нет? Когда я выходил во двор с куском булки, посыпанным сахарным песком, радостный и довольный, я пел нехитрые, очень популярные тогда (пятидесятые годы прошлого века) куплеты:

Я не папин, не мамин,

Меня ветер принес,

Посадил на пенек,

Вот и вырос паренек!

Как это ни удивительно, но я почти верил в это. В свои восемь – десять лет я полагал, что с мамой нас соединила некая неведомая судьба, а вовсе не родительские гены. Наверное, именно поэтому я и не интересовался родственниками. Более того, когда я слышал за стеной пьяную ругань соседей, родителей моего друга Вовки, я думал как хорошо, что у нас с мамой нет отца, как тихо и спокойно у нас. Я чувствовал себя гораздо свободней, чем другие ребята, я почти гордился тем, что мы живем с мамой вдвоем.

А как же Фрейд? А как же Эдипов комплекс? А как же страх кастрации?

Я пропустил что-то очень важное? Неужели, если семилетний мальчик случайно не проснется ночью от необычного шума в спальне родителей и в тревожном ожидании не пройдет длинным пустым коридором, чтобы застать их за мерзким постыдным занятием, которым во дворе занимаются бродячие бесстыжие собаки… Неужели, увидев это, надо описаться в пижаму, как это случилось с золотым Зиги, выслушать от возмущенного отца реплику типа: я всегда знал, что ты бестолковый неудачник, и ничего в этой жизни ты не добьешься… Неужели, только пожелав смерти отца, чтобы овладеть матерью как женщиной, можно стать настоящим человеком?

Именно это я услышал от одного из психологов. Ты не можешь быть нормальным, ибо вырос без отца. Самоощущение не в счет. Все вытеснено в подсознание. И пока ты не вспомнишь эту катастрофу, ты не сможешь стать личностью по существу.

Но как можно вспомнить то, чего не было никогда…

Может быть, русские не такие как евреи? Но я и о национальности своей узнал только в момент получения паспорта. И удивлению моему не было предела…

Впрочем, достаточно. Мне кажется, и уже приведенного вполне хватит для возбуждения магического кристалла. Так оно и случилось.

 

Выбор фигур.

Услышав вариацию на только что обозначенную тему, и еще кое-что об отсутствующей родословной, исторических корнях, мужском и женском началах моей личности, Влад определил четыре фигуры: Прошлое, Настоящее, Внутреннюю женщину и Внутреннего мужчину. Я должен был сам выбрать актеров на эти роли из числа присутствующих. С этого момента, с момента выбора исполнителей, для меня и началось погружение в необычное, магическое состояние.

Я пришел в сильное волнение. Как выбрать? Их в зале двадцать пять человек. Я боялся ошибиться. Как будто я должен был выбрать не партнеров по игре, а спутников для жизни. Кое - кого я знал получше. На роль моей внутренней женщины я выбрал мою соседку, молодую хрупкую женщину. Она была одета в очень короткое темное платье и плотные колготки. Миниатюрная, гибкая, на переломе собственной жизни, так мне казалось. Я слегка симпатизировал ей.

Далее, проходя вдоль ряда сидящих людей, я интуитивно – судорожно выбрал еще двух женщин. Одна была вся в черном, невысокого роста, как мне показалось, с большими коричневыми глазами. Я почувствовал в ней недоуменный вопрос и некую усталость. Пусть она будет моим прошлым.

На роль моего внутреннего мужчины подошла крупная решительная женщина, которая знает о жизни все: что делать и как. У нее была большая голова, открытый лоб, одета она была в брюки и футболку с короткими рукавами, так что сила ее рук была очевидно видна. Мое настоящее воплощал совсем еще не оперившийся юноша – студент в формате «модной» тусовки. Отметим, что я выбрал актеров только из ближнего ряда, противоположная сторона была для меня интуитивно темна.

Итак, ставки сделаны. Что дальше?

 

Инициация.

Фигуры отныне есть части моего внутреннего «я», моего мира, которые явлены теперь во вне. Теперь я могу наблюдать за ними, вступать с ними в отношения, взаимодействовать. Влад совершает над ними некий ритуал, затем я кладу свои руки на плечи фигуры и говорю: «Ты моя внутренняя женщина». Другой фигуре: «Ты мой внутренний мужчина». И так по очереди: «Ты мое прошлое». «Ты мое настоящее».

Если взять метафору суда, то адекватные ему фигуры давно определены – судья, обвинитель, защитник, свидетели, присяжные. И ритуал посвящения-инициации в виде клятвы и формализованных обращений есть неотъемлемая часть судебного процесса. В театре же набор фигур всегда разный, более того, в процессе действия он может меняться в зависимости от его самодвижения, но ритуал инициации новых персонажей всегда постоянен.

Этот на первый взгляд «рабочий» момент оказался очень важным. Чтобы понять себя, надо выйти за пределы себя. Надо увидеть себя со стороны. И визуализация фигур, их инициация позволяет это сделать. Под давлением социума человек почти полностью теряет способность к самодвижению. Он коллапсирует, превращаясь в черную дыру. Все, что есть в мире, что входит в него, чего он касается – исчезает в этом внутреннем пространстве смерти. Человек живет лишь внешне, механически, а внутри он темен, он лишен прозрачности, он может только поглощать, ничего не возвращая миру, кроме своих отходов. Фигуры как бы выворачивают человека наизнанку: теперь посмотри на себя, каков ты есть на самом деле.

 

Ведущий.

Это демиург действа. Надо быть открытым всем участникам. Надо быть открытым иноприродному магическому «режиссеру». Одновременно, надо быть внутри действия и над ним. Надо иметь большой опыт магических театров. Наконец, надо самому быть. Главная задача ведущего «сгустить атмосферу» до возникновения свечения магического кристалла.

 

Магический кристалл .

«И даль свободного романа я сквозь магический кристалл еще неясно различал…» Здесь чуть иначе. Магический кристалл получает энергию от всех участников и одновременно для всех излучает «духовный» свет. Однако каждый видит лишь то, что способен увидеть. У каждого свой фильтр. И чистейший белый свет, проходя через призму, распадается на все цвета радуги.

Кристалл генерирует все времена, все образы и все чувства в предельно концентрированном виде. Почти осязаемая боль, ненависть, прострация, бессилие, духота и теснота и, одновременно, сила, свобода, радость, простор, свет и любовь. Одномоментно возникают самые сильные потенциально-возможные состояния.

 

Герой.

Допустим, мы все своими очами видим, что герой плачет. Не плачет даже, а рыдает. Все его тело сотрясается. Он плачет как младенец, как будто в последний раз, как будто зная, что все для него сейчас закончится навсегда. Он может плакать без стеснения, без учета требований к «подобающему» поведению, которое он впитал в свое сознание со времен еще первого проигранного конфликта с Матерью.

Кто же рыдает? Сам Герой? Персонаж, которым он только что стал? Или через него рыдает его прошлое? Может быть, рыдает его или наше бессознательное…? Почему, например, мужчина перестает стесняться своего публичного плача? Более того, он не плакал так никогда в жизни, даже когда оставался один в очень тяжелых обстоятельствах. Так кто же стоит перед нами здесь и сейчас?

…Я рыдал и в то же самое время задавал себе эти вопросы. Кто во мне рыдал, кто задавал вопросы, что было подлинной причиной рыданий, куда делась моя мужская «гордость»? На эти вопросы у меня пока нет убедительных ответов. Ограничусь лишь маленьким замечанием: в Магическом театре совершается глубинная метармофоза: начав играть, ты перестаешь быть актером и становишься самим собой. Самим собой, но за пределами социума Земли. Ты возвращаешься к своему предвечному архетипическому прототипу, к началу собственного бытия, а ему, находящемуся вне времени, наверно, просто плевать на текущую мораль.

Фигуры.

Фигуры это ипостаси героя. Они для героя соблазн и искушение, надежда и источник силы или воплощение врага, который вызывает приступ злобы и ненависти. Правильный выбор фигур половина успеха.

 

Хор.

Я специально говорю хор, а не зрители. Зрители каждый сам по себе, а хор очень мощная организованная сила. Хор принципиально противостоит герою. Герой один. Он осознает себя как одинокое Я, а хор, как враждебное – мы. Для героя, мы хора воспринимается как они, как иные. Герой один, здесь и сейчас. Хор, это они и там. Там, за пределами моего круга страданий или радости. Хор это чужие. Но без хора нельзя. Это один из важных источников необходимого напряжения пространства. Хор подчас грубо и жестко вмешивается во внутреннее состояние героя, выступая, как провокатор. А какой же театр без провокации. Только осекшись можно спохватиться. Хор не может помочь принять решение, решение может и должен принять только герой, только сам, только Один. В Магическом театре герой один, один во всей Вселенной. И это тотальное одиночество, как метафора абсолютной свободы, но так же и абсолютной ответственности.

Драматургия.

Оглядываясь назад, я могу выстроить, понять последовательность сцен. Однако, в процессе разворачивания событий, я не понимал ничего. События накатывались на меня как огромные океанские волны. Тут не до понимания.

Это можно также сравнить с фехтованием по кругу. Ты стоишь на таком театральном круге. Он вращается, а из темноты вдруг выходят тебе навстречу бойцы с обнаженными шпагами. Нет времени и возможности выяснять причины их появления. Надо фехтовать. Иначе гибель. Ты проходишь сцены одну за другой. Тут нельзя отсидеться и отмолчаться как в обычной жизни. Надо действовать, надо отвечать на вызовы, совершающейся на наших глазах драмы. Тут нет места нашим вечным житейским причитаниям: почему я, за что, в чем я виноват, это несправедливо и т.д. и т.п. Это придает действию необычайное напряжение. Нет проходных сцен. Каждая сцена требует полной самоотдачи. Здесь нет места таким обычным драматургическим приемам, как экспликация, завязка, кульминация, развязка, финал. Каждая сцена это сразу крещендо.

Перечислю сыгранные сцены, которые и есть драматургия прошедшего театра:

Сцена 1 «Погост»

Сцена 2 «Рождение Деметры»

Сцена 3 «Схватка с Аресом»

Сцена 4 «Публицистическое отступление хора»

Сцена 5 «Принятие духа воина»

Сцена 6 «Смех, как метафора нового рождения»

Далее я кратко опишу все сцены, а сейчас вернемся к прерванному действу.

Сцена 1 «Погост».

Итак, фигура моего прошлого мертва. Оно явилось в виде погибшего воина. Мой взгляд замертво остановился на этой черной, лежащей у моих ног фигуры. Я понимал, что мне задали метафорическую загадку. И время пошло. Оно не было бесконечным. Надо было дать ответ здесь и сейчас. Я смотрел не отрываясь, пытаясь понять, что это значит. Напряжение нарастало. Я чувствовал, что время катастрофически утекает, а я не могу ничего понять и, следовательно, не могу ничего сделать. Драма требовала ответа. Она стояла рядом, как молчаливый обвинитель, она настойчиво требовала ответа, а я ничего не мог сказать, ничего…

…Вдруг, что-то произошло. Меня втянуло в какую-то воронку. Я оказался в другом времени, в другом чувственном пространстве, в некоей пустыне смыслов, которые могли постигаться лишь чувством, переживанием, но не размышлением. Ум, как зримая опора бытия в нашем измерении, перестал существовать.

Я пристально смотрел на черную фигуру, лежащую на полу, совсем рядом со мной. Кто это? Я не знал этого и не знаю до сих пор, но я совершенно явственно почувствовал, что имею к этой фигуре самое непосредственное отношение, я причастен, может быть, виновен в ее смерти. Я виновен в смерти.

Это была мужественная одинокая смерть. Никто не пришел на помощь. Никого не было рядом. И меня тоже не было рядом. Но почему? Только я мог защитить его. Получается, я предал? Смысл этой смерти облаком окружал погибшего. Это облако вопрошания требовало какого-то ответа, но я не знал его, я не знал, что сказать, я не знал что делать. Я находился в оцепенении. Я почти перестал понимать происходящее. Горло пересохло, я не мог вымолвить ни слова.

В этот момент у меня открылось самопроизвольное рыдание. Полились слезы. Я чувствовал свою вину. Безмерную вину перед этим неизвестным павшим. Как выяснилось, он никому не был нужен. И прошло уже много лет. Может быть, двести лет. А он еще не был похоронен. И в этом была моя вина. И никто не был виноват в этом кроме меня.

 

Сцена 2 «Рождение Деметры».

Ориентировочно, первая сцена длилась минут десять. Затем Влад решил повернуть течение событий в иное русло. Что - то сказали фигуры, постоянно вмешивался хор, давая свои оценки, советы. Кто этот воин? Где и как он был убит? Что должен делать герой. В чем его вина. Возникла явная и тягостная атмосфера войны, насилия, убийства.

Тут самое время позвать Ареса, вечного воина. Влад инициировал приход Ареса в моего внутреннего мужчину. Арес вальяжно расселся на стуле, который стал теперь похожим на трон правителя. Подойди сюда, сказал он, обращаясь к моей внутренней женщине. Она подошла. Я ощущал ее напряженность и скрытую энергию несогласия. Арес довольно грубо, может быть, цинично высказывался по поводу моей женщины. Я уже не помню, слов. Но это было высокомерно и бесцеремонно. Пальчиком он подозвал к себе мою женщину, и вдруг я слышу: на колени. Стань на колени. Это было как удар током. Я не знал, что мне делать. Вмешаться в ход событий. Потребовать, чтобы она не вставала на колени? Но кто я, здесь и сейчас? Зритель? Участник? Участник чего? Может быть, передо мной открывается тайна, от которой я бежал много лет. В каком качестве я могу вмешаться. Правильно ли сейчас вмешаться? Нужно ли сейчас вмешаться? Кому будет «польза» от этого вмешательства...?

…

Она подошла, но на колени не встала. «На колени», еще раз жестко и решительно произнес Арес. Возникла пауза. Влад обратился к моей женщине: перед тобой бог, ты должна повиноваться. Очень тяжелая фраза: ты должна повиноваться, ведь перед тобой бог. Оставим тут место для ваших собственных фантазий, бурного потока мыслей и чувств.

Она встала перед ним на колени. Как сжатая пружина. Долг и непокорность, свобода и статусное насилие. Я навсегда запомню, как моя женщина стоит на коленях, вопреки собственной воле. Это чудовищное насилие, возведенное в ранг закона.

Но у нее было достоинство. Ее правда и внутренняя сила доходила до нас даже через это скрюченное тело. Она не проиграла, а, скорее, примирилась. Хор почувствовал эту скрытую борьбу и встал на сторону женщины, стоящей на коленях, но победившую. Победившую кого? Здесь недоступная пока еще глубина…

 

Примечание.

В дальнейшем, в связи с развитием действия, произошла инициация богини Деметры в мою внутреннюю женщину.

А пока, продолжим.

 

Сцена 3 «Схватка с Аресом».

Итак, моя женщина стоит перед Аресом на коленях. Он говорит ей что-то о том, как должна вести себя настоящая женщина, провожающая мужчину на войну. Что надо гордиться мужчиной-воином, что смерть на поле битвы естественна и почетна. Затем он отпускает ее. Она встает и отходит на несколько шагов.

…

Пальчиком, Арес подзывает меня к себе: садись. Я сел на рядом стоящий стул. (Только сейчас, я осознал, что это те самые стулья, на которых в самом начале театра сидели мы с Владом. Но Арес сел на мой стул, а я на стул Влада. Теперь как бы Арес стал героем, а я ведущим?).

Моя женщина стояла перед нами. Она была строга и сосредоточена.

В ней была внутренняя сила. Она мне очень нравилась. Я был готов для нее на все.

…

Хочешь ее, неожиданно спросил Арес.

Да, без колебаний ответил я, хотя его, хочешь, было совершенно неуместно.

А если она не хочет, спросил он.

Она свободна, ответил я.

Тут он грязно, «по-мужски» ударил меня плечом, пренебрежительно, свысока. Мое сердце забилось сильнее. Дыхание участилось. Мышцы напряглись. Я был готов к схватке. Я желал ее. Потом последовал еще удар и еще, я почувствовал боль. Удивительно, но боль лишь раззадорила меня, она внесла некоторую определенность в мое состояние. Я стремился к боли и хотел, чтобы боль была сильнее, чтобы она захватила все мое существо, отделила меня от этого непонятного и враждебного мира.

Я думал об Аресе: «Ты хочешь борьбы? Ты хочешь схватки? Ты, который выше и сильнее меня». Да, у меня нет шансов, кроме как проиграть, проиграть в неравном бою, но зато проиграть честно, открыто, на пределе сил. И боль стала моим союзником, моим новым источником желаний и сил.

Арес ударял меня в плечо все сильнее и сильнее. Я отвечал с не меньшей силой. Удар, мы отклонялись друг от друга и наносили встречный новый удар. Неожиданно, я вдруг схватил ближнюю руку Ареса и заломил ее, как делают в кино полицейские. Раньше я никогда так не делал. Я заломил руку достаточно сильно. И вдруг я понял, что схватка окончена.

Может быть, Арес просто провоцировал меня: способен ли я принять вызов?

А, может быть, Драма проверяла, готов ли Я вступить в заведомо проигрышный бой, бой, как реквием по мужчине-воину, которому не удалось в этом качестве проявиться в жизни. Так или иначе, этот эпизод завершился тем, что Арес потерял ко мне всякий интерес.

И тут хор взял инициативу в свои руки.

 

P.S. к сцене 6.

Откуда рождается смех? Как он поочередно захватывает тебя всего и, наконец, тело, беспричинно, тотально умилительно и радостно смеется. Смех становится формой и сутью существования.

Если происходит что-то, что трудно выразить словами, это значит, что это произошло в далеких глубинах человеческого бытия. Какой-то тектонический взрыв, который преломился на телесном уровне в виде рыданий или смеха, потрясших все тело, включив иные чувства и иные мысли. Взрыв произошел. Тектонические плиты сдвинулись. Мир вокруг изменился. До неузнаваемости…

И теперь нужно время, чтобы просто осмотреться, понять, осознать, прочувствовать. Это как возвращение к жизни после тяжелого похмелья. Вдруг видишь солнце на голубом небе и понимаешь – это действительно солнце, настоящее солнце. Оно желтое в бесконечной голубизне, и греет. Это так приятно, что солнце, наконец, греет меня. Оно греет меня. И значит, жизнь еще длится. Солнце греет меня. Просто так. Безвозмездно. Неужели оно меня любит? За что? Ведь вчера я был страшно пьян. Я был груб и жесток. А оно ждало меня всю ночь. И я еще не проснулся, а оно уже ждало меня, чтобы передать мне свое тепло и красоту, просто так, просто так свое вечное - желтое на голубом.

Не так ли младенец, когда берет в руки новую погремушку, гремит ею изо всех сил. Безумно радуясь звуку, который она издает. И этот звук наполняет сладостным трепетом весь мир, в том числе и его самого. И тогда появляется незамутненный смех ребенка, который и есть милосердие чистого искреннего бытия, бытия как единого потока, без разделения на я, мы, они. Метафорой такого единства и служит смеющееся без причины человеческое тело. В результате оно рождается заново.

 

Вместо итога.

Наконец, все закончилось. Радость. Покой. Умиротворение. Опустошенность и наполненность одновременно. Опустошенность от потери суетного, очевидного, наполненность чем-то неизвестным, манящим, глубоким, сильным, но пока еще непонятным. И ты чувствуешь, что осмысление впереди. Будет о чем думать. Будет, что пережить.

Я пришел в Магический театр в состоянии напряженного любопытства, а ушел в состоянии безмятежной радости, как будто пройдя трудное испытание, оказался на берегу тихой реки, где так спокойно, где солнце светит для всех, где так весело и ясно.

Это был сложный и опасный путь. От страха и отчаянья, через боль и борьбу, к духовному освобождению. От беспредельного рыдания к беспредельному смеху. Вот уж, приходится согласиться, что метафора нашей жизни - оптимистическая трагедия.

 

P.S. к «вместо итога».

1. Магический театр не ищет правду жизни, но позволяет прикоснуться к Правде Бытия. Это достигается, в том числе, и возможностью проживания нескольких пластов времени одновременно. Это очень необычное новое состояние, где удивительным образом сочетаются предельная концентрация и тотальная деконцентрация.

И вот бывают моменты, когда все времена сливаются, пересекаются, переплетаются и вдруг исчезают, оставляя лишь смех и рыдания как противоборствующие силы, а на самом деле, лишь играющие друг с другом, и велико то сознание, которое присоединится к этой Игре, найдет в себе силы отвергнуть человеческую гордыню и стать богом среди богов.

 

2. Магический театр может разрешить любой конфликт, но за это придется отдать все, что имеешь, всю свою злобу, всю свою ненависть, все уловки плотского ума, все стандарты поведения, все добросовестно нажитые представления, в том числе и понятия о долге, справедливости и воздаянии. Тогда конфликт прекращается сам собой, так как участники оказываются в иной иерархии мироздания. В пространстве других представлений, других чувств, других мыслей, в мире, где единство и целостность настолько очевидны, что взаимная ненависть моментально исчезает, как пар, открывая друг в друге мир любви, безграничной чистоты и света.

Неофитам.

Ваше дело верить, или не верить этому тексту, лучше не верить, ибо здесь нет ни слова «художественности». Все это чистая, субъективная правда, которая может быть проверена исключительно вашим личным переживанием. Попробуйте, но знайте, что над входом в Магический театр, еще со времен Г. Гессе, мелькают слова: «Вход не для всех»…. «Только для сумасшедших».

 

О новом путешествии.

Конечно, я начинаю думать над новым путешествием. Это будет не скоро, так как надо придти в себя после пережитого. Обозначу лишь абрис запроса.

Можно ли быть Землянином, не будучи русским, немцем, французом …

Насколько прав Коста Хетагуров в своем чеканном образе:

Весь мир – мой храм,

Земля – моя святыня,

Вселенная – отечество моё...

Я очень хочу погрузиться в мир этих мощных образов, идей и слов.

Но для этого надо набраться сил, сжавшись, как пружина в своем запросе. Надо очень хотеть попасть в это пока неизвестное, и, быть может, очень опасное космополитическое пространство.

 

Благодарность.

Дорогой Влад, ведь в Магическом театра все на ты. Ты сам так просишь. Ты автор этой замечательной грезы наяву, грезы о вечности, являющейся в мгновении, о возможности прикоснуться к великой Правде Бытия, бытия, которое, как выяснилось, действительно пронизано Светом и Любовью.

Спасибо тебе большое. Я рад, что ты сделал это в России. Я рад, что ты сделал это. Придут и другие. Но те, кто сейчас вместе с тобой, тоже первооткрыватели. И дело не в том, что первые, а в том, что теперь мы всегда будем впереди. И наш долг и наша ответственность делать все наилучшим образом. Еще раз, огромное спасибо. Извини за, может быть, излишний пафос, но так уж пишется.

 

P.S. к «Заметкам очевидца»

О родословной и отце.

Сегодня 9 мая. После театра прошло почти два месяца. Я проснулся, ощутив некое внутреннее движение. Во мне были медальные профили пяти казненных декабристов. Я отчетливо увидел тысячи таких же мужчин, воинов, которые никогда не были трусами… Пока я вижу только их профили, но я уже вижу. Может быть Я это Они, а Они это Я?

Когда в последней сцене, я обнял ожившего воина, среди прочих чувств было и отцовское. Я стал ему, как отец. И сегодня утром я, наконец, получил ответ на свой главный запрос, запрос об отце. Я отец самому себе. Ибо, если внутри тебя нет отца, откуда же взяться сыну? Слова Иисуса: Я и Отец одно, впервые открылись мне, как личное переживание.

…

Я бесконечно благодарен своему генетическому отцу, хотя он мне и неизвестен. Его выбрала моя любимая мать. Выбрала для воплощения своей мечты о новой жизни, о ребенке. Война шла к закату. Шел 1944 год. Ей было уже 36. Острый конфликт с военно-партийным начальством чуть не привел ее к суициду. Но теперь все позади. Что там дальше, после войны? Она должна была родить ребенка, сына для новой жизни.

Это случилось в июле, в разгаре лета, на чудесной лесной полянке, при ярком свете солнца. Она была отчислена из армии по беременности и родила в апреле 1945.

…Однажды она рассказала мне, как ярким солнечным днем, 9 мая 1945 года, в великий день Победы, она вышла во двор со своим прелестным младенцем и все подходили к ней и говорили: ой, какой хорошенький… Мама была счастлива.

 

Заметки очевидца о Магическом Театре.

(Л. Хайтин об участии в МТ 13 марта 2011 года в С.Пб.)

 

Первые дни после театра.

Прошло несколько дней после моего первого Магического театра. В первые два-три дня я вообще не мог ничего толком сказать, не то чтобы записать. Брошенное в землю семя превратилось в необычайно красивый цветок. Он источает волнующий аромат. Сколько еще он будет цвести? Я не сомневаюсь ни секунды. Он будет цвести всегда. И я знаю, что это за цветок. Это красивый мак, на высоком сильном зеленом стебле. Он колышется в чистом дыхании ветра, а в его упругой красной чаше, на самом дне, хранится нечто сакральное, желтая искра солнца…

Человек вечен как мир, и родословная – это не только портреты в домашней галерее, это небо и звезды, это ветер и море. Цветы и птицы, небо и земля, это такие же корни человека, как и люди.

Это не женщины, но женское.

Это не мужчины, но мужское.

Это не родственники, но родное.

Это не прошлое и будущее, но сейчас.

Это не вопрос, а ответ.

Это не ожидание, но движение.

Образы остывали и позволяли облечь себя словами. Я понимаю все несовершенство слов, но нет другого способа передать свои ощущения. Попробуем сказать словами о невыразимом. Все слова, которые пишутся сейчас, это лишь попытка декодирования, дешифрации тех сложных состояний, которые переживались в действии, как целостное метафорическое магическое переживание. Переживание не просто человеческих чувств в их сложных причинно-следственных связях, но переживание их, как вечных энергий творения и бытия.

 

Введение.

Все что произошло - произошло «случайно», спонтанно. Я не готовился ни к чему специально, не думал об этом конкретно. Конечно, я уже кое-что знал о Магическом Театре (МТ), ведь это был мой третий семинар у В. Лебедько, а до этого я участвовал в одном из театров, как зритель. Я не понимал, как это делается, что лежит в основе этого сгущения пространств и времен, которое приводит к тому, что Шекспир называл поворотом глаз зрачками в душу. Именно поэтому я называю себя очевидцем. Это случилось со мной, я пережил это лично. У меня не было никаких целей, опыта, только любопытство и интуитивная вера в МАГИЧЕСКИЙ ТЕАТР. И, конечно, сущностные вопросы, которые почти всегда есть у большинства «нормальных» людей.

Форма повествования скорее следует моим переживаниям, с 13 марта по 10 мая, чем реальной хронологии событий. Текст писался фрагментарно, и я не ставил цели придать ему определенность и законченность.

 

Об ощущении театра.

Магический театр. Как хороши эти два слова, когда стоят рядом. Впрочем, нет, они не могут стоять, они очень игривы, текучи, подвижны, ловки. Они искрятся и исчезают, и появляются вновь и вновь, превращая пространство в неожиданную круговерть волшебных зеркал. Иллюзия, которая, несмотря на «невозможное», становится Правдой на наших глазах.

«Ложь» становящаяся «Правдой», и есть самая большая иллюзия «исцеляющего вымысла». А Магический театр не что иное, как родник магического вымысла.

Театр – это вымысел о жизни в форме самой жизни. Это невозможная по глубине и мощи чувств, как – бы, наша обыденная «простая» жизнь, но, на самом деле, это прозрение о, как – бы, невозможной жизни, об истинной жизни, а не тлении, что есть наше обычное социальное существование.

Только в театре можно пережить эффект присутствия, соучастия в театральной мистерии, соучастия здесь и сейчас. Между участниками театрального бытия нет никаких преград. Ты проницаем настолько, насколько чист и прозрачен.

С одной стороны, ты можешь (вложить перста) дотронуться до всего рукой и убедиться в телесной реальности происходящего, а с другой – дух твой может устремиться в такие пространства, где не бывал еще никогда. Ибо в обычной жизни сознание контролируется плотским умом. Умом, который детерминирован социумом, и будучи по природе своей свободной птицей, оказался запертым в железной клетке стандартной жизни. Магический театр взрывает эту металлическую клеть, открывая человеческому духу безграничные пространства свободы и ответственности.

Но нельзя перепрыгнуть пропасть в два прыжка, а Магический Театр как раз и материализует эту пропасть. И за тобой выбор: поверить и прыгнуть или объяснить и остаться.

Вера иррациональна. Вера живет чувством, а разум логикой. Разум расчленяет, чувство интегрирует, разум дробит все на детали, чувство стремится к единому, целому, изначальному. Верить или знать. Верою познаем!? Отдаться на милость веры и интуиции, и пусть будет то, что будет? И тогда нас ждет упоительный восторг от безумного прыжка в неведомое…

Но можно и остаться, найдя тысячи аргументов в защиту «покоя», «справедливости» и «успехов» в собственной жизни. Ведь всем, очевидно: поток слишком бурен, высота слишком велика, камни слишком остры - а это значит, что риск неоправдан.