Генетическая классификация языков стран Азии и Африки

Язык отражает национальную картину мира. Существует этническая/национальная идентификация. Исторически этносы складываются на основе племенных общностей. Этнос – культурно-историческая категория. Основой культуры является язык. История языка и история общества, народа переплетаются там, где языки исследуются с генетической точки зрения.(компаративистика, сравнительно-историческое языкознание). Генетическое изучение языков – изучение их с точки зрения происхождения. Появляется генеалогическая классификация языков – их группировка по признакам наличия/отсутствия и большого/меньшего родства. Общий язык – предок всех языков – праязык. Коллектив людей, говоривших на этом языке распался, и из этого языка образовались отдельные языки. Степень родства зависит от давности этого события. Между ними – отдаленное родство.

Определение родства: языки должны считаться родственными, если можно установить систему правил, которые связывают ряды материальных единиц каждого из них с одной и той же гипотетической праформой языка-основы. Метод глоттохронологии – для выяснения степени родства – существует основной словарный запас слов для всех языков, который обновляется очень медленно. Метод глоттохронологии основывается на следующих предположениях. В лексике каждого языка имеется слой, составляющий так называемый основной словарь. Лексика основного словаря служит для выражения простых, необходимых понятий. Соответствующие слова должны быть представлены во всех языках, причем они в наименьшей степени подвержены замене в результате заимствований или развития значений тех или иных слов. Иначе говоря, основной словарь обновляется очень медленно. Для того чтобы определить время расхождения двух языков, следует для каждого из них составить списки 200 слов основного словаря, т. е. дать эквиваленты этих слов в данных языках. Затем необходимо выяснить, сколько пар семантически тождественных слов из двух таких списков можно считать родственными, связанными регулярными фонетическими соответствиями.

Для установления генеалогической классификации языков требуется ответить на следующие вопросы: во-первых, родственны ли рассматриваемые языки, т. е. восходят ли они к одному и тому же языку-основе; во-вторых, если языки родственны, насколько близко их родство, т. е. какие языки раньше отделились от языка-основы, а какие — позже. Для того чтобы ответить на первый вопрос, нужно, очевидно, каким-то образом сравнить интересующие нас языки. Возникает проблема: что именно необходимо сравнивать? По существу в литературе предлагаются два способа решения этой проблемы: по мнению одних авторов, прежде всего, необходимо сравнивать строй языков — их фонетику, грамматику; другие специалисты считают, что сопоставлению подлежат непосредственно материальные элементы языков — слова, морфемы.

Первая точка зрения вызывает серьезные возражения. Дело в том, что очень близкие фонетические и грамматические характеристики нередко встречаются у языков, о родстве которых заведомо не может быть и речи. Например, тонами обладают языки Западной Африки и Юго-Восточной Азии, между некоторыми из них существует и замечательный грамматический параллелизм. Однако абсолютно ясно, что эти языки не могут быть родственными. Отмечаются и прямо противоположные случаи, когда языки при несомненном родстве существенно отличаются по своему строю. Примером могут служить русский и болгарский или хинди и ассамский, строй которых обнаруживает заметные различия (в болгарском и ассамском больше развит аналитизм, чем в русском и хинди соответственно), несмотря на очевидное родство болгарского языка с русским и ассамского с хинди.

Альтернативное решение состоит в том, чтобы сравнивать материальные элементы языков — слова и морфемы. Если сходство в строе языков может оказаться случайным, то наличие сколько-нибудь значительного числа общих слов, морфем не может быть случайным: оно объясняется или общим происхождением, или заимствованиями. Доказав, что в данном случае заимствований не было, мы оставляем лишь первый вариант: наличие общих морфем говорит об общем происхождении. Нужно учитывать, что в процессе развития слова изменяют свои значения, поэтому сопоставимость семантики также далеко не всегда сводится к ее тождеству.

Определение родства можно сформулировать так: языки должны считаться родственными, если можно установить систему правил, которые связывают ряды материальных единиц каждого из них с одной и той же гипотетической праформой языка-основы.

Выяснение генетических связей между существующими (а также ныне исчезнувшими) языками позволяет говорить о языковой карте мира и его отдельных регионов. Языковая карта показывает, как распределяются географически языки, объединенные в семьи, группы, ветви и другие таксономические (классификационные) разряды. Семья — это самое крупное объединение языков, связанных генетически, т. е. восходящих к одному и тому же праязыку. Языковые семьи на сегодняшний день: индоевропейская семья, сино-тибетская семья, тюркская семья, тайская семья, аустронезийская семья, аустроазиатская семья, афразийская семья, финно-угорская семья, дравидийская семья. В Юго-Восточной Азии велико сходство тайского и кхмерских языков, также вьетнамского. Самая большая по численности говорящих на соответствующих языках семья — индоевропейская, на втором месте — китайско-тибетская.

Внутренняя классификация языков в составе семей чаще всего не вполне ясна. Практически ни для одной из семей нет исчерпывающего списка входящих в нее языков: всего в мире, по разным данным, насчитывается 5-7 тыс. языков, и о многих из них сведения весьма скудны (к тому же не во всех случаях можно сказать, где мы имеем дело с близкородственными, но самостоятельными языками, а где — с диалектами одного и того же языка).

Относительно некоторых языков нет убедительных свидетельств их принадлежности к той или иной семье, и их чаще всего расценивают как изоляты (баскский язык, японский, корейский и др.).

В последние десятилетия распространились представления о группировке семей в макросемьи. Наиболее известная гипотетическая макросемья — ностратическая, которая объединяет, предположительно, индоевропейские, афразийские, картвельские, уральские, дравидийские и алтайские языки.

 

Миф, эпос, фольклор

Мифы – особый вид текстов. В узком смысле – это рассказ, произведение, повествующие о событиях, которые для данного общества являются сакральными. Часто они связаны с жизнью предков. Миф не разделяет сверхъестественное и вещи с естественным объяснением. В мифе и сверхъестественные персонажи и обычные люди взаимодействуют на равных. Миф – универсальное объяснение всему, с чем сталкивается человек (например, архаический человек не может объяснить, почему идет дождь, поэтому он создает миф о небесной корове, чье молоко орошает землю). Обычно он связан с религиозными обрядами. Миф – синкретическое произведение, из которого позднее выделяется литература, искусство, наука и религия. Миф обычно связан с религиозными обрядами, хотя для самого носителя соответствующей культуры это не всегда очевидно. Например, в буддийских странах принято каждого мальчика отправлять на какой-то срок, иногда всего на несколько дней, послушником в монастырь, что сопровождается особым обрядом. Структура и характеристики обряда со всей несомненностью говорят о том, что в обряде воспроизводится миф о царевиче Сиддхартхе, который покинул дворец своего отца, чтобы стать отшельником и впоследствии Буддой Гаутамой.

Наиболее известны ближневосточные, античные и древнеиндийские (индуистские) мифы — миф о всемирном потопе, миф о Прометее, миф о космическом яйце и многие другие.

Иногда можно подозревать,что мифологические произведения просто не дошли до нас. Например, в фольклоре многих народов Юго-Восточной Азии широко представлены сюжеты этиологического характера, т. е. такие, в которых объясняется, откуда «пошло» некое явление, появились те или иные предметы, почему существует такой-то обычай и т. п. (скажем, «Откуда появились бетель, арековая пальма и известь?» — название вьетнамской сказки). Этиологические сюжеты — типичная принадлежность мифов, но в таких случаях либо сюжеты не сложились в общее полотно мифа, либо перед нами «обломки» древнего мифа.

Даже в тех культурах, которые не создали мифов, мифологическое мышление, мифологическое мировосприятие в значительной степени отражаются в языке, в фиксируемой языком картине мира. Небольшой пример: для мифа и мифологического мировосприятия типично отождествление времени с пространством, и это сохраняется в языке, когда, скажем, один и тот же предлог (наподобие русских в, на) употребляется с временным и пространственным значением. Архаическое мифологическое мышление отнюдь не умирает со становлением реалий нового и новейшего времени, а, поддерживаемое языком и (пра)исторической памятью, продолжает явственно сказываться в ментальности и поведении современного человека.

Вне специальной литературы термин «миф» употребляется тогда, когда имеют в виду укрепившиеся в массовом сознании ходульные представления, которые, вне зависимости от их правдоподобия, широко используются для объяснения и отстаивания своих взглядов на самые разные факты и явления; ср. знаменитое гоголевское «это всё англичанка гадит!» или, ближе к нашему времени, миф о том, что в Советском Союзе была бесплатная медицина. Наконец, уже безотносительно к вопросам о типах мышления, социальной психологии, степени распространенности соответствующих взглядов слово «миф» употребляется в значении 'выдумка, вымысел, не соответствующие действительности'.

К мифам может восходить эпос; эпические тексты имеют чрезвычайно большую культурную значимость, нередко они входят в число основных этноформирующих факторов.

Говоря об эпосе, также следует различать широкое и узкое значение термина. В широком смысле эпос — это произведение или совокупность произведений, которые дают панораму жизни народа, обычно охватывая некий важный период в его жизни. С этой точки зрения эпосом называют, например, романы «Война и мир» Л. Н. Толстого или «Тихий Дон» М. А. Шолохова. В узком смысле эпос — это героический (народно-героический) памятник словесности, в котором повествуется о славных деяниях героев, богатырей; герои воспринимаются как предки ныне живущих людей, а их деяния — как то, что положило начало существованию соответствующего этнокультурного сообщества.

Типичная событийная канва эпоса — борьба с внешними врагами (которые порой выступают как чудища — и к ним, соответственно, неприменимы правила человеческого общежития). Герои-воины эпоса тоже могут обладать сверхъестественными качествами — даже если эпос основывается на реальных исторических событиях, как Троянская война в «Илиаде». Эпическое время и эпическое пространство сильно преображены фантазией авторов и сказителей, складываясь в особую страну-утопию, которая существовала в столь же утопическую эру.

В отличие от мифа у эпоса есть автор, нередко, впрочем, мифический, легендарный. Автор эпоса наблюдает за описываемыми событиями «с высоты птичьего полета», но порой живописует сцены, особенно батальные, как их непосредственный участник.

Эпос чаще всего имеет стихотворную форму, причем язык эпоса — это особый язык, насыщенный поэтическими формулами, стереотипными выражениями и конструкциями. Преимущественно поэтическая форма эпических текстов объясняется, прежде всего, тем, что эти тексты, обычно очень большого объема, возникали задолго до возникновения письменности, а потому передавались из уст в уста, от поколения к поколению; в силу большей формальной структурированности, поэтические тексты лучше поддавались запоминанию. Хранителями и исполнителями-сказителями эпических текстов были особые их «носители» (аэды, акыны, ашуги, манасчи и др.). До сих пор сохранились поверья о том, что ребенок может родиться манасчи, т. е. сказителем киргизского эпоса «Манас», текстом которого такой ребенок владеет якобы от рождения.

Наиболее известные эпические произведения — это вавилонский «Гильгамеш», «Илиада» и «Одиссея», «Махабхарата» и «Рамаяна», «Песнь о Роланде», «Манас», «Джангар», «Старшая Эдда» и др.

Иногда мифы, эпические произведения относят к фольклору — наряду с легендами, преданиями и сказками. При определенной родственности этих жанров между ними есть, однако, важные различия. Если считать наиболее типичным представителем фольклорных произведений (волшебную) сказку, то главное ее отличие от мифа и эпоса заключается в функции. Центральной функцией мифа можно считать то, что миф призван объяснить мир и человека в мире, центральной функцией эпоса — «этногенетическую», поскольку эпос повествует о том, как возник этнос в борьбе с другими этносами; в отличие от этого, у сказки совсем другое назначение — эстетическое. Миф сакрален и, как уже говорилось, воспринимается в качестве высшей реальности; эпос — это своего рода историческая реальность. Действительность же, описываемая сказкой, заведомо нереальна: равно анонимно-коллективный автор сказки и ее слушатель/читатель знают, что сказка — это небылица, которая призвана развлекать, удовлетворять эстетическую потребность (и, лишь развлекая, поучать), а не рассказывать «о жизни». Именно структурная стереотипность сказок и объясняет широчайшую распространенность в мире так называемых «бродячих сюжетов», т. е. сказок разных времен и народов, имеющих сходные сюжеты. + заимствование

Например, в некоторых сказках, бытующих в странах Юго-Восточной Азии, нетрудно увидеть несколько модифицированные индо-буддийские джатаки (нравоучительные рассказы о жизни Будды в его прежних перерождениях). Заимствоваться могут и отдельные персонажи или определенные реалии. Например, в русском фольклоре в сказках о животных нередко фигурирует лев, хотя львы в российских лесах не водятся, это явно заимствованный персонаж.

В отличие от фольклора, художественная литература творится индивидуальными авторами. Если стереотипность сказок, которые создавались «коллективным» автором, отражает в значительной степени стереотипность мышления «человека вообще», человека как такового, то индивидуальность автора художественного произведения имеет своим следствием уникальность этого произведения — поскольку уникален его создатель. Художественная литература впитывает в себя миф, эпос, фольклор — и как возможный источник сюжетов, и как инструментарий эстетического преобразования действительности (в первую очередь «ментальной действительности» самого автора), но в конечном итоге творит новые миры: сколько авторов — столько миров.