Понятие потерпевшего (жертвы преступления).

В юридической литературе применяется достаточно большое количество терминов для обозначения лиц, которым преступлением причиняется какой-либо вред. Наиболее часто в этих случаях речь идет о «жертве» или о «потерпевшем» от преступления.

Л. В. Франк полагал, что виктимологическое понятие жертвы (более объемное, чем потерпевший) охватывает не только непосредственных жертв, но и жертв от покушений на преступления, близких родственников погибших жертв и «виновных» потерпевших. Вместе с тем он отмечал, что виктимологическое понятие потерпевшего не должно быть связано с процессуальным признанием гражданина таковым.

Чтобы лучше понять сходство и различие этих понятий, следует хотя бы кратко рассмотреть вопрос о признании потерпевшим от преступления в уголовно-процессуальном аспекте.

В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом потерпевший в уголовном процессе — это лицо, которому, во-первых, причинен преступлени­ем моральный, физический или имущественный вред (объективный критерий), и, во-вторых, признанное в качестве потерпевшего в ус­тановленном законом порядке (субъективный критерий). Следова­тельно, процессуальное понятие потерпевшего характеризуется в обязательном порядке единством объективного критериев.

Обязательность наличия этих критериев признается всеми спе­циалистами в области уголовного процесса, однако такое определение порождает ряд неясностей.

Так процессуалисты не сходятся во мнении относительно того, стоит ли признавать потерпевшим лиц, если им не причинен реальный вред в случае приготовления к преступлению или покушения на преступление. Поэтому некоторые специалисты предлагают следующее определение потерпевшего: «потерпевшим признает­ся физическое лицо, которому моральный, физический или имуще­ственный ущерб мог бы быть непосредственно причинен, если бы запрещенное уголовным законом деяние было окончено».

В процессуальной литературе нет единства мнений и по повду возможности признания потерпевшими близких родственник погибшего от преступления.

Решение этого вопроса предлагается дифференцировать в зави­симости от характера ущерба. Так, если потерпевший, у которого похищено имущество или которому причинен моральный ущерб к началу процесса умер, то его родственники становятся правопреем­никами и, следовательно, должны быть признаны потерпевшими я преступления. Но смерть потерпевшего не может быть основанием для признания его родственников потерпевшими от преступления. Однако это лишь один из множества вариантов.

В процессуальной литературе была высказано и такое мнение: нельзя признавать потерпевшими лиц, если неправомерное, ненад­лежащее их поведение явилось одним из условий совершения пре­ступления Они должны выступать в процессе в качестве свидетелей.

Эта позиция встретила обоснованные возражения (М. С. Строгович, Л. Д. Кокорев, В. Н. Божьев), ибо пострадавших нельзя лишать законного права доказывать правомерность своих действий.

Виктимологическое понятие потерпевшего основано только лишь на одном объективном критерии.

Таким образом, виктимологическое и уголовно-процессуальное понятия потерпевшего не совпадают. Они близки, но выполняют разные функции. Кроме того, надо учитывать, что есть и уголовно-правовое понятие потерпевшего.

Установление уголовно-правовых признаков потерпевшего позволяет решать следующие вопросы:

- возможность уголовной ответственности обвиняемого по конкретной статье Уголовного кодекса;

- возможность уголовной ответственности лица в целом (возраст потерпевшего при совершении развратных действий);

- возможность освобождения виновного от уголовной ответственности или уголовного наказания;

- индивидуализация наказания с учетом смягчающих и отягчающих обстоятельств. (В.Е. Батюкова).

Виктимология изучает различные проблемы, связанные с причинением вреда. Естественно, в первую очередь она обращается к личностным качествам и поведению жертв, детерминирующим преступные действия причинителей вреда, к ситуациям, чреватым опасностью его причинения. Именно поэтому среди терминов и понятий виктимологии наиболее значение имеют «потерпевший», «жертва», «виктимность». С ними связано понимание всего, чем должна заниматься виктимология; с них начинается определение границ виктимологической проблематики.

По поводу соотношения понятий жертвы и потерпевшего В.Я. Рыбальская пришла к выводу о том, что понятие потерпевшего следует использовать в двух аспектах: в общетеоретическом (процессуальном) и операциональном (аналогично жертве).

Итак, что же понимается под жертвой преступления в виктимологическом смысле? Здесь следует указать на две позиции, имеющие своих сторонников и противников.

Первая — это физическое лицо, человек, которому непосредственно преступлением причинен физический, моральный или материальный вред (Ривман Д.В.).

Вторая — это человек или определенная общность людей в лю­бой форме их интеграции, которым прямо или косвенно причинен вред преступлением (Франк Л.В., Рыбальская В.Я.).

В западной виктимологии ряд ученых относят к жертвам не только физических и юридических лиц, но даже в целом общество, государство и международный порядок. В отечественной викти­мологии эта позиция также представлена В. П. Коноваловым.

Д. В. Ривман критикует эту позицию, указывая, что:

Во-первых, такой объект виктимологической профилактики, как «общность людей в любой форме их интеграции», просто нереален, поскольку в этом случае в качестве жертвы можно рассматривать все что угодно, в том числе и общество в целом.

Во-вторых, если даже ограничить размеры общностей до срав­нительно приемлемых: трудовой коллектив, семья, соседи по месту проживания и т. п., нетрудно увидеть, что ущерб от преступных действий, даже направленных против той или иной группы лиц, не может быть иным, как причиненным непосредственно лицам, со­ставляющим эту группу. Поэтому общность людей, представляемая как жертва — это совокупность жертв — физических лиц. Здесь ни­чего не меняется и в том случае, когда причинение вреда связано с виктимным групповым поведением.

В-третьих, если относить к жертвам в виктимологическом смысле отдельных лиц, общности, которым вред причинен косвен­но, исчезает специфика виктимологической профилактики, основан­ной на учете эмоциональных, волевых, моральных качеств, социального положения людей, оказавшихся непосредственными участни­ки, действующими лицами ситуаций преступлений.Однако В.Е. Батюкова утверждает, что здесь отсутствует какое-либо противоречие. В тех случаях, когда вред причиняется физическому лицу, его последствия несет конкретный человек. Когда же ущерб причиняется конкретному социальному организму (обществу, социальной группе, организации), его непосредственно никто не несет. Этот вред «раскладывается» на всех людей, составляющих в совокупности данный социальный организм, ибо нет общества без его социального наполнения.

Содержание понятия (и реальное содержание) потерпевшего от преступления как физического лица в социально-психологическом плане связано с его статусом (совокупность прав и обязанностей, круг деятельности как в рамках уголовного процесса, так и вне его), позицией (поведение в зависимости от отношений между потерпевшим и преступником, потерпевшим и другими лицами, включая «сопотерпевших») и ролью в криминогенно-криминальном меха­низме. Эта роль может быть активной и пассивной, осознанной и неосознанной, решающей и второстепенной; ограничиваться непо­средственно ситуацией причинения вреда и быть важнейшим эле­ментом формирования преступника в этом его качестве и др. Со­ответственно, жертва преступления может быть активной и пассив­ной; осознающей сущность и последствия своего поведения или ос­тающейся в неведении; близко связанной с причинителем вреда и вовсе с ним не знакомой; способной или не способной к сопротив­лению и др.

Следует также различать потенциальных (в отношении которых реального причинения вреда еще не произошло), реальных (уже по­несших ущерб), а также латентных (реальных, но по тем или иным причинам оставшихся вне официального учета) жертв преступле­ний. Для виктимологии латентные жертвы, потерпевшие, намерен­но избегающие огласки факта причинения им вреда, представляют особый интерес. В виктимологии лицо признается жертвой независимо от признания данного факта самим пострадавшим от преступления.

Любой потерпевший, любая жертва преступления, как потен­циальная, так и реальная, обладает определенными качествами, де­лающими ее в большей или меньшей степени уязвимой.

Очевидно, что определенные личностные качества, определен­ное поведение, специфичное общественное или служебное положе­ние создают предрасположенность к более вероятному причинению данному лицу физического, морального или материального вреда.

Бесспорно, что, например, женщина, ребенок, старик более уяз­вимы в криминальных ситуациях насильственного характера, чем мужчина цветущего возраста, уже потому, что они, как правило, фи­зически слабее преступника. В определенных преступлениях жерт­вой преступления может быть только женщина или только лицо, не достигшее четырнадцати или шестнадцати лет. Предрасположенно­стью к повышенной уязвимости может быть и исполнение лицом определенной социальной роли – профессии, общественных обязанностей.

 

2. Социально-демографическая характеристика жертв преступлений.

Потерпевший от преступления может быть объектом изучения различных дисциплин криминального цикла, и на этом основании можно провести первичную классификацию потерпевших. Потер­певшего можно рассматривать как объект изучения уголовного пра­ва, уголовного процесса, криминалистики, судебной медицины и судебной психиатрии и, конечно, криминологии. Очевидно, что ка­ждой из этих дисциплин потерпевший интересен в различных отно­шениях, и сама степень этого интереса существенно различается. Если, например, для судебной медицины потерпевший является ос­новным объектом исследования, то криминалистика интересуется потерпевшим в той лишь мере, в какой относящиеся к нему обстоятельства значимы для методики и тактики расследования преступлений. Интерес уголовного права к потерпевшему также ограничен (это область квалификации преступления, отягчающих и смягчаю­щих вину обстоятельств). В целом, если говорить о всех дисципли­нах криминального цикла, потерпевший занимает среди объектов их изучения второстепенное место.

Если мы обратимся к криминологии в ее сегодняшнем состоя­нии, то увидим, что она проявляет свой интерес к потерпевшему лишь как к элементу криминологической ситуации, не вдаваясь в далекую предысторию его формирования в этом качестве. Именно поэтому возникла объективная необходимость сосредоточить изуче­ние потерпевшего в рамках в определенной мере самостоятельного направления, которое позволило бы синтезировать разноплановые и разрозненные данные о потерпевшем в единое целое в целях более глубокого и всестороннего понимания причин преступлений и усло­вий, способствующих их совершению. Здесь ничего не меняется от того, рассматриваем ли мы виктимологию как совершенно само­стоятельную дисциплину или относим к криминологии в качестве составной (добавим, очень важной) части. Ведь для того, чтобы со знанием дела разрабатывать и осуществлять Профилактические ме­роприятия в отношении лиц, поведение и личные качества которых позволяют предполагать, что эти лица могут оказаться жертвами преступлений, необходимо не только их изучать, но и систематизи­ровать определенным образом данные изучения. Такая систематиза­ция, в свою очередь, позволит осуществить обобщение полученных данных и сделать выводы о том, что является типичным как для си­туаций, в которых происходит причинение вреда, так и непосредст­венно для личности потерпевших. Это знание необходимо и для ус­пешного раскрытия преступлений. Мы уже рассмотрели классифи­кации криминологических ситуаций по различным основаниям. Рас­смотрим также, как должны выглядеть классификации потерпевших.

Чтобы ответить на вопрос о том, что следует положить в основу таких классификаций, необходимо выяснить, какова значимость субъективных и объективных характеристик потерпевших.

Анализ уголовных дел и материалов о предотвращении престу­плений свидетельствует о том, что демографические и ролевые при­знаки потерпевших имеют вполне определенное криминологическое значение. Пол, возраст, профессия, специальность, должностное и семейное положение и другие факторы нередко играют существен­ную роль в механизме преступления и даже выступают в качестве необходимого условия совершения того или иного преступления. Например, потерпевшей от изнасилования или насильственного лес­биянства может быть только женщина, от развращения несовершен­нолетних — только лицо, не достигшее четырнадцати лет, от муже­ложства — только лицо мужского пола и т. д.

Пол и возраст значимы в особенностях психологического плана, присущих, например, подросткам или пожилым людям.

В преступлениях некоторых видов криминологически значима и национальность потерпевшего. В частности — в преступлениях, связанных с пережитками местных обычаев (например, кровной мести). Потенциальная виктимность и реальная виктимизация, как сви­детельствуют многие исследования, не совпадают.

Так, женщины в целом потенциально более виктимны, чем мужчины, однако в США из 1000 американцев — 105, а из того же количества американок — лишь 80 ежегодно становятся жертвами. Мужчины в 2,5 раза чаще подвергаются нападению при отягчающих обстоятельствах.

Различным возрастам присущи свои психофизические характе­ристики, особенности. В этом отношении наиболее виктимны, так сказать, полюса возрастных групп: несовершеннолетние и лица пре­клонного возраста. Общеизвестные психофизические особенности детского и подросткового возрастов — любопытство, жажда при­ключений, доверчивость, внушаемость, неумение приспосабливать­ся к условиям, в которых возникает необходимость находиться, беспомощность в конфликтных жизненных ситуациях, наконец (в ряде случаев), физическая слабость — делают указанную возрастную группу повышенно виктимной. Эти же качества могут способствовать становлению не только потерпевшего, но и преступника. Прак­тика показывает, что наиболее виктимным среди несовершеннолет­них оказываются подростки в возрасте двенадцати-четырнадцати лет. Это тот возраст, когда при отсутствии жизненного опыта под­росток должен решать самые различные задачи: освобождения от опеки взрослых, взаимоотношений с лицами другого пола, сверст­никами, к определенному времени возникает проблема выбора про­фессии. В этот период наиболее активно формируется личность, создается нравственное лицо индивидуума. Здесь приходится ориен­тироваться не только на формальное совершеннолетие — достиже­ние восемнадцати лет, но и фактическое, так как иногда человек справляется с возникшими задачами и в шестнадцать-семнадцать лет, а в иных случаях не способен решить их и в двадцать лет.

Повышенная виктимность несовершеннолетних определяется не только их психофизическими качествами, но и их социальными ро­лями, местом в системе социальных отношений, положением, кото­рое они занимают в семье. Отсюда проистекают такие преступления, как детоубийство, истязание. Можно обоснованно говорить об убийствах, совершаемых в целях устранения препятствий для вступ­ления в брак, завладения наследством, избавления от обязанности платить алименты.

Важнейшим проявлением повышенной виктимности не­совершеннолетних является также негативное воздействие взрослых на их психику, приводящее к формированию антиобщественной ус­тановки личности. Конечно, результаты такого негативного воздей­ствия иногда приводят несовершеннолетнего (возможно, будучи уже взрослым) к совершению преступления, но могут поставить его и в положение жертвы. Другими словами, несовершеннолетний стано­вится жертвой негативного воздействия, ибо приобретает антиобще­ственную установку личности, а далее, в зависимости от развития событий, иногда случайного, реализуя эту установку, может стать и потерпевшим, и преступником.

Специфическим проявлением повышенной виктимности несо­вершеннолетних является то, что они вовлекаются в преступную деятельность, занятие проституцией, пьянство. Рассматривая те или иные преступления, совершенные вместе со взрослыми или в ре­зультате их подстрекательства, мы не можем не видеть, что во многих случаях подросток-преступник находится одновременно и в по­ложении жертвы. Можно указать на ряд «комплектующих» это по­ложение позиций: подросток — жертва потому, что его нравственно искалечили; он — жертва, ибо при совершении преступления неред­ко именно его подставляют под возможный удар, поручая наиболее опасные роли. Не будет преувеличением сказать, что несовершенно­летний в ряде случаев «эксплуатируется» взрослым преступником, действует под влиянием подавляющих его волю насилия и угроз.

Особенности психофизического порядка определяют и повы­шенную виктимность лиц пожилого и преклонного возраста. Преж­де всего, здесь виктимологически проявляется физическая слабость, особенно у женщин; сказываются и определенные болезненные воз­растные изменения. Так преступником могут быть использованы слабая память, снижение половой потенции и др. «Подходы» к по­терпевшему преступник находит, ориентируясь на чувство одиноче­ства, например, овдовевшей женщины; возможны и иные варианты, когда действует преступница в расчете на одинокого пожилого мужчину.

Но, несмотря на потенциальную высокую виктимность, факти­чески, лица старшего возраста значительно реже становятся жертва­ми преступлений, а в возрастной группе старше 65 лет из 1000 жерт­вами становятся лишь 4 человека. Возрастная группа до 35 лет так­же не самая виктимная: из 1000 жертвами насилия становятся 35 человек. В США наиболее виктимизированными являются лица в возрасте от 16 до 19 лет (из 1000 — 91). Интересно, что по данным профессора М. Ханделана (США), обычно жертвы преступлений и преступники относятся к одним и тем же возрастным группам.

Для виктимологической классификации имеют значение следующие показатели:

- пол, возраст;

- ролевая занятость (профессия, уровень состоятельности);

- коммуникативные связи с преступником (семейные, должностные, общественные);

- нравственно-психологические признаки.